– Спокойной… – Даяна растерянно кивнула ему на прощание.
Заснула она почти сразу. Лишь положила голову на подушку и провалилась в темноту. Наутро она попросила Данинджера показать окрестности.
Старая ферма осталась у них за спиной. Черное поле, которое давно никто не вспахивал, вызывало тоску. Морозный воздух щекотал легкие. Казалось, что можно идти и идти, но ничего другого кроме поля так и не увидишь. Даяна попыталась представить, как отец Данинджера работал здесь, но не смогла. Неужели со всем этим полем может справиться один человек? Нет, не один – двое. Она представила, как молодой Данинджер, еще мальчишка, и его отец работают здесь. А потом сын уезжает, и старик вынужден работать один. Можно ли вернуть этот долг? Можно ли обвинять Данинджера за желание сбежать отсюда? И как бы повела себя она, окажись на этом месте? Ответов не было. Лишь поле, черное, бесконечное, за которым сутулились продуваемый всеми ветрами амбар и старый дом, куда, как бы далеко они ни зашли, придется возвращаться. Дом, где остались только крысы.
Даяна обернулась, надеясь увидеть оставленную за спиной ферму, но позади было только поле. Она тронула Данинджера за плечо и предложила вернуться. Прогулка навеяла аппетит, но, проходя мимо заасфальтированной площадки на заднем дворе, они остановились. Баскетбольное кольцо выглядело нереальным, противоестественным на фоне того, что видела Даяна прежде.
– Не знала, что ты играл в баскетбол, – сказала она, впервые с момента как оказалась здесь представляя Данинджера простым мальчишкой, со своими желаниями, глупостями и проблемами.
Худой, потому что вырос слишком быстро, высокий. Он играет в баскетбол и охотится на крыс, используя оружие, которое выменял у Мэтью Райерсона. Он ненавидит картофель и мечтает, что, когда вырастет, изменит свою жизнь. Сколько из ее знакомых поставили в детстве цель и достигли ее? Один? А если вычеркнуть из этого списка Данинджера? Ни одного? Но тем не менее когда-то он был самым простым мальчишкой.
– И как ты играл? – спросила Даяна, заставляя себя улыбаться. Данинджер пожал плечами.
– Нормально, но здесь в основном играют в бейсбол, так что соперников у меня было не много.
– Покажи, – Даяна даже сама удивилась своему задору. – Покажи, как ты играл.
– Я старый и толстый, – рассмеялся Данинджер.
– Ты не старый и тем более не толстый! – Даяна подмигнула ему. – Уж я-то знаю! – она подумала, что кокетничает, словно девчонка. Невольно, не задумываясь. – Или же я что-то упустила? А? Давай же! Покажи, как ты играл!
– Да здесь и мяча-то нет, – Данинджер растерянно огляделся.
Воспоминания отмотали время вспять. Данинджер ушел в сарай. Старая дверь висела на одной петле, раскачиваясь на холодном, пронизывающем до костей ноябрьском ветру. «Нет. Мяча здесь нет», – говорил себе Данинджер, пробираясь в глубь сарая. Но мяч лежал там, где его и оставили. И насос.
– Уэл! – позвала Даяна. Нетерпение, звучащие в ее голосе, рисовало не женщину, а девчонку из группы поддержки, которая пришла на свидание. – Уэл, ты скоро?
Она попыталась поднять повыше воротник пуховика. Ветер то и дело сдувал с ее головы капюшон. «Господи, какая же я, наверное, растрепанная!» – подумала Даяна, невольно пытаясь пригладить волосы.
Данинджер выбрался из сарая, все еще не веря, что мяч не развалится, при первом ударе об асфальт. Его старый мяч, который лежал здесь и терпеливо ждал своего хозяина. Но мяч, казалось, и не постарел. Наоборот, он отбирал у хозяина годы, превращая в мальчишку. Мышцы вспоминали движения, маневры. Данинджер делал это не ради Даяны, не пытался произвести на нее впечатление. Он делал это ради себя, не замечая вокруг ничего, кроме холодного прямоугольника асфальта и кольца. Он сбросил куртку, жалея, что вернулся сюда не летом.
– Что ты делаешь, Уэл?! – рассмеялась Даяна, но он не услышал ее.
Ударил пару раз мяч о площадку, развернулся, оттолкнулся почти одними носками и, зависнув, послал мяч в корзину. Ржавая цепь звякнула, облизав старую потрескавшуюся кожу баскетбольного мяча. Бросок оказался точным. Данинджер подобрал мяч. Старый добрый друг лежал в руке как влитой, словно и не было лет, разделивших их. Где-то там Вашингтон. Какой Вашингтон? Где-то там картофельное поле. Какое поле? Ничего нет. Только игра.
Данинджер сделал еще один бросок. Снова точно. Тело разогрелось. Мышцы пружинили, рвались с места. Он подобрал мяч, сделал несколько финтов, обыгрывая воображаемых противников. Дзинь. Мяч ударился о дужку кольца.
Даяна, забавляясь, разочарованно поджала губы. Нет, это определенно был не тот Данинджер, которого она знала. Его подменили. Но где? В Вашингтоне или на границе штата Мэн? И эти движения… Кто бы мог подумать, что бывший муж может двигаться как кошка?! Такой пластичный, такой быстрый!
– Черт! – вскрикнул Данинджер, чувствуя, как теряет равновесие.
Нога попала на обледеневшую часть асфальта, заскользила вперед, оставляя туловище позади. Данинджер выпустил из рук мяч, пытаясь смягчить падение. Даяна охнула, увидела, что с ним ничего не случилось, и рассмеялась. Мальчишка упал. Мальчишки всегда падают.
– Давай руку, – она подошла к нему, помогая подняться.
Щеки Данинджера горели румянцем. От тела исходило тепло, поднимаясь паром в холодный воздух. – Одевайся, а то замерзнешь! – Даяна набросила ему на плечи снятую куртку.
Они вернулись в дом. В теплый, тихий дом. Старый цветной телевизор работал, но показывал лишь белый шум. Один из ураганов сорвал с крыши антенну, и Данинджер взялся за ремонт с каким-то поистине детским энтузиазмом. В результате Даяна увлеклась парой старых телесериалов, которые транслировались по местным каналам, и почти не заметила, как пролетели первые две недели.
Запасы продуктов подошли к концу. С неба начали падать редкие снежинки. С высокого, синего, холодного неба. Данинджер вышел на улицу и попытался завести заиндевелый пикап. Стартер натужно загудел, провернул двигатель и замер. Стоя на крыльце, Даяна решила, что сейчас услышит ряд проклятий, таких же, как вылетели из его рта, когда они еще жили вместе.
Кажется, это был первый или второй год их брака. Деби уже появилась, и Даяна держала ее на руках. Тогда у них был «Кадиллак». Не новый, но продавец заверил, что это лучшая машина из всех, которые можно купить из подержанных автомобилей на его стоянке. Данинджеру машина нравилась. Купи он ее на десять лет раньше, и это была бы одна из самых престижных машин. Так что, если денег не хватает на новый «Мерседес», а хочется выделиться, то всегда можно купить старый «Кадиллак». Так, наверное, он думал, покупая эту машину, думал, когда ездил на ней на работу, но в тот день, когда они собрались не то в больницу, не то просто на отдых, и «Кадиллак» отказался заводиться, Данинджер возненавидел его. Даяна даже растерялась от этой внезапной вспышки ярости после пары месяцев любви. Данинджер вышел из «Кадиллака», обошел вокруг машины, словно исполняя какой-то магический танец, снова попробовал завести, не получил желаемого результата и ударил ногой в дверь с такой силой, что уродливая вмятина красовалась там вплоть до тех пор, пока машина не была продана.
Сейчас Даяна ожидала, что произойдет нечто подобное. Особенно учитывая, что старый пикап не был даже «Кадиллаком». Даяна вздохнула и подняла воротник. Данинджер вышел из пикапа. Вот сейчас он ударит его, может быть, даже разобьет стекло. Поэтому они, наверное, и расстались. Что-то в этом поведении было такого, что не могла принять Даяна. Но ничего подобного не последовало.
Данинджер открыл капот, отыскал в багажнике набор ключей, снял замерзший аккумулятор и отнес его к камину. Перчаток у него не было, и он сидел у камина, грея руки и терпеливо дожидаясь, когда отогреется аккумулятор.
– Не думала, что ты сможешь сдержаться, – сказала Даяна, садясь рядом. – Сколько нужно времени, чтобы отогреть эту штуку?
– Часа три, – Данинджер шмыгнул носом. Рассказал о старом грузовике отца, который ломался так часто, что проще было ходить пешком.
– Даже сейчас мне кажется, что я помню каждую ржавую гайку на той развалине, – сказал Данинджер, закуривая. – Летом ремонт проходил как-то незаметно, но вот зимой… Знаешь, сложно что-то починить, не сняв перчатки, а когда на улице лютый мороз, то через пару минут ты перестаешь чувствовать пальцы, суставы не гнутся, сопли текут, а ты продолжаешь крутить эти чертовы гайки, иначе в город придется идти пешком.
– Поэтому ты тогда так набросился на Кадиллак? – спросила Даяна. Данинджер нахмурился, вспоминая, а когда вспомнил, то нахмурился сильнее.
– Тот кадиллак стоил столько, что можно было купить двадцать грузовиков моего отца, а когда нам нужно было ехать, сломался так же, как и та развалина, – он неожиданно улыбнулся. – Как еще мне было реагировать?
– А грузовик отца ты никогда не бил?
– Только когда не мог починить, но это было крайне редко. К тому же потом все, что сломал, приходилось делать самому, так что… Нет, почти не бил, – он выдохнул в огонь струю синего дыма.
– Не думала, что ты сможешь сдержаться, – сказала Даяна, садясь рядом. – Сколько нужно времени, чтобы отогреть эту штуку?
– Часа три, – Данинджер шмыгнул носом. Рассказал о старом грузовике отца, который ломался так часто, что проще было ходить пешком.
– Даже сейчас мне кажется, что я помню каждую ржавую гайку на той развалине, – сказал Данинджер, закуривая. – Летом ремонт проходил как-то незаметно, но вот зимой… Знаешь, сложно что-то починить, не сняв перчатки, а когда на улице лютый мороз, то через пару минут ты перестаешь чувствовать пальцы, суставы не гнутся, сопли текут, а ты продолжаешь крутить эти чертовы гайки, иначе в город придется идти пешком.
– Поэтому ты тогда так набросился на Кадиллак? – спросила Даяна. Данинджер нахмурился, вспоминая, а когда вспомнил, то нахмурился сильнее.
– Тот кадиллак стоил столько, что можно было купить двадцать грузовиков моего отца, а когда нам нужно было ехать, сломался так же, как и та развалина, – он неожиданно улыбнулся. – Как еще мне было реагировать?
– А грузовик отца ты никогда не бил?
– Только когда не мог починить, но это было крайне редко. К тому же потом все, что сломал, приходилось делать самому, так что… Нет, почти не бил, – он выдохнул в огонь струю синего дыма.
Даяна включила телевизор, но смотреть что-либо совсем не хотелось. Мысли крутились где-то, словно те редкие снежинки, которые падали с высокого неба. В груди появилось какое-то новое чувство: странное, непонятное.
По дороге в город Даяна почти молчала. Двигатель пикапа урчал, и впервые за время побега из Форестривер Даяна не боялась, что машина сломается и им придется идти пешком. Теперь она знала, что Данинджер справится почти с любой поломкой, разберется с железками не хуже, чем с присяжными в суде. Такой вот ее бывший муж! Даяна даже улыбнулась от этой мысли.
За те две недели, что они провели на ферме, им не встретился ни один человек, но в городе… В городе все было иначе. Город заставлял их вспоминать. Город, который был наполнен уродливыми лицами. И то, к чему они успели привыкнуть, снова привлекало к себе внимание, рождая прежние, не получившие ответов вопросы.
– Давай купим на этот раз побольше продуктов, – предложила Даяна, вспоминая старый, но еще рабочий холодильник на ферме и прикидывая, сколько продуктов она сможет запихнуть в него.
– Я не против, – сказал Данинджер.
Они остановились у продуктового магазина. Надетые капюшоны скрывали их лица, но если их еще не нашли, то значит, вряд ли найдут после, да и ищут ли?
Даяна катила перед собой тележку, стараясь выбирать самое нужное. Еще до границы штата Мэн Данинджер снял достаточно наличных денег, чтобы при экономном расходовании им хватило их как минимум на год, а то и больше, но что-то заставляло Даяну экономить, не думая об этом, словно дух фермы проник в нее, изменил прежние взгляды на жизнь.
Остановившись возле стеллажа с шампунями, она выбрала тот, что находился в средней ценовой категории. Если бы на ферме был шампунь, то она не стала бы делать эту покупку вовсе, но шампуня не было, а от мыла волосы у нее торчали в разные стороны соломенной шапкой и отказывались от любой прически, кроме стягивания их в конский хвост.
Пара бутылок вина, которые положил в тележку Данинджер, вызвали у Даяны удивление, но цена была приемлемой, да и действительно было бы неплохо придумать какой-нибудь праздник. Например, годовщину их жизни на ферме. Но вот сигареты… Даяна посмотрела на шесть блоков «Данхила», прикидывая их стоимость, но решила ничего не говорить, как ничего она не сказала об упаковке пива и бутылке дешевого коньяка. Когда станет совсем тоскливо, то пригодиться может все. И еще попкорн.
Последнее стало идеей фикс, и Даяна долго слонялась между стеллажей с продуктами, представляя, как поглощает целые тарелки попкорна за телевизором. Никогда прежде она не замечала за собой подобных желаний. Может быть, виной всему беременность? Даяна тяжело вздохнула. Скоро скрывать это станет невозможно и придется рассказать Данинджеру. Как он воспримет новость? Спроси ее об этом месяц назад, и она не задумываясь дала бы ответ, но сейчас, на этой старой ферме… Даяна вздрогнула, увидев прошедшую мимо нее женщину с ребенком. Девушка и ребенок были самыми обыкновенными. Немного усталыми, может быть, еще больными, но никаких уродливых масок.
– Уэл! – позвала Даяна Данинджера. – Уэл, ты видел это?! – он видел.
Он стоял рядом с ней, провожая девушку и ребенка пристальным взглядом. Ответ был всего один. Он вертелся на языке, вызывая зуд.
– Думаешь… – Даяна нервно сглотнула. – Думаешь, вирус добрался и сюда? – она перевела взгляд на Данинджера.
– Может быть. – Он смотрел на девушку и ребенка.
– Думаешь, это из-за нас? – Даяна моргнула, щеки ее покраснели, словно от пощечины. – Думаешь, мы принесли вирус в этот город?
– Или птицы, – голос Данинджера был спокойным, отрешенным, безразличным. – Или животные. Или ветер. – Он обернулся, посмотрел на Даяну. – Признаться честно, я не хочу думать об этом. В этом нет смысла. Мы все равно не сможем ничего изменить. Не сейчас. Может быть, кто-то другой, но не мы. – Взгляд его стал пытливым, требуя от Даяны принять решение. – Мы видели подобных людей и прежде. И в этом была не наша вина. А эта девушка… Мы даже не разговаривали с ней, никогда не пересекались.
Даяна кивнула, нахмурилась, взвешивая услышанное, пожала плечами, посмотрела на заполненную продуктами тележку. Данинджер прав – в этом нет их вины.
– Давай вернемся на ферму, – сказала она, хотела добавить: «И забудем об этом», но не добавила. Данинджер и так все понял. Но забыть не удалось. Какой-то странный интерес поселился в сознании, заставив через неделю вернуться в город, несмотря на то, что купленных продуктов могло бы хватить на месяц. Людей, как встреченная девушка с ребенком, стало больше.
Они шли по тротуару, настырно не замечая уродливые лица тех, кто шел им навстречу. Даяна остановила одного из них и спросила, который час. Мужчина улыбнулся, ответил. Самый обыкновенный мужчина. Даяна подошла к Данинджеру и взяла его под руку.
– Что скажешь? – спросила она, шмыгая носом, на котором таяли редкие снежинки. Данинджер пожал плечами. – Я тоже не знаю, – призналась Даяна. – Может быть, скоро все наладится, пройдет само собой? Ведь этот вирус… Он ведь ничего не делает с людьми? Да? Ты и я. Мы ведь не изменились. И Луиза. – Даяна замолчала.
Люди шли и шли мимо них. Разные люди.
– Хочешь вернуться на ферму? – предложил Данинджер.
– Пожалуй, да. – Даяна смахнула с лица еще одну снежинку. Подумала о том, что приготовить на ужин, затем о горячей ванне и что было бы неплохо отпраздновать первый день декабря. И этот снег! Кажется, сегодня начнется метель.
Даяна забралась в пикап, радуясь, что у них есть эта машина, а не «Мерседес» последней модели Данинджера, который остался в Вашингтоне. На «Мерседесе» они бы и сейчас не проехали к ферме, не то что после снегопада.
– Боишься? – спросил ее Данинджер. Даяна задумалась, пытаясь понять смысл вопроса. Боится ли она? Чего она должна бояться? Фермы? Снега? Холодов? Самого Данинджера? Жителей города?
– Нет. Не боюсь, – Даяна улыбнулась. – Я храбрая девочка.
– Храбрая? – Данинджер посмотрел на нее и рассмеялся. – Вот наметет вокруг фермы сугробов столько, что не проехать будет, тогда посмотрим.
– Ну, к лету-то снег все равно растает. – Даяна подумала, что рожать на ферме – это уж слишком. Данинджер не заслужил этого. Определенно не заслужил. Несмотря ни на что. Это почему-то развеселило ее.
Она отыскала на радиоприемнике канал с музыкой и тихо начала подпевать, заучивая очередной хит. После, вечером, в ванной, нагрев на газовой плите воды, Даяна невольно повторяла запомнившиеся слова. Песня была простой, и это нравилось ей. Никакой сложности. Данинджер слышал ее голос. Вот теперь он узнавал то, что она напевает. Как и раньше, когда у них был общий быт и общие интересы.
Какое-то время он стоял возле закрытой двери, прислушиваясь к голосу бывшей жены, затем вышел на улицу, собираясь загнать пикап в амбар, чтобы его не занесло снегом. Холод пробрался под куртку. Данинджера пробрал озноб. Пикап завелся с третьего раза. Двигатель заурчал.
Мужчина, которому было за тридцать, направил пикап в открытые ворота амбара, вспоминая, как проделывал нечто подобное мальчишкой, пряча от снегопадов старый грузовик, в то время как отец сидел в кресле у камина, перечитывая старые журналы.
Не выключая двигатель, Данинджер закурил. Мужчина и мальчишка. Порыв ветра захлопнул створку амбарных ворот. Снежный вихрь, окутал пикап. Все это было когда-то давно, но кажется, что ничего не изменилось, разве что… Сейчас в доме его ждет не отец и жареный картофель, а настоящий ужин с бутылкой вина и красивая женщина, которая пахнет цветами после принятой ванны.