— Нет. И что, они все еще могут находиться у поверенного?
— Не знаю. Сможете сами это выяснить?
— Да, смогу.
— С чего начнете?
— Прямо с поверенного.
— А, я кажется помню. Адвокат из Балтимора, какой-то китаец…
— Эверетт Йоу, — подсказала Кларис. — Он есть в телефонной книге Балтимора.
— А как вы полагаете, для осмотра машины Распейла вам потребуется ордер?
Иногда Кроуфорд напоминал Старлинг всезнающую гусеницу из книжки Льюиса Кэррола. Но сейчас было не до того, чтобы обращать на это внимание.
— Поскольку Распейл мертв и ни в чем не подозревается, то если мы возьмем разрешение на осмотр автомобиля у его поверенного, это будет вполне законный осмотр и обнаруженная таким образом улика будет считаться добытой вполне легальным путем, — протараторила Кларис, словно отвечая урок.
— Все верно. А я, пожалуй, свяжусь с балтиморским отделением и предупрежу о вашем приезде. В субботу, Старлинг, в свободное от занятий время. Езжайте, ищите свою улику, если она там есть.
Кроуфорд сделал над собой усилие, чтобы не посмотреть ей вслед, когда она выходила из кабинета. Затем наклонился, вытащил из мусорной корзины скомканный листок розовой бумаги и разложил его на столе. На листке отрывистым почерком были начертаны следующие строки:
Философы, затеяли вы спор,
В каком погибнет этот мир огне.
Но не способны обратить вы взор На женщину, что мечется во сне.
У женщины страшнейший жар.
С него начнется мировой пожар.
Мне искренне жаль, Джек, что так случилось с Беллой.
Ганнибал Лектер.
Глава 8
Сидя за рулем своего черного «бьюика» с наклейкой университета Де Пол на заднем стекле, Эверетт Йоу направлялся к выезду из Балтимора. Под тяжестью его тела машина слегка кренилась влево. Кларис Старлинг ехала следом, стараясь не отставать. Шел проливной дождь. Над городом сгущались вечерние сумерки. День, выделенный ей для расследования, подходил к концу, и другого в ближайшее время не предвиделось. Запруженная машинами 301-я трасса не позволяла увеличить скорость. Кларис раздраженно забарабанила пальцами по рулю.
Йоу оказался тучным мужчиной интеллигентного вида, страдающим одышкой. На вид Кларис дала бы ему лет шестьдесят. Все короткое время их знакомства он проявлял максимум любезности и уступчивости, и в том, что день прошел для Старлинг практически впустую, его вины не было. Вернувшись уже после обеда из недельной командировки в Чикаго, балтиморский адвокат прямо из аэропорта сразу же поспешил в контору, чтобы встретиться с Кларис.
Йоу рассказал, что старую модель «паккарда» Распейл приобрел еще задолго до смерти. Не потрудившись даже зарегистрировать его, он сразу же загнал машину в гараж и ни разу никуда не выезжал на ней. Сам Йоу видел «паккард» всего один раз, когда делал опись имущества своего погибшего клиента. Машина была законсервирована и накрыта брезентовым чехлом. Если следователь Старлинг пообещает «сразу же честно рассказать» ему обо всем, что ей удастся обнаружить и что может причинить какой-то вред его безвременно погибшему клиенту, он готов без лишних проволочек сам показать ей автомобиль и вся официальная суета по оформлению разрешения будет не нужна.
Кларис важно восседала за рулем выделенного ей на один день фэбээровского «плимута» с форсированным двигателем и телефоном. Кроме того, Кроуфорд выписал ей новое удостоверение, в котором под ее фамилией стояло просто «федеральный следователь». Удостоверение было действительно на одну неделю.
Они направлялись в «Мини-хранилища Сплит-Сити» в шести километрах от Балтимора. Медленно двигаясь в потоке машин, Старлинг, воспользовавшись телефоном, попыталась узнать все, что возможно, об этих хранилищах и к тому времени, когда они подъехали к оранжевому знаку «МИНИ-ХРАНИЛИЩА СПЛИТ-СИТИ — ПРЕДЪЯВИТЕ КЛЮЧИ», она уже получила кое-какие сведения.
Контора имела межштатную лицензию на право комиссионной торговли и перевозку грузов, выписанную на имя некоего Бернарда Гэри. Три года назад федеральный суд присяжных едва не осудил Гэри за перевозку краденых товаров из штата в штат, и сейчас повторно пересматривал вопрос о выдаче ему лицензии.
Йоу въехал под знак и показал ключи от ячейки молодому прыщавому парню в форменной куртке. Тот записал номера их машин, открыл ворота и нетерпеливо махнул рукой, словно его оторвали от какого-то более важного занятия.
Расположенные на открытом месте и продуваемые всеми ветрами «Мини-хранилища Сплит-Сити» занимались по большей части тем, что складировали у себя разделенное после развода имущество. Почти все помещения были забиты гостиными гарнитурами, чайными сервизами, старыми матрацами и детскими игрушками. В полицейском управлении Балтимора нисколько не сомневались, что где-то в недрах этого хранилища спрятаны также и наиболее ценные «подарки» отдела по делам несостоятельности.
Все здесь очень напоминало добротный военный склад: ровные ряды длинных строений общей площадью шесть гектаров, разделенных огнеупорными стенами на ячейки, каждая размером с хороший гараж, со своей отдельной поднимающейся кверху дверью. Умеренные цены позволяли хранить здесь вещи годами. Надежно и безопасно. Вся территория была огорожена двумя рядами колючей проволоки, между которыми круглые сутки бегали по периметру хорошо знающие свое дело волкодавы.
Нижняя часть двери ячейки № 31, в которой покоился «паккард» Распейла, была завалена прошлогодними листьями вперемешку с бумажными стаканчиками и другим мусором. С обеих сторон двери висели огромные амбарные замки. Левый замок был опломбирован. Эверетт Йоу наклонился и внимательно проверил печать. Старлинг раскрыла зонтик и посветила ему фонариком.
— Ну что ж, кажется с тех пор, как я побывал здесь пять лет назад, замки никто не открывал, — сказал адвокат. — Видите, вот моя личная печать. Честно говоря, я думал, что родственники окажутся более любопытными и за столько лет обязательно попытаются проникнуть внутрь.
Йоу взял у Кларис фонарь и зонт и позволил ей сделать несколько снимков замка и пломбы.
— У мистера Распейла была студия в городе, — продолжал он. — Я закрыл ее, чтобы не платить лишние налоги. А всю мебель перевез сюда и сложил рядом с машиной и другими вещами, которые здесь хранились. Да в этой студии и было-то всего-ничего. Пианино, кровать, несколько коробок книг да куча нотных тетрадей. — Он попытался вставить ключ. — Вот черт, а замки, похоже, заржавели.
Плюс еще не оттаяли после зимних морозов. Вот в этот, смотрите, ключ совсем не лезет.
Ему было трудно наклониться и дышать одновременно. Когда он попробовал присесть на корточки, коленки хрустнули.
Кларис с радостью заметила, что замки были классической модели фирмы «Американ Стандарте». Несмотря на их внушительный вид, она знала, что без труда смогла бы открыть их с помощью обыкновенного болта и молотка — в детстве отец показывал ей, как воры взламывают такие запоры. Только где сейчас найдешь этот болт и молоток? У нее в машине не было даже обычного набора инструментов.
Кларис порылась в сумочке и выудила баллончик с размораживателем, которым часто пользовалась, чтобы открыть свой «Пинто».
— Может, немножко отдохнете в машине, мистер Йоу? Сядьте погрейтесь, а я пока поковыряюсь в замках. Возьмите зонт, дождь уже почти перестал.
Она подогнала к ячейке «плимут» и осветила дверь фарами. Затем достала из машины масленку, капнула в замки масла и побрызгала сверху размораживателем. Мистер Йоу любезно улыбнулся из своего «бьюика». Кларис была довольна, что адвокат оказался покладистым интеллигентным человеком. По крайней мере, можно спокойно выполнять задание, зная, что в его лице всегда найдешь понимание и поддержку.
Уже совсем стемнело. Наконец, замок в руках Кларис подпрыгнул, словно лягушка, и открылся. Со вторым, уже пропитавшимся маслом, возиться пришлось меньше.
Но дверь не желала подниматься. Кларис напрягалась из всех сил, пока в глазах не заплясали яркие точки. Йоу вышел из машины, чтобы помочь, но, похоже, в его толстеньких пухлых ручках было не особенно много силы.
— Можно подъехать сюда на следующей неделе, — предложил он. — Захватим с собой моего сына или пару рабочих. Просто сейчас мне бы хотелось поскорее попасть домой.
Но Кларис не очень-то надеялась, что сможет вернуться сюда еще раз: Кроуфорду будет намного проще позвонить и поручить это дело балтиморскому отделению.
— Я постараюсь побыстрее, мистер Йоу. У вас в машине есть домкрат?
Подставив домкрат под ручку двери, она всем телом налегла на рычаг. Дверь отчаянно скрипнула и приподнялась на пару сантиметров. Потом, чуть выгнувшись посередине, сдвинулась еще на сантиметр, и еще, пока Кларис не удалось подложить под нее запасное колесо. Удерживая дверь таким образом, она установила домкрат мистера Йоу и свой собственный под оба края двери ближе к пазам, по которым когда-то свободно бегали ее заржавевшие теперь ролики, и, орудуя поочередно то одним, то другим, за несколько минут подняла ее примерно на полметра, где та застряла окончательно, несмотря на то, что Кларис из всех сил давила на рычаги домкратов.
Мистер Йоу снова поспешил на помощь и снова от его толстого, заплывшего тела оказалось мало толку.
— Хм, а оттуда воняет, — заметил он. — Вроде как мышами. Странно, а в контракте написано, что они обрабатывают все ячейки мышиным ядом. Но я, кажется, даже слышу, что там кто-то копошится… Вот сейчас, слышите?
— Слышу, — кивнула Кларис, и посветив под дверь фонариком, выхватила из темноты несколько картонных коробок и большое плоское колесо в брезентовом чехле.
Она отогнала «плимут» чуть дальше, так, чтобы свет фар попадал под дверь, и вытащила из под сидения резиновый коврик.
— Вы что, хотите лезть внутрь? — удивился адвокат.
— Мне обязательно нужно посмотреть, что там, мистер Йоу.
Толстяк вынул из кармана носовой платок.
— Могу я посоветовать вам хотя бы обвязать штанины вокруг лодыжек? Мыши так любят забираться под одежду.
— Спасибо, сэр, хорошая мысль. В общем так, мистер Йоу, если дверь вдруг сорвется и захлопнется, ха-ха-ха, или случится что-нибудь еще, я вас попрошу, будьте так любезны позвонить вот по этому телефону. Это наше отделение в Балтиморе. Они в курсе, что я сейчас здесь с вами и забеспокоятся, если от меня долго не будет никаких известий. Вы слушаете?
— Да, да, конечно. Я все понял. — Он протянул ей ключи от «паккарда».
Кларис бросила коврик на сырую после дождя землю перед дверью ячейки и легла, придерживая рукой фотоаппарат и контейнер с полиэтиленовыми пакетами для вещественных доказательств. Брюки были обвязаны на лодыжках носовыми платками — мистера Йоу и ее собственным. На лицо упало несколько дождевых капель. В нос ударил запах мышей и плесени. Ни с того, ни с сего на ум вдруг пришли латинские выражения. Абсурд.
Перед ее первым занятием по судебному праву, преподаватель написал на доске девиз древнеримских врачей: Primum non nocere. Первое — не навреди.
Никто не сказал, что в этой чертовой ячейке полно мышей.
И вдруг в памяти возник голос отца: «Знаешь, Кларис, если не можешь играть тихо, без визга и писка, иди-ка тогда домой».
Она застегнула верхнюю пуговицу на блузке, вобрала голову в плечи и проскользнула под дверь.
«Паккард» стоял задом к входу почти вплотную к левой стене ячейки. С правой стороны поднимались стопки картонных коробок. Кларис изогнулась и вползла в узкий проход между машиной и коробками. Луч фонарика выхватил из темноты густую сеть паутины. «Королевские ткачи», отметила про себя Кларис. Паутина чуть провисает и сплетена очень аккуратно.
Ну что ж, нужно только следить, чтобы не нарваться на коричневых «отшельников», но обычно они не плетут свои сети в таких местах. А от остальных вреда никакого.
У заднего бампера «паккарда» проход был чуть шире и ей удалось встать на колени. Лицо оказалось как раз на уровне заднего колеса машины. Кларис заметила, что обод и резина покрыты толстым слоем засохшей плесени. Сбив рукой путину, она поднялась на ноги.
— Все в порядке, мисс Старлинг? — раздался снаружи голос Йоу.
— Нормально, — крикнула она. От вибрации ее голоса струны пианино издали тихий высокий звук. Фары «плимута» освещали ее ноги до колен.
— Вы что, уже добрались до пианино? — снова позвал адвокат.
— Нет, оно само.
— О, Господи.
Машина оказалась очень длинной и непривычно высокой. Лимузин «паккард» 1938 года, если верить записи в документах Йоу. Накрыт брезентовым чехлом. Она осветила автомобиль фонариком.
— Это вы накрывали машину чехлом, мистер Йоу?
— Когда я здесь был, она уже была накрыта, — крикнул тот из-за двери. — Я даже не стал снимать чехол.
Не переношу пыли, знаете ли. Наверное, еще сам Распейл ее накрыл. А мне тогда нужно было просто убедиться, что автомобиль на месте. Те грузчики, с которыми я привез мебель из студии, поставили у стены пианино, накрыли его какой-то тряпкой, сложили возле машины несколько коробок и ушли. Я оплачивал им за один час работы. А в коробках в основном книги и ноты.
Чехол оказался толстым и неимоверно тяжелым. Когда Кларис потянула его, вверх взметнулись тучи пыли. Она дважды чихнула и, встав на цыпочки, с трудом сдвинула чехол к середине машины. Окна «паккарда» оказались наглухо завешены шторками. На ручке двери лежал толстый слой пыли. Кларис перегнулась через коробки. Но ручка не опускалась. Заперто. Причем изнутри, снаружи никакого замка не видно. Ну, конечно. Дверь-то задняя. Кларис принялась передвигать коробки, чтобы освободить переднюю дверь, и вдруг заметила, что между шторками на заднем окне есть узкая щель.
Кларис снова перегнулась через коробки, вплотную приблизила лицо к пыльному стеклу и направила луч фонарика в щель. Ничего не видно, кроме собственного отражения. Она прикрыла фонарик рукой. Луч пополз по заднему сидению… и осветил открытый альбом. К страницам были приклеены старые «валентинки».
— Ну, спасибо, доктор Лектер, — выдохнула Кларис, подняв облачко пыли. От учащенного дыхания стекло запотело. Ей не хотелось вытирать его. Пришлось отвернуться и подождать, пока оно не прояснится само.
Луч фонарика двинулся дальше. Прополз по свернутому коврику и осветил пару лакированных мужских туфель. Чуть выше — черные носки, над носками — брюки от вечернего костюма, явно одетые на чьи-то ноги.
Здесьженебылоникогоцелыхпятьлет… спокойно, спокойно, крошка, не нервничай, соберись.
— Эй, мистер Йоу, вы там?
— Да, мисс Старлинг?
— Мистер Йоу, похоже тут в машине кто-то сидит.
— О, Господи-Боже мой… Может, вам лучше вылезти обратно?
— Пока нет, мистер Йоу. Подождите, пожалуйста, еще немного, если можете.
Так, теперь нужно думать. Собраться и думать. Поплакать в подушку сможешь и дома. А сейчас нужно взять себя в руки и соображать… Во-первых, нельзя нарушить возможные следы. Черт, как хочется, чтоб хоть кто-нибудь помог. Правда, больше всего хочется задрать голову и повыть, как волк. Ничего, если поднимешь на ноги все балтиморское отделение и полицию, а тут ничего такого не окажется, так уж точно завоешь. Ну, увидела ты что-то похожее на ноги. Если бы мистер Йоу знал, что здесь покойничек, он ни за что бы не привез тебя сюда. Она невольно улыбнулась про себя. «Покойничек» прозвучал нелепой бравадой. Со дня последнего приезда Йоу здесь никого не было. И что это значит? А это значит, что когда сюда заносили все эти коробки, это что-то или кто-то уже был в машине. Из чего следует, что можно двигать эти коробки направо и налево и не бояться нарушить следы.
— У меня все в порядке, мистер Йоу.
— Хорошо. Может вызвать полицию? Или сами справитесь?
— Справлюсь. Только подождите, пожалуйста, еще немного.
Передвинуть коробки оказалось не проще, чем сложить кубик Рубика. Она попыталась держать фонарик подмышкой, дважды уронила его на пол и, наконец, установила на крыше «паккарда». Нужно было переставить передние коробки назад, ближе к входу. Несколько книг упали на пол и завалились под машину. Какая-то щепка или осколок больно уколола палец.
Наконец, можно заглянуть в пыльное окно правой передней двери. Между большим рулем и ручкой скоростей какой-то паук сплел шикарную паутину. Перегородка между передними и задними сидениями закрыта.
Кларис было подумала, что зря не смазала ключ от «паккарда» маслом, но он вошел и провернулся в замке на удивление легко.
Из-за проклятых коробок дверь открылась всего лишь на треть. Из машины пахнуло гнилью и какими-то химикатами. Где-то она уже слышала этот запах. Но где? Нет, сейчас вряд ли удастся вспомнить.
Кларис наклонилась в кабину, опустила перегородку и посветила фонариком на заднее сидение. Луч тут же выхватил белую рубашку с блестящими запонками, быстро метнулся дальше, к лицу, но лица не видно, снова вниз, на рубашку, запонки, атласные лацканы, брюки с расстегнутой молнией — и еще раз вверх, на тонкую черную «бабочку» и воротничок, из которого виднеется короткая белая шея манекена. Но чуть выше шеи что-то еще, слегка отражающее свет. Ткань, черный чехол, в котором должна быть голова, огромный, словно внутри большая клетка с попугаем. Бархат — определила Кларис.
Чехол, накрывающий воображаемую голову, покоился на куске фанеры, лежащем одним концом на спинке заднего сидения, а другим — на шее манекена.
Кларис достала фотоаппарат, сделала несколько снимков и выбравшись из машины, замерла в темноте, соображая, что делать дальше.
Само собой, о том, чтобы привозить сюда агентов из балтиморского отделения не могло быть и речи. Что им тут смотреть? Манекен с расстегнутой ширинкой да альбом со старыми «валентинками»?
Мысль, что нужно забраться на заднее сидение и посмотреть, что находится под бархатным чехлом, не заставила себя долго ждать. И долго взвешивать ее тоже не имело никакого смысла. Кларис сунула руку в машину, отперла заднюю дверь и принялась снова передвигать коробки, чтобы она открылась. Казалось, за этой работой прошла целая вечность.