– Я ничего не говорил про наши копии, – подчеркнул голосом слово «наши» Ненахов. – Дело в том, что скопировать людей нельзя. То есть сами тела – пожалуйста, в этом-то ничего особо сложного нет, а вот то, что называется душой… Дело в том, что у всего живого, конечного продукта программы, и впрямь есть душа. Это главное достижение Студента. Благодаря ей все живое – за исключением растений и простейших животных, которые вполне обходятся без нее, – и может существовать и развиваться независимо от программного кода. В Библии все записано правильно, сначала Студент создал тварей и тренировался на них… То есть в начале вообще было Слово, то есть – программный код. Потом – Земля, ее ландшафт, водоемы – и далее по списку, в конце которого был человек…
– Ты мне сейчас всю Библию пересказывать будешь? – заерзал Геннадий Николаевич. – Может, ближе к делу, а? Что же все-таки случилось с Ничей?
– Я к этому как раз и подхожу, – сказал Ненахов и налил себе кофе, от которого из чашки поднимался ароматный парок. Перехватив удивленный взгляд Бессонова, полковник-координатор ухмыльнулся: – Надо было сказать, что еще кофе хочешь, а не за кофейник хвататься. Я тебя и остановить не успел. В следующий раз говори. – Он поднес к губам чашку и сделал несколько маленьких глотков.
Бессонов не выдержал:
– Это ты говори! Не тяни же резину!..
– Да, – кивнул Ненахов и отставил чашку. – Так вот, чтобы создать хаос, Сопернику нужны были живые люди, а не трупы. Пусть даже живые трупы. Без души это были бы пустышки. Ведь целью созданного Соперником вируса было заразить именно души! И уже там, на сфере, эти зараженные души размножить. Если бы Соперник просто забрал население скопированных мест – это бы сразу бросилось в глаза, было бы грубой работой. Там у них тоже есть что-то вроде своеобразного кодекса чести, что ли. Ну, то есть сделать хороший, хитроумный вирус – это даже не преступление, не подлость, а что-то вроде проверки, кто на что способен. Поэтому и Студент пока официального протеста не подает. Ему бросили вызов – он его принял. А сработай Соперник грубо – можно было с чистой совестью и очевидными фактами идти жаловаться Экзаменатору. Студенту помогли бы восстановить статус-кво, а проказнику не поздоровилось бы. Примерно так. В рамках наших с тобой договоренностей. – Ненахов подмигнул.
– Ясно, не мигай, – буркнул Бессонов. – Давай дальше. Я так ничего и не понял про Ничу. Но меня, выходит, там нет.
– Правильно, нет. Потому что ты тут. А Нича там, потому что была авария. Они бы с Соней наверняка погибли, не забери их на свою сферу Соперник. Кстати, Соня – ретранслятор. А еще с ними был координатор. И… вирусный модуль. Но координатор вернулся. То есть вернулась. От нее-то мы первую информацию и получили.
– Вернулась?! Как? – подскочил Геннадий Николаевич. – Значит, это возможно?
– Координатор – это программный блок, не забывай! К тому же самоорганизующийся. Восстановление в случае сбоя заложено в таких блоках программно. Да и сама сфера ее отторгла, выплюнула, как несъедобную шелуху. А люди, как я уже говорил…
– Знаю, конечный продукт, – отмахнулся Бессонов и сморщился, как от давешнего лимона. Но кислое выражение его лица быстро исчезло. В глазах заблестел огонек надежды. – Так Студент пошел сейчас к ним? Он их вытащит?
Ненахов заерзал. Потом встал, дошел до окна, вернулся назад и снова сел. Сцепил между колен ладони и сказал, внимательно разглядывая переплетенные пальцы:
– Понимаешь, Гена, ему нельзя. Он ведь уже выполнил работу, написал программу, а сейчас предъявляет ее Экзаменатору в действии. Любое активное вмешательство на данном этапе недопустимо. За это снимаются баллы. Чем сильнее вмешательство, тем больше баллов пойдет в минус. Он и так уже немного согрешил – запустил на сферу Соперника микрокоды, чтобы предупредить людей, привлечь на борьбу с вирусами. Хотя… какая там может быть польза от людей…
– Но-но! – пригрозил Геннадий Николаевич. – Ты на людей бочку не кати! Робот, твою мать… Ты мне вот что скажи: он что, твой Студент, вообще ничего в своей программе на такой вот случай не предусмотрел?
– Предусмотрел. Но всего не предусмотришь… В общем, так. То, что я тебе сейчас расскажу, – совершенно секретно. Впрочем, то, что уже рассказал, – секретно тоже. Баллы за это Студенту срежут как пить дать. Но по сравнению с тем, что срежут за помощь инспектора…
– Инспектор взялся помочь?! – подпрыгнул Бессонов. Ему захотелось подскочить к Ненахову, схватить того в охапку и броситься с ним в пляс. Но бывший полковник быстро его осадил:
– Не прыгай раньше времени. Инспектор предложил… уничтожить сферу полностью. Вместе с людьми, вирусами и антивирусами. За это снимут много баллов, но продолжить презентацию разрешат.
Геннадий Николаевич вздрогнул, услышав про людей, но зацепился за другое.
– Погоди-ка, – нахмурился он. – Ты сказал: «С антивирусами»? Значит, антивирусы против этой оказии все-таки есть?
– Не именно против этой, – нахмурился в ответ друг-координатор, – но кое-что есть. Именно это я и хотел тебе рассказать по секрету. Студент, кроме обычных, штатных, так сказать, антивирусников, предусмотрел блоки, которые могут… ну… самообучаться, что ли. Действовать автономно. Анализировать, распознавать неизвестные виды вирусов, вырабатывать стратегию и тактику борьбы с ними. Но их не так много, во-первых, и они не проверялись в настоящем деле, во-вторых. Однако как минимум два таких блока сейчас на сфере Соперника. Должен быть еще один, но мы не знаем, удалось ли ему туда попасть. Тем, что сейчас работают, были предоставлены все имеющиеся данные. Начальная их задача: собрать как можно больше информации и действовать по обстановке. Для начала – проследить за вирусными блоками, проанализировать их действия, постараться найти их слабые места. Там, на сфере Соперника, имеется некий единый узел, откуда и должно начаться распространение вирусов по виртуальному миру сферы и управление ими. А потом из этого узла должна быть отдана команда на слияние виртуального мира с настоящим. То есть тоже, по большому счету, виртуальным, но ты понял… Если уничтожить этот узел – ваш мир окажется в безопасности. Но двум, пусть даже трем антивирусным блокам это не под силу. К тому же и в этом случае людям суждено будет навеки остаться на сфере. А без координирующего узла вряд ли и сам виртуальный мир долго просуществует. В общем, единственный шанс, что антивирусным блокам удастся уничтожить вирусы. И этот шанс, признаюсь откровенно, очень невелик. Но и это еще не все. После этого нужно как-то вернуть оттуда людей…
Тут Ненахов опять сцепил ладони и принялся изучать хитросплетение пальцев.
– Не надо врать, – тихо, но очень четко сказал Бессонов. – Это вам вовсе не нужно. Ведь так?
– Это желательно, – глянул на друга Ненахов, но тут же отвел глаза. – Правда. Иначе тоже снизят балл. Не на много, но все же. Только вот как это сделать без вирусных блоков… Да и с ними – как? Их ведь не перепрограммировать оттуда. В общем, задача попытаться вернуть людей антивирусникам тоже поставлена, но она…
– Не первоочередная, – сухо закончил Геннадий Николаевич.
– Да, – отважился вновь посмотреть на него бывший полковник.
– И ты говоришь, что инспектор хочет уничтожить эту сферу тоже вместе с людьми? То есть Ниче… моему сыну и так, и так конец?..
– Но ведь если… – начал мямлить Ненахов.
– Как я понял из твоих слов, вряд ли будет какое-то «если». Когда инспектор собирается это сделать?
– Он дал мне три дня, – послышалось от окна.
Бессонов вздрогнул и перевел туда взгляд. На фоне светлого прямоугольника был виден лишь силуэт. Но Геннадий Николаевич узнал этот молодой голос. И голос продолжил:
– Если через три дня антивирусные блоки не справятся с задачей, сфера Соперника будет уничтожена. Мне снимут баллы. Хуже того, ровно столько же начислят Сопернику. И это случится. Антивирусам не справиться. События развиваются не в нашу пользу.
Бессонов побледнел.
– Значит, Нича и Соня…
– Я вытащу их, – сказал Студент. – Это против правил, за это тоже снимут баллы, но это будет каплей в море против суммарного наказания.
– Только их? – спросил Геннадий Николаевич, прищурившись на темный силуэт.
– Да, – ответил Студент.
Комментариев Бессонов не дождался. Перевел взгляд на полковника-координатора, но тот лишь пожал плечами. А когда Геннадий Николаевич вновь повернулся к окну, там уже никого не было.
– Ты доволен? – спросил Ненахов.
– Чем? – вновь посмотрел на друга Бессонов. – Тем, что погибнет не мой сын? Сколько там всего людей?
– Порядка пяти сотен. Чуть больше.
– И ты на самом деле думаешь, что я могу радоваться гибели пятисот человек? Впрочем, ты же робот, я забыл.
– Не надо! – хлопнул ладонями по подлокотникам Ненахов. – Не ерничай, Гена, тебе это не идет. Их все равно не спасти, ты же знаешь! Но твой сын останется жить. Я даже не понимаю, почему Студент решил сделать это…
– Потому что ему стыдно, – скрипнул зубами Бессонов. – Потому что он уже сдался. Сдался, хотя впереди еще целых три дня! Такой вот хард-рок.
– И всего три, а скорей – два, антивирусных блока, запутавшихся в ситуации!
– И пять сотен людей, – тихо сказал Геннадий Николаевич. – Их вы, конечно, даже не рассматриваете. Впрочем, вы уже списали их в расход. Ладно ты – робот, но тот-то!.. Впрочем, он ведь тоже не человек…
– Да что ты заладил: робот, робот!.. – подскочил Ненахов. – Я вот сейчас вмажу тебе по морде, тогда узнаешь!
– Что я узнаю? Вот если бы они узнали… – Бессонов вдруг быстро потух, свел брови, провел по внезапно вспотевшему лбу ладонью. – Слушай, а мне туда можно попасть?..
– Что?! – заморгал Ненахов. – Это еще зачем? Нича скоро будет дома!..
– Сомневаюсь.
– Ты не веришь Студенту? Он не может врать.
– Я верю в своего сына. Если он хоть немного понял, в чем там дело, он ни за что не вернется, бросив там остальных. Но я сейчас не об этом. Я спрашиваю: могу ли я как-нибудь туда попасть?
Ненахов посуровел.
– Я уже говорил, что люди – это не программа. Чтобы запустить человека в программный код, да еще в чужой программный код…
– Ну? – подтолкнул Бессонов замолчавшего друга взглядом.
– Для этого надо превратить человека в… вируса.
– Кто может это сделать?
– Ты что, идиот?! – заорал Ненахов. – Ты не понял, что я сказал?! – вскочил он, размахивая руками. – Если ты станешь вирусом, ты никогда уже не сможешь быть человеком!
– А я тебя спрашивал, как мне из вируса снова стать человеком?! – заорал в ответ Бессонов. – Я спросил тебя: кто может запустить меня на эту долбанную сферу?
– Но это нельзя… – поник вдруг Ненахов. – За это снимут такой балл, что…
– А мы никому не скажем, – подмигнул Бессонов, понимая, что друг почти сдался.
– Ты забыл? Я буду об этом знать. И когда я усну…
– Ч-черт!.. – прошипел Геннадий Николаевич. – И как быть?
– Тебе придется убить меня.
– Что?.. – вздрогнул Бессонов. – Снова твои нечеловеческие шуточки?
– Отнюдь. Я отвезу тебя к тому, кто превратит тебя в вирус, но после этого ты должен будешь меня убить. Застрелить. В голову. Пистолет я тебе дам.
Бессонов побледнел. Он сглотнул и сиплым голосом спросил:
– А того, кто… превратит меня… Его тоже придется… – Договорить он не смог.
– Нет, – покачал головой Ненахов. – Он не человек, не ретранслятор, не координатор. Он – антивирусный блок.
– А ты… ты готов умереть?.. – Геннадий Николаевич опустил глаза и пробормотал едва слышно: – Умереть ради каких-то людей?
– Дурак ты, Гена, – вздохнул бывший полковник. – Я ведь тебе уже говорил: люди – это конечный продукт. Результат проекта Студента. А я – лишь его часть. Шестеренка, винтик. Я создан для того, чтобы этот результат выдать. А раз для его достижения меня должно не стать, то – сам понимаешь.
– Ты сейчас пытаешься снова оставить меня в дураках, но тебе это не удастся, – горько усмехнулся Бессонов. – Я просил тебя не упоминать слово «условность», вот ты его и обходишь. А то, что ты сейчас сказал, это и есть чистой воды условность. Упрощенность. На самом-то деле все куда сложней, даже я это понимаю. Такой вот хард-рок. – Он встал с кресла, подошел к поднявшемуся навстречу Ненахову и крепко обнял его. – Спасибо тебе, друг. Ты – настоящий человек.
8
Дорога к «хрущевке» показалась Ниче совсем короткой. Он рассказывал Соне «ужастики» о своих похождениях, слушал ее отнюдь не веселые новости, а внутри него тем не менее все ликовало и пело. Соня была с ним! Соня предложила забыть то, что произошло между ними. Конечно, забыть это разом, подчистую, ни у кого из них не получилось, но главное, что они хотели этого. Сам Нича хотел этого потому, что жить без Сони уже не мог. А Соня… Он боялся надеяться, что ее причина была той же. Но все-таки, раз она смогла переломить себя, то что-то ведь заставило ее это сделать… Конечно, это мог быть страх остаться одной, наедине с кошмарами и смертельными опасностями. Наверняка даже это и являлось основным стимулом для попытки примирения с Сониной стороны. Но, может, и что-то еще? Чуть-чуть… А вдруг? Почему бы и нет? Как бы то ни было, Соня шла сейчас рядом. Нича специально размахивал руками сильнее, чем требовалось, чтобы словно ненароком изредка касаться Сониных рук. При каждом таком прикосновении Соня едва заметно вздрагивала. Сначала Нича подумал, что ей неприятны его касания и девушку передергивает от неприязни. Но следом пришла более оптимистичная мысль: ничто не мешает Соне идти чуть дальше от него, чтобы исключить подобные контакты. Но если она не отходит, значит… ей это нравится?.. Думать так было очень приятно, но Нича боялся обмануться.
Мария Антоновна, шедшая позади, казалось, вовсе не прислушивалась к разговору Ничи и Сони. Она даже тихонечко пыталась напевать. Сначала «по долинам и по взгорьям», потом «шел отряд по берегу, шел издалека», затем почему-то «не кочегары мы, не плотники», а когда спела «если друг оказался вдруг», «хрущевка» была уже совсем рядом, а под ногами стали «таять» серые «льдины».
– Актуальней спеть что-нибудь вроде «призрачно все в этом мире бушующем», – пошутил Нича, перепрыгивая на очередной островок. – И вообще несовременный у вас репертуар какой-то.
– Современному не обучена, – без нотки юмора ответила бабулька, прыгнув раза в два дальше Ничи. – Да и нет таких современных песен, которые бы сами на язык просились.
– Тут впору молиться, а не песни петь, – буркнула первой добравшаяся до подъезда Соня.
– Между прочим, это никогда не мешает, – сказала примкнувшая к ней Мария Антоновна. – К сожалению, сейчас нету времени.
– А вы уже знаете, чем будете там заниматься? – кивнул на дверь подоспевший последним Нича.
– Нет, – прищурившись, ответила старушка. Пристальный взгляд ее серых глаз пробежался по Ниче почти осязаемым холодком. – И я очень прошу вас мне не мешать. Другое дело, если я или Юрс вас о чем-то попросим.
– Юрс?.. – вздрогнула Соня. – Но он же…
– На ваш взгляд мы можем действовать неадекватно, – так же холодно ответила Мария Антоновна. – Но мы – не люди, поэтому сравнивать нас с вами глупо. К тому же что вред, а что благо – не всегда очевидно.
– Но Виктор – наш враг? – спросил Нича и поправился: – Наш общий враг?
– Безусловно, – кивнула старушка. – Будьте с ним особенно осторожны. С ними. Викторов может быть несколько. Впрочем, вы это уже знаете сами.
Она хотела уже отворить дверь в подъезд, но Соня задала еще один вопрос:
– А таких, как вы с Юрсом, много?
Мария Антоновна нахмурилась:
– У меня нет данных. Но даже если кто-то еще и есть, Викторов в любом случае больше. – С этими словами она распахнула дверь и шагнула в подъездный сумрак.
* * *В квартире стало еще больше пыли и мусора. И было очень тихо. Соня негромко крикнула: «Эй!», но ей никто не ответил. Но не успели Нича, Соня и Мария Антоновна переглянуться, как откуда-то послышались глухие удары. Звук не был громким, но при каждом ударе под ногами вздрагивал пол.
Нича почесал затылок.
– Похоже, они в другую квартиру перебрались, – сказал он.
– Наверное, в ту, которая к Владивостоку выходит, – мотнула рыжими волосами Соня и решительно направилась в комнату, где она познакомилась с Антониной.
Нича не успел ее удержать, чтобы пройти туда первым, и уже через пару мгновений пожалел об этом. Шагнув следом за Соней в раскрытые двери комнаты, он сначала увидел спину девушки, а затем – большую серую тень, метнувшуюся к ней. Соня отлетела к стене и упала, ударившись о нее затылком. Нича ринулся к ней, но путь ему загородил Юрс.
– Ты что делаешь?! – закричал на волка Нича. Он сжал кулаки и напрягся, приготовившись к неизбежной, казалось, схватке.
Но Юрс не собирался нападать. Он чуть посторонился и прорычал, мотнув головой:
– Там дыра. Она могла упасть. Ты тоже.
Только теперь Нича увидел, что прямо перед ним, за спиной волка, в полу зияет большая пробоина. Виктор пробил на сей раз не стену, а пол.
Поднялась, морщась и потирая затылок, Соня.
– Как ты? – подошел к ней Нича.
– Жить буду, – криво улыбнулась та и снова поморщилась.
– Спасибо Юрсу, – сказал Нича. – А ты говорила…
– Тише, – не дала ему досказать девушка. Она исподлобья поглядела на волка, который не обращал уже на них никакого внимания. Он смотрел в сторону дверного проема, в котором как раз появилась Мария Антоновна. Увидев ее, волк по-щенячьи заскулил, замотал хвостом и прыгнул к старушке, едва не сбив ее с ног. Он встал на задние лапы, забросил передние на плечи Марии Антоновне и лизнул женщину в лицо.
Судя по всему, она тоже была рада встрече с Юрсом: стала гладить его лобастую голову, обнимать волка, что-то шептать ему на ухо, улыбаясь при этом душевно и явно искренне.
– Мы отойдем ненадолго, – сказала старушка, перехватив Ничин взгляд, – немного пошепчемся. Вы осторожней тут, ладно? Если что, зовите нас.