Меня наполнила радость, и я постаралась не выказать этого. Карли противостояла отцу! По общему мнению, она не сталкивалась с таким давлением, как Зоя и я, но я гордилась старшей сестрой. Обычно она была самой застенчивой в семье. И то, что она стала на защиту мамы, означало, что ей пришлось многое преодолеть. Я часто задавалась вопросом, наберется ли она когда-нибудь мужества, чтобы рассказать, что Кит ее изнасиловал. Это же было началом.
Говоря о Ките... мой отец был полон решимости показать мне «все хорошее», что я сделала, независимо от того, сколько я уверяла его, что это не было необходимо. Когда мы добрались до парковки, он сделал несколько звонков, чтобы его перенаправили к Киту, и хуже всего то, что он использовал видео–звонок. Я тихо умоляла, чтобы Кит оказался чем-то занят, чем угодно, только чтобы он не отвечал на звонок. Неудача. Где-то через минуту мой отец наконец-то дозвонился, и лицо Кита появилось на экране телефона. Зоя и я толкались с каждой стороны от моего папы.
– Мистер Сейдж, – сказал Кит. Его голос звучал монотонно. – Рад снова вас слышать.
Я ахнула вопреки себе. Кит когда-то был высокомерным и неприятным. А когда его отправили на перевоспитание – безумным и ужасным. Сейчас... не было ничего. Он был пуст. Как робот. Один из его глаз был стеклянным, но если бы я не знала, какой именно, я бы никогда не определила, который из них.
– Я здесь с Сидни и Зоей, – объяснил отец. – Сидни беспокоится о тебе.
– Привет, Сидни.– Я думаю, он улыбнулся, но было трудно сказать. – Я хотел поблагодарить тебя. Я был болен, но теперь мне лучше. Я позволил себе быть обманутым порождениями зла. Если бы не ты, я бы потерял свою душу.
Мой язык как будто распух.
– Это... это замечательно, Кит. Как все остальное? Как работается вне алхимиков?
Он нахмурился:
– Что ты имеешь ввиду?
– Хмм, я не знаю. Видел какие-нибудь хорошие фильмы? Есть девушка? – Я знала, что это было легкомысленно для моего отца. – Ты счастлив?
Кит едва моргнул:
– Мое счастье не имеет значения. Только работа. Это и есть мое покаяние.
– Для... для чего? Для твоей прибыльной схемы с Кларенсом? Я имею в виду, это было плохо... но могло бы быть еще хуже. – Я понятия не имела, почему я пыталась защитить его пред собой, но было что-то очень тревожное во всем этом разговоре о душах и покаянии – особенно теперь, когда я знала, что настоящая проблема алхимиков состояла не в побочных эффектах в схеме Кита, а больше в том, что он просто работал с мороями. – И ты только что сказал, что тебе лучше.
– Мне лучше, но я не исцелился, – тон его голоса послал холод через меня. – У тех, кто сотрудничает с этими существами для чего-либо, кроме великого добра, существует длинный путь к искуплению, тот, который я готов пройти. Я согрешил против моего вида и позволил моей душе развратиться. Я готов очистить тьму.
– Это звучит так законно, прости, – сказала я слабо. – Я имею в виду, что это хорошо, не так ли? Это должно что-то означать.
– Я готов очистить тьму, – повторил он. Было трудно сказать, знал ли он, что говорил просто со мной. Он звучал так, как будто он декламировал что-то. Что-то, что он декламировал много, много раз, в действительности.
Те, кто сотрудничают с этими существами для чего-либо, кроме блага, для тех путь к искуплению долог. Воздействие этих слов не ускользнуло от моего внимания. Я делала гораздо больше из того, что сотрудничала с Адрианом. Было ли это то, ради чего я рисковала? Этой... смерти? В последний раз, когда я видела Кита, он кричал об освобождении от алхимиков. Это было ужасно, но в то же время, присутствовало что-то реальное в нём тогда. Бой. Огонь внутри него. Но сейчас в нём ничего не осталось. Кит был неприятным и эгоистичным, но он также всегда был полон чувства собственного достоинства, даже если это раздражало. Как он дошёл от самоуверенности, до... этого? Что они должны были сделать с ним, чтобы лишить его всего, чем он был, чтобы заставить его согласиться на то, что они сказали?
Татуировка, осознала я. Они, должно быть, повторно сделали татуировку, но усилили силу принуждения в ней. И еще... интуиция подсказала мне, что они усилили её на много. Чернила алхимиков могут сделать вас послушными для простых команд и сделать вас восприимчивыми к внушению. Но чтобы полностью изменить личность? Для этого требуется большее вмешательство. Я видела, что это должно было быть сочетание усиленной тату и всего того, что они сделали во время перевоспитания.
Я поняла, какой будет моя судьба, если меня поймают.
– Кит, – мне, наконец, удалось что-то сказать. – Как именно ты очистил эту тьму?
– Нам пора идти, – внезапно вмешался мой отец. – Мы очень рады видеть, что у тебя всё хорошо, Кит, поговорим позже.
Кит попрощался с нами, и мы отправились в сторону наших автомобилей. Зоя осмелилась быстро обнять нашего папу перед тем, как сесть в Ртуть. Я уже повернулась к водительской двери, но он поймал меня за руку. Я не сопротивлялась, потому что я все еще была ошеломлена от того, чему я только что стала свидетелем.
– Сидни, – сказал он, холодно глядя на меня. – Ты действительно проделала отличную работу. Я рад, что Зоя здесь, чтобы учиться у тебя. Она упрямая и непроверенная, но в конечном итоге она научится. И она права в одном: не отвлекайтесь. Даже если это всего лишь какой-то там твой учитель. Может быть, там вы можете немного отдохнуть. Тебе было бы полезно продолжить общение с тем молодым парнем, Яном Янсеном. Но теперь, казалось бы, невинное общение с любым человеком – опасно. Ты должна сосредоточиться на своей задаче. И я знаю, я не должен напоминать тебе о дружбе с мороями и дампирами.
– Конечно, нет, сэр, – я хотела промолчать.
Он изобразил что-то наподобие улыбки, а затем повернулся, не говоря ни слова. Я поехала обратно с Зоей Амбервуд, и неловкость, оставшаяся от наших предыдущих разговоров, вернулась. Как бы мне не нравилось то, что она выдала меня папе, я все еще любила ее... и не могла винить ее полностью. Он был пугающим человеком, тем, кто заставлял тебя чувствовать себя странно. У меня был большой опыт в этом.
– Эй, – сказал я, заметив, что мы проезжаем магазин, в котором продаётся мороженое, в который мы с ней ходили на прошлой неделе. – Хочешь немного пралине-пекан?
Зоя смотрела прямо перед собой и даже не взглянула на магазин.
– В мороженом очень много жира и сахара, Сидни, – на несколько секунд наступила тишина. – Может быть, мне стоит перестать брать уроки вождения у Эдди.
– Он плохой учитель? Он сделал что-нибудь, эмм, зловещее?
– Нет... – я ощущала конфликт мнений и мыслей в её голове. – Он – один из них. Ты слышала, что сказал папа... что сказал Кит. С ними нельзя сотрудничать.
– Это не сотрудничество. Это бизнес, – прагматично ответила я. – Что, если возникнет чрезвычайная ситуация, и ты должна будешь куда-то поехать? Ты должна быть подготовлена. Это для общего блага.
Она немного расслабилась:
– Да, наверное, ты права.
Она снова притихла, предоставляя мне хороший шанс поразмыслить о том, что означала сегодняшняя трапеза. Может быть, мой безукоризненный рекорд до сих пор держал меня неприкасаемой, но Зоя рассказала о некоторых других моих мероприятиях. Подозревал ли меня в чём-нибудь отец? Трудно было сказать, но я бы предпочла, чтобы у него не было никаких оснований думать дважды обо мне.
И, конечно, меня всё ещё беспокоило то, что случилось с Китом. Его лицо преследовало меня. Что они с ним сделали? Что он пережил во время перевоспитания? И насколько велика вероятность того, что он так замечательно переигрывал? Эти вопросы атаковали меня снова и снова, и когда мы достигли школы, я приняла решение. Это был трудный выбор, который не обязательно решит все мои проблемы. Но я должна была действовать. То, каким я увидела Кита, отнюдь не излечило мою депрессию, а лишь ухудшило положение.
Я должна сделать чернила. И я должна ввести их себе.
Другого пути не было. Я должна начать готовить их, чтобы узнать, защитят ли чернила от психических манипуляций алхимиков. Один из новобранцев Маркуса был бы лучше морской свинки, но не было времени получить хотя бы одного. Инес сказала, что моя магия может помочь запутать магию в татуировке, но что еще я могла сделать? У меня отсутствовал испытуемый, и сделать что-либо было не возможно. Если есть способ, который не позволит другим и мне превратиться в Кита, то я должна найти его. Это была моя отправная точка, и я отказывалась тратить время впустую.
После ужина в общежитии, когда Зоя отправилась в исследовательскую группу, я готова была пойти в дом мисс Тервиллигер, впервые попросив её об одной очень неожиданной просьбе. Может быть, было опасно работать со своей учительницей после того, как Зоя на меня донесла, но я бы сказала, что это обязательное дело, если бы спустя какое-то время она спросила меня. Когда я шла к студенческой стоянке, я столкнулась с Треем. Он выглядел так, будто собирался на работу.
– Эй, Мельбурн, – сказал он, подходя к остановке вместе со мной. – Я должен спросить у тебя кое-что. Ангелина гуляла с этим дампиром. Я только что видел, как они ушли вместе. Что у них происходит?
– Что за дампир? – спросила я.
– Тот, у которого фальшивый британский акцент.
– Я не думаю, что он фальшивый.
– Ладно, все равно, – даже я могла услышать ревность в тоне Трея. – Так что с ними?
– Уверена, что ничего.
– Тогда почему они всегда вместе?
«Потому что она пытается жить без тебя», – подумала я.
– Я думаю, что они практикуются или что-то в этом роде. Ты знаешь. Дампирские дела. – Он не выглядел убежденным. – Может быть, вместо того, чтобы преследовать ее, ты должен найти себе кого-нибудь?
Он вздохнул:
– Ты думаешь, я не пробовал? Разве можно сравнить её с кем-то другим? Ты можешь не верить в это, но нет ни одной такой девушки, как она, в этой школе.
– О, я верю тебе, – сказала я, думая о том, как Ангелина забыла комбинацию от своего шкафчика и попыталась открыть его, используя топор. Никто не был уверен в том, откуда она его взяла.
– Её уже пригласил кто-нибудь на танцы?
– Какие танцы?
Он указал на вывеску на окне общежития, на которой можно было прочесть «ТАНЦЫ ПО СЛУЧАЮ ДНЯ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА».
– Действительно, как я могла забыть об этом?
– У меня много всего в голове.
– Ты же не думаешь, что она пойдет с Нейлом, не так ли?
Я подумала о безразличии и фокусировке Нейла при исполнении служебных обязанностей.
– Нет. Я почти уверена, что этого не произойдет.
Он засунул руки в карманы и угрюмо смотрел. Я ждала дальнейших комментариев, но когда ничего не последовало, я почувствовала, что мои глаза расширяются от удивления.
– Неужели это так важно? Ее собираются повести танцевать с кем-то?
– Она важна, – сказал он, поворачиваясь ко мне лицом. – Я думаю... Я думаю, что я, возможно, допустил ошибку с ней. Я думал, что я хотел, чтобы Воины приняли меня. Но я? То, что я действительно хочу – стереть с лица земли злых вампиров и настоящее зло. Такого рода вещи. Мне не нужно, чтобы они делали это. Я могу думать за себя и найти способ сделать это, может быть, путь, который включает в себя Ангелину.
Я внезапно растерялась, в основном потому что то, что он предлагал, очень точно повторяло некоторые из моих собственных желаний.
– Так что тогда? Вы будете снова вместе?
– Я не знаю. Мне нужно время, чтобы подумать о том, как мне сделать это, чтобы сработало. И мне нужно не выпускать ее на улицу с Нейлом или с любым другим парнем в это время. – Он бросил на меня кривой взгляд. – Я знаю, я знаю. Это звучит невероятно по–сексистски, желать, чтобы она приостановила свою жизнь, поэтому я могу выяснить, что я хочу. Но это не совсем типичная ситуация, в которой мы находимся.
– Разве это не правда, – пробормотал я. Длинная тишина между нами – и два откровения ударили меня. Одно из них было то, что, несмотря на то, как Трей и Ангелина смотрелись вместе, я хотела, чтобы они встречались. Второе в том, что я вдруг получила возможность перед собой. – Я помогу тебе. Я помогу Ангелине остаться свободной.
– Что? – он внимательно меня изучал. – Ты можешь сделать это?
– Конечно, – сказала я. Было легко это обещать, видя, как она все еще тащилась от него, и ее мнимое оживление быть абсолютно незаинтересованной, но Трей этого не знал. Улыбка вспыхнула на его лице, а затем дрогнула.
– Что ты хочешь взамен? – спросил он осторожно.
– Почему ты думаешь, что я что-то хочу?
– Ты алхимик, – он опять не смог справиться с улыбкой. – Алхимики не делают ничего просто так.
– Друзья делают, – сказала я. Интересно, я должна чувствовать боль в намеке или стыд, что он был прав в этом случае. – Я помогу тебе с Ангелиной. Но мне нужно одолжение – одно большое и одно в том, что ты, как друг, будешь должен доверять мне.
Он что-то обдумывал несколько мгновений.
– Продолжай.
Волнение трепетало в моей груди, и я попыталась говорить спокойно и стараясь заслужить доверие:
– Хотел бы ты еще татуировку? Одну, которую никто не сможет видеть?
Он посмотрел на меня в изумлении:
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Я серьезно. Есть кое-что, что я пытаюсь сделать, вроде сторонний проект, который мог бы помочь многим людям. Именно людям. Если бы ты мог помочь мне, это было бы невероятным.
Больше, чем невероятным. Трей будет идеальным испытуемым.
– Когда ты и татуировки участвуете в одном деле, они становятся не просто декоративными, – напомнил он мне. Это было правдой. Когда я впервые приехала в Амбервуд, я обнаружила, что Кит возглавлял незаконное дело, связанное с увеличивающими силу татуировками. Вот что разладило его с алхимиками. Трей видел тяжелые побочные эффекты дел рук Кита.
– Нет, но эта не собирается контролировать тебя. Если она сработает, то будет на самом деле защищать тебя от контроля над сознанием.
Он приподнял брови:
– Я даже не знал, что я в опасности. А если она не сработает?
– Тогда ничего не случится. У тебя есть шанс доказать, насколько ты вынослив, вытерпев другую татуировку. – Ну, я была уверена, что ничего не случится. Уверена на девяносто девять процентов. Нет необходимости упоминать одного процента.
– Хотя... Тебе нужно будет наколоть ещё одну татуировку, чтобы проверить, что это работает.
– Сидни...
– Трей, пожалуйста, – я схватил его за руку. – Я не могу рассказать тебе все, но поверь мне, когда я говорю, это действительно важно. Я надеюсь, ты достаточно хорошо знаешь, что я не стала бы просить что-то вроде этого просто так. – Его лицо это подтвердило. – Ты сказал, что хочешь исправить ошибки? Поверь, я сделаю это. И я помогу тебе с Ангелиной.
– То есть, ты не поможешь мне, если я не сделаю это для тебя?
Я колебалась, и часть моих сил исчезла. У меня не было никакого права так его шантажировать.
– Нет, я бы сделала это не для тебя. Я по-прежнему помогу сохранять ее одинокой, вне зависимости от того, что ты решишь.
Он рассматривал меня своими темными глазами в течение нескольких долгих секунд:
– Я могу пожалеть об этом, но хорошо. Ты не всегда идёшь на поводу у своих мыслей, но когда ты говоришь, что ты хочешь помочь людям, ты именно это имеешь в виду. Когда это нужно будет сделать?
– Я думаю, после того, как ты вернёшься с работы. Разве ты не туда собирался? – я не любила задерживаться, но будем считать, что я сделала это для того, чтобы иметь возможность для тестирования.
– Не–а. Просто забрать зарплату.
Всё удачней и удачней.
– Можешь ли ты отправится к мисс Тервиллигер после этого? Я отправлю тебе смс с её адресом, и она позаботится о комендантском часе.
– Это будет происходить у мисс Тервиллигер?
– Да. Ты можешь встретить её парня. У него повязка на глазу.
Трей раздумывал над этим:
– Почему нельзя было сказать мне об этом в первую очередь? Я приду.
Я послала ему ее адрес, а затем направилась к своей машине. По пути к ней я позвонила Адриану.
– Как все прошло со стариком? – спросил он.
– Не очень, – сказала я. – Я направляюсь к мисс Тервиллигер и нужно, чтобы ты встретил меня там.
– Хорошо, – без колебаний сказал он. – Почему мы не можем побыть наедине?
– Я нашла подопытного кролика.
ГЛАВА 13 АДРИАН
Лицо Джеки говорило мне, что это не было шуткой.
– Входи, – сказала она, открывая входную дверь и пропуская меня вперед. – Дай Бог, ты понимаешь, что происходит.
– Немного, – сказал я, не совсем уверенный, что это не было преувеличением. Сидни достаточно ясно выразилась по телефону, что пришло время проверить её чернила, но мне было трудно представить ее, пустившуюся в эту крайность. Последнее, что я знал: она должна дождаться Маркуса и позволить ему найти подопытного кролика. Если она вдруг решила сделать тату на дому, – и я мог лишь предположить, сделает ли она ее себе, – то на самом деле произошло что-то серьезное.
Хотя Джеки выторговала современный дом, когда ее бунгало сгорело, внутри ее новый дом выглядел идентично старому. Я прошел мимо стопки книг о кристалле исцеления и наклонился, чтобы погладить пушистую белую кошку, трущуюся в приветствии о мои лодыжки. Через несколько мгновений Сидни вышла из прихожей, заламывая руки. Увидев меня, она побежала вперед и бросилась в мои объятия. Джеки вежливо отвела взгляд и сделала вид, что заинтересована в поправлении нескольких свеч. Мы никогда не говорили явно о наших отношениях с ней, но мы действительно склонны расслабляться в ее присутствии, и я изучил две важные вещи о Жаклин Тервиллигер. Одна из них состояла в том, что она не была глупой. Другая – в том, что она не осуждала.
– Что случилось? – спросил я Сидни. – Твой отец?
Это была единственная вещь, которая, возможно, вызвала бы это изменение взглядов.