— Вы ешьте, Олег Николаевич, а то на самолет опоздаете, — продолжал развивать наступление Арсений. — А я пока продолжу. Так вот, если вы мне поможете, то я, вполне возможно, помогу вам. В этом и состоит вторая часть моей миссии. Итак, у вас проблемы. И я подумал — такое хорошее дело гибнет. Ведь и персонал ваш уникальный разбежался, и клиентов уже конкуренты переманили. Так?
Сбитый с толку резкой переменой, которая произошла в поведении его собеседника, Блинников продолжал молча смотреть на Кудесникова.
— Ваше молчание является подтверждением, что я прав. А теперь вы суетитесь, пытаясь реанимировать дело за границей. Но поверьте, с такой репутацией вам там ничего не светит. Даже частная практика. Поэтому слушайте предложение — я могу переговорить с моими друзьями. Они — серьезные инвесторы. Можем помочь вам возродить клинику. Вы даже останетесь директором, только теневым. Что поделать, репутацию вы себе погубили опытами над живыми людьми. Но ваши контакты, ваш коллектив, наконец, ваша клиентура — все пригодится. Не надо будет начинать работу с нуля. А назовем новую клинику не так длинно и нудно, как это было раньше, а коротко, выразительно и в духе грядущих перемен — «Феникс». Что скажете?
Блинников, оставив в покое мясо, теперь тщательно пережевывал информацию. Было похоже, Кудесников с размаху влепил по больному месту.
— Мне надо обдумать ваши слова, — наконец произнес Олег Николаевич. Голос у него был хриплый. — Я не хочу вас обидеть, но вы не первый, кто делает мне подобные предложения. И каждый раз находились причины, которые разрушали все намерения. Вы можете назвать людей, которые вас прислали?
— Никто меня не присылал. Я же вам сказал — хочу вылечиться. А заодно и помочь хорошему делу. Ради светлой памяти нашего общего знакомого Говарда Хейли.
Блинников ненадолго задумался, потом заговорил:
— Хорошо. Но скажите, по крайней мере, кого вы представляете. Кто за вами стоит?
— За мной? — Кудесников повернул голову, затем с усмешкой взглянул на собеседника. — Кажется, метрдотель. Позвать?
Блинников посмотрел на него сердито:
— Пожалуйста, не паясничайте. Если вы с серьезным предложением — давайте обсудим. Но я хочу знать, с кем веду переговоры.
— А у нас нет никаких переговоров. Олег Николаевич, сосредоточьтесь. Я пока только предложил возможность переговоров. Вот если вы согласны, тогда и организуем встречу. Вы когда возвращаетесь из дружеской нам Швеции?
— Примерно через месяц. Я ведь пытаюсь что-то предпринять.
— Тогда и поговорим. Удачи вам не желаю — к чему лицемерить. Да, а насчет лечения как? Я ведь серьезно.
— Я дам вам координаты моего администратора. Она все организует, включая консультации. Надо ведь понять, какой специалист вам нужен.
— Здорово. Значит — подпольный обком действует?
— Жить-то надо, — печально вздохнул окончательно растерявший самоуверенность Блинников.
* * *Выйдя из ресторана, Кудесников сразу набрал номер администратора. Собственно, этот номер ему уже дала Рита, но получить его от Блинникова было гораздо важней. Рекомендация начальника облегчит общение, от которого Арсений ожидал очень много. С Татьяной Владимировной Смирновой он договорился о встрече на вечер, причем у нее дома.
Времени оставалось еще много, и Кудесников решил немного прогуляться и обдумать происшедшее. Да, с Блинниковым он переборщил. Зачем устроил эту комедию? С другой стороны, получилось убедительно. Да и сам Олег Николаевич помог — уж слишком быстро скис. В любом случае это ничем Кудесникову не грозило. Если же предположить невероятное и Блинников по возвращении сам захочет продолжения разговора, Арсений ему пришлет таких переговорщиков, что доброму доктору самому потребуется срочная медицинская помощь.
Администратор Татьяна Владимировна жила в спальном районе, однако по московским меркам не слишком далеко от центра. Войдя в квартиру, Кудесников поразился — весь коридор был заставлен стеллажами, на которых громоздились разноцветные папки. Здесь же штабелем были сложены картонные коробки. Примерно такая же картина наблюдалась в комнате, куда его пригласила хозяйка.
— Однако, — процитировал Арсений любимый некогда роман, — полный архив на дому. Вы прямо герой труда!
— А как же, — зарделась хозяйка, полненькая брюнетка постбальзаковского возраста, — ведь надо было выручать Олега Николаевича, спасать дело всей жизни.
Иронии она, по счастью, не уловила. Вообще, как убедился в дальнейшем Арсений, Татьяна Владимировна очень серьезно относилась к своей работе, пусть даже и в таких не совсем нормальных условиях. Кажется, она искренне верила, что все уладится.
— А как ваша семья реагирует на это? — без всякой задней мысли поинтересовался Кудесников, указывая рукой на папки. — Терпят?
Тут же выяснилось: никакой семьи нет, живет исключительно работой, мечтает, чтобы в ее жизни появился настоящий мужчина. Тема была скользкая и могла увести следствие далеко в сторону. Задача же состояла в том, чтобы Кудесникова вместе с его болезнями направили к специалисту Маргарите Романенко, то есть — к Рите. Круг должен был замкнуться.
Кудесников рассказал Татьяне Владимировне о встрече с Блинниковым, вернее, о той ее части, которая была посвящена Америке, болезням и Говарду Хейли. Администратор подтвердила, что Олег Николаевич ей позвонил и распорядился помочь новому клиенту. Вспомнила Хейли, рассказала Арсению, что он был отличный дядька, правда, все норовил подержать за ручку молоденьких симпатичных медсестричек. Вспомнила и то, что родные его прислали письмо, где сообщали о смерти Хейли, и чек — оказывается, благодарный старик решил облагодетельствовать клинику довольно внушительной суммой.
Затем Кудесников по памяти нудно перечислял необходимые для правильного диагноза симптомы, которые ему назвала Рита.
— Вам надо к нашей Рите. У нее волшебные руки, только она вас и вылечит, — бодро констатировала Татьяна Владимировна.
— Кто такая Рита? — уточнил Арсений.
— Маргарита Романченко, она лечит методом наложения рук.
— А может, мне не этот метод нужен? — решил для правдоподобия покапризничать Кудесников. — Я слышал, у вас есть специалисты по иглоукалыванию…
— Поверьте, — ласково увещевала его Татьяна Владимировна, — я ведь не только администратор.
Я тоже врач и диагност хороший. Так что доверьтесь мне — не пожалеете.
— Ладно, сдаюсь, — поднял ладони вверх Арсений и рассмеялся, — ведите меня на заклание к вашей Маргарите.
— Сделаем так — я позвоню ей, расскажу о вас, потом дам ваши координаты, и она сама позвонит. Правда, она после закрытия клиники практически постоянно живет за городом, но я думаю, вы договоритесь. В конце концов, здоровье дороже, ведь так?
— Так, — легко согласился Кудесников.
— Вы спешите? — поинтересовалась вдруг хозяйка. — Может быть, кофе? Знаете, в клинике у нас была специальная гостевая комната, где клиенты могли расслабиться, выпить чего-нибудь.
Она как-то грустно вздохнула, видимо, вспоминая благословенные времена расцвета бизнеса.
Профессиональное чутье подсказывало Арсению, что здесь, в этой квартирке, набитой документацией из ликвидированной клиники, он сможет найти ответы на интересующие его вопросы. И не обязательно в папках — хозяйка была лучше любых картотек.
— С удовольствием выпил бы кофе. Можно — с коньяком, — дал зеленый свет сыщик.
«В конце концов, — думал он, оценивающе разглядывая не лишенную приятности фигуру Татьяны Владимировны, которая накрывала кофейный столик, — почему нет? Постараюсь не обмануть ожиданий — ведь в чем-то я определенно настоящий».
Воспользовавшись тем, что Рита на некоторое время вернулась в Москву, Кудесников завернул к ней. Было уже поздно, и ужасно хотелось спать, но повидаться было необходимо. Телефон — прекрасная вещь, но сыщику лучше видеть глаза того человека, с которым имеешь дело. Часто сами клиенты говорили ему неправду, и только чутье и опыт позволяли Арсению вывести их на чистую воду.
Несмотря на то что в загородном доме у Риты обстановка была самой простой, от ее квартиры Кудесников ожидал большего. Картин на стенах, ковров и ковриков на полу и мягкой мебели, ваз и вазочек, расставленных на всех доступных хозяйке плоскостях, многочисленных фотографий любимых кошек в рамочках. Этой женщине, по его мнению, нужны были декорации, на фоне которых она бы смотрелась бы царицей. Теперь же он тоскливо озирался по сторонам, таращась на голые стены, диван и кресла, обтянутые серой и скользкой даже на вид тканью, журнальный столик, на котором сиротливо лежал специализированный медицинский журнал. С обложки журнала Кудесникову пугливо улыбался неприятный тощий мужчина в мятом халате — то ли сбежавший из реанимации больной, то ли уволенный за профнепригодность эскулап.
Вторая, меньшая комната типовой «двушки», была отведена кошкам. Рита не без гордости продемонстрировала ему этот живой уголок. Устроено все было, и правда, со вкусом, да и традиционного кошачьего запаха Кудесников здесь не ощутил. «В деревне, конечно, с таким количеством кошек проще», — оценил ситуацию умудренный недавно обретенным жизненным опытом Арсений.
— Рита, а скажите мне, действительно богатых клиентов было много? Или клиника зарабатывала количеством?
Этот вопрос Кудесников задал не из праздного любопытства, он решил разобраться в некоторых своих ощущениях и сомнениях.
— Я бы не сказала, хотя я многого не знаю. Но большинство не производили впечатления очень богатых людей. Наверное, средний класс? — Рита вопросительно посмотрела на Арсения.
— Наверное, — задумчиво протянул тот. — Но цены ведь немаленькие в клинике.
— На здоровье не жалеют, — резонно заметила Рита. — Некоторые, я знаю, украшениями, от бабки или матери доставшимися, пытались расплачиваться. А то квартиры обещали завещать — только бы вернули здоровье.
— А если вы не возвращали им здоровье? Как тогда?
— Никак. Гарантий ведь клиника не дает.
— Значит, обиженные были?
— Не без этого.
— Понятно. А иностранцы — те как? Много их было?
— Нет. У меня за все время лечилось человек пятнадцать. У других видела, наверное, столько же. Старики в основном.
— Богатые?
— Это только Блинников знает. Смирнова может быть в курсе, но с некоторыми Олег Николаевич занимался лично.
— А были клиенты — наши или иностранцы, которые особенно запомнились? Ну, выделялись, что ли.
— Не знаю. Пациенты как пациенты. Женщина одна, из Новосибирска, в благодарность все предлагала портрет мой нарисовать. Она художница, ее картины за границей продают, очень известная. Еще один был, Нестеров Вадим Петрович, — предлагал бросить клинику и выйти за него замуж. Для того чтобы я все время была под рукой — лечить его. Этот вроде с деньгами — в банке работает. И Дугинец еще, экстравагантный господин. Этот точно богатый, мне однажды Татьяна Смирнова по секрету рассказала — мультимиллионер из Австралии. Родился-то он здесь, и вся родня у него в Москве.
— Зачем она это рассказала?
— Наверное, чтобы я работала с ним более деликатно, уважительно.
— А обычно вы грубили и работали кое-как? Рита нахмурилась — шуточек Кудесникова она не принимала.
— Я со всеми работаю хорошо.
— Да, я знаю, — улыбнулся Арсений. — Со всеми, даже с котами.
Возвращаясь домой, Арсений обдумывал не только то, что сегодня сказала Рита, но и то, о чем вчера они разговаривали с Татьяной, в недалеком прошлом — Татьяной Владимировной.
В принципе обе женщины рассказывали примерно об одном и том же. Только Рита скупо, нехотя. Татьяна же была многословна и эмоциональна — видимо, затосковала дома, сидя без работы и привычного круга общения. Кудесников же оказался благодарным слушателем. Звучали фамилии работавших там знаменитых целителей разных специализаций, пациентов. Татьяна как вышколенный профессионал не раскрывала врачебных тайн, просто рассказывала интересные, смешные и грустные эпизоды из этой замечательной, но, к сожалению, уже прошлой жизни. В том числе прозвучала фамилия, которую он уже слышал от Риты во время их недавного разговора. Дугинец. Кудесников сделал себе пометку в уме. В конце концов, просто богатых пациентов много, а мультимиллионеров, приезжающих из-за кордона полечиться у наших врачей, наверное, единицы. Такой человек — приманка для людей с нечистой совестью.
Дома его встретил Белкин в фартуке. Он потушил курицу в белом вине и страшно собой гордился. Арсений с удовольствием съел большую порцию, согнав с соседнего стула нагло лезущего в тарелку кота.
— Скажи мне, Веня, — спросил он, наконец, сытым голосом. — Когда сегодня навстречу тебе в коридоре фирмы, куда ты ездил показывать фотографии, попалась Анастасия Стручкова, о чем ты подумал?
— Я н-не мог ду-ду-думать. Мне бы-было жар-жарко.
— Значит, когда в следующий раз будешь давать объявления в газету, обязательно указывай: «Опытный частный детектив. В жару просьба не беспокоить».
— Н-не смеш-смешно.
— Мне тоже не смешно, — возразил Арсений. — Где мы теперь будем искать свидетельницу? Эта женщина нужна нам как воздух. А узнав от Петренко, что ею интересуешься ты, она испугалась и пустилась в бега.
— У вас есть п-план? — спросил Белкин, допивая третью чашку чая с печеньем. Печенье было мягким и сильно крошилось.
Кот, которому не дали курицы, мрачно подбирал с пола крошки.
Вообще к водворению на своей территории Белкина он отнесся вполне терпимо. Правда, постоянно следил за тем, что делает новый жилец, но никаких отрицательных эмоций не проявлял. Впрочем, положительных тоже.
— План? — переспросил Арсений. — Запланировать можно только похороны, все остальное делается экспромтом.
Чехарда на съемной квартире. Родственные разборки. Таинственный портфель
— Можешь себе представить, Веня, что та глухая старуха, которая обозвала Мерса козлом, оказывается, несколько раз приходила убирать квартиру Папаскина, — говорил Арсений, входя в подъезд знакомого кирпичного дома. — А я все понять не мог, чего он к ней внимание проявлял? Решил поинтересоваться на всякий случай. Оказалось, Папаскин был с ней знаком. Мне потребовалась вся моя сноровка, чтобы выяснить такой простой, но очень важный факт. С этой Марьей Степановной Андрей Иванович заключил устный договор, платил ей наличными за каждую отдельную уборку, и убиралась она там всего-то два раза. Многого не узнаем.
— П-попробуем, — решительно заявил Белкин.
— Нет, не попробуем, это я попробую, — возразил Арсений. — Иначе у нас тут будет комедия с Бурвилем: глухой свидетель и заикающийся сыщик.
Они гуськом поднимались по лестнице. Впереди — Кудесников, за ним Белкин, а вслед за Белкиным — Марина и Тамара. Только вдова, в сущности, имела законное право войти в квартиру, которую снимал ее муж. Второй комплект ключей она нашла в секретере. Не то чтобы Кудесников никогда не нарушал законов, просто старался делать это как можно реже и не грешить по пустякам. Именно на пустяках, считал он, сгорают особо умные.
— А вдруг ее нет дома? — громко спросила Тамара, хотя ее и просили соблюдать конспирацию.
Она сейчас жила у сестры, и та всюду таскала ее с собой в качестве моральной поддержки.
— Нет, Марья Степановна на месте, — заверил Арсений. — Я недавно позвонил ей по телефону, и она в ответ рявкнула так, что мне чуть голову не снесло. До сих пор гудит.
— А что мы хотим у нее узнать? — спросила Марина, постоянно жавшаяся к Белкину.
Кудесникову эта привязанность уже не казалась странной. Ведь сам он до сих пор так и не нашел в себе сил выселить напарника из квартиры. Приходилось признать, что у Белкина имеются и положительные черты — он оказался чистоплотным и отлично готовил. Кроме того, был весьма любопытным и невредным. С ним хотелось общаться, несмотря на его заикание.
— Хотим узнать хоть что-нибудь, — ответил он. — Мы ведь так и не выяснили, зачем ваш муж уходил по ночам и чем тут занимался. А ведь это может стать ключевым моментом расследования.
Милиция пока не знала про эту самую квартиру, которую снимал Папаскин, и про частных детективов. В ином случае Кудесникова, а заодно с ним и Белкина, как говаривал один страстный меломан, поклонник его мамы, уже давно разложили бы по нотам.
Наконец делегация добралась до нужной лестничной площадки. Кота предусмотрительно оставили в машине. Он, впрочем, не сопротивлялся и залег спать, свернувшись клубком. Лишь в присутствии зрителей поганец обычно раскладывался так, чтобы ему чесали брюхо.
Оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии соседей, Кудесников отпер замок и первым вошел внутрь. Остальные по очереди втянулись за ним. Тамара дышала ему в спину — причем весьма взволнованно, а Белкин поддерживал Марину под локоток. Та очень нервничала, ступив на запретную территорию. Еще бы! Ведь именно сюда муж уходил от нее по ночам. С какой целью?
Кудесникова тоже распирало совершенно детское желание узнать — с какой целью. Он окинул взглядом пустой коридор и прошел дальше, в комнату. Выглядела она сиротливо. Кроме мебели и занавесок в ней ничего не было — ни посуды, ни книг, ни безделушек. Ничего такого, что могло бы пролить свет на времяпрепровождение убитого бухгалтера. Даже корзинки для бумаг, куда он мог бросать свои черновики. Мусорное ведро оказалось пустым, и Марья Степановна, допрошенная впоследствии, подтвердила, что никогда отсюда ничего не выносила.
Кстати, ее легко удалось выманить из дому. Кудесникова она узнала, но поскольку в прошлый раз так и не поняла, кто он такой, особой роли это не играло. Узнав, что жилец напротив умер, она охотно познакомилась с вдовой и вошла в квартиру, в которой пару раз наводила порядок.