Кстати, ее легко удалось выманить из дому. Кудесникова она узнала, но поскольку в прошлый раз так и не поняла, кто он такой, особой роли это не играло. Узнав, что жилец напротив умер, она охотно познакомилась с вдовой и вошла в квартиру, в которой пару раз наводила порядок.
— Вот тут он и сидел обычно, — объяснила она, поведя рукой над письменным столом. — Работал и работал.
— Откуда вы знаете? — тотчас поймал ее на слове Кудесников. — Андрей Иванович по ночам здесь бывал, а вы приходили убираться днем.
Говорил он громко и отчетливо, и старуха его отлично слышала. Кажется, ей это нравилось. Вероятно, нечасто находились собеседники, способные долго поддерживать с ней диалог.
— Ну… Тот раз я не во вторник пришла, как договорено было, а в понедельник. И бумаги все прямо вот так лежали, на столе. И стул был отодвинут. Ясное дело — работал.
— А вы в бум-бум-бумаги заг-заглядывали? — прокричал Белкин высоким голосом.
— Чего? — нахмурилась Марья Степановна, живо обернувшись к нему. — Не расслышала я.
— Тоже мне, диктор Левитан, — проворчал Кудесников, адресуясь к Белкину. — Дай лучше я.
— Вряд ли она заглядывала, — скептически заметила Тамара, заправив волосы за ухо. — Может, она и читать-то не умеет.
Кудесников на эту реплику никак не среагировал, а прокричал вопрос во второй раз:
— МарьСтепан! Вы в бумаги заглядывали?
— А как же! — всплеснула руками старуха. — Конечно, заглядывала. Мне ж интересно. Ученый, видать, человек, раз с книжками возится.
— На столе лежали книжки?
— Целая куча. И линейки всякие, и бумаги целая стопа. — Она показала руками, какая была стопа.
Выглядела сегодня Марья Степановна очень представительно. Ее коса была уложена аккуратным бубликом на затылке, вместо носков на ногах красовались уютные ботиночки, а ночную рубашку заменил цветастый сарафан.
— А в бум-бум-бум… бумагах — что? — снова прокричал нетерпеливый Белкин, выдвинувшись вперед.
— В бумагах что было написано? — просуфлировал Кудесников, оттесняя напарника в сторону.
— Кто ж его знает? — пожала плечами старуха. — Цифры — видала.
— Ну, он же бухгалтер, — хмыкнула Тамара. — Ясное дело, не роман он сюда писать приходил.
— Картинки всякие, — продолжала свидетельница. — Кружочки исчерканные, квадратики.
— Диаграммы, наверное, — гнула свое Тамара. — Работу левую делал. Может, для бандитов. Я давно Маришке говорила, что не такой у нее муж простой, каким хочет казаться. Вон, денег тетке Фаине на машину отвалил. Да еще на какую! Дорогущую.
— А почему это он вашей тетке дорогие подарки делал? — насторожился Кудесников. — С какой такой стати?
— Не подарки. — Марина от негодования даже покраснела. — Ну что ты, Тома, даже после смерти на Андрюшу наезжаешь! Он в долг деньги дал. Мы на квартиру копили…
— Н-да… Я бы своей тетке в долг не дал, — признался Кудесников. — Ну, может, рублей сто, не больше. У них были очень теплые отношения, да? Может, он ей чем-то обязан?
— Ничем он ей не обязан! И отношения у них были нормальные, — ответила Марина. Кажется, до сих пор она вообще не смотрела на дачу денег в долг как на что-то особенное.
— Ну, не знаю, — пошла на попятный Тамара. — Фаина очень настырная. Она приставала к Андрею и приставала. Может, ему просто надоело? По вечерам и по выходным, когда он дома был, она постоянно у них в квартире отиралась.
— Да, я убиралась! — громко заявила Марья Степановна, которая внимательно вслушивалась в разговор и, как только что стало ясно, ничего в нем не понимала. — Пыль вытирала, по полу шваброй проходила влажной. Тут особой грязи-то не было. Чего там? Бумажки одни! — Она пожевала губами. — Документы. Портфель у него был — все, как положено.
— Портфель? — переспросил Кудесников.
Все дни, что он вел слежку, никакого портфеля он у Папаскина не видел. Дважды Папаскин тащил с собой термос. В нем, по всей видимости, был кофе, без которого он жить не мог. И только.
— Рыжий такой портфель, старющий, ажно жуть берет. И ручка у него изолентой обкручена.
— А в пор-пор… — начал было Белкин, но Арсений остановил его движением руки.
— В портфель вы заглядывали? — прогремел он, глядя на старуху как можно ласковее. В сущности, он был уверен, что она соврет. Однако Марья Степановна обманула его надежды.
— А как же! — воскликнула она. — Конечно, заглядывала. А вдруг там бомба? Может, этот пришлый мужик — террорист и наш дом заминировал. Ночью ляжешь спать, а она как жахнет. Я телевизор смотрю.
Кудесников в душе посочувствовал соседям, представив, на какую громкость должен быть включен тот телевизор.
— И что было в портфеле?
— Бумажки. Блокноты всякие, тетрадки, листы — все как есть исписанные. Подчистую.
— Цифрами?
— И цифрами, и буквами. А некоторые странными картинками изрисованы.
Сколько Кудесников ни бился, что такое в ее понимании «странные картинки», он так и не понял. Марина никогда в жизни не видела у мужа рыжего портфеля с ручкой, замотанной изолентой.
— У него был портфель, черный, совсем новый, очень дорогой, из мягкой кожи. А старый, коричневый, дома на балконе стоит, набит прочитанными журналами.
— Значит, это либо чужой портфель, либо он всегда находился вне дома, — решил Арсений. — Нужно будет выходить на ту фирму, в которой работал ваш муж. Вы знакомы хоть с кем-то из его коллег? — спросил он Марину.
— Вы знаете, нет.
Тамара, которая кусала губы и явно хотела что-то вставить, сначала сдерживала себя, а потом все же не выдержала:
— Маришка, да он тебя никогда в грош не ставил. Это в нормальных семьях мужья как-то посвящают жен в свои дела, знакомят с друзьями. А ты у него всегда как приживалка была. Он тебя никуда не выводил — ни в театр, ни на выставки. У тебя даже нарядного платья нет!
— Есть у меня платье, — возразила Марина звенящим голосом. — Просто ты не знаешь. Почему ты считаешь, что все про меня знаешь? И про наши с Андрюшей отношения?
— Потому что у вас были дурацкие отношения, — отрезала та. — Потому и знаю.
Глаза у нее сверкнули искренним негодованием.
— Не советовал бы я вам, — ласково сказал Кудесников, — ругать Андрея Ивановича в присутствии свидетелей. Мало ли что следователи подумают. Решат, что вам он так поперек горла стоял, что вы согласились помочь своей сестре от него избавиться.
— Но это чушь собачья, — ответила Тамара, глядя на него с неудовольствием. — Сдался он мне. Избавиться от мужа очень просто — взять и развестись с ним. Было бы желание.
— Ты всегда старалась вызвать у меня такое желание, — обиженно заметила Марина.
Было ясно, что она готова поспорить, но ссориться с сестрой не намерена.
— Потому что мне было больно смотреть, как ты мучаешься.
— Вот что, дамы, — прервал их Кудесников. — Сейчас мы попрощаемся с Марьей Степановной, и кто-нибудь из вас спустится вниз на разведку.
— За-за-зачем? — спросил Белкин.
— Выгляни в окно, сыщик. Возле подъезда стоит сверкающий милицейский лимузин и топчутся какие-то типы в штатском. Не хотелось бы мне попасть к ним в объятия. Я на разведку пойти не могу, потому как фигура слишком заметная. Лучше всего пойти вам, Марина.
— А что делать, если меня остановят? И спросят, где я живу и что тут делаю?
Глаза у нее были беспомощными, как у мамзели, наступившей в лужу атласной туфлей.
— Нет, — передумал Арсений. — Лучше сходите вы, Тамара.
— Ладно, — сразу же согласилась та. — Только учтите, если меня поймают, я ничего скрывать от властей не буду.
— Так, вы тоже остаетесь. Белкин, придется идти тебе. В самом деле, ты лучшая кандидатура. Им просто не хватит терпения выслушивать твои объяснения, если вдруг что.
Белкин послушно проводил до квартиры Марью Степановну, покивал ей головой, словно заводной слон, и отправился вниз. Неподалеку от подъезда действительно стояла разбитая вдрызг милицейская «шестерка», возле которой беседовали двое мужчин. Белкину хотелось послушать, о чем они говорят, но просто так стоять поблизости было неудобно и опасно. Поэтому он решил пойти по стопам Кудесникова и изобразить что-нибудь эдакое. Сначала вдохнул полной грудью воздух, потянулся всем телом, показывая, как устал дома и как рад свежему воздуху. Потом сделал несколько несложных махов руками и стал изображать бег на месте. Поскольку на нем не было спортивного костюма и кроссовок, выглядел он, мягко говоря, странно.
Все оставшиеся в квартире наблюдали за ним из-за занавески.
— Что это он делает? — с удивлением спросила Тамара, привстав на цыпочки.
— Господи, кабы я знал, — пробормотал Кудесников. — Может быть, у него все-таки съехала крыша? По крайней мере, со стороны кажется, что он идиот.
Мужчины Белкина, конечно, заметили, но не обратили на него внимания. Из их беседы ему почти сразу удалось понять, что в подъезде произошла кража. Кто-то вскрыл квартиру на первом этаже и унес телевизор. Телевизор был старый, но хозяева тем не менее страшно расстроились.
Мужчины Белкина, конечно, заметили, но не обратили на него внимания. Из их беседы ему почти сразу удалось понять, что в подъезде произошла кража. Кто-то вскрыл квартиру на первом этаже и унес телевизор. Телевизор был старый, но хозяева тем не менее страшно расстроились.
— Иван, ты не поверишь, — повествовал тот из мужчин, что постарше. — Я стал опрашивать соседей, мол, не было ли в последнее время чего подозрительного. Не ходил ли кто по квартирам. Ну, газовщики-водопроводчики, как обычно. Они такую чушь несут! Будто раз глубокой ночью милиция проводила у них в подъезде учения. Якобы проверяли бдительность гражданского населения. Какой-то человек звонил всем подряд, требовал выйти на лестничную площадку, а потом делал выговор, зачем это они дверь открыли неизвестно кому! И будто был он не один, а с огромным котом, которого водил на цепочке.
— Да ври ты.
— Нет, клянусь! А отвечал якобы за всю эту байду в местном отделении милиции подполковник Огурцов.
— А чего Огурцов?
— Чего-чего… Я позвонил — а он меня матом! Говорит, заколебали со своим котом. Потом выяснилось, там еще оператор был с камерой.
— А-а! Так это телевизионщики! — не то облегченно, не то разочарованно воскликнул Иван. — Чего только, гады, не придумают. Всё рейтинги повышают…
Вид скачущего поблизости Белкина все же не мог не привлечь их внимание.
— Простите, вы из этого подъезда? — спросили его.
От волнения тот начал заикаться больше обычного:
— Я про-про-про просто вы-вы-вы-вышел… по-по-по…
— Попрыгать, ясно. Слышь, Михалыч, он просто вышел попрыгать. Сумасшедший дом. Вот они вот так вот прыгают, перед их носом из квартиры вытаскивают телевизор, а им хоть бы хны.
Ни слова не говоря, Белкин развернулся и потрусил в сторону парка, справедливо рассудив, что, если войдет в подъезд, его могут догнать, чтобы выяснить-таки, где он проживает. Счастье, если старуха Марья Степановна не проболтается, что квартиру напротив сдают какому-то жильцу.
Все это было никак не оформлено, то есть делалось незаконно. Кудесников вообще выяснил сей факт лишь потому, что следил за Папаскиным. Провернул он это дельце с присущим ему блеском. Прикинувшись продавцом лотерейных билетов, он выведал у старушек имя настоящего владельца квартиры, за дверью которой каждую ночь исчезал Папаскин, — Леонид Жуков. На доске объявлений возле дома висела записка: «Граждане жильцы! Уезжая из города, оставляйте свои телефоны соседям и дежурным по подъезду — во избежание затопления». Он тотчас отыскал дежурную по подъезду, представился родственником Жукова. Вот, дескать, я приехал аж из Архангельска в гости к дяде, а его дома нет, обидно! Дежурная, разумеется, дала обаятельному родственнику телефон, Арсений позвонил Жукову и так его пугнул, что тот во всем признался. Уступил, мол, приятелю приятеля за небольшие деньги на несколько месяцев. А для всех остальных — стоит запертая квартира, и все. Хозяин в деревне, пойди докажи что-нибудь.
Увидев, что Белкин исчез, Кудесников решил благоразумно выждать. Милиция вскоре отчалила, и лишь тогда их группа вышла из дому и двинулась к машине. Арсений не до конца поднимал окно, оставляя коту маленькую щелку. Иначе задержись он надолго, его любимец мог бы задохнуться. В сущности, бросать кота без присмотра было рискованно, и делал он это лишь в крайних случаях и ненадолго. Сегодня, например, постоянно поглядывал на автомобиль из окна.
Подбросив женщин до подъезда, сыщики отправились домой. Оба были страшно голодными и когда зашли в магазин, мгновенно заспорили из-за списка продуктов. Белкин возжелал купить филе красной рыбы, чтобы сделать из нее нежные тефтельки в базиликовом соусе. Кудесников считал, что они оба слишком устали для того, чтобы кулинарить. Он настоял на куске докторской колбасы, хлебе и пакете молока.
— По паре бутербродов — и спать, — провозгласил он, ввалившись на кухню и вооружившись здоровенным ножом.
Кот сел рядом и застыл.
— Нет, Мерс, можешь не сверлить меня глазами. Ты на диете, забыл? И вообще. В вареной колбасе нет ничего полезного, кроме крахмала, который стабилизирует мозги. А ты и так слишком умный.
В конце концов, он не выдержал и бросил на пол шкурку.
— Перед теми, кого любишь, невозможно устоять, — пояснил он для Белкина, который тоже был не прочь что-нибудь уворовать у него из-под рук. — Сам готов недоедать, только бы ему жилось хорошо.
Он на некоторое время задумался, а потом пробормотал:
— И это не просто трёп, дорогой мой Веня.
Лечение на дому. Богатый дядюшка и его небедные родственники
Нет, Ритина квартира Кудесникову определенно не нравилась. Здесь было неуютно, и хотелось немедленно сбегать в магазин, купить какую-нибудь вазу или салфетку, чтобы сделать интерьер чуточку теплее. К счастью, он проводил здесь немного времени и мысли его, как правило, быстро переключались с обстановки на хозяйку.
После недолгого ожидания появилась Рита, в руках у нее был поднос, а на нем — все необходимое для чаепития. Теперь можно было доставать фотографии Папаскина и Стручковой. Собственно, ради этого Кудесников к ней и приехал. Однако не успел он открыть рот, как раздался долгий, требовательный звонок в дверь. Потом еще и еще.
— Кого-то ждете? — спросил Арсений, насторожившись.
— Нет, специально не договаривалась. Но это могут быть пациенты. Такое у нас случается, что вдруг — как снег на голову. Пойду посмотрю.
Рита выскользнула в коридор.
— Незнакомым людям не открывайте! — крикнул он ей вслед.
Сначала из прихожей донесся какой-то радостный монолитный шум. Он вскоре распался на несколько мужских и женских голосов. «Двое или трое гостей?» — подумал Кудесников. Правильный ответ был — трое. Они появились в комнате буквально через пару минут.
Первым вошел небольшого роста, плотного телосложения и весьма самоуверенный пожилой господин. Бросалось в глаза, что мужчина модно и дорого одет. Он по-хозяйски огляделся, затем громко и радостно сообщил:
— Ничего помещение. Мне кажется, здесь нам будет удобно! Как думаете?
Так как вслед за ним вошли Рита и неизвестные Кудесникову женщина и молодой человек, то было абсолютно непонятно, к кому конкретно обращен вопрос.
Однако самоуверенный господин, как выяснилось, и не ждал ответов.
— Очень хорошо, вижу диванчик, — продолжал солировать гость. — Раздвигается? Тогда отлично, в самый раз. Согласны?
Почтительно-испуганное молчание подвигло господина к очередному заявлению.
— Рита, откройте окно, я люблю свежий воздух. И давайте приступим, мне просто не терпится восстановиться после утомительной дороги. Короче, все, кроме моей доброй волшебницы, свободны. Ждите внизу, на улице.
И он стал расстегивать пиджак. Арсения он то ли правда не заметил, то ли демонстративно игнорировал.
Кудесников понял, что пора вмешаться. Так как Рита не сделала попытки представить его своим гостям да и вообще этой ситуацией не управляла, он встал и отчетливо произнес:
— Здравствуйте, дамы и господа! С кем имею честь?
За всех ответил шустрый господин:
— Ох, простите! Здравствуйте, здравствуйте, дорогой! Это я виноват, всех сбил, но уж простите старика. Летел сюда как на крыльях, ведь здоровье, знаете ли, не шутка. А вы, я догадываюсь, бойфренд моей спасительницы? Давно, давно пора! Я так переживал, что у нашей красавицы нет рядом достойного ее мужчины! А она такая скромница — ничего не сказала. Я вас поздравляю — она прекрасный человек, а уж какой специалист…
Кудесников слегка обалдел от этого словесного потока, но потом взял на себя нелегкий труд вернуть его в нужное русло. Но сначала он посмотрел, как реагирует Рита. Та по-прежнему молчала. Тогда Арсений принял удар на себя.
— Арсений Кудесников, — представился он, протягивая руку этому говоруну в надежде услышать, наконец, с кем имеет дело. Присвоенный ему статус бойфренда он не подтвердил и не опроверг — в конце концов, Рита же промолчала. «Наверное, ей приятно иметь такого замечательного бойфренда, — решил Арсений. — Ну… И сходу заявлять посторонним людям, что он частный детектив, — чревато, можно осложнить ситуацию».
Говорливый мужчина охотно сунул ему свою влажную ладошку и важно произнес:
— Дугинец. Так как я вам гожусь в отцы, то с вашего позволения — Лев Борисович. А это, — он махнул рукой в сторону своего безмолвного эскорта, — мои московские родственники. Жена брата и их сын, то есть мой племянник. Соответственно Карина и Петр. Прошу их любить и жаловать!
— На улице? — не удержался Кудесников.
— В каком смысле? — слегка опешил самовлюбленный Лев Борисович.
— Вы перед этим сказали, чтобы они уходили и ждали вас на улице.
— Ах, вот что! — рассмеялся бойкий старикан. — Это же я в том смысле, что во время сеанса никого не должно быть рядом. Не загромождать же мне своими родственниками всю квартиру моей дорогой Риточки, которая одна только и продлевает мою жизнь.