– Правда, – не стал спорить Карлос.
В конце концов, достижения адорнийских магов не сильно уступали разработкам доктских ученых, и их эксперименты с праймом можно было назвать наукой. С натяжкой, конечно, но можно.
– Так вот, в кабинетах адорнийских ученых гораздо красивее, чем здесь. В нашей культуре ценится совершенство, адорнийцы не смогли бы думать в окружении…
– Книг, – подсказал Карлос.
– Просто: в этом окружении, – поправилась девушка. – Здесь слишком мрачно.
– Не забывай, что мы внутри огромной скалы.
– Вот именно! Зачем лезть под землю? – Только сейчас Марида поняла, как сильно давило на нее путешествие по мрачному подземелью. – Хочешь построить тайное укрытие? Пожалуйста – строй посреди густого леса, в непроходимой чаще, но на поверхности, понимаешь, Карлос? Наверху! Чтобы дышать свежим воздухом, наслаждаться восходом солнца и чтобы ветви деревьев стучали в окна. Как можно жить под землей?
Молодой лорд хотел рассмеяться, пошутить насчет «лесных жителей», но прикусил язык. Понял, что девушка была с ним искренна, сказала, как думала, как другу, и потому ответил очень серьезно:
– Я не знаю, зачем полезли под землю ребята из старой империи, но у последнего владельца этой лаборатории была веская причина таиться.
– Ах да, это же твой друг…
«Друг? Любопытное предположение. Он, конечно, доверился мне, крепко доверился, но называть его другом я бы поостерегся. Я был ему нужен, как, впрочем, и он мне».
– Близкий знакомый, – поправил девушку Карлос.
– И кто же он?
– Безвариат Сотрапезник.
Юноша ожидал удивленного восклицания, а увидел недоуменный взгляд, и лишь тогда сообразил, что для адорнийки это имя ничего не означает. Пришлось пуститься в объяснения:
– Безвариат Сотрапезник – величайший ученый Доктской империи, можно сказать, что именно он был творцом нашей победы в Войне за Туманную Рощу.
Такое представление вызвало у южанки понятный интерес, смешанный с удивлением:
– Ты говоришь о лысом заморыше, что ждал нас у тюрьмы и умер по дороге сюда?
– Ага.
Карлос и сам с трудом верил в то, что говорит, но был уверен, что не ошибается.
– В таком случае, я должна его ненавидеть, – задумчиво протянула Марида.
– Теоретически ты должна ненавидеть любого докта, – тихо уточнил юноша.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом адорнийка качнула головой:
– Нет, не любого.
И отвернулась.
«Что я делаю? Что?!»
Вот так, наверное, и начинает рушиться привычный мир, четко поделенный на черное и белое, на друзей и врагов: ты случайно встречаешь человека из другого лагеря, узнаешь его, а потом… потом понимаешь, что никакая сила на свете не заставит тебя его убить.
Почему так происходит?
Наверное, потому, что все мы, и адорнийцы, и докты, – люди, и ненависть не является для нас нормальным состоянием. Мы готовы дружить. Подшучивать друг над другом. Готовы быть соседями…
– Последние годы Безвариат жил в Фихтере, – продолжил Карлос, чтобы заполнить неловкую паузу. – А пару месяцев назад прошел слух, что его убили.
– Мне показалось, это случилось несколько позже, – улыбнулась Марида. – Пару часов назад.
– Полагаю, Безвариат сумел обмануть леди Кобрин, – медленно ответил юноша, нащупывая лежащий в кармане медальон.
– А что за веская причина заставила Собутыльника…
– Сотрапезника. – Молодой лорд внимательно посмотрел на девушку. – Ты запомнила имя, Марида, не надо его перевирать. Враг он Адорнии или нет, Безвариат заслуживает уважения. Он – гений.
– Хорошо, пусть так. – «Почему я согласилась?» – Что за веская причина заставила Сотрапезника прятаться?
Марида не надеялась услышать ответ, в конце концов, она и так выудила из Карлоса гораздо больше, чем рассказала сама, но юноша спокойно произнес:
– Помнишь, я говорил, что знаю часть тайны леди Кобрин?
«Он мне верит! Уйма прайма, он мне верит!»
– Конечно.
– Эта часть – название. Праймашина.
– Праймашина?
– Да, – подтвердил Карлос. – Я думаю, Безвариат создавал для леди Кобрин некое устройство. Не знаю, для чего оно предназначено, но мы говорим о гении, а значит, Праймашина может оказаться чем-то невероятным.
– Оружие? – предположила адорнийка.
Юноша с сомнением покачал головой:
– Возможно.
– Ты не уверен?
– Оружие получило бы какое-нибудь броское название: «сверхпушка», «праймеч» или еще что-нибудь в этом роде. А Праймашина… Машина, использующая прайм… Мне кажется, речь идет о чем-то более оригинальном, чем оружие. Но, возможно, более страшном.
– Что может быть страшнее оружия?
– То, что сделает его бессмысленным.
«А ведь я могу это использовать! – пронеслось в голове Мариды. – Если доктский гений и впрямь замыслил нечто грандиозное, адорнийцы должны узнать об этом!»
Подлая это была мысль, противная, но… правильная. Исключительно правильная, потому что искренность Карлоса и те чувства, что пробудил он в девушке, не могли заставить ее позабыть о долге.
«Я вижу в нем докта, а он во мне – человека».
«Не лги себе! Ты для него всегда будешь поганой адорнийской сукой».
«Нет!»
«Да!»
«Заткнись!»
Нет ничего сложнее в этом мире, чем бороться с собой, чем столкновение разума и сердца, чем стоять на развилке, обе дороги которой правильные и неправильные одновременно.
– Думаешь, Безвариат строил машину здесь? – хрипло спросила Марида. Просто для того, чтобы спросить, услышать свой голос и отогнать мысли, проклятые мысли.
– Нет, конечно же. – Юноша отвлекся на разбросанные по столу документы, а потому не обратил внимания на изменившийся голос адорнийки. – Здесь Сотрапезник хранил собственные тайны, в том числе – от леди Кобрин.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что догадываюсь, что мы отыщем за следующей дверью.
– Мне скажешь?
– Давай в нее войдем.
– Ты меня пугаешь, – игриво хихикнула Марида.
– Он совсем не страшный и понравится тебе, потому что… – Карлос распахнул дверь и, улыбаясь, остановился на пороге. – Потому что совершенен.
Прайм-индуктор.
Он стоял в самом центре небольшого зала и резко отличался от той машины, что хранилась в подвале Гридвальдского замка и у остальных доктских лордов – у юноши возникло ощущение, что Безвариат собрал индуктор из подручных материалов. Но это был он, именно он, вне всяких сомнений: четыре бака со смесями прайма, система подачи, управляющая панель и квадратный бункер, в котором происходило воскрешение Героя.
– Это то, что я думаю? – негромко спросила адорнийка.
– Да, Марида, это прайм-индуктор.
– Какой уродливый, – не сдержалась девушка.
– Его красота скрыта внутри и заключается в том, что делает индуктор, в воссоздании жизни.
Карлос и сам не ожидал, что произнесет такие слова. Тем не менее – произнес, потому что был полностью в них уверен. Потому что почувствовал уважение к таинственному процессу, основой которого был прайм.
«Но Итералии, воскрешающие адорнийских Героев, прекрасны и внешне…»
Однако вслух Марида сказала другое:
– Пожалуй, соглашусь.
– Спасибо.
– Не за что.
Прайм-индуктор выглядел неказисто: разномастные баки, торчащие трубы, плохо отделанный корпус, на котором виднелись следы молотка… Но не машину видел перед собой Карлос, а Егозу, Урагана, Ржавого Уса и Самострела. Верных Героев, по которым успел соскучиться. И плевать ему было, что выйдут они из уродливого устройства, главное что выйдут.
– Я думала, Индукторами владеют исключительно лорды.
– Поэтому Безвариату и потребовалось тайное укрытие.
– Но как он ухитрился добыть Индуктор?
– Построил, – пожал плечами Карлос. – Безвариат принимал участие в их разработке.
Сотрапезник знал их досконально, гораздо лучше любого лорда, и не было ничего удивительного в том, что он сумел создать машину для себя.
– Ты умеешь с ним обращаться?
– Я – лорд, – гордо ответил юноша. – Я верну своих Героев, мы отправимся в Три Вершины, спасем твоих друзей и отвернем леди Кобрин голову. Так будет.
– Да, – согласно кивнула Марида. – Так будет.
«Какая же я сука!»
– А теперь давай осмотрим остальные помещения, – предложил Карлос. – На всякий случай.
– Хорошо.
Они вернулись в кабинет и, пройдя через другую дверь, оказались в большой кухне, где обнаружились мешок муки, початый бочонок солонины и сушеные овощи. Наличие еды обрадовало, однако бури восторга не вызвало – в сумке Акакия лежали свежие лепешки и сочная ветчина, так что путники успели поесть по дороге. Отметив, что голодными не останутся, Карлос и Марида прошли еще дальше и обнаружили спальню Безвариата – средних размеров комнату, все убранство которой составляли сундук с вещами да широкая кровать.
– Полагаю, за третьей дверью мы отыщем склад, – пробормотал Карлос.
– Скорее всего… – Марида опустила глаза и тихо спросила: – Сколько времени, ты сказал, у нас есть?
– Полагаю, за третьей дверью мы отыщем склад, – пробормотал Карлос.
– Скорее всего… – Марида опустила глаза и тихо спросила: – Сколько времени, ты сказал, у нас есть?
– Полдня. – Молодой лорд уже поворачивался, собираясь вернуться на кухню, но замер, поняв, что вопрос о времени девушка задала не просто так. Замер, повернулся к южанке и продолжил: – А учитывая, что кобрийцы доберутся до Пальцев только к вечеру, поиски наверняка отложат до завтрашнего утра.
Полдня и еще целая ночь…
– У нас много времени, – помолчав, произнесла Марида, не глядя на Карлоса. – Очень много.
– И это здорово.
Он сделал полшага и мягко прикоснулся к руке девушки. Марида не отстранилась, не вздрогнула, но и движения навстречу не сделала.
Прошептала:
– Я не шлюха. Мне просто нужно немного…
– Тепла.
Его шепот звучал негромким эхом.
– Чтобы кто-то…
– Был рядом.
Он угадывал ее мысли. Или чувствовал то же, что и она.
– Потому что я устала быть…
– Одна.
– Да…
– Но сейчас мы вместе.
«Я все расскажу, – пообещала себе Марида, закрывая глаза. – Все-все-все расскажу… Но позже… Не сейчас…»
И страстно ответила на жадный поцелуй Карлоса.
«Не сейчас…»
Юноша молчал, не шептал пошлых комплиментов, но так лучше – только действие, только поцелуи и руки.
«Не сейчас…»
Платье скользит на пол, сердце бьется, как заведенное, в голове приятный шум… Тепло от дыхания Карлоса, тепло от его тела, от его ладоней, пальцев… от его груди… Тепло… Он подхватывает Мариду на руки, она обнимает Карлоса за шею… Она знает, что будет дальше…
«Не сейчас!»
Но находит в себе силы остановиться.
«Именно сейчас!»
Марида смотрит на распаленного Карлоса, несмело улыбается и шепчет:
– У нас ничего не получится.
– Здесь мы расстанемся, – весело произнес Лашар, глядя на связанного Эдди. – Я займусь поисками гридийского щенка, а тебя ждет путешествие в Три Вершины. Обещаю, тебе там понравится.
– То есть у тебя нет времени меня пытать и ты оставляешь это своей повелительнице? Забавно. – Ударить рыцаря Гром не мог, а потому ограничился тем, что смачно сплюнул на землю – предусмотрительный Лашар остановился в нескольких шагах от Эдди, и достать его не было возможности. – Ей нравится наблюдать за мучениями пленников? Или она сама…
– Леди Агата никогда не опускалась до пыток, – хладнокровно ответил Маркус. – И в Трех Вершинах тебя ожидает совсем другое приключение, Герой, более увлекательное, чем ты можешь представить.
– Когда император узнает, что вы натворили в Фихтере, мои приключения покажутся тебе веселым времяпрепровождением, – пообещал Гром. – Пауль страшен в гневе.
– А что мы натворили? – удивился Лашар. – Нападение на тюрьму устроила Шахмана Егоза, Героиня известного преступника Карлоса Грида. Она же убила прокурора.
– И фихтерские лакеи леди Кобрин подтвердят каждое твое слово, – усмехнулся молниеносный.
– Подтвердят, подпишутся и будут настаивать на этой версии с пеной у рта, – пообещал Маркус.
– А мне достаточно просто умереть, чтобы тайное стало явным.
– А почему ты решил, что мы позволим тебе «просто умереть», Герой?
– Потому что вы не сможете это предотвратить, – презрительно произнес Эдди.
– Мы постараемся. – Маркус помолчал. – Не подумай, что мне нужен ответ, Герой, но я не могу не задать вопрос: почему Петерсен помог гридийцу? Мне интересно.
Деталей разговора, состоявшегося между Карлосом и прокурором, Гром не знал, поведение Петерсена удивило и его, но признаваться в этом кобрийцу Герой не захотел:
– Карлос Грид – враг твоей хозяйки, это обстоятельство делает его честным человеком.
– Так и думал, что ты не знаешь, – хмыкнул Маркус.
Эдди покраснел.
– Я сказал правду! Скоро ты это поймешь.
– Поймаю щенка и пойму. Прощай, Герой.
Двое «черных орлов» заткнули Грому рот и перебросили через седло могучего жеребца, готовя к обещанному путешествию в Три Вершины. А Лашар отошел к дереву, под которым его ожидал Жубер.
– Рассказывай!
– Им удалось оторваться от погони.
– Которой не было.
– Была!
Обожженным лисой Героям потребовалось время, чтобы прийти в себя, а потому первыми за Карлосом бросились фихтерские стражники, разжиревшие на взятках уроды, не желавшие рисковать своими шкурами. В результате погоня превратилась в фикцию, гридиец ускользнул, и теперь Лашару придется искать его по всем окрестным лесам.
– Капитан Фалькон, что скажете? – обратился Маркус к командиру присоединившихся к розыску кобрийских пограничников.
– Сделать мы успели много… – Фалькон спешился и развернул карту. – Беглецы покинули Фихтер через северные ворота и, согласно показаниям свидетелей, свернули в лес здесь. – Фалькон ткнул толстым пальцем в нужную точку. – Мне потребовалось четыре часа, чтобы начать охоту, и потому пришлось оцепить довольно большую площадь. А учитывая, что людей у меня немного, контролировать ее трудно. В первую очередь я перекрыл все дороги, включая малоизвестные тропы…
– Я думал, что в первую очередь нужно идти за беглецами, – перебил пограничника Лашар. – Они бросили повозку?
– Нет.
– Значит, у нас есть отличные следы.
– По которым сейчас идут мои разведчики. – Фалькон мрачно посмотрел на рыцаря. – Я не стал рассказывать вам очевидные вещи, Лашар, счел, что в этом нет необходимости.
– Извините, капитан.
– Ничего страшного.
А Жубер вдруг подумал, что ни одна сила мира не заставила бы Маркуса извиниться перед ним. Ничто, даже угроза смерти. А вот перед своим, перед кобрийцем – запросто. Подумал и беззвучно выругался.
– Не волнуйтесь, Лашар, гридиец не уйдет.
– Пока уходит.
– Возможно, разведчики уже связали его и везут сюда.
– Или не связали. – Маркус внимательно посмотрел на карту. – Карлос показал себя неглупым человеком, он понимает, что мы перекроем дороги, а значит, стоит перед выбором: торопиться изо всех сил или затаиться.
– С ним адорнийка, – напомнил Жубер. – Южане умеют прятаться в лесу.
– А пограничники умеют искать, – жестко бросил Маркус прежде, чем возмущенный Фалькон вступился за своих. – Карлос понимает, что присутствие адорнийки заставит нас сосредоточиться на лесе, и у него появится отличная возможность совершить неожиданный маневр… – Лашар ткнул в серое пятно, расплывшееся по карте к северо-востоку от Фихтера. – Это Задранные Пальцы?
– Да.
– Обыскивая лес, мы обойдем скалы стороной, и беглецы могут оказаться за нашими спинами.
– Возможно, – протянул Жубер.
Ему не хотелось ссориться с Маркусом: лучше выполнять идиотские распоряжения кобрийца, чем выслушивать оскорбления.
А вот Фалькон был слеплен из другого теста.
– Ерунда, – буркнул пограничник. – Они побегут, и побегут быстро.
Но Лашар уже принял решение:
– От прочесывания леса я не отказываюсь, Фалькон, однако загонщики должны стягиваться сюда, к скалам. Жубер!
– Да?
– Ты со своими стражниками перекрываешь южную сторону, чтобы беглецы не вернулись в Фихтер.
– Понял.
– Фалькон, вы организуете прочесывание.
– Хорошо.
– А я с Героями отправляюсь в Пальцы. – Лашар жестко посмотрел на капитана пограничников: – В скалах следы исчезнут, так что мне нужен опытный следопыт и два десятка солдат.
– Солдаты готовы, а следопыт будет у вас часа через четыре, не раньше.
– Я знал, что меня ты разбудишь первым.
Обнаженный Акакий… Точнее – обнаженный Безвариат Сотрапезник вышел из прайм-индуктора и потянулся, без смущения демонстрируя Карлосу неплохо сохранившееся тело.
«Он стал Героем, – одернул себя юноша. – И потому забыл, что такое дряблость».
Что такое болящие мышцы и ноющие суставы, избавился от ревматизма и начинающейся подагры, не помолодел, но поздоровел, и оставшиеся ему годы проживет полным сил.
Но остался ли он прежним Сотрапезником? Гением, способным создать устройство любой сложности? Это волновало Карлоса больше всего, поскольку все Герои, которых он встречал до сих пор, особым умом не отличались.
– Много вопросов накопил?
– Достаточно. – Молодой лорд кивнул на стул. – Твоя одежда.
– Спасибо. – Безвариат вновь потянулся, явно красуясь перед юношей, и лишь после этого взял рубашку. – Как же приятно вновь быть живым.
– Леди Кобрин знает, что ты принял прайм?
– Нет, разумеется, она уверена, что я умер.
– Это хорошо.
– Согласен. – Сотрапезник натянул исподнее. – Но Агата умна и скоро поймет, что происходит.
– Тебе лучше знать. Следующее…
Вопросов у Карлоса действительно накопилось много. Жестких вопросов, прямых, требующих честных ответов, но Безвариат вел себя совсем не так, как Акакий, не выказывал молодому лорду естественного почтения и сам управлял разговором.
– Ты сразу отправился в Пальцы?