Сергей улыбнулся — здесь все воплотилось в жизнь, вся приключенческая литература детства, знакомые и незнакомые слова: шпангоуты, бушприты, грот-мачты, фок-мачты, косые бизани, кливера и т. д. Кричали неугомонные морские чайки, порывами налетал свежий ветерок, напоенный влагой, солью и йодом, и уходило в безбрежную даль огромное синее море…
Порт вместе с ремонтными доками и зданиями адмиралтейства занимал явно не один километр, и Сергей не стал осматривать его весь. Вдоволь наглазевшись на корабли, завернул в город.
Сразу за портом начинался городской рынок, но рынок он решил оставить на завтра — здесь нужен целый день — и по наклонной улице поднялся к деловым кварталам…
На купеческую Ангору тоже стоило посмотреть. Дома большие и небольшие, большие магазины и совсем небольшие лавки, таверны, пабы и просто кафе как будто спорили между собой в вычурности и неповторимости. Кто в виде небольшого замка, кто — старинной каравеллы, кто — наподобие каменной пещеры Али-Бабы, всюду башенки, шпили, флигельки, с фонтанами и без, с мостиками и водяными ступенями-каскадами, с тенистыми деревьями на высоких верандах и арочными балконами-беседками… Каждый в отдельности — как произведение искусства, вместе — какофония типов, видов и стилей.
Сергей усмехнулся, с любопытством вертя головой по сторонам. Какофония какофонией, но ведь наверняка это действует. Пусть и отсутствует вкус, хотя это еще не факт, но деловой сметки у торгового люда Ангоры не отнимешь. Магазины, лавки, рестораны, пабы и сейчас, в середине дня, не пустовали, а вечером наверняка считались самым излюбленным и привлекательным местом в столице. Конечно, для людей начиная со среднего достатка. Да и, честно говоря, просто интересно…
Он нагнулся и зачерпнул воды в стилизованном под водопад фонтане — по сторонам метнулись большие полосатые рыбы, и смочил лицо. Жарковато сегодня для осени.
Ближе к центру располагались аристократические районы, строгость и изысканность вкусов — это он уже видел, когда ехал в почтовом дилижансе. Сейчас не мешало бы поесть — уже давно чувствительно давало о себе знать знаменитое место под ложечкой. Эх, сюда бы с девушкой…
Например, с той, которую оставил у Габа с Милией. Интересно, наверное, уже пришла в себя? Смотрит удивленно вокруг… Хоть мимолетом вспомнила о нем? Ну хоть чуточку — дернулось сердце?
Пройтись бы здесь вместе, посидеть вон на том тенистом балкончике над журчащим прудиком и заглянуть в такие чистые и хорошие глаза. И уловить ответный взгляд — тихий и теплый, где светится ласковая радость… «Почему она так напоминает мне Ленку? Так, не понял».
Сергей растерянно проводил руками по карману, где лежали деньги, — денег не было. Вот здесь, он лично опустил мешочек с золотыми в гостинице… Он основательно пересмотрел все имеющиеся карманы, уже начиная сознавать, что ничего не найдет. Елки-палки… Ворюги. И здесь то же самое. Наверное, в порту — там вокруг мельтешило столько народа…
У него был такой растерянный вид, он с таким глупым лицом рассматривал свои карманы, что трое стражников неподалеку громко загоготали. Прохожие стали оглядываться.
— Захлопните пасти, гоблины. У человека горе…
Сергей обернулся — сзади остановились двое плечистых латников с золотыми коронками на плечах. Королевская гвардия.
Стражники недовольно переглянулись, но гоготать перестали и, хмуро бурча, неторопливо пошли по улице — пытались сохранить достоинство. С гвардией связываться никто не хотел. Элитная структура — единственные, кого без всяких слов уважали наемники.
— Приезжий?
Он сокрушенно развел руками — что теперь делать? Гвардейцы, успокаивающе хлопнув его по плечу, тоже отправились дальше. С кем не бывает…
Сергей тяжело вздохнул и огляделся. Опять проблемы, почему так не везет? Все вокруг выглядело таким заманчивым и аппетитным, и так хотелось есть, что желудок явно подумывал о предупредительной артподготовке. Он засунул руки в карманы и двинул прочь. Что же теперь делать? Почему не оставил часть денег в гостинице? «Родился баобабом — будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь…»
Мимо тянулись какие-то дома, изгибалась подковой какая-то улица — Сергей вышел к городскому парку и замер на мостике, хмуро разглядывая воду. С голодом ладно, можно потерпеть, не первый раз. Хотя, конечно, неприятно. Хотелось немного пожить в столице, осмотреться — спокойно, не думая о хлебе насущном… Теперь необходимо предпринимать какие-то действия. Какие? Как встретиться с принцессой и не попасть в руки королю? Наверное, это просто невозможно. Но… Кстати. Кстати. Сегодня — большой турнир в амфитеатре. Королевский двор наверняка будет там… Если не получится приблизиться к принцессе — придется идти во дворец. Открыто. Князь Too Далич обещал не оставить…
— Отдыхаем?
Он обернулся. Сзади задумчиво разглядывал верхушки деревьев один из знакомых «недовольных» стражников. Оба его товарища ухмылялись у ступенек мостика. На душе почему-то стало неспокойно. Что им надо?
Сильный удар в лицо отбросил Сергея на перила, резкой болью с перехватом дыхания отозвался ушибленный бок.
— Кто тебе сказал, придурок, что здесь к хранителям порядка относятся без уважения? — Над ним нависло перекошенное багровое лицо.
Сергей ухватился рукой за витое кованое ограждение и медленно поднялся, оценивая ситуацию. Если без оружия, то можно справиться, но они могут вытащить мечи… Да и зашкаленное самолюбие стражей порядка может изрядно подпортить пребывание в городе…
— Язык проглотил? Что-то никто не заступается? — Багровое лицо приблизилось, прищуром вглядываясь ему в глаза, словно что-то выискивая.
Второй удар он уже ждал и успел уйти в сторону. Ну и шут с ним, с пребыванием… Он схватил «красное лицо» за ноги и единым махом перекинул через перила — дикий рев заставил вздрогнуть деревья и поднял в воздух галдящее воронье.
Не ожидавшие таких действий напарники, выкатив от испуга глаза, кинулись к перилам. Елки-палки! Совсем забыл, они же боятся воды… Или глубины — кто их разберет? Короче, не умеют плавать…
Сергей быстро посмотрел вниз. «Красное лицо» медленно поднималось из воды, и было оно уже не красное, а черное, все в тине и мелкой ряске, со свисающими сгустками водорослей — вода в пруду доходила чуть выше колен. Прохожие вокруг отворачивались, пряча улыбку в смеющихся глазах.
— Да я же тебя, мразь приезжая…
Сергей не стал дожидаться, пока оба напарника выхватят мечи и кинутся к нему, — перескочил через ступеньки с другой стороны мостика и рванул сквозь кусты в парк.
Почему так получается? У одних он почему-то вызывает симпатию, у других — раздражение…
Большой круг амфитеатра располагался недалеко от моря, огромный, напоминая исполинское кольцо, возвышающееся рельефной стеной с барельефами, и закрывая полнеба над головой. Внутрь вели четыре больших арочных входа, ровными радиальными проходами разделяя концентрические круги ступеней зрительных мест и упираясь в огромный круг турнирной арены в центре.
По проходам еще торопились опоздавшие, хоть и отзвучал уже последний удар сигнального гонга. Угомонились шнырявшие по рядам сметливые продавцы хеля и легких закусок. Над бесчисленным морем людских голов стоял не утихающий разноголосый гомон.
Король оглянулся — седой эдитор Гушар, уловив его взгляд, устало покачал головой. Ангурд сжал зубы и отвернулся в сторону. У ближайшего к королевской ложе прохода на специальной площадке хмурым хищником смотрела на арену походная пушка. Капитан Гуяр, почувствовав взгляд короля, поднял вверх большой палец — все готово.
Ангурд положил руки на парапет балкона, хмуро уперев глаза в арену. Что не так? Тогда откуда такое беспокойство… Все из-за эдитора, будь он неладен, не надо брать в голову. Гушар всегда был против всего, что хоть немного содержит решительности. Ну не все вопросы можно решить миром, как бы этого ни хотелось… Например, Рох.
Король поднялся с места. Сразу стал утихать гул людских голосов — по огромной чаше ристалища прокатилась волна быстро наступающей тишины. Десятки тысяч глаз уперлись в золотисто-красный балкон королевской ложи.
— Господа… — По зрительным ступеням запрыгало перекликаемое эхо — специальные глашатаи разносили его слова по всему амфитеатру. — Жители и гости Ангоры! Я не буду говорить долго. Вы все знаете, что несколько дней назад к нам пришла беда. — Он обвел взглядом притихшие ряды. — И только чудо помогло удержаться от паники и всеобщего помешательства… И не принести нам великое множество смертей. Никто не принесет нам больше вреда, чем мы можем сделать себе сами. — Король сделал небольшую паузу. Тысячи глаз были устремлены на него. — Люди. Наш главный враг — в нас самих. В нашем страхе. В нашем ужасе. В нашей неготовности к подобному. В нашей голове. Кто мне твердо скажет, что такое не повторится вновь?
Огромный зал молчал, огромный зал впитывал слова своего короля и был полностью согласен с ним. Зловещая тень Роха с самого рождения гнетущим призраком витала над сознанием людей.
— Изменение должно произойти, — продолжал король Ангурд. — Ибо не для того создан человек, чтобы бесславно погибнуть. И изменение начнется с нас самих. С наших голов. С нашей победы над собой. Над своим страхом… Тварь Роха — это враг. Сильный враг. Но мы ведь не падаем на колени перед стадом взбесившихся буйволов?
Зал молчал, зал не возражал, зал соглашался — нет, конечно, не падаем.
— Я хочу, чтобы сегодня вы увидели не зрелище. Не ловкость и силу. Не страх и лютость. Не геройство, отвагу и мощь. Я хочу, чтобы вы увидели смертность. Смертность твари из Роха, как смертны любые твари, живущие на земле. И тогда геройство и отвага будут в нас самих. И это будет первый шаг. Первый шаг на длинном пути, который ведет туда, где чистые земли и никакого Роха. Как и должно быть на свете. Тихо! Не надо, я не артист. — Он поднял руку, прекращая появившиеся было хлопки. — Я ваш король. И для того живу.
Король Ангурд опустился на место и кивнул в сторону — в воздухе поплыл восходящий по тональности звук сигнального горна. Следом вступили огромные тамтамы, постепенно по нарастающей увеличивая частоту, громкость и напряжение ожидания…
По боковым проходам побежали длинные цепи вооруженных гвардейцев — через минуту арена с внешней стороны была окружена тройным кольцом живой защиты. Через высокий, острый как бритва металлический забор, окружающий арену, и вверх поднялись отточенные жала сверхдлинных пик. Толпа притихла, замерла в ожидании.
Дробный бой тамтамов продолжал нарастать. Лязгнули, поднимаясь вверх, ворота боковых выходов на арене, и на утрамбованный речной песок ступили, закутанные в белые плащи, фигуры. Боевые рыцари Белого ордена — двенадцать человек, опытных, каждый из которых в разных составах команд не раз побывал за пределами белесого тумана. Толпа пожирала глазами фигуры в плащах — легенды, о которых обычно рассказывали вечерами у каминов, двигались перед глазами во плоти. Цепь фигур распределилась равномерно по кругу, на светлом песке пролегли длинные вечерние тени.
И тогда одним звуком стих дробный бой барабанов, и в резко наступившей тишине до самых удаленных уголков огромного цирка долетело легкое шуршание — двенадцать человек одним движением скинули белые плащи и отбросили их далеко назад. На солнце сверкнули длинные отточенные лезвия нестандартных мечей и легкие прочные доспехи, сделанные из хитина рохерских тварей…
Напряжение ожидания достигло наивысшего предела. Все взгляды опять устремились к королевской ложе.
Король оглянулся назад. Илл Гушар находился здесь, он не ушел, хотя и мог бы — с его авторитетом и уважением, которым пользовался, в том числе и у короля. Он просто откинул голову назад и закрыл глаза. Непонятно почему, но грозный, непоколебимый, всезнающий Ангурд почувствовал облегчение — старый эдитор не оставил его сейчас, он здесь, рядом… Король повернулся к залу и кивнул головой.
Посреди арены дрогнула земля, приспустились и начали расползаться в стороны огромные створки — в разверзающуюся щель посыпался песок. Створки расползлись и остановились, растворив зев на четверть арены. Тысячи глаз уставились в ожидании на широкую черноту подземного выхода.
Заскрипели туго натянутые цепи ручных подъемников, и наверх медленно поднялась большая платформа — по песку поползли быстро растворяющиеся полосы белесого тумана.
— Туман? Почему туман? Откуда он взялся? — Король быстро обернулся назад. Вся его свита в ложе непонимающе уставилась вниз, они знали и понимали еще меньше, чем сам король. Ангурд перевел взгляд на эдитора.
— Оттуда же, откуда и сама тварь… — сказал Гушар и, хмуро вздохнув, повернул голову в сторону арены.
Туман быстро растворялся в воздухе, открыв на платформе восемь гигантских членистых ног. Весь зал амфитеатра вздрогнул, единым порывом вздохнуло бесчисленное множество людей. Где-то от испуга закричала женщина, чуть дальше заплакал чей-то ребенок.
Белесые сгустки растворились и взгляды тысяч людей скрестились на огромном, величиной с дом, порождении ненормального мира, как будто прямо перешедшем из ночного кошмарного сна. Циклопический черный паук резким контрастом выделялся на светлом фоне песка, притягивая к себе наполненные страхом глаза, вызывая отвращение и желание бежать. Неподвижные фигуры воинов ордена казались букашками, специально приготовленными на обед растопыренной хищной нечисти.
Над залом повисла тяжелая тишина. Немногие мамы прижали к себе непонятно зачем взятых сюда детей. Многие и очень многие отцы смущенно опустили головы, не желая смотреть друг другу в глаза, потому что никто не мог остаться спокойным и равнодушным. Рох пришел воочию. Пришел в огромный зал и прикоснулся к душам людей, и остановился в нескольких десятках метрах от каждого. Люди боялись шевельнуться, чтобы лишним движением не привлечь внимание чудища…
Паук дернулся и, мягко переставляя длинные выгнутые ноги, продвинулся вперед — на песок опустились длинные тонкие усы, четыре пары немигающих глаз уставились на неподвижные фигуры. Монахи не шевелились.
— Не подведите, родимые, выдержите, — сквозь сжатые от напряжения зубы сказал король.
— Они не прошли полный курс концентрации. Но это лучшие из рохеров, — тихо произнес кто-то рядом.
Он не стал поворачиваться, чтобы посмотреть кто. Эдитор Гушар молчал.
Некоторое время в зале ничего не менялось. Гигантский паук замер в неподвижности, всеми имеющимися чувствами и инстинктами анализируя обстановку. Воины ордена, наоборот, силою воли подавляли свои чувства и мысли.
Потом он поднял голову и посмотрел в зал. Восемь глаз, выделяющихся овальными кругами на невероятной головогруди, сконцентрировались на множестве людей с побелевшими от страха лицами. И тогда началась легкая паника — волна ужаса прошла по рядам вслед за взглядом снизу вверх, заставляя людей подаваться назад и закрывать глаза, дух перехватывало от голода и ненависти, ощутимо сквозивших от неживотных глаз. Женщины и дети закричали.
Чудовище повернулось, осматриваясь вокруг, и вслед за взглядом по зрительным ступеням неслась волна паники и ужаса, вздрагиваний, криков и плача. Многие бросились к выходу.
Обстановка готова была выйти из-под контроля.
Сергей вышел на площадь перед амфитеатром и остановился, удивленно разглядывая барельефы и лепные фигуры на высокой округлой стене. Ух ты. Впечатляюще. Прямо Колизей, театр Флавиев в Риме. Или почти как…
Слева, за ажурной витой решеткой, виднелись цветники, кусты и деревья дворцового парка — за ними вставали грандиозные арки, башни и шпили королевского замка. Справа небесной синевой убегало за горизонт бескрайнее море. Красиво. Умеет столица впечатлять.
Он вздохнул и двинулся через площадь к внушительному входу. Надеюсь, здесь не будет билетных касс… Вокруг никого не было, соседние кварталы как будто вымерли — оно и понятно. Все на турнире.
В воздухе, как ветер, прошелестел одновременный вздох тысяч глоток — Сергей даже пригнулся. Ух ты. Как у футбольного манежа, когда встречаются «Спартак» и какое-нибудь «Динамо»… Что там происходит? Он поднялся по длинной лестнице арочного входа наверх, на середине посторонился — вниз бежали испуганные люди, некоторые из них прижимали детей. Он посмотрел вслед — кто ж берет с собой на такое детей?
Огромная чаша внушительного цирка встретила вечерним солнцем и внезапным паническим гулом множества голосов. В центре арены, окруженной высоким металлическим забором и тройной цепью гвардейцев с пиками, ворочался чудовищный паук…
Сергей отскочил в сторону — вниз к выходу опять спешили люди. Он растерянно огляделся. Боже… Здесь же тысячи и тысячи людей… Глаза быстро выхватили среди волнующихся рядов красно-золотой балкон королевской ложи — она оказалась недалеко, меньше чем через четверть зала. Еще ближе на невысокой площадке виднелась походная пушка.
Сзади по лестнице застучали тяжелые сапоги — к арене с пиками спешили дополнительные цепи гвардейцев. Король делал все, чтобы максимально снизить степень риска. Но даже он не мог предусмотреть все.
От центра донесся металлический лязг — гвардейцы не испугались, их не испугать так просто, как простых мирных жителей, они только пригнулись, рассредоточиваясь и готовясь к плотной защите. К центру арены протянулись отточенные острия дополнительных пик. Фигуры воинов-рохеров на песке медленно двинулись по кругу, изготавливая к бою длинные клинки. Черный монстр опустил голову книзу, пригнувшись на всех растопыренных ногах…
Сергей выскочил к зрительным местам и по параллельному проходу начал быстро пробираться к пушке и королевской ложе.