– Со мной.
– Правда?
– Правда, правда. – Му похлопал по крышке сундучка. – Я, конечно, не самый честный человек, но в наших обстоятельствах кидать партнеров – последнее дело.
– Почему? – растерялся Черепват, удачливость которого во многом строилась на умении вовремя нанести деловому партнеру удар в спину.
– А ты сам подумай, – предложил Одноногий.
– Я думаю, чем быстрее мы разбежимся, тем лучше, – хмуро заметил Одноглазый.
– Расплывемся, – уточнил Му.
– Можно и так.
– Но чтобы расплыться, мне нужен товар.
– А мне нужно увидеть деньги.
– Да пожалуйста.
Лодки соприкоснулись бортами, Одноногий откинул крышку сундучка, и Черепваты с удовольствием уставились на стопки серебряных монет.
– Все на месте?
– Я ведь сказал: обстоятельства слишком серьезные, чтобы кидать по мелочи. – Му захлопнул сундук. – Ваша очередь.
– У нас тоже все в порядке. – Безухий оглушительно свистнул, и через несколько минут к месту встречи подошли пять лодок, в каждой из которых лежало по два длинных ящика. Точнее, в четырех первых – по два, последняя шла наполовину пустая.
– Мы договаривались на десять «скотов», – угрюмо заметил Одноногий.
– Помню, – не стал спорить Безухий. – Но в Девяти Дятлах мы столкнулись с Чудью и потеряли один ящик.
– Почему не подняли?
– Мы всю Чудь не посекли, – мрачно произнес второй Черепват. – Мы от нее еле ноги унесли. Там одних леших штук семь было, не меньше.
– Дорожный сбор, – хмыкнул Безухий.
– Ребят только жалко, – добавил Одноглазый. – Четверых потеряли.
Му покачал головой, внимательно разглядывая в унисон оправдывающихся Черепватов, после чего задумчиво почесал толстый подбородок и негромко протянул:
– А знаете, братья, это даже хорошо, что вы одного «скота» посеяли. Теперь у меня есть веский повод вас отпустить.
– Что?!
Адорнийцы на передовой лодке пришли в движение: кто-то схватился за меч, кто-то выдернул из уключины весло, кто-то подался назад, однако Му остался спокоен и даже не прикоснулся к лежащему рядом арбалету. И это обстоятельство вернуло Одноглазому хладнокровие.
– Что значит «отпустить»? – поинтересовался он, с подозрением глядя на докта. – Кинуть нас хотел?
– Нет, – качнул головой Одноногий. – Меня пытались заставить вас кинуть.
– Пытались! – рявкнул Безухий. – Как же…
– Заткнись, – велел Одноглазый. – Му, мы слушаем.
– Спасибо. – Докт побарабанил пальцами по крышке сундучка. – Судя по всему, братья, мы с вами вляпались в прибыльное, но очень кривое дельце. Мне намекнули… Не приказали, а просто намекнули, что вы не должны уйти с Камышового Острова. Смекаете?
– Кто намекнул?
– Заказчик.
– Паскуда!
Безухий отпустил еще несколько ругательств – громких, но бессмысленных, и лишь после этого стал прислушиваться к разговору, что продолжил его смышленый брат.
– Что ты знаешь о заказчике, Му? – поинтересовался Черепват.
– К сожалению, ничего, – вздохнул Одноногий. – Мне заплатили столько, что я не стал интересоваться. И, кажется, напрасно.
– Он дал нам «гробы» и щедрый аванс, – скривился Черепват. – Я полагаю, он весьма серьезная паскуда, затеявшая очень опасное дело.
– Я думаю, нас нанял какой-нибудь лорд, – кивнул Му. – И еще я думаю, что вашей смертью дело не ограничится.
– А чем оно ограничится? – осведомился Безухий.
– Му намекает, что его самого кончат, – хмуро пробасил Одноглазый.
– Я всегда говорил, что вы, Черепваты, живое воплощение поговорки «одна голова хорошо, а две лучше», – ухмыльнулся Одноногий.
– Выбирай выражения.
– Чем тебе не понравился комплимент? – Му хохотнул, но тут же стал предельно серьезным: – Я скажу заказчику, что вы отправились заметать следы: искать пропавшего «скота» и его гроб. Потому, мол, и отпустил. Глядишь, он решит и меня не трогать.
– Почему он должен так решить?
– Потому что нужно убрать всех исполнителей или не трогать никого, – объяснил брату Одноглазый. – А до нас заказчику не дотянуться.
– А если дотянется?
– Тогда и будем бояться. – Одноглазый решительно посмотрел на Одноногого. – Что с деньгами?
– Получите все, за вычетом одной доли.
– Честно, – согласился Черепват. – С этими деньгами мы спрячемся так, что нас не то что заказчик – лучшие адорнийские маги не отыщут. А тебе, Му, удачи.
– Она мне пригодится, – не стал спорить докт.
Они разделились!
Разделились! Разделились!
Марида не знала, что делать. Еще несколько минут назад будущее казалось предельно ясным: выбрать подходящий момент, устранить охранявших «гробы» контрабандистов и освободить плененных друзей. После этого они перебьют остальных подонков и пытками вырвут из братьев Черепватов имя подлого заказчика. Марида не сомневалась, что трусливые работорговцы начнут говорить сразу, но была полна решимости мучить их как можно дольше. День или два, если Черепваты смогут столько протянуть. Сладкие мысли о пытках, которым она подвергнет работорговцев, поддерживали Мариду во время преследования, но…
Но что делать сейчас?
Она догнала караван слишком поздно – кибитки уже разгрузили, к счастью, Марида успела заметить корму последней лодки и сразу же бросилась следом. В воду. Без подготовки и без оружия. В какой-то момент решила осуществить свой план в густых камышах, но вовремя сообразила, что драка на неустойчивых лодках может привести к тому, что «гробы» опрокинутся и утонут. Решила подождать и, как выяснилось, осторожничала не зря: толстый одноногий докт привел с собой много воинов.
Последовавшие затем переговоры Марида слышала через слово, однако поняла, что ее друзей отдают, и именно этот факт расстроил девушку больше всего: в мыслях она уже поквиталась с Черепватами, считала их покойниками и не хотела отказываться от мести. С другой стороны, одноногий докт и его приспешники вызывали у Мариды не менее сильные чувства.
«Ладно, мерзавцы, мы еще увидимся…»
Девушка с ненавистью посмотрела на уплывающих к адорнийскому берегу Черепватов, прошептала проклятие и бесшумно поплыла за доктами. За своими друзьями. За подонком, который заказал похищение.
* * *Из Гридвальда они ушли на удивление легко.
Известие о событиях в замке не успело распространиться, городские ворота не захлопнулись, а потому никто не пытался остановить несущихся во весь опор всадников. Оказавшиеся на пути горожане разбегались, некоторые, узнав Карлоса, кланялись, другие качали головами, неодобрительно глядя на такую лихость, но все думали примерно одно: «По важному делу поскакал наследник. Видать, случилось что-то…»
Выскочив из Гридвальда, они поскакали по Имперскому тракту, торопясь уйти как можно дальше от города, а километра через два вырвавшийся вперед Ураган повернул в Пущу. С ним не спорили: старый воевода знал местные леса лучше всех.
Узкая дорожка – две колеи среди деревьев – скоро сменилась едва заметной тропинкой, а потом пропала и она. Прошло всего двадцать минут, как беглецы свернули с тракта, а Карлос уже окончательно заплутал, но Ураган не останавливался, упрямо продолжал путь, заводя их все дальше и дальше в Пущу. В какой-то момент воевода приказал спешиться – нужно было перевести лошадей через овраг, после чего вернулся в седло, и неспешная дорога через лес продолжилась. Еще двадцать минут, еще час, еще два… И ближе к вечеру, когда измотанный юноша решил, что скачка продлится всю ночь, Генрих сделал знак остановиться.
– Здесь наш схрон.
Это были первые слова, которыми обменялись путники после бегства из замка.
Ураган спешился, очень медленно – он еще не до конца восстановился после схватки – прошел вперед, со вздохом присел у самого обыкновенного пенька и хитрым образом надавил на него: сначала сверху, затем сбоку и снова сверху. Послышалось гудение, и небольшой холмик, что находился в десяти шагах от пня, вдруг приподнялся над землей, показал дверь и окошко, на глазах превратившись в небольшую землянку.
– Прайм-укрытие, – хмыкнул Карлос.
– Ага, – коротко подтвердил воевода. – Лошадь стреножь.
Приказывать лорду?! Шахмана замерла, ожидая реакции юноши. Возмутится или согласится? Поймет ли, что сейчас, в походе, прислуживать ему никто не будет, или устроит сцену? Каким воспитал сына старый Датос?
Как выяснилось – нормальным. Ни жестом, ни словом не показал Карлос, что предложение Урагана его оскорбило, кивнул: «Хорошо», и тут же поинтересовался:
– Кто схрон строил? Городские мастера?
Другими словами: кто еще знает о тайном убежище? Не появится ли погоня?
Вопрос правильный и своевременный.
Генрих одобрительно улыбнулся и пророкотал:
– Мы сами схрон поставили. Спросили, что нужно делать, чертежи у мастеров взяли, готовые механизмы, а поставили сами. Чтобы не знал никто.
– Даже отец?
– Ваш отец был нашим повелителем, от него у нас секретов не было.
– Даже отец?
– Ваш отец был нашим повелителем, от него у нас секретов не было.
– А от Ханса?
– Ментор Ханс Героями не командовал, – заметила Егоза.
– Ах, да…
Карлос хотел спросить, что они будут делать дальше, определить, так сказать, ближайшие планы, но с легким удивлением обнаружил, что спутники занялись своими делами. Ураган вошел в землянку, через пару минут вышел, держа в руке банку с целебным бальзамом, медленно, но достаточно ловко и без посторонней помощи скинул доспех и принялся смазывать раны. Тем временем Егоза, двигаясь тоже медленнее обычного, но больше никак не выказывая усталость после боя, расседлала стреноженных лошадей, собрала хворост и разожгла бездымный костер. Затем взяла у воеводы банку и занялась собой.
– Есть солонина и сухари, – сообщил Ураган.
– Вот и хорошо.
На молодого лорда Герои не обращали никакого внимания. Мол, не мешает – и ладно. Лошадь свою стреножил? Спасибо, хоть какая-то помощь, а под ногами путаться не надо. Зато комары местные благородную кровь оценили весьма высоко и накинулись на Карлоса так, словно он был первым и единственным объектом охоты за последнюю тысячу лет. Мерзкие насекомые ухитрялись жалить юношу во все доступные и даже недоступные места, заставляя постоянно дергаться и почесываться. В конце концов, молодой лорд не выдержал:
– Почему они кусают только меня?
– Прайм, – ухмыльнулся Генрих. – Наши тела защищены.
Прайм, опять этот прайм. Он повсюду и нигде. Он исцеляет, воскрешает и помогает убивать. Смертельный враг и надежный помощник. Прайм…
Ужинать сели в беспросветном мраке, который едва разгоняло пламя костра. Как и было обещано: солонина с сухарями. Вместо вина – вода. Спать же придется на земле, в лучшем случае – на узкой лавке в землянке, кутаясь в старое одеяло и прислушиваясь к каждому шороху.
Но что делать, такова горькая участь изгнанника.
Изгнанника…
Несмотря на то что с момента их бегства прошло уже несколько часов, Карлос только сейчас по-настоящему задумался о происходящем, только сейчас ощутил тоску по отцу и понял, что потерял. Его жизнь не просто изменилась – перевернулась с ног на голову, более того, она висит на волоске, потому что император терпеть не мог неблагодарных отпрысков и безжалостно наказывал тех, кто поднимал руку на родителей.
«Может, я зря бежал из Гридвальда, своими руками, точнее – ногами, подтвердив нелепые обвинения Ханса? Может, следовало остаться?»
И что бы это дало? Кобрийцы не позволили бы ему выступить перед гридийцами в свою защиту, продолжили бы бой, доведя его до логического конца. До смерти неудобного лорда, ставшего неудобным свидетелем.
«Они хотели Гридию – они ее получили. Мне же остается лишь… Сражаться!»
Слово прозвучало решением. Не спонтанным, но обдуманным. Решением настоящего лорда, не привыкшего сдаваться без боя. Решением владетеля.
«Я буду сражаться, – пообещал себе Карлос. – За себя и за отца. За свое имя и за свою честь. Если потребуется – против всех. Если потребуется – до конца!»
Потому что ничего другого не остается.
Карлос стряхнул с колен крошки, перевел взгляд на сидящую напротив Шахману, кашлянул и негромко произнес:
– Твои раны быстро затягиваются.
Синяки, что были на обнаженных руках Егозы, уже сошли, а порезы выглядели старыми, не было сомнений, что к утру от них не останется и следа.
– Прайм, – пожала плечами Героиня.
Он не только делает их сильными и выносливыми – он исцеляет. Им пропитана каждая клеточка Героев, собственно, они и есть – прайм. Его дети. Его воины.
– Какой он? – неожиданно спросил Карлос.
– Кто?
– Прайм.
Ураган крякнул, но тут же замолчал, внимательно глядя на юношу. Егоза же, поколебавшись, тихо ответила:
– Он внутри меня.
И в этих словах было все.
Каков прайм для Героя? Точно такой же, как сам Герой: слиты воедино и навсегда.
Пора было переходить к делам насущным, обсуждать, что делать дальше, но Карлос не удержался от еще одного вопроса:
– А что осталось от тебя?
И буквально кожей ощутил сгустившееся вокруг неудовольствие.
Датос предупреждал сына о болезненной реакции Героев на подобный интерес, убеждал ни в коем случае не затрагивать эту тему в разговорах, но Карлос решил иначе. Теперь он был лордом, а лорд имеет право спрашивать о чем угодно. И Герои обязаны ему отвечать.
Хотя бы потому, что он, Карлос, лорд Грид, собственноручно стреножил свою лошадь.
– Это плохой вопрос, – протянула Шахмана.
– Я знаю, – спокойно отозвался юноша. – Но хочу услышать ответ.
Они поняли? Следующая фраза показала, что да – поняли.
– Каждый из нас помнит, каким он был раньше, – задумчиво произнес Генрих. – Но каждому нравится, каким он стал теперь. Мы понимаем, что изменились, и принимаем этот факт.
– Хорошо ли вы помните себя прежних?
– Как и любой человек – с каждым годом все хуже и хуже.
– Людей меняет время и обстоятельства, а нас – прайм, – подала голос Егоза. – И я не вижу ничего, кроме преимуществ.
– Отец говорил, что раньше, до того, как стать Героиней, ты не была агрессивной.
– Желание войны характерно для любого Героя, – буркнул Ураган.
Шахмана же ответила мягче:
– Я не агрессивна, я просто вижу только одно решение – силой. Прайм дал мне много силы, и трудно бороться с соблазном.
– Это не соблазн, это наша жизнь. Прайм говорит, что наш путь – война.
Карлос вздохнул и вдруг подумал, что многие люди идут по этой дороге и без всякого прайма. Война – их суть. Наша суть. Каждого из нас.
«Мы воевали с Адорнией, теперь грыземся друг с другом, а скоро снова сцепимся с южанами. Такова жизнь. Или таковы мы?»
А в следующий миг от невеселых размышлений юношу отвлекли слова Шахманы.
– Мне повезло, что рядом со мной был твой отец, – тихо произнесла девушка. – Я не знаю, кем стала бы без его поддержки.
– Что он сделал? – растерялся Карлос.
– Был моим лордом.
И давал своим Героям ответы. И каждый лорд дает – по-своему. Когда-то Карлос хотел серьезно поговорить с отцом о Героях, но всякий раз что-то мешало. «У нас еще много времени», – с улыбкой говорил Датос, заканчивая разговор. Теперь времени нет, отца нет, и приходится самому искать истину. Или же просто – правильный путь. Разбираться в хитростях и тонкостях взаимоотношений с детьми прайма, улавливать связь, которая возникает между лордом и Героями, нащупывать узелки, стягивающие их души в единую сеть. И теперь, кажется, нужный ответ найден: лорды не хозяева, а якорь, не позволяющий Героям отдаться разбуженным праймом страстям.
«Мы связываем вас с людьми, которыми вы почти перестали быть. Связываем с миром. Без нас вы станете чужаками».
– Отец был хорошим лордом?
– Да, – кивнул Ураган, всего на мгновение опередив Шахману.
– Я постараюсь стать таким же.
– Мы это видим.
– И мы тебе благодарны.
Карлос подбросил в костер несколько веток, помолчал, глядя на вспыхнувшее пламя, после чего уверенно произнес:
– Теперь обсудим, что делать дальше? – И не просто уверенно, а тоном главного в их компании человека. – Предложения?
– В схроне есть оружие, одежда, немного денег и немного прайма, – доложила Егоза. – Для небольшого путешествия вполне достаточно.
– Вопрос в том, куда ехать?
– В столицу? – предположил Генрих, испытующе глядя на юношу.
– Зачем?
– Предстать перед имперским судом, – несколько удивленно ответил Ураган. – Ты расскажешь, как все было, а мы с Егозой станем свидетелями.
– Мое слово против слова Ханса.
– Ты – лорд.
– А Ханс сейчас в Гридвальде, – рассудительно заметил Карлос.
– Но почему он вас предал? – поинтересовалась Егоза. – Не понимаю.
Датос был хорошим лордом, и в глазах Героя этот факт перевешивал любые доводы.
– Ханс – безземельный рыцарь из небогатой семьи, третий сын, которому приходится служить ментором, – объяснил Карлос. – Я думаю, леди Кобрин предложила Хансу гридийское владение.
– Разве это возможно?
– Я – единственный наследник, если меня обвинят, Гридия останется без лорда, императору придется назначить нового. А кто справится с владением лучше, чем ментор, который знает Гридию, как свои пять пальцев?
– Все так просто?
– На самом деле сложно, но у леди Кобрин много друзей. А Ханс, по слухам, проходил обучение в Академии Лордов… – Карлос поморщился. – А в настоящее время стряпает дополнительные доказательства моей вины, он весьма умен.
– Он подлец.
– Одно другому не мешает. – Юноша помолчал. – К тому же, путь в столицу неблизкий…
– И нас будут искать кобрийцы, – догадалась Шахмана. – Лашар наверняка подумает, что мы собрались в столицу.
– Совершенно верно.
– Пусть ищут, – резанул Ураган. – Я знаю Пущу, как свои пять пальцев.
– А на суде они скажут, что я был связан с Стеклодувом и потому его убил.