— Но это же правда! — обескураженно взвыл Эдриан. — Мало того, что питаются — так еще и убить ненароком могут!
— На себя посмотри! — гордо парировала я. — Ты чем лучше? Да, ты не пьешь из окружающих жизненную энергию, зато пытаешь невинных, при этом наверняка наслаждаясь чужой болью.
— Не наслаждаюсь я ничем, — возразил Эдриан, но это прозвучало как-то очень неуверенно. По всей видимости, маг это осознал и торопливо добавил, пытаясь оправдаться: — Просто бывают ситуации, когда иначе поступить нельзя. Я действую во благо всему человечеству! Ради такой великой цели можно и даже нужно…
— А человечество просило тебя о помощи? — оборвала его я, почувствовав, как от его пафоса у меня нестерпимо заныли зубы. — Оно, вестимо, выбрало тебя на роль своего спасителя, верно? Тогда где была я, когда выносилось это решение?
— Ну хватит! — разозлился Эдриан. От волнения и гнева по его бледному лицу пошли некрасивые пятна. — Достаточно разглагольствований ни о чем! Я поступаю так, как хочу, по одному праву: сильнейшего. Да, я могу отнять у тебя тень. И я это сделаю, поскольку моя самая сокровенная мечта заключается в том, чтобы в нашем мире больше не осталось сумеречных созданий. Причем, учти, я так поступаю лишь из-за хорошего к тебе отношения. Если бы на твоем месте была бы какая-нибудь другая девица, то я не стал бы заморачиваться поиском соответствующего ритуала, а просто приказал бы твари Альтиса сожрать тень. В этом мире есть место только для людей! И я не успокоюсь, пока не добьюсь этого! Поверь, неприятности у рода Ульер только начинаются! Ты еще поблагодаришь меня за то, что я не намерен убивать твоего жениха, а лишь отправлю его в клетку. Честное слово, остальным драконам повезет намного меньше. Клянусь, что я еще спляшу на их могилах! Хотя, возможно, крошку Тессу оставлю при себе, как домашнюю зверушку. Девица пришлась мне по душе, правда, со шрамом придется повозиться. Но как-нибудь справлюсь.
Эдриан замолчал, пытаясь отдышаться после своей прочувственной тирады. Его грудь бурно вздымалась, на скулах пламенел чахоточный румянец.
Я во все глаза смотрела на Моргана. Неужели и теперь он ничего не скажет? Да, у него есть все причины не любить Арчера, но что насчет остальных Ульеров? Как-никак нейн Ильрис заменил ему отца, долгие годы воспитывал его как сына. Правда, как показала реальность, своих родных детей он все же ставил куда выше приемного сына.
Но стихийник вновь никак не отреагировал на эмоциональную речь своего нового товарища. Он в последний раз поправил ремни, туго перехватившие тонкие запястья Миколики, и выпрямился, невозмутимый и бесконечно далекий от меня.
— Начинаем, — глухо сказал Эдриан, видимо, испытывая некоторую неловкость после произошедшей минутной потери контроля со своей стороны и последовавшим за этим всплеском излишней откровенности.
Я упрямо насупилась и крепко-накрепко сцепила за спиной руки. Вот ему надо — пусть и начинает. Я не намерена послушно выполнять его приказы, тем самым облегчив негодяю задачу. Эдриану придется насильно тащить меня к этому проклятому столу, только пусть готовится к тому, что при этом я буду вопить во все горло, осыпать его проклятиями, отбиваться и крайне невоспитанно вести себя.
И воображение мигом нарисовало мне, с каким неподдельным наслаждением я вопьюсь ногтями в лицо Эдриана, разукрасив его царапинами, а если повезет, то не побрезгую выцарапать глаза!
— Отлично, — в этот момент донесся до меня голос ненавистного мага.
Я очнулась от своих сладострастных мечтаний, в которых выходила победительницей из драки с бывшим другом, и с удивлением обнаружила, что стою подле Миколики, влажными от волнения ладонями сжимая ее распятые руки. Это еще что за фокусы? А как же рукопашная и мои тщательно заготовленные оскорбления в адрес негодяя и мерзавца? И я в сердцах сплюнула, заметив, что вокруг моей талии мерцает печально знакомая по прошлым событиям зеленая ловчая нить.
— Ну и сволочь же ты, — беспомощно прошептала я, осознав, что Эдриан лишил меня последней радости кинуть ему в лицо парочку ругательств.
Тот, однако, никак не отреагировал на мои слова, хотя, безусловно, услышал их. Эдриан уже суетился вокруг стола, расставляя по его углам тонкие свечки, вылепленные из черного воска. Они были сделаны в виде фигурок крохотных драконов. Странное совпадение. Интересно, они были заготовлены заранее для каких-то своих целей? Наверное, не сам же Эдриан их лепил, право слово.
Синие глаза арахнии были устремлены прямо на меня. Ее зрачки по величине не превышали булавочных головок, словно вокруг царил яркий солнечный свет.
Этот пристальный немигающий взор нервировал меня. Казалось, будто Миколика изучает самые потайные уголки моей души.
— Перед началом ритуала ты должна стать арахнией, — между тем начал говорить Эдриан. — Нельзя лишить тени того, у кого ее еще нет. Так что давай, зови свое чудовище и сливайся с ним в единое целое.
Я хотела было огрызнуться, сказать, что не намерена ничего делать. Но не сумела даже открыть рта. Глаза Миколики, до пределов наполненные неестественной синевой, завораживали. Я словно парила в весеннем небе, потеряв всякое чувство опасности и неправильности происходящего.
Запылали свечи. Их пламя многократно отражалось в зеркале, стоящем напротив стола, поэтому создавалось впечатление, будто передо мной возник коридор из огня. Но даже это зрелище не смогло отвлечь меня. Один лишь взгляд в буйство пламени — и я опять замерла, словно загипнотизированная Миколикой.
— Ты уже чувствуешь это.
Удивительно, но губы арахнии не шевелились. Однако я отчетливо слышала ее голос. Он лился вокруг меня, уговаривая, умоляя, зачаровывая.
— Ты чувствуешь, как тьма зовет тебя. Расслабься. Закрой глаза. И тень придет. Ты долго ей сопротивлялась, но теперь борьба завершилась. Раскрой объятия и прими то, что ты есть на самом деле.
Я хотела взорваться криком, приказать арахнии убираться прочь из моей головы. Но вместо этого послушно зажмурилась. Происходило что-то странное. По моим жилам будто начал струиться мрак Я ощущала, как растворяюсь в темноте проклятого подвала, становлюсь ничем — и в то же время всем. Мои чувства обострились до такого предела, что я слышала, как течет кровь в венах и артериях Моргана, стоящего чуть поодаль. А пульс Эдриана, от которого меня отделял всего шаг, отдавался ударами молота в моих ушах.
«Наконец-то!»
Я не могла понять, кому принадлежит эта мысль — мне или окружающей тьме. Только она пульсировала в моей голове, вытеснив все сомнения и страхи. Я понимала, что происходит что-то очень правильное и нужное. Когда это закончится, я стану другим человеком. А возможно, и не человеком вовсе. Но так было нужно, только так было правильно. Глупо было сопротивляться заведенному порядку вещей. Сейчас я понимала, сколь многого по недомыслию желала себя лишить. Было такое чувство, будто незрячий вдруг увидел все буйство красок летнего дня. Потрясение, которое я испытала, оказалось даже сильнее, чем когда передо мной открылось существование сумеречного мира.
Я открыла глаза. В зеркальном коридоре, наполненном всполохами огня, я увидела себя. Или я ошибалась, и передо мной стояла незнакомка, присвоившая мою внешность? У девушки напротив были слишком рыжие волосы и слишком черные глаза, в которых жила пульсирующая в такт моему сердцу тьма.
— Я пришла, — шепотом донеслось до меня из тьмы. — Ты примешь меня?
У меня не оставалось сил говорить. Поэтому я просто кивнула.
Девушка улыбнулась и шагнула вперед. Она протягивала мне руку, и я протянула ей свою. Когда наши пальцы соприкоснулись, я ощутила не холод зеркала, а тепло чужого крепкого рукопожатия.
— Спасибо, — прошептала мне девушка. Ее фигура пошла рябью, когда незнакомка начала просачиваться через раму зеркала. Она словно истекала мраком, для того чтобы собрать себя по капле по эту сторону отражения.
Я опять закрыла глаза, зная, что теперь от меня ничего не зависит. Я приняла свою тень. И когда Миколика отнимет ее у меня, то это будет больно. Очень больно, как если бы мне отрубили ногу или руку.
— Чего ты медлишь? — услышала я шипение Эдриана, по всей видимости, обращенное именно к арахнии. — Действуй! Ты сама говорила, что если тень сольется с ней целиком и полностью, то уже ничего нельзя будет сделать.
— Еще секундочку, — донесся до меня умоляющий шепот Миколики. — Не мешай мне, я знаю…
Я не расслышала окончание фразы. В следующее мгновение мир перестал для меня существовать. Я окончательно растворилась в темноте. И это было… прекрасно! Никогда прежде я не чувствовала себя настолько свободной и настолько всемогущей. Казалось, будто я могу пересечь тысячи миль пространства за один миг, вознестись на самую высокую гору мира и опуститься на дно самого глубокого океана. Стоит мне только улыбнуться, как самый неприступный мужчина станет моим, стоит нахмуриться — как сам Альтис пожалует из своего царства теней за тем, чтобы покарать моего обидчика.
— Миколика! — из какого-то невыразимого далека донесся до меня рассерженный рев Эдриана. — Действуй немедленно, пока она не превратилась окончательно в арахнию!
— Нет, — вдруг раздался спокойный и уверенный голос Седрика. — Пусть все идет так, как шло. Тамика разберется сама.
В том водовороте эмоций, которые я сейчас испытывала, промелькнуло жгучее любопытство. Надо же, некромант все-таки решил принять участие в этом ритуале. Но почему с таким опозданием? И с какой стати он останавливает Эдриана?
Впрочем, эти вопросы тут же исчезли. Я продолжала купаться в блаженстве и неге, с каждым мигом приближаясь к кульминации.
Когда терпеть наслаждение стало невозможным, оно превратилось в боль. Я вскрикнула от неожиданности, но спазм перехватил горло. Чудилось, будто невидимый великан выжимает меня, как прачка белье, тщательно и методично перемалывая мои кости в муку и разрывая связки. Но почти сразу все завершилось.
Я знала, что стою в том же подвале и по-прежнему держу Миколику за руки. Но я стала иной. Я слышала шепот мрака у меня в голове. Он звучал тихо, на самой грани восприятия, словно непрерывный шорох прибоя. И это успокаивало, дарило чувство защищенности.
Когда я посмотрела на Миколику, то увидела на ее губах довольную улыбку.
— Ты не забрала мою тень, — сказала я. — Почему?
— Потому что ты не отдала ее. — Арахния негромко рассмеялась, позабавленная моим вопросом. — Забрать тень можно лишь у того, кто откажется от нее. Тебе задали вопрос. Ты ответила согласием. С этого момента ход ритуала от меня не зависел.
— Но… — растерянно пролепетала я, не зная, что еще сказать. Как-то не ожидала я подобного.
— Своей тени невозможно солгать, — продолжила Миколика. — Я понимаю, что ты чувствуешь себя обманутой. Ты так долго убеждала себя в том, что хочешь быть обычным человеком. Но на самом деле ты стремилась к иному. Истинную свободу тебе даст только тень.
Я кивнула, невольно соглашаясь со словами арахнии. Да, она права. Никогда прежде я не ощущала себя настолько уверенной и спокойной. Да, впервые в жизни я знала, что могу постоять за себя. И знала, что мало кто рискнет меня отныне обидеть. Демоны, я и не предполагала, что осознание столь элементарных истин может быть настолько приятным!
— Но мы не договаривались так! — обиженно взвыл Эдриан. — Мика, ты все испортила!
Он шагнул ко мне и с такой силой и злостью дернул за руку, принуждая отступить от Миколики, что я застонала.
— Эдриай! — в едином восклицании сразу же слились три возмущенных голоса: Моргана, Седрика и Фрея.
— Сколько защитников у маленького, только что вылупившегося паучка! — ядовито огрызнулся Эдриан, продолжая сжимать мою руку чуть повыше локтя. — Ну да, конечно же, в ваших глазах я, наверное, злодей из злодеев. Но неужели никто не понимает, что я стараюсь прежде всего во благо ей? Властвованию сумеречных существ приходит конец. Клянусь, я сделаю все, но в кратчайший срок уничтожу всех, кто имеет тень!
Он настолько забылся во время своей прочувственной тирады, что все крепче и крепче сжимал свои пальцы. Я кривилась, изо всех сил стараясь не выдать себя криком. Нет, этого удовольствия я ему не доставлю! Вот ведь гад, поди, всю пятерню на моей коже отпечатал.
— Успокойся! — повелительно бросил ему Морган. — Ты делаешь Тамике больно.
— Разве это боль? — Эдриан презрительно усмехнулся, однако нажим пальцев немного ослабил. — Настоящую боль ей еще предстоит узнать, когда она попадет в руки моих верных соратников. Глупая! Я пытался уберечь ее от столь незавидной судьбы, а она…
— В любом случае это ее выбор, и только ее. — Морган пожал плечами. — Ты не в силах его изменить. И никто не в силах, поскольку он уже сделан.
— Ты знал! — потрясенно выдохнул Эдриан, вглядываясь в невозмутимое лицо стихийника. — Ты заранее знал, что все так произойдет.
— Я догадывался, — лаконично ответил Морган.
— И ничего не сделал, не предупредил меня! — Эдриан аж затрясся от злости, обвиняюще наставив указательный палец на стихийника.
— И что бы это изменило? — Морган равнодушно усмехнулся. — Тамика была на грани. Даже без ритуала, не сегодня, так завтра она бы превратилась в арахнию. Или ты собирался поить ее отваром до скончания дней?
— А почему бы и нет? — в запале огрызнулся Эдриан. — Для нее это было бы лучше, чем превратиться в эту… в это… В существо!
Морган лишь пожал плечами, видимо, исчерпав все свои аргументы и осознав, что все равно не сумеет переубедить Эдриана.
— Ну хорошо! — зловеще прошептал тот, вновь крепче перехватывая меня за руку. — Мика, видит небо, я желал тебе лучшей судьбы и делал все, что мог, для этого. Что же, убивать тебя я не хочу. Остается один выход. Ты отправишься ко двору ее величества Виолы. Остаток дней своих ты проведешь в зверинце в качестве одного из экспонатов. Да, незавидная доля, но зато это избавит меня от печальной необходимости уничтожить тебя как одного из представителей сумеречного мира. И ты всегда будешь накормлена и в полнейшей безопасности от охотников, подобных мне.
Я прикусила губу, удерживая себя от неуместного смеха. Угрозы Эдриана, которые прежде наверняка бы сильно испугали меня, сейчас выглядели нелепыми. Он собрался запереть меня в клетке? Наивный! Да я буду биться до последней капли крови, однако не допущу подобного! И вообще, какого демона он так уверен, будто у него есть хоть какое-то право распоряжаться моей судьбой?
— А возможно, когда-нибудь я заберу тебя к себе, — размечтался тем временем Эдриан. — Первые пару лет мне будет, конечно, не до домашних хлопот. Придется обучать магов войне против так хитро замаскированных противников. Но потом, когда все немного уляжется и успокоится… Почему бы и нет? И в клетке ты у меня сидеть не будешь. Уверен, что сумею придумать ошейник…
— Ну все, довольно! — грубо оборвала его я. — Не имею ни малейшего желания выслушивать твои омерзительные фантазии. И хватит уже терзать мою несчастную руку. Пшел прочь!
Это вышло эффектно. Стоило мне только выкрикнуть финальную фразу, как между мной и Эдрианом неприступной стеной вздыбился мрак. Мага просто отшвырнуло от меня на несколько шагов. Он отлетел к стене, попутно чуть не сбив с ног Фрея, который лишь в последний миг успел отпрыгнуть в сторону, основательно приложился о нее и сполз на пол, ошалело замотав головой.
— Мика! — прорычал он, поднимаясь на ноги. — Ты понимаешь, что творишь? Да я тебя в порошок сотру!
— Не уверен в этом, — проговорил Морган и встал между мной и Эдрианом. — Приятель, остынь.
— Как, и ты туда же? — Эдриан зло, исподлобья уставился на стихийника. — А я еще, дурак, помогал тебе! Сводничеством занимался.
— И совершенно напрасно, — парировал Морган. — Уверяю тебя, уж в чем-чем, а в любви посредники не нужны. С нашими чувствами, есть они или нет, мы сами как-нибудь разберемся.
— Зато хоть дракон обломается, — внезапно хищно ощерился Эдриан, и у меня нестерпимо зачесались кулаки как следует врезать ему по такому красивому прямому носу. Посмотрел на меня и с ехидной улыбкой проговорил: — Ну что, красавица. Осталась ты в итоге без жениха. Арчеру не нужна паучиха в постели, так что можешь забыть о своих матримониальных планах.
Забыть о каких планах? Матримониальных? Ишь ты, язык сломать можно. Я лишь в последний момент сдержалась и не стала уточнять значение неизвестного слова. Не хочу лишний раз напоминать Эдриану о своем плохом образовании, точнее, о почти полном его отсутствии. Иначе, уверена, он обязательно воспользуется этим и вновь поднимет меня на смех.
— Ну ничего! — продолжал брызгать слюной Эдриан. — Все равно вам не суждено быть вместе. Или думаешь, что я откажусь от своей идеи отправить Арчера в королевский зверинец? Нет, не дождешься! Я уничтожу род Ульер, сотру его с лика земли! Патриарх уже пал от моих рук. Что же, я не успокоюсь, пока последний сумеречный дракон не окажется или мертв, или в клетке.
— Как бы его удар не хватил, — задумчиво пробормотал себе под нос Фрей, который, пользуясь тем, что всеобщее внимание оказалось сосредоточено на Эдриане, принялся спокойно распутывать ремни, удерживающие Миколику на столе.
Это услышала не только я. Морган опустил голову, скрывая в тени слабую усмешку, затем едва мазнул взглядом по Фрею, и приятель на миг замер, ожидая строгого окрика. Но стихийник ничего не сказал, даровав тем самым здоровяку молчаливое разрешение на продолжение его занятия, и Фрей торопливо вернулся к путам арахнии.
— Ах да, что насчет младшего Ульера, — вдруг вступил в разговор Седрик, который все это время смирно простоял в сторонке, с интересом наблюдая за происходящим. — Я взял на себя смелость пригласить его понаблюдать за ритуалом. Благо, что поцелуй, запечатленный мною на руке сьерры Тамики, без проблем позволил протянуть к нему связующую нить. Правда, пришлось весьма постараться, убеждая его не открыть своего присутствия раньше времени.