Эсме улыбнулась.
Тем же вечером он обнаружил у себя на койке небольшой пакет с порошком, похожим на угольную пыль. Не составило особого труда поймать юнгу за шиворот и вытянуть из него признание: да, пакет передала целительница. «А что это такое?» — не сдержавшись, полюбопытствовал мальчишка, но оборотень не стал ничего объяснять — слишком уж он был растерян. Их с Эсме путешествие по рынку получилось столь интересным, что Хаген вспомнил о краске для волос, только когда Каама исчезла за горизонтом. Он не винил целительницу в случившемся — уж скорее в этом была виновата Мара, — но упущение оказалось, без сомнения, весьма досадным. «Ты не обязана была исправлять мою ошибку, — сказал бы он, окажись Эсме сейчас рядом. — Неужели ты всегда думаешь не только о себе, но и о тех, кто рядом?»
Краска оказалась черной.
Не обращая внимания на любопытные взгляды матросов, он занялся привычным делом, а вскоре уже разглядывал свое отражение в одолженном у соседа мутном зеркале с трещиной и пытался оценить результат. Вспомнились вдруг слова, произнесенные Джа-Джинни совсем недавно: «…тебе по силам изобразить любого из доброй трети нашей команды, включая и капитана». Да, теперь это и впрямь было возможно.
«Глупо, конечно, — подумал оборотень. — Но отчего бы не попробовать?»
Лицо в зеркале вытянулось, под потемневшей кожей обрисовались скулы; по правой щеке зазмеился бледный шрам. Рот сделался немного больше, губы искривились в ироничной усмешке…
— А-ах! — выдохнул Кузнечик, и этот возглас был одновременно удивленным и восхищенным. — Вот это да!
Сложнее всего оказалось повторить глаза феникса, и вовсе не из-за цвета: Хаген раньше не замечал, какой странный у капитана прищур, как интересно он хмурит брови. Раньше оборотень считал, что всё это — лишь часть одного цельного образа, одной искусно сработанной маски, а теперь стало ясно, что лицо Крейна словно распадается напополам.
Улыбался Феникс только губами; глаза же страдали.
«Ну да, великое открытие… — Голос капитана, раздавшийся в голове пересмешника, вовсе не был плодом воображения. — Ты увлекся. Заканчивай цирк, иначе я буду вынужден кое-кого наказать. Понял?»
«Понял», — беззвучно ответил Хаген и стер черты Крейна со своего лица. Ему даже не пришлось выяснять, как именно капитан может исполнить свою угрозу: всего лишь несколько мгновений, которые тот присутствовал в сознании оборотня, привели к приступу жесточайшей головной боли. Но самым странным было то, что во взглядах, которые бросали на него матросы, появилось новое чувство — удивление. «Никаких поспешных выводов», — сказал бы в таком случае Пейтон, и Хаген решил последовать совету своего давно покойного дяди.
Между тем, погода благоволила «Невесте ветра», и путь до Ямаоки занял всего-то семь дней — как заметил Крейн, быстрее добрался бы только сам Великий шторм. Когда на горизонте показалась туманная дымка, ознаменовавшая приближение земли, Хаген ощутил, как тревога отступает — скоро неопределенности конец, и он узнает, что на самом деле случилось после того, как «Невеста» покинула Ямаоку несколько месяцев назад.
Город, оставшийся в памяти пересмешника полным ярких огней и развеселой музыки, казался удивительно тихим и пустым, и это заметил не только он. «Как будто вымерло всё», — пробормотал крылан. Феникс, стоявший поблизости, кивнул — не то услышал, не то разговаривал мысленно сам с собой или с «Невестой».
Когда фрегат причалил, Хаген сошел на берег следом за капитаном и увидел, что там их поджидает какой-то человек — щуплый, с бледным усталым лицом и жидкими рыжеватыми волосами. Такая внешность подходила тому, кто больше времени проводит среди книг, чем среди людей, поэтому пересмешник весьма удивился, заслышав приветствие Кристобаля Крейна:
— Рад встрече, Нами! Хотя, конечно, обстановка не располагает к радости.
— Я тоже очень рад, капитан, — ответил правитель Ямаоки. — Лайра прислал вас… что ж, предусмотрительно с его стороны. Полагаю, только вы и сумеете справиться с нашей напастью…
Учтивые слова были сказаны таким тусклым и безжизненным голосом, что сразу стало понятно: за время, пока птичья почта доставила письмо в Кааму и пока «Невесту ветра» нес попутный ветер, многое успело измениться.
— Рассказывайте! — без лишних предисловий потребовал Крейн. Его лицо было обеспокоенным, как того требовали обстоятельства, но в глазах горели огоньки: Феникс засиделся без дела. — Его Величество не соизволил сообщить мне детали, поэтому хотелось бы всю историю услышать от вас, с начала.
— Детали… — Нами тяжело вздохнул. — Их лучше показывать, потому что вы мне не поверите. Я даже не знал, какими словами описывать происходящее, чтобы Лайра не решил, будто мы тут все с ума посходили. Капитан, я понимаю, что вы и ваши люди устали с дороги, но… Вы готовы совершить небольшое путешествие за город?
— О чем разговор! — воскликнул магус. — С вашего позволения, я возьму с собой двух человек.
Совсем скоро подвели лошадей. Нами приободрился — то ли его воодушевило прибытие Крейна и «Невесты ветра», то ли правитель просто взял себя в руки; Хаген склонялся к первому варианту. Пересмешник наблюдал за капитаном, ожидая, пока тот выберет себе двоих сопровождающих, и в конце концов услышал два имени: своё и Умберто.
— Вперед! — Нами с неожиданной ловкостью бывалого наездника запрыгнул в седло. — Следуйте за мной, капитан — и рискну предположить, что вы ещё ни разу в жизни не видели того, что я намерен вам показать. Все объяснения и разговоры — потом.
Заинтригованные, они отправились в путь — миновали пристань, вскоре выехали за город. Вымощенная светло-серым камнем дорога вилась змеей, подымаясь всё выше и выше: Ямаока лежала у подножия гор, покрытых лесом, словно темным одеянием. «Куда же он нас ведет? — думал Хаген, изредка поглядывая по сторонам. Он давно уже не ездил верхом и слегка побаивался лошади, а норовистая гнедая кобыла это чувствовала. — Что-то тут нечисто!»
Он посмотрел на капитана, но Крейн выглядел отрешенно-задумчивым — и только.
Сверху открывался превосходный вид на город: люди на пристани суетились, будто муравьи, а «Невеста ветра» горделиво покачивалась у причала. Дома утопали в зелени, на площадях тут и там серебристо посверкивали фонтаны — и, при виде воды, Хаген вспомнил про яд. Они оставили Эсме внизу, ей предстояло разобраться с отравой, вызывавшей у людей опасный сон. Крейн напоследок намекнул целительнице, чтоб не рисковала без нужды, но Хаген успел достаточно хорошо изучить характер строптивой девицы… впрочем, капитан её знал ничуть не хуже. «Должно быть, он следит сейчас за каждым её шагом, — подумал пересмешник. — Оттого и кажется таким далеким. Странно, что он не поручил мне помогать ей!»
Через некоторое время Нами придержал поводья и выждал, пока остальные трое всадников поравняются с ним.
— Мы почти на месте, — негромко сказал правитель. — Дальше пойдем пешком.
— Куда? — не утерпел Умберто. — Что вы прячете здесь, в горах? Я не…
— Сейчас вы всё сами увидите, — перебил Нами. — Идите за мной.
Крейн ничего не сказал.
Они привязали лошадей к дереву и сошли с дороги. Продираясь сквозь густой кустарник, Хаген уже не оглядывался по сторонам, но внутренний компас безошибочно указывал, что «Невеста ветра» осталась у него за спиной. Они по-прежнему шли вперед, хотя уже не подымались по склону горы, а спускались. Вскоре в зарослях показался просвет — как и обещал Нами, они пришли.
Перед путниками лежала глубокая лощина, которую перечеркивала странного вида конструкция, похожая на двухъярусный мост. Что-то летящее, кружевное почудилось Хагену в её очертаниях, и, залюбовавшись прекрасным зрелищем, магус не сразу осознал, что именно видит.
Это был древний водовод, каким-то чудом оставшийся в целости и сохранности.
— Вот она, эта дрянь, которая портит нам воду… — с ненавистью проговорил Нами. — Воду и жизнь…
Северная часть водовода была, как показалось Хагену вначале, спрятана в тени; после слов Нами он понял, что «тень» лежит неправильно, не по солнцу. Словно откликаясь на его мысли, черное покрывало, окутывавшее сразу три арки в верхнем ряду моста, шевельнулось — как будто на ветру, которого не было и в помине.
— Раздери меня кракен! — ахнул Крейн. — Что это такое, Нами? Откуда оно взялось?
— Хотел бы я знать… — в голосе правителя вновь прозвучало уныние. Должно быть, он усомнился, что капитан «Невесты ветра» сумеет помочь, и полностью уверился в своем поражении. — Оно просто… возникло. Как будто с неба упало… вот, смотрите!
Тварь начала расти и очень быстро из тонкого «покрывала» превратилась в огромный бесформенный нарост вроде тех, которые уродуют стволы старых деревьев. Теперь она была уже не черной, а темно-серой, и даже издалека было видно, как по её шкуре пробегают волны. Свисающие щупальца мерзко зашевелились, три самых длинных поднялись, и в этот миг Нами отпрянул под сень деревьев, увлекая Крейна и его матросов за собой.
Тварь начала расти и очень быстро из тонкого «покрывала» превратилась в огромный бесформенный нарост вроде тех, которые уродуют стволы старых деревьев. Теперь она была уже не черной, а темно-серой, и даже издалека было видно, как по её шкуре пробегают волны. Свисающие щупальца мерзко зашевелились, три самых длинных поднялись, и в этот миг Нами отпрянул под сень деревьев, увлекая Крейна и его матросов за собой.
Миг спустя что-то ярко вспыхнуло, и раздался оглушительный треск.
— Здесь безопасно, — сказал Нами, оправдываясь. — Она каждый раз промахивается, слишком уж далеко!
— Раз безопасно, зачем мы прячемся? — тотчас же спросил Крейн и, не дожидаясь ответа, вернулся туда, откуда хорошо просматривался водовод. Умберто шагнул за капитаном, Хаген последовал его примеру, помедлив лишь мгновение — и увидел, как три щупальца подлиннее соединились, уставились в их сторону, а потом тварь выплюнула ослепительно яркую ветвистую молнию.
Молнию, расщепившую надвое огромное дерево поблизости от них…
— Промазала! — констатировал Феникс, даже не шелохнувшись. — Да, видать, это для неё далековато. А поблизости, значит, стреляет метко?
— Четверых людей потерял, — мрачно ответил Нами. — Больше проверять не хочется.
— А если стреломет сюда затащить?..
— Стрелы ей — что кархадону иголки, — вздохнул Нами, и Крейн кивнул, словно именно это ожидал услышать. — Не предлагайте поднять сюда пушку, потому что тогда от акведука не останется камня на камне, а он один из четырех сохранившихся во всем Северном мире… уж лучше Ямаока перейдет на дождевую воду. Это не только моё мнение, не сомневайтесь!
— Верю, верю… — Магус задумчиво кивал, разглядывая тварь, которая отчего-то раздумала стрелять. — А она всё время на месте сидит, не передвигается?
Нами покачал головой.
— Что ж… — Крейн чуть помедлил. — Это определенно какое-то оружие времен Основателей. Само оно вряд ли могло здесь оказаться, его принесли. И тот, кто это сделал, ожидал прибытия Лайры, поскольку… хм… я бы сказал, это что-то вроде вызова на дуэль. Дуэль, на которой только вооружена только одна сторона… — при этих словах он улыбнулся.
— Нечестный поединок, — Нами покачал головой. — Это Капитан-Император, да?
— Кто-то, действующий с его разрешения, — уточнил Крейн. — Подобная штуковина могла сохраниться только в Вороньей цитадели, а клан Корвисс никому не продает свои смертоносные игрушки, кроме Аматейна и его прихвостней — Вейлана, Торре… Что ж, вместо Лайры они получили меня. Теперь, вероятно, последует вторая часть их плана, каким бы он ни был.
— Что мы будем делать? — поинтересовался Умберто. Нами обреченно молчал, а Хаген не мог оторвать взгляда от твари, словно зачарованный колыханиями её щупалец.
— Ну уж не сидеть без дела, это точно! — хмыкнул капитан «Невесты ветра». — Есть кое-какие мысли, но их надо бы для начала проверить. Нами! Мне нужна подробная карта острова, у вас ведь такая имеется?
— В моем кабинете, — отозвался правитель. — Всё, что захотите, капитан.
— Учту! Давайте-ка назад, нужно кое-что успеть до темноты. Хаген, хватит глазеть на эту дрянь!
Пересмешник с трудом отвел взгляд.
«Если мы выпутаемся из этой передряги, — сказал он себе, — то я поверю в чудеса».
На обратном пути им пришлось постоянно подгонять лошадей, чтобы не отстать от Крейна: магус мчался так, словно его преследовали мерры. «Тварь из древних времен… — подумал Хаген. — Феникс бы сумел справиться с такой. Огонь против огня… Но неужели он откроет свою тайну этому человеку?!»
Вопросов было слишком уж много.
В кабинете Нами оказалось очень темно, и правитель бросился открывать ставни. Пока он сражался с непокорной щеколдой, Хаген огляделся — это было, как он и подозревал, царство книг и бумаг, отчасти напоминавшее обиталище Пейтона Локка. Пересмешник не имел понятия, что Кристобалю Крейну понадобилось здесь выяснять и зачем нужно было брать с собой его и Умберто, но твердо решил быть терпеливым.
Окно распахнулось; Нами отряхнул ладони и спросил заинтересованно:
— В тот вечер, во время карнавала, вы были здесь вместе с мастером-корабелом. Мы прекрасно побеседовали о древних временах… вы ведь отправлялись в какое-то далекое путешествие, так?
— Да, на юг, — ответил Крейн. — В те места, где зародились легенды.
— Южные моря… — Нами вздохнул. — В наше время мало кто осмеливается туда заходить. Недаром люди твердят, что ни один капитан в Океане не сравнится с Кристобалем Крейном… кстати, капитан, вы позволите задать один нескромный вопрос?
Магус кивнул.
— Я тут недавно подумал вот о чем: ваша фамилия, она же небесная?
При этих словах Хаген невольно вздрогнул, а Умберто, до сих пор разглядывавший кабинет Нами со скучающим видом, подобрался. Феникс, против всех ожиданий, сохранил спокойствие — по крайней мере, внешнее.
— Крейн — так называла себя одна из ветвей клана Корвисс, воронов-алхимиков. Это одно из самых больших семейств, и многие его ветви уже давно перестали пользоваться родовым именем. Э-э… — правитель замялся. — Не странно ли, что я первым обратил на это внимание?
— Ничуть, — холодно ответил Крейн. — И вы не первый. Лет пятнадцать назад вся Аламеда гудела — дескать, какой-то выскочка из ползающих тварей осмелился присвоить себе имя клана, хоть и не родовое, но всё-таки… Потом сплетни затихли, потому что эта ветвь — одна из самых малочисленных в семействе и почти не имеет влияния. Поэтому, кстати, о ней почти не знают обычные люди, разве что те, в чьем городе живет или жил когда-то алхимик из Крейнов. В такие порты я стараюсь не заглядывать. Ну, а что касается подоплеки вопроса… — он вздохнул, досадливо поморщился. — Нами, я имею полное право на эту фамилию. Много лет назад один алхимик заменил мне всю семью.
— Вот оно как! — смущенно проговорил правитель. — Прошу меня простить за бестактность, я вовсе не хотел…
— Не стоит извинений. Мы говорили о южных морях?
— Да, южные моря! — Нами обрадовался возможности сменить тему. — Там были когда-то великие города, по сравнению с которыми которых Каама или даже Аламеда показались бы в лучшем случае предместьями! Знаете, капитан, иной раз мне кажется, что это всё пустые сказки, глупые россказни — а иногда я словно наяву вижу эти города, навечно канувшие в пучину! Глупо…
— Ничего подобного, — возразил Крейн. — Мы отыскали остров, где жила Госпожа. Мы видели её слуг, тех самых — черного и золотого. Она и впрямь существовала — значит, все остальные легенды тоже могут оказаться правдой.
С каждым его словом глаза Нами становились всё шире, а во взгляде появился угасший было огонь. Он подался вперед, как будто боялся упустить что-то важное, и на миг позабыл о своих бедах.
— О-о, капитан, вы должны мне обо всем рассказать! Но ваш друг, он…
— Он предпочел остаться там, — магус отвернулся. — Так уж сложилось… Нами, покажите мне карту острова!
Правитель подошел к стене, почти полностью закрытой плотным занавесом, и потянул за толстый витой шнур с кисточкой. Занавес отошел, за ним оказалась карта — огромная, во всю стену, изобиловавшая мельчайшими подробностями. Хоть пересмешник мало что смыслил в таких вещах, он оценил мастерство художника, а Умберто присвистнул от удивления.
— Превосходная работа! — уважительно сказал Крейн. — Такой не постыдился бы и столичный мастер. Чья она?
— Эту карту делали несколько человек, — сказал правитель со странной грустью в голосе. — Но руководил ими и рисовал её мой сын.
— Как это Лайра не забрал его к себе, копировать древние манускрипты и карты? — искренне удивился Крейн. — Дражайшее величество любит лучшее и лучших, в этом он настоящий король!
— Тэррон провел в Кааме год, но вернулся, — ответил Нами. — Я радовался этому, но лучше бы Лайра его не отпускал… он один из тех, кто испил отравленной воды…
Теперь Хагену многое сделалось понятно — и отчаяние, то и дело проскальзывавшее во взгляде правителя, и надежда на спасение, пришедшее в Ямаоку под изумрудно-зелеными парусами.
— Его сон похож на смерть, — отрешенно проговорил Нами. — Он почти не дышит…
— Всё будет хорошо, — Крейн подошел к измученному непосильными заботами человеку и положил руку ему на плечо. — Вот увидите, мы расправимся с нею. А Эсме — лучшая целительница Десяти тысяч островов, она творит чудеса.
— Заступница… — выдохнул правитель. — Пусть она поможет…
Капитан шагнул вперед, к карте, и надолго застыл перед ней, внимательно разглядывая каждый штрих. Особенно Крейна интересовали очертания побережья, и Хаген невольно начал догадываться, о чем он сейчас думает: ведь если тварь кто-то привез на остров, он должен был оставить следы… или, быть может, этот «кто-то» всё ещё здесь.