Говорят обычно очень красиво, верно, с пафосом, с придыханием в нужных местах, а мы, понятно, в данном случае только киваем и соглашаемся. Ну что еще сказать, когда человек говорит вроде бы очевидные вещи? Да, конечно, нехорошо писать такие книги, нехорошо уступать таким требованиям.
И как-то за кадром остается, что книжный рынок вовсе не завален книженциями, где трахаются на каждой странице. Вот я в данный момент читаю фантастику и могу с уверенностью заявить, что мне такая вещь за прошлый и позапрошлый год не попалась ни в НФ, ни в фэнтези. А если другим и попадается, то, полагаю, им приходится подолгу выискивать ее в горах книг, где эротикой и не пахнет.
Так откуда же эти требования? Почему не предъявляет издатель мне, множеству других читаемых авторов, чьи книги на всех прилавках?
Могу сказать – почему. Потому что издательство всегда руководствуется вкусами читателей. Оно не станет не то что настаивать, даже предлагать не станет автору впихнуть хоть одну эротичную сцену в книгу, если читатель этого не требует. А читатель не требует. А вот не требует – и все! Как не требует горы трупов. Это кровавый маньяк Шекспир всегда устраивал бойни, подлаживаясь под кровавые вкусы современников, у него всегда в последнем акте трупы плавают в лужах крови, а наш читатель – гуманист и общечеловек. Его и сексом не удивишь при этом общедоступном занятии, это такое привычное и скучноватое из-за повторяемости дело, что такие сцены только испортят книгу, а вот наткнуться на новую идею, тему, образ, сюжет – блеск!
Так что не поддавайтесь их уговорам писать на вечность. Боккаччо всю жизнь трудился над атласом Африки, зарабатывая себе вечность, а сонеты Лауре писал на полях рукописи, считая их сиюминутным баловством!
Друзья бывают опаснее врагов, когда это в литературе.
Хотите нетленку?
Часто отвечаю на вопросы в Корчме, особенно в отделе «Откровенный разговор», на вопросы, какими признаками должна обладать нетленка, сам начал формулировать эти принципы. Да, так бывает, когда что-то разъясняешь долго другим, наконец начинаешь понимать и сам. А если точнее, то начинаешь формулировать, ибо раньше понимание оставалось на уровне смутной интуиции, чувств, озарений, уверенности, но в спорах постепенно оттачиваются и критерии, и формулировки.
Итак, нетленка должна иметь новую идею. Желательно еще, чтобы и новую тему. Но можно и порознь. Хотя ударнее – вместе.
Второе: какие бы в обществе ни свирепствовали вкусы, какие бы взгляды ни преобладали в данный момент (ну, к примеру, сейчас в моде дурь, охватившая недоумков, что добро и зло – относительны, мол, вчера это зло, сегодня уже добро, а послезавтра так и ваще…), но нетленка должна прочно стоять на твердых критериях.
Третье: яркие образы. Желательно – новые.
Точный и ясный язык.
И возможно, последнее: жанр должен быть чист. Ну можно ли представить, что Толкиен в свой причудливый мир ввел, скажем, пришельцев из космоса, восставших роботов или перемещения во времени? Или то же самое введет кто-то из многочисленных авторов, продолжающих бесконечный цикл о Конане? Конечно, дико. А вот современные придурки такое делают постоянно и еще утверждают, что шедевры рождаются «на стыке жанров».
Пестрота хороша только на цыганском платье. Хорошее платье шьется в одном стиле.
Сроки работы над романом
В детстве много читал, почти везде в предисловиях или послесловиях натыкался на такие строки: «…автор работал над этим романом десять лет», «…автор писал это произведение двенадцать лет», а вот помню в восхитившем меня романе «Сказание о казаках» было сказано, что «…автор работал над этим романом двадцать лет».
Да, все верно, так и было. Я не только застал, но и полжизни провел еще в той эпохе, когда писали весьма и весьма неторопливо. Сам писал, правда уже быстро, но это я – человек новой эпохи, а все вокруг писали еще по-обломовски. Да и к чему спешка, если жизнь все та же, ничего не меняется…
Но все в мире ускоряется, лавина изменений нарастает не только в науке и технике, но даже в морали и взаимоотношениях, что я показал в «Мне – 65». Сейчас автор, который пишет десять или двадцать лет, рискует оказаться просто непонятым, ибо за это время не только рухнул СССР, но и на смену одним ценностям, казалось бы незыблемым, пришли совсем другие, и любители размахивать окровавленными простынями или мазать ворота дегтем остались с раскрытыми ртами на обломках своих вековых… да что там вековых – тысячелетних ценностей!
Отсюда вывод: пишите в своем темпе, который лично вас устраивает. Ни в коем случае не подстраивайтесь под «общепринятое» мнение, что, мол, быстро пишут только халтурщики, а нетленки создаются десятилетиями. Хемингуэй пять лет писал роман «У ручья в тени олив», прохладно встреченный читателями и критиками, но за написанную в три дня «Старик и море» (деньги срочно понадобились!) получил Нобелевскую премию.
Помните, любое общественное мнение: хоть старух на лавочке у подъезда, хоть продвинутых писателей – всегда устаревшее, всегда косное, всегда отражающее вчерашний день. Даже если это мнение некой замкнутой и не очень многочисленной тусовки. Это устаревшее для вас уже потому, что устоялось, сложилось, отражает какие-то ценности вчерашнего и, может быть, даже сегодняшнего дня. Но вы-то пишете для дня завтрашнего?
Да-да, чтобы иметь успех у сегодняшних читателей, писать нужно для завтрашних!
Писатель может идти в ногу в общественным мнением, но только потому, что его взгляды в данный период времени совпадают с мнением общества, а вовсе не потому, что он им руководствуется.
О типовухах
После одной из попоек, где маститый автор долго убеждал меня в гениальности некого молодого автора, который уже успел за свои три-пять книг собрать весь мыслимый и немыслимый мешок наград, премий и званий, Лилия спросила на обратном пути с недоумением: а что, в самом деле столь гениален?
Я замялся с ответом, и пока она выруливала на магистраль, начал показывать на вырастающие по обе стороны дома. Ну, вы сами знаете, как редко в нашем и вообще в любом городе увидишь действительно оригинальное здание, что высится как лебедь или хотя бы гусь среди коротконогих уток. Остальные же – стандартные коробки различной модификации, сохранности и ухоженности.
Так вот у этого расхваливаемого автора стандартная коробка, однако в отличие от большинства таких домов – подъезд не загажен, в лифте лампочки горят, даже зеркало привинчено, на этажах чисто, стены не размалеваны всякими мерзостями, что стыдливо именуются граффити. Даже перед входом в дом автор поставил большую каменную вазу, а в ней – цветы.
При нашей общей загаженности, что домов, что литературы, такое вот воспринимается с великим чувством облегчения. Когда автор работает над языком, выпалывает сорняки и как бухгалтер следит за однокоренными словами, не дай бог встретятся в одной фразе! – это хорошо, это нужно, это надо поощрять.
Конечно, шедевром архитектуры дом от этого не станет, но он и не участвует в конкурсах таких уровней. Он проходит по разряду симпатий жильцов, живущих в таких же типовухах. Это ваш путь, это то, к чему нужно стремиться…
…если вы уже обломались в попытках построить действительно оригинальное здание. Но если силы есть – начинайте с главного. Сперва задумайте такое, чтобы ваше здание было видно издали, чтобы всякий заметил и… что-то сказал. Пусть даже: ишь, херню какую-то выстроили!.. Это лучше, чем мазнут взглядом по длинному строю типовух и даже не заметят. Даже ту, ухоженную типовуху, рассмотрят, только войдя внутрь и поднимаясь на нужный этаж. Но и там каждый понимает, что эта ухоженность – предел для типовухи. А вот в здании оригинальной конструкции можно развернуться.
Не приступайте к написанию рассказа, повести, романа – пока не отыщете оригинальную идею! Пока не придумаете для нее оригинальную тему. Поверьте и проверьте на своем опыте: оригинально построенное здание в любом городе заметно издали! Вы о нем помните. Вы о нем можете рассказать другим.
Стройте нечто оригинальное. Так труднее, но вас заметят!
Два пути в литературном деле
У вас всего два пути в литературе. Как, впрочем, и в жизни. Либо вы работаете над собой, становитесь ценностью, и тогда к вам бросаются все менеджеры с просьбой почтить своим присутствием их фирму, либо сразу же начинаете завязывать связи с «нужными людьми», льстить им (читайте Карнеги), кланяться, носить в зубах за ними тапочки, смеяться их шуткам, подставлять свой зад, делать вид, что все это вам очень нравится, вы просто в восторге… а не посмотрите ли между делом мою рукопись?
Сразу скажу, что по первому пути идет меньше одного процента искателей, по второму – абсолютное большинство. Почему? Ответ очевиден: в первом случае вам нужно несколько лет накачивать мускулы, если вы спортсмен, с утра до вечера терзать скрипку или писать и переписывать роман, добиваясь лучшего звучания каждой фразы, оттачивая и еще раз оттачивая сюжет, интригу, повороты и зигзаги, а во втором можно сразу же, не каторжаня себя, начинать карабкаться по служебной лестнице, если мечтаете о карьерке, или же проталкивать рукописи, если мечтаете стать писателем.
Сразу скажу, что по первому пути идет меньше одного процента искателей, по второму – абсолютное большинство. Почему? Ответ очевиден: в первом случае вам нужно несколько лет накачивать мускулы, если вы спортсмен, с утра до вечера терзать скрипку или писать и переписывать роман, добиваясь лучшего звучания каждой фразы, оттачивая и еще раз оттачивая сюжет, интригу, повороты и зигзаги, а во втором можно сразу же, не каторжаня себя, начинать карабкаться по служебной лестнице, если мечтаете о карьерке, или же проталкивать рукописи, если мечтаете стать писателем.
То есть написали нечто, посмотрели с позиций: всякое дерьмо печатают, у меня ничуть не хуже, и это вот свое дерьмо, которое вообще-то дерьмом не считаете, несете в издательство. Но так как обычно сразу облом, то начинаете искать пути, как же все-таки «пробить», «протолкнуть», добавив к куче серой литературы еще одну книжку. Я не сказал, к куче дерьма – еще одну каплю, оцените, но с точки зрения потребителей это выглядит именно так.
Более того, появилась целая философия насчет того, что без связей и раскрутки ни один автор – так и говорят! – ни один автор не будет опубликован, прочитан, куплен, а бессовестные дельцы тут же подсуетились и выпустили ряд брошюр с интригующими названиями типа: «Как устроить книгу в издательство», «Как пробить рукопись к печати» и пр.
Из-за многочисленности подобных авторов создается впечатление, что вот они и есть литература. А вот те, кто пишет так, что к ним директора издательств сами ездят с бланками договоров, – это какие-то мутанты, уроды, на них равняться ни в коем случае нельзя. И вообще эти авторы какие-то не такие: этот вот известен своими нелиберальными высказываниями, а этот чересчур либеральными, а вот такой-то вроде бы у кого-то шубу украл…
…но скажите мне, калеки и калекши: где, когда, какой великий выбирал путь, чтобы протоптанней и легше? (Маяковский)
О неравноправии в гонорарах
Среди начинающих авторов ходит много слухов, как издательства обирают авторов. Сами авторы, которых никто не обирал, охотно поддерживают и распространяют эти слухи. Почему? Ну а чем плохая причина, чтобы объяснить знакомым бабам причину бедности? Ясно же – обирают. Тем более что поверят охотно. Мол, трудом праведным не наживешь хором каменных. Беден, значит – честен!
Начинающие, для которых система оплаты является китайской грамотой, абсолютно уверены, что их обирают, им недоплачивают, их книги выпускают дополнительными тиражами, с которых авторам не платят вовсе, и так далее.
Рискуя снова остаться в одиночестве… а, плевать, я всегда в одиночестве!.. объясню, что такое могло быть только в так называемую эпоху первоначального накопления капитала. Да и то с мелкими издательствами, что создавались только для того, чтобы урвать и раствориться.
Сейчас же издательство, если дорожит репутацией… нет, если бережет и не желает терять авторов, то для них делает абсолютно прозрачной калькуляцию стоимости книги, всех расходов на бумагу, типографию, транспорт, аренду, зарплату редакторам и прочее. А вот оставшаяся доля и есть гонорар автору. Он не может быть выше, ему просто неоткуда взяться, разве что выпустить книгу тиражом побольше. Но для этого автор должен писать намного лучше. Так что все в руках автора.
Да, брэндовому платят значительно больше. Не на порядок, но в разы – да. Причина станет понятной, если проследить процесс превращения принятой рукописи в книгу. Работает редактор, корректор, художник… все получают за подготовку к печати зарплату. Не скажу, что большую, но и не малую. Так, нормальную. Книга запускается тиражом в 5-10 тысяч экземпляров. Это норма. Прикиньте, сколько сотен долларов только редактор – корректор – художник получают за подготовку одной-единственной вашей книги – это тоже вычитается из ее стоимости! Или прибавляется, как хотите.
Теперь берем книгу «раскрученного», хотя термин неверен и придуман уязвленными неудачниками, которые не могут признать, что соперник пишет лучше, а предпочитают приписывать его успехи «раскрученности». Ладно, пусть. Книга раскрученного не только уходит большим тиражом, но и каждый год идут ее допечатки. По несколько раз в течение года. Всякий раз по 5-10 тысяч экземпляров. На эти тиражи уже не требуется ни редактор, ни корректор, ни художник. У издателя не горят нервы в страхе: а вдруг не купят? Над ней не ломает голову отдел рекламы: как бы заставить купить упрямого читателя?
Так вот посчитайте, сколько издательство экономит на таких допечатках. Это зарплата редакторов, художников и других и есть та добавка, что существенно повышает рояльти раскрученного автора.
Хотите получать много? У вас нет другого пути, как писать лучше!
О «завышенных» требованиях
По следам первого издания пошли письма типа того, а где развитие характера, к примеру, в цикле о Джеймсе Бонде? Или о Тарзане?
Должен заметить, что товарищи путают популярность произведения с его значимостью. Конечно же, литературная безделушка может привлечь больше внимания и собрать большие тиражи, чем умная и глубокая вещь. Мы это видим на каждом шагу.
Но все равно в НАСТОЯЩИХ произведениях развитие характера происходит обязательно. Даже в такой коротенькой вещи, как «Муму», главный перс рассказа покидает его не тем бессловесным рабом, каким вступил на первую страницу! Преображается Евгений Онегин, преображаются герои других книг, что не случайно входят в классику.
Словом, я вам показываю в этом учебнике, как можно достичь САМОЙ ЧТО НИ ЕСТЬ вершины, как войти в десятку самых величайших писателей всех времен и народов. А литературного и чисто финансового успеха можно достичь и чуточку раньше, не надрываясь так уж. Это я тоже показываю на примерах, ибо все мы люди, всем пишущим хочется и в самом деле нужно жить литературным трудом, а не писать по ночам в свободное от вообще-то неприятной службы время, взбадривая себя чудовищными порциями кофе и энерджайзеров.
И желательно хорошо зарабатывать, чтобы вообще не думать о деньгах, а писать свободно и раскрепощенно.
Думайте сами, решайте сами, все равно выбирать вам.
Совет, который дать необходимо, хотя вы ему, конечно же, не последуете
Помню, лет тридцать тому с помпой проводили грандиознейший опыт по передаче мыслей на расстояние. Одна группа поднялась на Эверест и передавала оттуда мысли-образы по картам Зенера, другая опустилась на подводной лодке на дно Тихого океана, чуть ли не в Марианскую впадину, и там принимала. Или передавала, не важно.
Я не мог понять этой дури. Не научились передавать из комнаты в комнату, а берутся на такие расстояния? Да это то же самое, что фокусник выходит в длинном халате, расшитом звездами, в шляпе с длинным колпаком, а пока мы таращим глаза на его странную одежду, он дурит нас, лохов.
Начинающий обычно берется писать про мечи и колдовство, напихивает драконов, принцесс, блистающих латами рыцарей, гремят клинки, реками льется кровь, с грохотом взрываются звездолеты размером с планету, а мутанты в который раз пытаются захватить Галактику.
В этом случае автором движет не только желание писать о том, что самому было бы интересно читать, но и подсознательное понимание, что нужно надеть шляпу с высокой тульей, черный длинный плащ с широкими рукавами и делать многозначительные пассы, иначе читать не станут.
Конечно, настоящий автор сумеет описать так утренний поход в булочную за свежим хлебом, что не оторвешься, все увидишь и прочувствуешь: и свежесть воздуха, и шелест струй поливальной машины, и ароматный запах из раскрытых дверей булочной, но то настоящий, а «ненастоящие» вынуждены прибегать к допингу – звону мечей, стрельбе из гранатомета в упор, мату, расплесканным мозгам по стенам квартиры…
Совет: все же попытайтесь описать поход в булочную. Или не в булочную. Научитесь делать интересными бытовые сценки. И чтоб обходилось без крика, мата, рвания рубах на груди. В этих простых сценах заметнее ошибки, промахи, которые могут проскочить мимо сознания в динамичном боевике, но потом все же царапнут и оставят осадок.
Если этим языком, настоящим писательским, напишете потом хоть боевик, хоть ужастик, хоть фэнтези – цены не будет такому произведению. И его никогда не забудут. Как не забывают «Мастера и Маргариту», «31 июня», «Властелина колец» и многие другие книги, написанные знатоками языка.
Обходитесь без фейерверков в текстах. И без компьютерной графики.
Заимствовать или остерегаться?
Конечно, никто из нас, пишущих произведения, наполненные действием, сам лично никогда не прыгал с вертолета на крышу автомобиля, что мчится со скоростью сто восемьдесят миль в час, не бегал по крышам экспресса, на каждом вагоне сшибая вниз под колеса по два-три противника… как и не дрался с инопланетянами в звездной системе зеленой звезды Темный мир Зла.