Мне не нужно было представлять, что для него значила эта уступка, но я совершенно точно знала, что чувствую то же самое. С неохотой я встала, присаживаясь на кушетку.
– Так, Зоя сказала мне сегодня, что...
– Подожди. Ты собираешься говорить так?
Я посмотрела вниз и поняла, что он имел в виду тот факт, что моя рубашка лежала на полу возле меня.
– Мой лифчик все еще на мне. В чем проблема?
– Проблема в том, что меня это отвлекает. Очень отвлекает. Если тебе нужны мои пристальное внимание и мудрость, то лучше надень рубашку обратно.
Я улыбнулась и приблизилась к нему.
– Почему, Адриан Ивашков, ты признаешь свою слабость?
Я протянула руку, чтобы коснуться его щеки, но он поймал мою руку с яростью, которая была на удивление провокационной.
– Конечно. Я никогда не утверждал, что сила в лице твоих чар, Сейдж. Я просто обычный человек. Теперь надень рубашку обратно.
Я наклонилась вперед, испытывая его выдержку на прочность.
– Или что?
Свободной рукой я ухватилась за ремешок моего бюстгальтера и начала тянуть его вниз...
...в конечном итоге мы снова целовались, катаясь по полу.
– Черт возьми, – сказал он через некоторое время, снова вырываясь. – Не заставляй меня быть единственным ответственным здесь. У нас есть до пяти минут времени.
– Ладно, ладно, – я заставила себя быть порядочной и поведала ему краткое изложение новостей о моем отце. – Все это время, что я была в Палм-Спрингс, я чувствовала, что я контролирую все. Вместе с ним здесь... Я не знаю. Я вдруг чувствую, что будет смена власти.
Адриан был весь внимание.
– Не будет никаких изменений во власти. Он не может отнять твою жизнь. Он не сможет отнять это, – он обвел рукой вокруг. – Это всего лишь ужин. Он наверняка будет говорить о разводе.
– Я знаю, знаю. Просто так трудно утаивать все от Зои, но я справляюсь. Он играет в другой лиге.
– Ты умнее его. Ты лучше его, – он сжал мои руки, а затем поцеловал их, но это был жест поддержки и привязанности, не страсти. – Не о чём беспокоится. Оставайся такой же умной, и расскажи мне об этом позже, сегодня вечером.
– Если ты не будешь спать, – поддразнила я его. Адриан приходил ко мне в сны лишь несколько раз, и то не на этой неделе. Он стал спать крепче, чем обычно, и, вероятно, прислушался к моим советам избегать чрезмерного использования духа. – И нам снова нужно связаться с Маркусом, так что будь готов к этому.
– Думаю, мне просто стоит пить больше кофе, чтобы не уснуть, – хитрый блеск появился в его глазах.
– Осторожней с этим, – предостерегла его я. Насмехаться над моим увлечением кофеином – удар ниже пояса. – Тебе лучше вести себя прилично, если хочешь снова лицезреть непристойную меня.
– Неужели? А я думал, что заслужил это плохим поведением.
Мы поцеловались на прощание, и я направилась назад в Амбервуд, опоздав лишь немного. Однако это того стоило. Короткий разговор с Адрианом – и длительный телесный контакт – придали мне сил. Я чувствовала себя уверенной, исполненная любви к Адриану и готовностью к сражению. Я смогу совладать со своим отцом.
Упоминание о Маркусе вернуло меня к мыслям о зачарованной соли. Я так ничего и не сделала с ней. Может, Адриан был прав, и Маркус захочет опробовать ее на каком-нибудь новичке. Мисс Тервиллигер хранила ее у себя дома ради меня, и, несмотря на то, что чернила алхимиков были мне хорошо знакомы, я нуждалась в ее совете касательно магических возможностей некоторых веществ, которые могли войти в состав. Но когда я вошла в ее кабинет, я поняла, что подискутировать о магии не удастся. Зоя нетерпеливо ожидала меня здесь. Несмотря на то, что я опоздала, урок закончился лишь несколько минут назад. Она, должно быть, пришла сюда на свой последний урок.
– А вот и ты, – сказала она.
Мисс Тервиллигер, сидящая за столом, подняла на меня глаза и одарила понимающим взглядом:
– Спасибо, что отнесла за меня те бумаги в офис. Я как раз объясняла твоей кузине, как сильно ты мне помогаешь.
Я натянуто улыбнулась:
– Рада была помочь, мэм. Могу ли я идти?
– Да-да, конечно.
Она вновь вернулась к документам и больше не взглянула на меня.
– Что за срочность? – спросила я Зою, когда вышла из класса.
– Мы должны встретиться с папой сейчас, – сказала она.
– Сейчас? Это же не обед. Это даже не обед для пожилых людей.
– Папа приехал в город рано, и он не хочет терять время.
Я старалась не хмурится:
– И снова я узнаю об этом в последнюю очередь.
Она бросила на меня разочарованный взгляд:
– Кажется, у тебя на примете есть дела поважнее. Тебе вообще наплевать.
– Не начинай, – предостерегла я. Мы подошли к гаражу, и я по привычке осмотрела Ртуть, убеждаясь, что ни один придурок не оставил на ней царапину.
К моему удивлению, Зоя уступила:
– Ты права. Мы не должны бороться друг с другом. Сегодня мы сёстры, не только алхимики. Мы должны объединится против общего врага.
– Ты о маме? – недоверчиво спросила я. Зоя кивнула в подтверждение моих слов, и я стиснула зубы, чтобы не огрызнуться, иначе драки было бы не избежать.
Выбор отцом ресторана был именно таким, каким я от него и ожидала. Он терпеть не мог оборок и излишнего убранства, так что каждый необычный ресторан с причудливым или романтичным стилем автоматически отпадал. Помимо своего прагматизма, он также терпеть не мог подобные шумные заведения с сомнительной чистотой и такой же едой. Так что он выбрал японский ресторан, прилегающий к отелю, гордящемуся своим минимализмом. Обстановка строгая, с большим количеством линий, но меню и репутация на высоте.
– Привет, пап, – сказала я. Он уже сидел за столиком, и когда мы подошли, он даже не встал, чтобы обнять нас. Даже Зоя не стала исключением.
– Сидни, Зоя, – произнес он. То, что мое имя было произнесено первым, не являлось никакой привилегией, а данью старшинству. Если бы здесь была Карли, он бы назвал первой ее. И для двойного эффекта это было бы в алфавитном порядке. Официант тут же подошел, чтобы предложить воду или чай, и отец протянул ему меню. – Это обеденное меню. Пожалуйста, принесите нам меню для ланча.
– Время ланча прошло, сэр, – вежливо сказал официант, – мы заменили меню.
Мой отец посмотрел ему прямо в глаза:
– И вы пытаетесь сказать мне, что три тридцать – это время обеда?
– Нет... – официант беспомощно оглядел пустой ресторан, лишь двое бизнесменов выпивали в баре. – Еще не обед.
– В таком случае, не вижу причин, чтобы платить по цене обеда. Принесите мне ланч–меню.
– Но ланч закончился в два.
– Тогда позовите менеджера.
Официант ушел и быстро вернулся с меню ланча. Я старалась не провалиться под землю.
– А теперь, – сказал мой папа, явно гордясь собой. – Давайте оставим еду в покое и перейдем к делу.
Мой желудок сжался, когда я подумала, какого рода дело он имел в виду. Даже в отсутствие волнения я не была голодна, но по правилам хорошего тона заказала суши.
– Маленькая порция, – отметил отец.
Моя речь была безупречной:
– И самая дешевая. Даже несмотря на ланч–меню, это место очень дорогое. Нет смысла заказывать много за деловым разговором, к тому же, это светский обычай. Кроме того, наше обучение включает бесплатное питание, и вечером мы поедим в общежитии.
Он одобряюще кивнул:
– Действительно. Ты выглядишь сильно поправившейся, так что это мудрое решение.
Я сдержанно улыбнулась, подавляя в себе жаление сказать ему, что я по-прежнему ношу четвертый размер. Просто теперь это был полный–здоровья–четвертый–размер. Тем временем отложившая было меню Зоя быстро открыла его снова, услышав, как отец упрекает меня. Она наверняка хотела заказать темпура, одно из ее любимых блюд, но вдруг испугалась гнева отца из-за жареной пищи. Может, я и терпела его колкости, но если он тронет ее, я не стану сдерживаться и выплесну чай ему в лицо. В конце концов она заказала то же, что и я, хотя я знала, что суши она не любит.
После того, как официант принес наши заказы, мой отец достал два конверта и один вручил мне, другой – Зое.
– Нет смысла тратить время. Как вы видите, я собрал информацию, которая поможет вам в даче показаний против вашей матери.
У меня чуть челюсть не отвисла, когда я просматривала записи о жизни мамы. Копии из колледжа, история работы. Здесь же уйма фотографий, включая одну, сделанную, по всей видимости, на занятиях йогой. Я взяла ее. Кроме мамы, здесь было несколько студентов, покидающих студию с ковриками в руках.
– Что это? – спросила я.
– Видишь того мужчину? – отец указал на человека, разговаривающего с мамой. – Ее инструктор. Она всегда разговаривала с ним во время занятий.
– Если он ее инструктор, разве должно быть иначе?
Уродливая усмешка появилась на губах отца:
– Если бы не было других причин.
Уродливая усмешка появилась на губах отца:
– Если бы не было других причин.
– Что? – снимок выпал из моей руки. – Нет. Ни за что. Мама никогда не изменяла.
Он пожал плечами:
– Она хочет развода, разве нет?
Я могла бы назвать дюжину причин, по которым она бы хотела этого, но вместо этого выбрала нейтралитет.
– У тебя есть другие доказательства?
– Нет, – признался он. – Но это не имеет значения. Намека будет достаточно. Нам всего лишь требуется выставить ее в ненадежном свете. Исключение из колледжа, поверхностный трудовой стаж. Она даже не работала в полную смену.
– Потому что она заботилась о нас, – сказала я. Папа следил за нашим образованием, но она была той, кто контролировал нашу ежедневную жизнь, следя за домом и обнимая, несмотря на раны.
– Опять-таки – неважно. Тут достаточно документов, чтобы продемонстрировать, каким непостоянным родителем она будет. По крайней мере, это будет гарантировать совместную опеку, хотя я удивлюсь, если не получу полную.
– Есть ли у тебя аргументы с чисто юридической стороны? – спросила я с той же натянутой улыбкой.
Он нахмурился:
– Нет, хотя и не из-за отсутствия попыток.
– Значит, они просто должны основывать дело на фактах, – заметила я с невозмутимым видом.
– Да. Все будет хорошо, если вы, девушки, сделаете все со своей стороны.
Он выждал паузу, пока официант подал чистые полотенца.
– Я знаю, что не должен говорить вам, насколько это важно. Зоя является ценным человеком в нашем деле, которое становится все более и более важным с каждым денем. Возвращение охотников на вампиров вызвало много шума. Мы не можем позволить им хаотично разрушать то, над чем мы работаем.
Смена темы позволила мне вздохнуть с облегчением. Большинство алхимиков считали Воинов Света кучкой агрессивных бунтовщиков, хотя недавно Маркус смог предоставить доказательство, что некоторые алхимики сотрудничают с Воинами. И это же было свидетельством того, что Воинам известно о Джилл. Я была рада, что отец выступал на стороне разума и являлся ключевой фигурой среди алхимиков.
К моему удивлению, он посмотрел прямо на меня:
– Многое из того, что мы знаем, является результатом твоих стараний.
Он был так близок к тому, чтобы сделать комплимент.
– Я просто делала то, что должна была, – сказала я ему.
– Помимо этого, раскрыв злодеяния Кита и выдержав то бракосочетание, ты привлекла внимание многих из нашего руководства.
Повисла неловкая тишина. При существующем положении, в наш адрес было больше осуждения, чем похвалы, и я определенно не знала, как на это реагировать. Зоя прочистила горло.
– Я собственноручно руковожу процессом кормления, – гордо сообщила она. – То есть, я не имею в виду момент питья крови. Но Сидни не может делать этого, когда морою нужно к Кларенсу Донахью для кормления. Так что я остаюсь за главного.
Отец снова впился в меня пристальным взглядом:
– Почему ты не можешь этого делать?
– Я работаю над школьным проектом, – объяснила я.
– Я понимаю.
Но на его лице появилась морщинка.
– Сидни все время участвует в школьных проектах, – добавила Зоя. Я думаю, что ей было больно, что не ей отведена контролирующая роль. – Всегда уходит после школы. И постоянно на побегушках либо болтается со своей учительницей истории.
– Мы не болтаемся, – возразила я.
– Но ведь ты пьешь вместе с ней кофе, не так ли? – спросила Зоя с торжеством.
– Ну да, но ведь это не...
– Что это за предмет? – перебил папа. – Химия?
Зоя и я ответили вместе:
– История.
Он нахмурился:
– Этот предмет не является нужным для тебя. Да и все они, на самом деле. Вы уже получили превосходное образование.
– Да, но быть на хорошем счету необходимо, – отметила я. – У примерного студента много преимуществ. Мне дают больше свободы, и, будучи в состоянии покинуть кампус в нерабочее время на побегушках для мисс Тервиллигер означает, что я в состоянии уйти и помочь морою, если это необходимо, не привлекая внимания. Мы не можем рисковать, если они сделают что-то глупое и попадут в переделку.
Кажется, это успокоило нашего отца, но Зоя пошла в наступление снова:
– Это гораздо больше. Вы с ней друзья. Вы разговариваете об отпуске в Греции и Риме.
Откуда это взялось? Я ожидала допрос со стороны отца, но не ее.
– Ну и что, что мы иногда общаемся? Она человек, и не причинит нам вреда.
– Вред заключается в том, что ты не уделяешь все внимание заданию, – мне не понравилось твердое выражение лица Зои. – Может, она и человек, но у тебя определенно есть друзья среди мороев и дампиров.
Брови отца взлетели вверх, но в это время принесли еду, что дало мне возможность придумать ответ. Он вскочил прежде, чем я открыла рот.
– Что значит – друзья морои и дампиры?
– Сидни то и дело болтается с ними, – заявила Зоя. – Делает им одолжения.
Я перевела на нее жесткий взгляд, что заставило ее вздрогнуть:
– Это моя работа, наблюдать за ними. Это очень тонкая грань – научиться общаться с ними для того, чтобы завоевать их доверие и заставить их делать то, что мне нужно, то, что ты еще не умеешь делать. Боже мой, я должна была жить с одним! Мне это было приказано, с чем ты никогда не смогла бы справиться, ты даже волновалась, «контролируя» ужин. Так что не суди мой стиль, ведь ты не та, кто раскрыл Кита, воинов и все остальное.
– Тише, тише, девочки. Перестаньте. – Но я не могла не заметить, что отец был в восторге от этого. Я думаю, он решил, что конкуренция сделала нас сильнее. – Вы обе добились отличных результатов. Зоя, Сидни продемонстрировала нам снова и снова, как лояльно и как превосходно она может выполнять свою работу. Сидни, Зоя права, ты не должна слишком угождать учительнице или мороям, даже если это является частью твоей хорошей репутации. Есть определенная черта, которую вы никогда не должны пересекать. Вы видели, что стало с Китом, когда он стал заключать сделки с мороями.
Зоя и я были ужасно напуганы в течение нескольких мгновений.
– Ты знаешь, что стало Китом? – спросила я.
Отец немного расслабился:
– Да, его освободили.
Я так удивилась, что уронила суши, потом подняла его своими палочками.
– И он остался?..
– Да. Он был успешно перевоспитан и теперь работает в Чарльстоне. В офисе, конечно. Он, конечно, не готов работать здесь. Но это облегчение для всех нас, что образование помогло. Ведь не всегда удается, к сожалению. Даже когда усиливают татуировки.
Волосы на загривке встали дыбом.
– Усиливают татуировки? Ты имеешь ввиду повторное наложение?
– В некотором роде, – он был очень осторожен в выборе слов. – Скажем так, вносят определенные изменения в чернила, которые могут помочь проблемным душам, таким, как Кит.
Пока Маркус не сказал мне, я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь еще говорил об этом.
– Чернила с более сильным принуждением для повиновения и верности?
Глаза отца сузились:
– Как ты узнала об этом? – требовательно спросил он.
– Ходят слухи об этом.
Я молилась, чтобы он не потребовал деталей, но была полностью готова солгать. Его взгляд держал меня несколько долгих секунд, прежде чем он, наконец, решил не давить на меня больше.
– Чудовищная мера, – сказал он наконец, – И это основывается на получении от них помощи. Однако это необходимо. Люди, подобные Киту, опасны не только для нас, но и для всего человеческого мира. Может, морои не настолько плохи, как стригои, но они не естественны. Они не являются частью этого мира, и мы должны удерживать их влияние подальше от нашего сообщества. Это наша обязанность. И каждый, кто не понимает баланса, который мы поддерживаем с этими монстрами, вредит общему делу. Да, было много вмешательств, но Кит исправился. Мы спасли его душу. Ты спасла, Сидни. – Лицо отца светилось от воодушевления. – Тебе нужно поговорить с ним однажды. Ты должна увидеть добро, которое сотворила.
Я почувствовала неловкость:
– Ох, я...
– После обеда, – решительно заявил отец, – мы ему позвоним.
Моя мятежная половина хотела поинтересоваться «Разве сейчас не ланч?», но я прикусила язык. Мне вообще не хотелось разговаривать. К счастью Зоя, восторженная его вниманием, говорила за нас обеих. И когда трапеза близилась к концу, разговор снова вернулся к судебному слушанию. Я машинально кивала.
– Я рад, что могу положиться на вас обеих, – сказал он, когда мы поднялись, чтобы уйти. – Не то, чтобы я сомневался... но после Карли... сложно сказать.
– А что с Карли? – быстро спросила я. Отметив, что он не оставил чаевых, я, уходя, незаметно бросила на стол деньги.
Он нахмурился:
– Она будет свидетельствовать в защиту вашей матери. Но волноваться нечего. Этого будет мало.
Меня наполнила радость, и я постаралась не выказать этого. Карли противостояла отцу! По общему мнению, она не сталкивалась с таким давлением, как Зоя и я, но я гордилась старшей сестрой. Обычно она была самой застенчивой в семье. И то, что она стала на защиту мамы, означало, что ей пришлось многое преодолеть. Я часто задавалась вопросом, наберется ли она когда-нибудь мужества, чтобы рассказать, что Кит ее изнасиловал. Это же было началом.