— В триста третьем, — холодно ответил Николай. — Что у вас за манера такая, у мусоров, — постоянно оскорблять людей?
— У кого-кого?
— У мусоров. У ментов.
— Не имею чести к ним относиться, — заметил Павел. — Я следователь, а не работник полиции.
— Да? — Николай был озадачен. — А разве это не одно и то же?
— Нет, но авторы книжек постоянно путают. Героические следователи у них бегают с пистолетами и всякое такое, а народ верит. В сериалах тоже пургу гонят постоянно.
Николай фыркнул.
— Ну да, сценаристы иногда такое понапишут, что хоть стой, хоть падай. А играть как-то надо. Потом у нас спрашивают, почему в такой фигне снимаемся. А куда деваться? Что нам прописали, то и играем. Мы же сами себе сценарии не пишем!
— Ладно, давайте вернемся к сегодняшним событиям, — сказал Павел. — Утром вы встали, Наталья Теплова, разумеется, тоже. Она не говорила вам, как собирается провести день?
— А что тут такого? День как день. — Николай пожал плечами. — И никаких особых планов у нее не было. Мы спустились на завтрак… Все было как всегда.
— Она ни с кем не ссорилась?
Собеседник следователя нахмурился.
— Ну… Поцапалась слегка со сценаристкой. Я же говорю, сценаристы такое фуфло гонят…
— А конкретнее?
— Наташа сказала, что недовольна сценой, которую мы будем снимать в среду. А сценаристка ей нахамила. Сказала, чтобы она сама писала сценарии… только вот проблема — Наташе надо сначала вообще выучиться писать, а то она, наверное, неграмотная. Ну знаете, бабы — они горазды поругаться на ровном месте…
— Дальше что было?
— Наташа ее обозвала змеей и наговорила еще всякого. Что уволит ее, и прочее. Сценаристка ответила, что она не продюсер, чтобы людей увольнять. И что ту сцену переписывали несколько раз, это проблема Наташи, что она простейшие реплики произнести не может… Я стал успокаивать Наташу, вмешался Гена… наш оператор, то есть. Ну, кое-как конфликт погасили. Но вообще это ерунда, Наташка постоянно со сценаристкой цапалась… не знаю почему.
— Скажите, по вашему ощущению, сценаристка могла убить Наталью Теплову?
— Кто, Марина? — Николай вытаращил глаза. — Ну вы и сказанули! Ерунда это…
— А что такого? Постоянные ссоры, нервы… актриса пригрозила, что сценаристку уволят, та восприняла всерьез и…
— Глупости вы говорите, — решительно заявил Николай. — Нет, Марина тут ни при чем. Уволить и прочее — все это ерунда, и ежу ясно, что сценаристка никуда не денется. Нанимать кого-то еще, чтобы он въехал в чужой материал, да еще его правил, — себе дороже. Наташка так, языком болтала…
— Кто первый вообще начал конфликт — она или сценаристка?
— Ну… Какое это вообще значение имеет?
— Большое. Так кто начал? Наталья Теплова? Почему? Что такого было в сценаристке, что ей пришлось не по душе?
— Я же вам говорю — бабы, — вздохнул Николай. — Они на ровном месте найдут, из-за чего сцепиться. Наташка привыкла, что вокруг нее все вертится. Вон, Лариска тоже к ней подлизывалась, дружбу изображала… Глазов на Наташку смотрел, как собака на кость. И вообще…
— Кстати, как вы относились к тому, что Наташа возобновила свои отношения с Глазовым?
Удар достиг цели: Смолин переменился в лице.
— Какие еще отношения? У них давно все кончено! Она его бросила сто лет назад…
— А другие уверяют, что нет.
— Это вам Лариска наплела? — возмутился Николай. — Да он… он старый для нее! И жлоб! Какие еще отношения?
Но тут его тон как-то изменился, в глазах что-то блеснуло… Явно он вспомнил что-то, что подтверждало слова следователя. Какие-нибудь слова Наташи, обращенные к бывшему любовнику, смех, взгляд, брошенный на Андрея… потому что любовники смотрят друг на друга не так, как чужие люди.
— Чушь вы несете, — мрачно сказал Николай. На его скулах перекатывались желваки.
Следователь не стал настаивать, а только сказал:
— Ладно, давайте вернемся к сегодняшнему утру. После завтрака Наташа вернулась к себе?
— Да.
— А вы?
— Я тоже поднялся к себе. А что делать? Дождь, скучно… Поиграл немного на компьютере, поговорил по телефону… так незаметно и время пролетело. Еще Лариса ко мне заглянула, мы поболтали, оператор тоже заходил… пиво распили… Ничего особенного, в общем.
— Вы больше не видели Наталью Теплову?
— Нет, не видел.
— И не разговаривали с ней?
— Нет.
— Что было дальше?
— Ну, я подумал, что обед мне не повредит, как раз время пришло… Кормят тут вполне прилично. Я позвонил Наташе, но никто не ответил. Я подумал, что надо бы к ней зайти. Короче, выхожу я из номера — а он в конце коридора — и тут вижу, как от нее выходит Вася Королев… И выглядел он как-то странно. Руки тряслись, лицо было… ну… словно он не в себе…
— Кровь на одежде случаем не заметили? — любезно осведомился следователь.
— Да нет, я не видел…
— Жаль. Кровь бы нам очень помогла…
— Но ее не было, — проворчал Николай. — Я же не могу выдумывать, в самом деле…
— У Королева с Тепловой был роман?
— Нет, он ей не нравился. Поэтому я удивился, когда увидел, что он от нее выходит.
— Когда точно вы его видели?
— Да я на часы не смотрел… Незадолго до двух.
— Вскоре после того, как вы звонили Тепловой в 13.42? — Следователь достал из сумки ее мобильник, упакованный в пакет для вещдоков.
— О! — обрадовался Николай. — Точно! Я же забыл, что время звонков отражается… Минута прошла, не больше. Ну, может, две, но я почти сразу вышел…
— Таким образом, — подытожил Павел, — приблизительно в 13.43 и не позже 13.44 вы выглянули в коридор и увидели, как Василий Королев выходит из номера Натальи Тепловой, и выглядел он как-то странно. — Следователь прищурился. — У вас не возникла мысль спросить у него, что он там делал?
Актер помрачнел.
— Я его терпеть не могу, — сухо сказал он. — И у меня не было особого желания с ним разговаривать. Когда он ушел, я постучал в дверь, но никто не ответил. Я постучал еще раз и поехал вниз. Из ресторана снова позвонил Наташе, но она опять не ответила. А потом подошла Зинаида и сказала, что видела, как Вася Королев покинул гостиницу через служебный ход. Он обычно ходил через парадный, потому что там поклонницы его дожидаются, а ему нравилось выпендриваться и чувствовать себя знаменитостью. Мне это тоже показалось странным…
Он увидел устремленные на него ледяные серые глаза и на мгновение растерялся. Словно не какой-то лопух — как его Николай определил про себя — смотрел на него, а некто очень сообразительный и крайне неприятный, кто скрывался под его личиной. Но тут следователь отвел взор, а когда он снова посмотрел на свидетеля, то увидел прежнего Пашу Малышко, взъерошенного молодого человека, который будто только играет во взрослого, а на самом деле ну ничегошеньки собой не представляет. Так, сидит перед ноутбуком, вертит в пальцах ручку, задает дурацкие вопросы…
— По-моему, вы чего-то недоговариваете, — спокойно сказал следователь.
— Что я недоговариваю? — возмутился Николай. — Я же вам говорю, я его видел! Выдумываю я, что ли? Он вышел из ее номера, а ее потом мертвой нашли! Совпадение, да? Мне не нравятся такие совпадения… И другие люди его видели! Зинаиду вон спросите… и вообще…
— В 14.02 вы покинули ресторан и прошли перед камерой наблюдения, — проговорил Малышко. — Обратно вернулись через шесть с половиной минут. Прокомментируйте ваши действия, пожалуйста.
— Действия? — Николай пожал мощными плечами. — Я кошелек в номере забыл. Вот и вернулся за ним. Какое это имеет значение?
— Большое, — улыбнулся следователь. — Проверка памяти.
— А, ну если так…
— Скажите, Наталья Теплова, случаем, не хранила у себя в номере нож?
— Какой нож?
— Просто нож. Любой. К примеру, столовый.
— Еще одна проверка памяти, что ли? — Николай вздохнул. — Я помню, у нее вилка была, пластмассовая, но она ее выбросила. А насчет ножа… Да нет, не было у нее ничего такого.
— Уверены?
— Абсолютно.
— Вам было известно, что в корпусе только одна настоящая камера, а остальные — муляжи?
— Э… Володя при мне с кем-то разговаривал, безопасно ли ценные вещи в номере оставлять. Ему девочка с ресепшн сказала, что лучше не рисковать, потому что лишь одна камера настоящая — внизу, а администрация, как всегда, ни за что ответственности не несет… Но в принципе в каждом номере сейфы неплохие, так что…
— И сейф открывается карточкой от номера, верно?
— Не только. Надо еще код знать, а его уже ты сам выбираешь. — Николай нахмурился. — Что-то я никак не пойму, к чему вы ведете. Что Наташу убили потому, что хотели ее ограбить? Глупости, ей-богу…
— А что, у нее не было ценных вещей?
— Были, наверное. Она украшения любила. Но я не верю, что ее могли из-за этого убить.
— То есть вы убеждены, что ее по неизвестной причине зарезал Василий Королев?
— Почему по неизвестной? Может, он домогаться ее стал, а она ему от ворот поворот, вот он и взбесился. Да мало ли что там могло быть… Они и на съемках постоянно цапались.
— Когда вы узнали о ее смерти, что вы подумали?
— Я?
— Ну да. Это самый обычный вопрос. Что вы подумали, когда узнали, что ее больше нет?
— Я подумал, что такого не может быть, — с вызовом ответил Николай. — Мне до сих пор кажется, что произошла какая-то ошибка… И чувствую я себя просто по-идиотски.
— Понятно, — кивнул следователь и стал заполнять протокол.
Глава 10 La vie n’est pas le cinema[1]
— Неволина Зинаида Петровна, художник по гриму, — представилась Павлу свидетельница, сменившая актера. — Вот мой паспорт… Живу в этой гостинице, в номере пятьсот один.
Следователь внимательно посмотрел на нее.
На вид — лет сорока, но, скорее всего, на самом деле ей меньше, потому что алкоголь старит.
Лицо неплохое, с крупными четкими чертами, и, оправдывая пословицу о сапожнике без сапог, совершенно не накрашена. Черные коротко стриженные волосы, черные глаза, прекрасные брови. Женщина с характером, это по взгляду видно.
Впрочем, одернул он себя, о каком характере у пьяницы можно говорить?
Паша Малышко не любил алкоголиков и ничего не мог с собой поделать. Наркоманов, кстати сказать, он тоже не выносил и абсолютно им не сочувствовал. И дело было вовсе не в том, что и алкоголики, и наркоманы прибавляли работы лично ему, что из-за них гибли люди, зачастую бессмысленно и нелепо. Он терпеть не мог пьяниц и потребителей дурмана по той же причине, по которой не любил загаженные подъезды, самоуверенное хамство и грязь любого сорта — хоть реальную, хоть фигуральную, в человеческом обличье. И уж конечно, он не принадлежал к тем следователям, которые способны держаться с преступником запанибрата или ставить его на одну доску с собой. Где-то как-то он мог посочувствовать человеку, который попал в сложное положение или был вынужден совершить преступление, потому что его подталкивали непреодолимые обстоятельства, но при этом Павел ни на минуту не забывал, что они находятся по разные стороны закона. На его личных весах эфемерная тень жертвы всегда перевешивала обаяние и изворотливость того, кто сделал ее жертвой, однако люди, которые видели следователя впервые, меньше всего думали о том, какие побуждения им движут. Он представлялся им чем-то вроде кроссворда, каждое слово в котором известно заранее: молодой — значит, неопытный, выглядит несерьезно — значит, не слишком умен, если не сказать грубее. И хотя Зинаиду никак нельзя было назвать наивной женщиной, по ее лицу Паша видел, что она составила себе о нем не самое высокое мнение. Впрочем, следует сказать, что его это вполне устраивало. Когда человек думает, что ему ничто не угрожает, он расслабляется, и вот тут…
— Вы хорошо знали потерпевшую? — спросил следователь.
Черные глаза насмешливо прищурились.
— Мы же в одной киногруппе. Разумеется, я ее знала.
Павел придерживался правила: не знаешь, что сказать, — молчи. Он и промолчал. А Зинаида поторопилась объяснить:
— Вообще-то мы давно знакомы, дружим с тех пор, как она пришла в кино. У Наташи проблемная кожа, ей нужен особый грим. На экране, конечно, этого не видно, но… В общем, она привыкла, чтобы я работала с ней на всех фильмах. Это ведь отчасти благодаря мне она выглядит такой неотразимой красавицей.
— Что она была за человек? — спросил Малышко.
— Вы это из любезности спрашиваете или для дела?
— Для дела. Мы же все-таки об убийстве говорим. Так что она была за человек? Ваше впечатление?
— Славная девушка. Открытая, общительная. Любит веселье, любит поразвлечься… ну и мужчин тоже.
Павел не стал исправлять «любит» на «любила», хотя такая оговорка говорила о многом. Вместо этого он спросил:
— Вы видели, как Василий Королев покидал гостиницу через черный ход?
— Да.
— Когда это было?
— Ну… Около двух. Может быть, в два с копейками. Я точно не помню…
— Почему вам это показалось странным?
— Потому что он всегда ходил через главный вход. Вообще он мне показался каким-то взвинченным, на нем лица не было…
— Где вы были?
— А?
— Где именно вы находились, когда увидели, куда он идет?
— Я спускалась по лестнице.
— С пятого этажа?
— Именно что с пятого. Лифт постоянно ездит между первым и четвертым, а на пятом фиг его дождешься…
— Понятно. Продолжайте.
— Короче, когда идешь по лестнице вниз, на первом этаже она заворачивает и выходит к служебному ходу. Или можно выйти прямо в ресторан. Я пошла в ресторан. А Вася пошел к служебному ходу. Я подумала, что он ошибся, и так и сказала тем, кто был за столом.
— А кто там был?
— Да те же, что и всегда. Лариса, Генка, Андрей Иванович, Коля. Обычно мы сидели вместе с Наташей за самым большим столом в центре зала. Ну, Гена иногда садился за другой стол, но последнее время он тоже сидел с нами.
— Вас не удивило, что Наташа не пришла на обед?
— Да нет, не особенно. Она очень фигуру берегла. Могла целый день ничего не есть и пить одну воду.
У Малышко зазвонил сотовый. Извинившись, он взял трубку. Звонил капитан Теличкин.
— Алло, Паша… Ну и чуйка у тебя!
— В смысле?
— Да я тут проверил этих двоих, о которых ты мне говорил… За одним из них числится нападение на женщину. С ножом.
— Серьезно?
— Серьезнее не бывает. Короче, слушай сюда…
Следователь выслушал то, что ему сказал капитан, и сделал в блокноте краткую пометку.
— А охранники что говорят?
— Королев уехал на своей супертачке незадолго до двух. Когда вернулся, бампер был помят. Очень любопытно, учитывая, что обычно он на свою машинку не надышится.
— Он попал в какую-то аварию?
— Не похоже. Гайцы клянутся, что, если бы было ДТП, они бы уже землю носом рыли. Им сверху спустили приказ, чтобы на киношников даже чихнуть не смели. — Теличкин выдержал паузу. — Что ты обо всем этом думаешь, Паша? Само собой, я не про приказ и не про гайцов…
— Ты же сам сказал: дело ясное, что дело темное, — усмехнулся следователь. — Извини, у меня свидетель, больше говорить не могу.
Он нажал кнопку отбоя и внимательно посмотрел на Зинаиду, собираясь с мыслями.
— Скажите, что вы делали сегодня, начиная с утра?
— А что? — Зинаида слегка напряглась.
— Вы видели Наталью Теплову?
— Только за завтраком. Хотя нет, в лифте мы поднимались вместе.
— Во сколько был завтрак?
— Мы поздно пришли. Часов в десять, я думаю. Работы сейчас нет, народ отсыпается.
— Не знаете, что она делала после завтрака?
— Она мне не отчитывалась.
— Она могла быть с кем-то из своих… э… кавалеров?
— Да запросто.
— Не знаете, кто это мог быть?
— Слушайте, вы собираете сплетни или как? — разозлилась гримерша. — Я могу говорить только о том, что знаю точно. С кем она могла быть, да сколько раз… это уж, простите, перебор!
— За завтраком она повздорила со сценаристкой. Вы что-нибудь можете сказать об этой ссоре?
Зинаида усмехнулась.
— Наташа перегнула палку. Ей давно надо было отвязаться, а она злилась, что Маринка ей в ножки не кланяется. Я Маринку тоже понять могу, ее Слава задолбал. Все ему было не так. Вечно он не знает, как надо, и хочет, чтобы другие за него все сделали, но так, чтобы он сам все решал и всех направлял. Я, наверное, непонятно объясняю…
— Напротив. А каковы были причины ссоры? Я имею в виду, той, которая случилась утром.
Зинаида вздохнула.
— Да в сценарии что-то не так, но дело вовсе не в этом. Наташке показалось, что у сценаристки с Васей что-то есть. А Наташка сама на него имела виды. Ну и… повздорили. Не первый раз уже, кстати.
— То есть, по-вашему, Королев зарезал Теплову, чтобы та отстала от его любовницы?
— Я ничего такого не говорила, — с явным неудовольствием пробурчала Зинаида. — Вася и Маринка… да ничего особенного у них нет. Ну, может, пару раз перепихнулись… Обычное дело.
— Королев как-то зависел от Тепловой? Она могла выжить его с проекта, к примеру?
— Как это она его выживет, если съемки идут полным ходом? Барщак же не идиот… а Вася к тому же звезда, его зритель любит.
— То есть ему она навредить не могла, но при этом отыгрывалась на его любовнице. Какие еще причины могли быть у него для убийства?
Зинаида покраснела.
— Ну… Вы все это так подаете…
Следователь подался вперед.
— Скажите мне честно: вы сами верите в то, что Королев мог ее убить?
Гримерша долго молчала. Наконец нехотя произнесла:
— Не знаю. Но…
— Но — что?
— Но я вообще мало что о нем знаю. Может, он психанул, или Наташка ему сказала что-нибудь оскорбительное…