Сыщик помолчал, разглядывая невозмутимого охотника, и добавил ложку дегтя в благостную картину:
– А еще я готов четвертовать одного идиота, втравившего девочку в подобное «приключение». Что, мало было самому вляпаться, так и…
– Я ей револьвер подарю, – прервал Шольца палач. – Маленький, чтобы отдача не очень сильная.
– Револьвер? Ты что, сдурел?!
– Я понял, босс. Сам знаешь – какой у тебя убивец тугодум. Пока мысль в складках кости доберется до зачатков разума, времени проходит прорва… Но понял… Гжелика – житель Города. Кровь от крови. Мало того, она еще и стоит рядом с нами – на границе с Тенью. И как бы мы ни старались ее спрятать, оградить – ничего не выйдет. Ей надо уметь защищаться. Поскольку на Изнанке может произойти что угодно. И если кто-то не может постоять за себя, его просто убьют. Смахнут, как досадную помеху… Поэтому я буду ее учить стрелять, смотреть по сторонам и защищать себе спину. И мне плевать, нравится вам это или нет. Ради ее же безопасности я поступлю так, а не иначе.
Шольц хотел было возмутиться, повернулся к девушке, и слова не успели родиться, расколовшись о безмятежный взгляд голубых глаз.
– Да, господин старший обер-крейз. Я согласна с Клаккером… Вы меня не видели, а ведь я была на углу пустыря, помогала грузить тела. Их было много. Очень много. Диких, страшных в своей ненависти. И я прекрасно помню, как гнались они за нами, мечтая убить… Я чувствовала их зов, чувствовала их ненависть… Это были не мои друзья, что приходили в гости поговорить о холодной зиме или смешных людях, мимо которых так легко проскользнуть незамеченным… Тени – разные. И если я хочу приносить пользу людям, мне нужно научиться защищаться. Хотя бы ради тех, кто когда-нибудь снова придет ко мне оттуда, чтобы задать какой-нибудь вопрос… Мне придется научиться.
Выбравшись к окну, сыщик долго стоял, разглядывая медленно ползущее к крышам пятно солнца. Потом подышал на холодное стекло, вывел знак вопроса и полюбопытствовал:
– Давно спелись? Хотя после такой ночи можно легко веру сменить, что уж говорить про личные отношения… Кстати, убивец, когда ты мне расскажешь правду о причинах прорыва?.. Ведь прорыва-то и не было, как я понимаю. Что-то стряслось, что-то мерзкое, страшное, сбившее остатки теней в одну озверевшую стаю… А?
Оглянувшись через плечо, Шольц помолчал и понимающе усмехнулся:
– Ну, так я и думал. Куда как проще дурачком прикинуться. Мало ли что можно сболтнуть ненароком… Например, про неожиданно сгоревшие развалины, рядом с которыми видели рабочих с бочками. Видимо, тоже случайность… И нечаянную фразу от мальчишек, которые вместе со Штофом пробивались тебе на помощь. Фразу о том, что они будут молчать до гробовой доски… Интересно, и о чем это не хотят вспоминать люди, которым ты подарил гору набитой нечисти?.. Хотя, я тебя знаю, вряд ли там была простая купля-продажа. Ты же человек бескорыстный… Но ужасно любопытно, что на самом деле произошло в моем Городе.
Палач помолчал, потом, кряхтя, поднялся и набросил на плечи чужое пальто, в котором бродил все это время. Подождал, пока Гжелика поможет ему напялить шлем с очками-консервами, и закончил беседу, помахав на прощание забинтованными руками:
– Это и мой Город тоже. Поэтому ищите сами, господин старший обер-крейз. Мне же добавить нечего… Я сделал горожанам хороший подарок – вычистил остатки гадюшника напоследок. Теперь можно спокойно праздновать, без оглядки за спину… Буду завтра после обеда, обещали фейерверк запускать. Станем отмечать Новый год. Впервые за много лет… Не пропустите. Тем более, что сами обещали Гжелике лучшие места у ратуши…
Посмотрев, как захлопывается тяжелая дверь, сыщик повернулся к окну, нахмурил брови и почесал крохотную бородку, которую начал недавно отращивать. Потом решительно стер знак вопроса со стекла и подвел итог безумной ночи:
– И к черту!.. Начальство сбагрили, дело закрыли, скелеты в шкафу пока под ноги не вываливаются. Дальше будет видно… Отдыхать… Праздник, как-никак. Впервые за столько лет…
Глава 7
Укатанный снег поскрипывал под широкими полозьями, навевая дремоту. Мохнатая лошадка медленно тащила сани, изредка шевеля ушами на дежурные окрики возницы. Закутанный в безразмерную медвежью шубу пассажир откровенно спал, похрапывая в такт каждому шагу. Гроза и ужас порождений Тени неумолимо приближался к конечной цели своего путешествия: хутору Вальяжный. Куда его выпроводило безжалостное руководство, подарив корзину мороженой рыбы, ледяными тушками бренчавшую сейчас на каждой кочке.
– Ты у нас Город зачистил? Зачистил. Правда, бургомистра чуть заикой не оставил, но грязь с улиц убрал. Честь и хвала. И заслуженный отдых… Но вот беда, силы восстанавливаешь слишком однобоко, скоро перцовка изо всех дыр польется. Поэтому для спасения ценных кадров департамента, а также, чтобы глаза вышестоящим не мозолил, отправлю тебя в командировку. На две недели. Может, чуть шары продерешь на природе. Заодно посмотришь, как с нежитью народ по деревням справляется.
И вручив рекомендательное письмо, Шольц выпнул измученного похмельем помощника прочь. Не забыв, однако, ехидно попрощаться, высунувшись из окна:
– Обер-акк мой старый знакомый, Густав Рамп. Можно просто – господин Густав. Встретит, на постой определит. Как приветы передашь, так выяснишь, что их беспокоит. Обер-акк старой закалки боец, раз попросил в гости заглянуть, явно с чем-то странным столкнулся. Иначе бы лично позвоночник вырвал и на карачках в поле отправил… Поэтому – не посрами. А я пока Гжелику учебой займу. Пусть букварь штудирует, нечего в тире патроны зря жечь…
Новый год прошел на удивление тихо и празднично. Тихо – с точки зрения полицейского департамента. Пока в небесах гремели фейерверки, а горожане праздновали и веселились, криминальные элементы соблюдали подобие нейтралитета. Ни тебе поножовщины, ни ограблений. Заводы отработали трое суток на неполной занятости, дав возможность рабочим перевести дух, а потом снова впряглись в обычный ритм. Но Город будто подменили после праздников. И серой хмари вроде как поменьше стало. И улыбались друг другу не в пример чаще. И нечаянно наступив на ногу, не махали кулаками, а просили прощения. Обычно. Что не замедлило сказаться на общей статистике происшествий, пьяных безобразий и прочего непотребства. Похоже, Изнанка нашла для себя новый наряд почти добропорядочной дамы. И ей понравилось…
Сани, миновав высокие ворота, вползли во двор, и уставший от долгой дороги палач выбрался на снег. Полюбовался на бесконечную поленницу, на крытые внахлест коровники, на забор, огибавший широколапую вышку, превращенную в оборудованную огневую точку. По крайней мере, крупнокалиберный ствол метателя внушал уважение. Из такой «швейной машинки» соседи в прошлую кампанию умудрились положить половину Имперской конницы. Страшное оружие. Беспощадное и эффективное против групповых целей. Главное, не экономить на обслуживании и считать патроны, которые бездонная утроба поглощала быстрее, чем успеют на заводе снарядить.
Обернувшись на чужие шаги, Клаккер наткнулся на злой встречный взгляд и поежился: хозяин подворья был на полголовы выше и шире в плечах. С таким отношения выяснять – сломает, как тростинку. И навыки бойца с нежитью не помогут – сомнет, не заметит. А уж под плохое настроение…
– От бургомистра? – буркнул здоровяк, не собираясь отвечать рукопожатием на протянутую руку гостя.
– Нет.
– Значит, полицейский департамент проснулся, прислал проверяющего.
Охотник поплотнее запахнул шубу и усмехнулся. Похоже, его приняли за чужака. Хотя – кого еще принесет нелегкая из города?
– Не… Сам терпеть не могу проверяющих.
Хозяин, одетый в старую овечью безрукавку поверх теплого свитера, потрепал бороду и подвел итог дурацкой беседе:
– Траппер… Извини, шкурами не торгую. И не скупаю… Трактира на хуторе нет, поэтому плати вознице – и обратно, в Город. Если поторопитесь, к ночи успеете.
– А…
– У нас не подают. – И господин Густав гордо зашагал домой, забыв о существовании проходимца, посмевшего явиться на его территорию без приглашения.
Молча отсмеявшись, Клаккер добыл из кармана несколько хрустящих купюр и отдал старику, с интересом наблюдавшему за происходящим.
– Ты говорил, рядом живешь?
– Да, господин хороший, моя ферма вон, за пригорком. Могу подвезти.
– Не, я тут обустроюсь.
– Думаете? Господин обер у нас шибко крут. Если не понравились – запросто оставит в поле ночевать.
– Разберусь. Сам-то успеешь до темноты? Чтобы не заполучить кого в непрошеные попутчики.
– Разберусь. Сам-то успеешь до темноты? Чтобы не заполучить кого в непрошеные попутчики.
Возница вмиг погрустнел и засобирался, припрятав деньги во внутренний карман:
– Да, поеду, пожалуй… Засветло до дому – самое то, самое то… Но вдруг надумаете, то стучите громче, у нас запирают рано. И назваться не забудьте, что из Города. А то посторонних тут не жалуют, сами понимаете…
Проводив сани за ворота, палач подошел к дому и вежливо постучал. Подождал пару минут, потом уже забарабанил сильнее, долбя кулаком, укутанным в пушистую варежку.
Распахнулась узкая бойница, и, прежде чем оттуда пробился рык хозяина дома, гость протянул широкий конверт, увитый блестящей тесьмой:
– Господин Шольц просил кланяться… Приветы передает, о здоровье хотел узнать…
Бумажный прямоугольник исчез, оставив после себя лишь звонкий хлопок закрытой бойницы. Клаккер успел сделать круг по двору, разминая ноги, пока двери не распахнулись и местный хранитель закона не выбрался на улицу повторно.
– Я из другого ведомства, господин обер-акк. Служба Сыска Теней. Палач… Ну и заодно мальчик на побегушках у нашего общего знакомого.
Густав Рамп недовольно поморщился, потом еще раз поднес к глазам раскрытое письмо и прогудел:
– Обязательно старика надо было дураком выставлять? Не мог сразу…
– Будто вы слушали… Но – можно начать все сначала, еще раз. Вы – гостя встретили, я – с вами поздоровался. Как будто ничего и не было…
Но обер-акк лишь морщился, будто от зубной боли, не вслушиваясь в слова:
– Вот подсуропил, Шольц, вот удружил… Просил же – самому подъехать или кого посмышленее прислать. Так нет – мальчик на побегушках… Нянькайся теперь…
Клаккеру надоело, и он прервал чужие стенания:
– Слушайте, господин хороший. Вы бы лучше сказали сразу, чего ради я в такую даль приперся. Что время терять. Может, вместо меня унтера прислать, чтобы помог протокол составить, или кого из сезонных рабочих – коровам хвосты накрутить?
Безразмерная ладонь смяла бумагу, но полицейский сдержался. Помолчал, разглядывая нахала, потом криво усмехнулся и зашагал в угол двора к отдельно стоящему низкому сараю.
– Значит, умный у нас, торопыга. Ну, давай, посмотрим, что за подарок мне из Города прислали. Может, в самом деле, пора на пенсию по выслуге лет. Дорогу молодым, так сказать. Прытким и грамотным…
Лязгнул замок, и заходящее солнце высветило золотистый квадрат на засыпанном соломой полу. Хозяин встал рядом с распахнутой дверью, ткнув пальцем в мутное стекло, оплетенное проволочной вязью:
– Фонарь возьми.
Палач подхватил покрытую инеем дужку, поднес тяжелый светильник поближе к глазам:
– О, из штурмовых запасов, знакомая вещь. Отличная машинка, на ветру не гаснет, на морозе не коптит зря…
Встряхнув фонарь, мужчина хлопнул ладонью по выступающей из днища кнопке и дождался, когда внутри взметнется яркий огонек, быстро набравший силу. Подкрутив фитиль, Клаккер шагнул внутрь сарая, пригнувшись под низкой притолокой. Выждав чуть-чуть, следом двинулся и хозяин, пряча кривую улыбку.
Но минута шла за минутой, а гость не кричал от страха, не пытался выбежать наружу. Наоборот, он стоял у вереницы закоченевших мертвых тел, выстроенных в ряд у стены, и разглядывал покойников. Чья-то злая воля ободрала лица с мужчин и женщин, превратив их в жуткие мертвые карикатуры на весь человеческий род.
Помолчав, Рамп расправил бумагу и пробормотал, рассматривая округлые ровные строки:
– А может, и в самом деле лучший помощник. Вроде Шольц раньше глупые шутки себе не позволял. Хорошо бы, если так…
* * *Клаккер потратил на погибших больше часа. Он детально обследовал раны, прислушался к любым отзвукам отражений. Не поленился прощупать остатки одежды, колом стоявшей на замерзших покойниках. И лишь оторвавшись от последнего тела, вынес вердикт:
– Паршивая история. Одна и та же тварь, судя по запаху – первого привалила месяца два назад. Последний – позавчерашний.
– Каждые выходные. Плюс-минус день. – Хозяин хутора мрачно кивнул, разглядывая хмурого гостя. – Находим в поле, закоченевших. Все – из разных деревень. Но один участок. Мой участок. И никаких следов…
– А какая нечисть по лесам шляется? Вы же далеко от Города, тут что угодно может резвиться.
Рамп помолчал, потом развернулся и пошел к выходу. Дождавшись, пока Клаккер выберется на улицу, закрыл дверь и со злостью защелкнул замок:
– Понимаешь, незадача какая… Мелочь нас года три тому назад достала. Бегали такие, на крыс-переростков похожие. Птицу грызли, на детей скалились. Одну прибили, остальные лишь злее стали. А потом приплелся зверь, даже не знаю, как называть. Помесь собаки и медведя, только морда огромная и клыки – не каждый у меня в ладони поместится. Кто-то его сильно подрал, вот и прибился… Мужики забить хотели, да побоялись. А мне, дураку старому, жалко стало. Я тварь потрохами откормил да потом прогнал прочь… Так и повелось – наш монстр по округе бродит, изредка на глаза показывается. Скот не трогает, на людей не лезет. Мы его не гоняем, он нам не досаждает. Оленей обычно скрадывал в чащобе да свою же мелочь сожрал, кто не удрал сразу… Тихо стало, просто загляденье.
– А потом нашли первого убитого.
– Ага. Перед морозами тварь не видели, думали, что все, с холодами уйдет. Прошлой зимой тоже долго его не было, уже ближе к весне объявился. А тут – увидели его как раз после первого погибшего. И пошло-поехало. Как где мелькнет по лесу, так можно в поле за «подарочком» шагать… Мужики на меня уже волком смотрят, я же зверюгу сразу не прихлопнул. И что тут поделать – ума не приложу…
Клаккер задумчиво погладил бок, проворчав в унисон хозяину:
– Это хорошо, что я с собой барахло прихватил. Конечно, громыхалка у тебя на вышке знатная, но по лесу бегать с моими игрушками куда как сподручнее… Сколько у нас до следующего набега осталось? Дня два-три?
– Где-то так.
– Значит, успеем перехватить… Давай пока сядем, ты подробно все расскажешь. А завтра покажешь на местности, где именно тварь атаковала. Следы посмотрю, с округой познакомлюсь. И можно будет начинать охоту. Чтобы раз и навсегда точку поставить. Картечью. Чтобы без вариантов…
* * *Наутро палач нацепил широкие лыжи и двинулся следом за хозяином. И хоть навыка в беге по пересеченной местности у него не было, здоровяк пер, подобно товарняку, оставляя после себя широкую колею. Там, где более тяжелый обер-акк умудрялся проскочить мимо ямы или канавы, гость шел напролом, ничуть не смущаясь и почти не отставая. Не успело солнце взобраться на ледяной небосвод, как мужчины уже стояли рядом с местом последнего убийства. Достав нарисованную вечером карту, Клаккер быстро нашел нужные ориентиры и довольно кивнул:
– Так, господин Густав. Церковь и соседние фермы я вижу. Лес и овраг тоже опознал. Вы можете возвращаться домой, а я поброжу вокруг, заметенные дырки поковыряю. Может, что еще накопаю.
– Сам? Точно помощь не нужна?
– Завтра с народом бы пообщаться. Как тут у вас, мужики городских на вилы не поднимают?
Полицейский лишь крякнул в ответ на подобную глупость:
– Что же мы, дикие совсем? Можно будет к нашему преподобию сходить. Отец Якоб человек грамотный, перед службой зачастую желающих у себя на чаепитие собирает. Вот с людьми и познакомишься… Но я бы в одиночку тебя все же не отпустил. Мы теперь даже в гости по двое-трое ходим. И ружья в придачу.
– Ружье у меня есть. – Палач показал рукоять обреза, чуть вытянув его из кармана. – А с кем-то ходить – вы мне остатки чужих следов затопчете. Человеческий запах Тень забивает почти сразу. Тем более, когда несколько дней прошло. Поэтому давай каждый своим делом займется. Ты – по хозяйству, а я – нос везде суну, куда добраться получится. Да и не пойду далеко, так, рядом поброжу, под кустики позаглядываю.
– Как хочешь. – Рамп махнул рукой в сторону хутора и прогудел: – Я на вышку пастуха загоню. Все равно он у меня больше по холодам лишь зубами стучит. Не работник, а одно недоразумение. Так пусть хоть посторожит, хоть какая-то польза… Стреляй, если что. Хоть найду, где голову свернешь.
– Обязательно, – согласился Клаккер, сбрасывая лыжи и приседая на утоптанном пятачке рядом с припорошенными снегом бурыми пятнами. – Как кто в задницу вцепится – так и сигнал подам…
Господин обер-акк успел за несколько часов закончить с домашними делами, вычистил свинарник, помог жене обиходить скот и наколол остатки чурок, сваленных с осени у поленницы. Изредка он поглядывал на мальчишку, маячившего на вышке, но тот лишь крутил головой и украдкой иногда поглаживал метатель. Было видно, что в мечтах пастух давно где-то мчит на лихом коне, поливая свинцом орды монстров, атаковавших родные поля. Но минута тянулась за минутой, а гость все бродил по сугробам, успев исчертить лыжней весь заснеженный треугольник, образованный двумя хуторами и дальними фермами.