Казалось бы: что тут непонятного, однако у прокурора объяснения юноши вызвали скепсис.
– Ваши объяснения смехотворны, Карлос Грид, – вы уже вне закона. Вас вздернут в любом городе, и кобрийцам нет никакой необходимости гоняться за вами, но они это делают… Почему?
Резкие вопросы в конце тягучих, расслабленных фраз сбивали с толку, но юноша держался.
– Хотят довести дело до конца?
– Никто не любит работать больше, чем это необходимо. – Петерсен неожиданно поднялся и медленно прошелся вдоль стола. – Меня назначили имперским прокурором Фихтера месяц назад, и поверьте, Карлос Грид, я сюда не рвался. Мне было хорошо в столице, очень хорошо. Меня там все ненавидят, кроме императора, разумеется, да продлится его правление вечно, и меня все боятся. Я честный… Вам знакомо это слово: «честный»? Нянька о нем рассказывала? Я заставляю людей соблюдать законы, и за это меня ненавидят воры и ценит император. Именно он послал меня в Фихтер. Прежний прокурор потерял доверие, точнее, его величеству не понравился ход расследования убийства Безвариата Сотрапезника, и он прислал меня. Я хороший прокурор, Карлос Грид.
– Надеюсь.
– Но я не обладаю здесь всей полнотой власти. Его величество даровал Фихтеру вольности, а потому я вынужден действовать с оглядкой на местные власти. Но и они, в свою очередь, не могут игнорировать представителя короны… Вы меня понимаете, Карлос Грид?
– Нет.
Петерсен неожиданно склонился к юноше, так что его длинный нос едва не уперся в глаз Карлоса, и отчеканил:
– В настоящий момент между вами и петлей стою только я.
– Что мешает вам отойти в сторону?
Общение с Маридой прибавило Карлосу сил, и он достойно выдерживал давление Петерсена.
– Я – хороший прокурор, – повторил Ричард Бейл. – И я не могу понять, что может связывать вас, провинциального олуха, с Безвариатом Сотрапезником… Вы когда-нибудь встречались?
– Нет.
– Вели общие дела?
– Нет.
– Ваш отец?
– Нет.
– А у меня полно свидетельских показаний, из которых следует, что вы оплатили убийство Безвариата, а затем лично устранили исполнителя – Яна Стеклодува.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, после чего юноша облизнул губы и негромко, но твердо произнес:
– Если вы поверите свидетелям, то здорово облегчите себе жизнь, господин имперский прокурор.
Петерсен улыбнулся:
– Не теряете присутствия духа, Карлос Грид? Мне это нравится.
– Все остальное я уже потерял.
– Не все. – Ричард Бейл вернулся в кресло, покопался в ящике стола, вытащил замшевый мешочек и аккуратно высыпал из него каталисты. – Ваши?
Глиняная свистулька, туз пик, золотой знак и дешевая заколка. Мелочи… Такие важные и такие бесполезные сейчас мелочи.
– Каталисты моих Героев.
– Которые отправились с вами в Фихтер, – провозгласил прокурор. – Этот факт косвенно свидетельствует о том, что вы не отцеубийца, Карлос Грид.
– Так и есть.
– Допустим. – Петерсен повертел в руке глиняную свистульку Арчибальда. – Безвариат Сотрапезник был гением, одним из величайших умов Доктской империи, его изобретения помогли нам победить в Войне за Туманную Рощу, и его высоко ценили при дворе. Но Безвариат был эксцентричен, несколько лет назад он неожиданно покинул столицу и переехал в Фихтер. Сказал, что здесь ему лучше думается.
– Почему его отпустили?
– Император не может бегать за изобретателями, в голове которых больше тараканов, чем на крестьянской кухне. Он распорядился приглядывать за Безвариатом, но, насколько я понимаю, ответственные за это люди были подкуплены. В настоящий момент они или умерли, или исчезли, и мы ничего не знаем о том, чем занимался Сотрапезник последние годы. Согласитесь – весьма подозрительно.
– Согласен, – пробормотал юноша, понимая, что прокурора его ответ не интересует.
– Потом Безвариата убивают, а при расследовании всплываете вы, Карлос Грид, мальчик из Идмарской Пущи, якобы заказавший убийство гения… Я думаю, вас подставили.
– Вы – хороший прокурор.
– А вы должны мне доверять, Карлос Грид, потому что лишь в этом случае я смогу вам помочь… Зачем вы приехали в Фихтер?
– Я собирался в Кобург, а в Фихтер заехал, чтобы узнать, что случилось с Безвариатом.
– Чтобы узнать! Смешно. – Прокурора и в самом деле позабавила самонадеянность юноши. – Лучшие следователи империи не понимают, а он «заехал, чтобы узнать». Между делом. По дороге в Кобург.
– Может, лучшие следователи не там ищут?
– Может, – неожиданно легко согласился Петерсен. – Но мы стараемся, Карлос Грид, мы не сидим сложа руки. Во всяком случае – я не сижу. – И посмотрел на пергаментный лист. – Тут написано, что вы лично убили Яна Стеклодува.
– Теперь я понимаю, что это было ошибкой.
– Ошибкой? – поднял брови прокурор.
Этим движением он ясно дал понять, что требует ответа, и Карлосу пришлось объяснять:
– Рыцарь Лашар прибыл в Гридвальд с официальными документами от ваших «лучших следователей», в них Ян Стеклодув обвинялся в убийстве Сотрапезника, и мой отец не имел права мешать Лашару. Я случайно принял участие в облаве и, так уж получилось, убил Яна. Мне жаль. На следующий день Лашар испросил аудиенцию… – Карлос сглотнул. – Явился в замок с Героями и… И убил отца.
– Вы присутствовали на аудиенции?
– Да.
– Лашар пытался переманить лорда Датоса на сторону леди Кобрин?
– Нет.
– Он намекал, что имеет смысл прислушиваться к приказам леди Кобрин?
– Нет.
– В таком случае, Карлос Грид, вашего отца убили не из-за гридийского владения. Или: не только из-за него. – Пауза, пристальный взгляд и жесткие вопросы: – Что напугало кобрийцев? Почему они гоняются за вами по всей империи?
«Поверить или нет?»
Последние слова Стеклодува были единственным оставшимся у Карлоса козырем, и оставалось решить, когда его разыграть? Сейчас? Почему нет? Что он теряет, если вдуматься? Он в тюрьме, он приговорен к смерти, и палачи не остановятся, даже поверив, что он ничего не знает. Его судьба предопределена, и нет лучшего момента, чтобы выложить козырь на стол.
Карлос посмотрел Петерсену в глаза и негромко произнес:
– Дело в том, что перед смертью Стеклодув мне кое-что сказал…
* * *– Ничего я им не говорил, – окрысился Акакий.
– Предложил побуянить возле цитадели и ничего не объяснил? – Егоза выразительно посмотрела на ученого. – Ври больше.
– Я им дал твоих денег.
– Только из-за денег они не согласились бы.
– Ладно, ладно, сообразительная моя, – сдался Бенефит и пустился в объяснения: – Вчера вечером стражники поймали Вилли Задохлика, любимца местных бандитов, а поскольку попался он во второй раз, то завтра лишится руки. Ребята сочувствуют Вилли, и я посоветовал нескольким сорвиголовам выразить несогласие с жестокими законами возле цитадели. Так что повод у них есть, и шуметь бандиты будут активно.
– Ты так хорошо знаешь местных уголовников?
– Я умею общаться с людьми, Шахмана. Я слушаю, что они говорят, и вникаю в их проблемы. Взять, к примеру, тебя…
– Заткнись.
– Понял.
Респектабельная Прибыльная улица, примыкавшая к тюремному крылу цитадели, была застроена доходными домами и, поскольку стрелки ратушных часов указывали на два ночи, давно пребывала во сне. Люди на Прибыльной жили достойные, на ерунду всякую вроде ночных приключений с девицами без комплексов не разменивались, прохожих не было, и заговорщикам никто не мешал.
– Будем надеяться, что уголовники не подведут. – Егоза в последний раз проверила снаряжение, после чего вновь посмотрела на ученого: – Все готово?
– До самого последнего винтика, – подтвердил тот. – Прайм-бомбы я выбирал лично, бабахнут так, что весь Фихтер вздрогнет. А дальше все зависит от тебя.
– Речь не обо мне. Ты свою задачу помнишь?
– Я обеспечиваю отступление, – важно ответил Бенефит. – Без меня ничего не получится.
Три жеребца Шахманы и бричка ученого стояли в маленьком темном тупичке, образованном двумя трехэтажными домами, и не были видны с улицы. За их сохранность и отвечал Акакий.
– На тот случай, если нам придется расстаться, запомни: в седельных сумках лежат бомбы, их мощности хватит, чтобы снести городские ворота.
– Мы не расстанемся, – хмыкнула Егоза. – Ты к нам надолго прилип.
– И то верно, – улыбнулся в ответ Бенефит и поднял вверх указательный палец: – Слышала? Кажется, начинается.
– Чего они ждут? – угрюмо спросил Маркус.
– Не решаются, – хмыкнул Статон. – На их месте я тоже сомневался бы атаковать цитадель, это… это очень смело. И безрассудно.
– Конечно, конечно, – пробормотал Лашар. – Цитадель – это серьезно.
– Вот именно.
Они заняли позицию у трактира «Рыбак и рыбачка», примерно в квартале от огненной лисы и ее спутника, а о том, что происходило возле цитадели, узнавали от разведчиков. Группа была небольшой, всего пять человек, помимо Маркуса и городского головы у трактира мялись трое Героев: Том Исподлобья, Улле Изморозь и Максимилиан Раздавитель, вновь собравшиеся вместе после недолгой разлуки. Фихтерцев, кроме Статона, среди заговорщиков не было, даже разведчики были кобрийцами, и это обстоятельство городского голову полностью устраивало: меньше людей, меньше разговоров.
– Вы проверили заморыша, который помогает лисе?
– Этим занимался Жубер.
– Проверили или нет?
Статон угрюмо вздохнул: его бесило высокомерное обращение Лашара, но ответил:
– Бродячий изобретатель Акакий Бенефит. Полагаю, он познакомился с гридийцами по дороге в Фихтер.
– И сразу же согласился принять участие в нападении на цитадель? Не смешите меня, Статон.
Маркус прекрасно понимал, что информацию голове дал начальник стражи, но поскольку Жубера рядом не было, давил несчастного Статона.
– Почему сразу? – не понял голова.
– А как, по-вашему, это произошло? Бродячий ученый встречает в Пуще лорда и Героев, вместе добираются до Фихтера, ненадолго расстаются, вечером встречаются на постоялом дворе, и лиса говорит: «Послушай, заморыш, воеводу убили, а Карлоса арестовали стражники, помоги вытащить его из тюрьмы». «Конечно, помогу, – отвечает бродячий ученый. – Почему нет?»
Они стояли в тени, вдали от фонаря, и потому никто не заметил, как густо покраснел городской голова.
«Жубер, придурок, не мог разузнать подробности».
– Вы не проверили заморыша, и это плохо. – Лашар покосился на Героев. – Том, лысого нужно убить. Убить обязательно, во что бы то ни стало.
– С него и начну, – пообещал Исподлобья.
– Но почему? – набрался храбрости Жубер. – Чем бродяга заслужил такое внимание?
Поскольку в глазах Тома Маркус тоже увидел недоумение, пришлось отвечать:
– Я не понимаю его мотивы, и это делает лысого непредсказуемым и опасным.
Фихтерец хотел было возразить, но в этот момент на углу Имперских побед и Деловой с грохотом вспыхнул ослепительно-белый шар.
– Освободите Вилли!
– Долой произвол!
– Он ничего не сделал!
– Да здравствуют гражданские свободы!
– Освободите Вилли!
Изрядно поддавшие уголовники – не крутые, конечно, а так, шпана, – шумиху устроили знатную. И хотя многие из них вообще не понимали, для чего притащились к цитадели, участие в драке они приняли самое деятельное.
Точнее, сначала ребята ничего такого не планировали.
Все началось в популярном среди ворья кабаке «Закон и порядок», посетители которого два часа радостно пили за счет Акакия. Постепенно заговорили о невезучем Задохлике, шумно соглашаясь с тем, что «на его месте мог оказаться каждый», и распаляясь при мысли о несовершенных законах. Чем больше выпивалось вина, тем обиднее становилось бандитам, и в какой-то момент был брошен клич высказать городским властям несогласие с происходящим. Клич был поддержан, и заслуга в этом целиком и полностью принадлежала говорливому Бенефиту, сумевшему вложить в нехитрые мозги фихтерских бандитов план действий. Действуя энергично, но аккуратно, контролируя происходящее, но не вылезая на первый план, Акакий привел толпу к цитадели и заложил неподалеку прайм-бомбу, взрыв которой упившиеся уголовники приняли за фейерверк.
– Освободите Вилли!
Ба-бах!
– Пацаны, гляньте, какой прикол!
– Праздник!
– Принесите вина!
Но выскочившие из цитадели стражники восхищения не разделили, и на перекрестке завязалась драка.
– Что это за шум? – Карлос с тревогой посмотрел на Петерсена.
– Полагаю, сейчас в цитадели начнется заварушка, – хладнокровно ответил прокурор и протянул юноше мешочек: – Соберите каталисты и не потеряйте их.
– Шахмана хочет меня спасти?
– Или же за вами пришли кобрийцы. Поскольку я здесь, они не могут действовать с привычной наглостью.
Карлос торопливо сгреб со стола амулеты Героев и сунул мешочек в карман. Он видел, что Петерсен поверил в его историю, но не понял, насколько далеко прокурор решил зайти.
– Вы должны воспользоваться ситуацией для побега.
– Вы серьезно?
– Я не могу вас отпустить, Карлос Грид, но не собираюсь казнить, – быстро ответил Ричард Бейл, нервно поглядывая на дверь. – И не вижу смысла затягивать дело, держа вас в тюрьме. Вы готовы идти до конца, вы пугаете кобрийцев, а значит, вы должны быть свободны.
– Вы отпускаете меня только поэтому?
Юноша никак не мог поверить в происходящее.
– Еще потому, что вы верите в Империю, Карлос Грид, я понял это из нашего разговора. – Прокурор подался вперед, к юноше. – Каким бы слабаком ни был наш нынешний повелитель, центральная власть – единственное, что спасает доктов от порабощения. Запасы прайма в Туманной Роще истощаются, Обелиск Перемирия разрушен, впереди нас ждет еще одна война, мы это понимаем, и адорнийцы это понимают. И победить в этой войне мы сможем, лишь сплотившись вокруг короны. Я не знаю, что затеяла леди Кобрин, но убежден, что она покушается на власть императора, а значит, ее необходимо остановить. Любой ценой.
Петерсен говорил быстро, но очень убежденно, и Карлос понял, что видит перед собой настоящего патриота. Такого, каким был его отец.
– Я…
– Вы – лорд, Карлос Грид. Настало время вспомнить об этом. Делайте то, что обязаны – расправьтесь с врагами империи.
– Если меня спросят, я скажу, что не встречал человека, преданного короне больше вас, – тихо произнес юноша.
Дверь камеры распахнулась, и на пороге вырос Эдди Гром.
– На цитадель напали. Кто-то взорвал стену.
Прокурор вытащил из ящика стола кинжал и внимательно посмотрел на молниеносного:
– Ты должен помочь Карлосу бежать.
– Что? – Герой растерянно посмотрел на Петерсена. – Вы уверены?
– Абсолютно.
Из коридора донеслись предсмертные крики стражников.
Акакий взорвал прайм-бомбы минут через пять после того, как подвыпившие уголовники начали бузу. К этому времени большая часть стражников уже покинула цитадель, и работы у ворвавшейся в пролом Шахманы оказалось немного.
– Карлос!
Левая рука свободна, в ее ладони зарождаются огненные стрелы, которыми лиса поражает стражников. А в правой зажато «кадило», из которого вылетают в левую руку угольки для магического огня.
– Карлос!
Кровь и смерть несла разъяренная Героиня попадавшимся на дороге фихтерцам. Кровь и смерть. Жестокие удары, свист раскаленных стрел, крики, неуклюжие попытки сопротивления… У стражников не было шансов, и те, кто поумнее, бросились наутек, еще больше упростив Егозе работу.
– Карлос! – Она забежала в «приемную», быстро оглядела клетки: адорнийка, смутно знакомый докт, и бросилась по коридору, пинками вышибая запертые двери: – Карлос!
– Скорее, скорее же! – бормотал Акакий, приплясывая у лошадей.
Взрыв напугал животных, и ученому едва удалось их успокоить, но теперь внимание Бенефита было сосредоточено на цитадели, на проломе, из которого доносились лязг железа и вопли умирающих стражников. Акакий догадывался, что у Егозы все в порядке, но целью атаки было спасение Карлоса, а не победа над фихтерцами, и потому ученый шептал:
– Скорее, скорее!
И не заметил Героя.
Исподлобья подкрался незаметно, чистильщики умели это делать лучше кого бы то ни было. Бесшумные движения, черная одежда, густая ночная тьма… В последний момент почуявший неладное Бенефит повернулся, но было слишком поздно – кинжал уже погрузился в его бок.
– А… – Ученый недоуменно посмотрел на Тома. – А…
Рубаха быстро пропитывалась кровью.
– Все в порядке, – усмехнулся чистильщик, вытирая клинок о рукав Акакия. – Не шуми, ладно?
И быстрым шагом направился к пролому. Он знал, что жить лысому коротышке осталось не больше минуты.
– Куда?!
– Я обещал!
– Что?! – Но было поздно – Карлос уже скрылся за дверью «приемной», и Петерсен, ругаясь, последовал за ним. – Идиот!
– Я обещал! – Юноша схватил висящие на стене ключи и распахнул клетку. – Марида, ты идешь со мной!
– Куда?
– Отрежем голову одной суке.
В черных глазах адорнийки вспыхнул яростный огонь.
– Я иду с тобой!
– Эй, красавчик, а я? – засуетился Вилли. – Меня выпусти! Открой клетку!
– Да пошел ты!
– Что?
– Я презираю воров. – Карлос швырнул ключи в дальний угол «приемной» и потянул Мариду за собой. – Скорее!
– Выпусти меня, сволочь! – взвыл уголовник.
– Зачем тебе девчонка?
– Мы…
– Карлос!
– Шахмана!
Рыжая лиса застыла в дверях. Напряженная, готовая к бою, в левой руке трепещет сгусток огня, грозящий вот-вот обернуться смертоносной огненной стрелой.
Гром резко развернулся.
– Эдди, стой!
– Шахмана, все свои!
Секундная пауза, Егоза оценивает ситуацию и понимает, что Карлос не врет.
– Нужно уходить.
– Лошади?
– На улице.
«Все! Вот и все!»
Так просто и так легко. Верная Шахмана, на помощь которой он никак не рассчитывал, совершила невозможное. Страхи последних часов растворились, словно утренний туман, Карлос улыбнулся и…
И в этот миг Егоза вскрикнула.
Нет на свете ничего более быстрого, мощного и устрашающего, чем почуявший запах крови Герой. Чем несокрушимый, переполненный силой прайма воин, идущий в прямую атаку. И не было под луной преграды, способной его остановить.