Но зачем же Крейн просил его быть внимательным?!..
— У тебя с самого начала был план, — хриплым шепотом проговорил помощник капитана, вперив яростный взгляд в спину Крейна. — Ты тащил меня сюда вовсе не из прихоти, ты что-то придумал!
Пугающе близко от «Легкокрылой» спина глубинного ужаса разрезала воду, оставив за собой пенную полосу. Тварь ходила кругами вокруг маленькой лодки, будто играя, и теперь спасение было столь же вероятным, как нисхождение с небес Заступницы рука об руку с Повелителем штормов.
— Молчи, — не приказал, а попросил Крейн. — Ты скоро всё поймешь.
Вода за бортом словно закипела, и среди лопающихся пузырей показались очертания существа, хорошо знакомого Умберто: огромное тело, сплошь состоящее из щупалец. Их количество и длина заставили бы кракена умереть от зависти, только вот моряк не без причины полагал, что даже крупный кракен, завидев эту тварь, удрал бы без оглядки куда-нибудь подальше, не тратя драгоценное время на любование. Щупальца потолще оканчивались зубастыми мордами, и, вспоминая первую и последнюю встречу «Невесты ветра» с глубинным ужасом, нетрудно было догадаться: для того, чтобы расправиться с «Легкокрылой», монстру не придется себя утруждать.
— Пропали мы… — прошептал Умберто. Он и Ролан ошеломленно глядели на подымающуюся из воды тварь, и только Крейн сохранял спокойствие: он стоял у мачты «Легкокрылой», обратившись лицом к пожирателю, и теребил в руках какую-то веревку. Прежде, чем Умберто понял, что бы это могло значить, одно за другим произошли несколько событий.
Сразу несколько тонких щупалец стремительно ринулись вперед и опутали магуса, не обратив внимания на Умберто и Ролана. Магус не сопротивлялся — он судорожно вздохнул, вздрогнул всем телом, но почему-то не вспыхнул, не подпалил пожирателю кораблей его бледную шкуру.
А потом щупальца вдруг вспыхнули сами — под кожей словно зажглись гирлянды разноцветных праздничных огней. Это длилось всего мгновение, и как бы ни был Умберто испуган, он успел подумать лишь об одном: «Красиво!»
И почему-то он не удивился, когда глубинный ужас отпустил свою жертву…
— Быстрее… — выдохнул Крейн и повалился навзничь. Веревка выпала из его ослабевших пальцев, но Умберто немедленно её подхватил — он знал, что нужно делать, и теперь совершенно отчетливо понимал, отчего капитан потащил своего помощника в такую даль. Разгадка тайны была проста: никто другой не смог бы помочь ему справиться с подступающим огненным безумием.
Скрутить магусу руки за спиной, завязать глаза собственным платком — всё это Умберто проделал с привычной легкостью и торопливо отпрыгнул в сторону, потому что прикасаться к Крейну было уже достаточно больно. Лишь потом моряк осознал две не самые приятные истины: всё это время Ролан за ними наблюдал, а пожиратель болтался за бортом, не намереваясь уходить в глубины, из которых появился.
Последнее, пожалуй, было хуже всего.
— Держись! — крикнул Умберто, каким-то чудом предугадав, что сейчас произойдет, и вцепился в борт. Ролан последовал его примеру, и тут кракен-переросток ударил щупальцами по воде. Поднявшейся волной «Легкокрылую» понесло, и от этого лодка, перепугавшись, вышла из повиновения — круто развернулась и пошла на запад, как будто понадеявшись сбежать от чудовища, которое двигалось следом — но не очень быстро, словно погоня была всего лишь игрой. Ролан не попытался остановить свою лодку, да Умберто и сам понимал бесполезность подобных попыток. Он крепко держался за борт и думал лишь о том, как бы Крейна не смыло с палубы.
Когда впереди них вдруг забурлила вода и над волнами показалось что-то темное, моряк малодушно закрыл глаза, решив, что это вторая тварь, и теперь «Легкокрылой» уж точно некуда деваться. Но раздавшийся вслед за этим возглас Ролана никак нельзя было назвать испуганным:
— Смотри! Смотри же!!
Глубинный ужас чуть замедлил ход, и было отчего: прямо на него, рассекая морскую гладь острым плавником, шел большой черный кархадон. Лишь раз бывший фрегат показал спину, покрытую мощными пластинами, но этого было достаточно, чтобы понять: он переродился очень давно, быть может — лет сто назад. Казалось невероятным, что это создание некогда верой и правдой служила человеку, что жил на свете тот, кто сумел его подчинить своей воле, но невероятнее всего было то, что кархадон намеревался атаковать тварь, от которой любой другой обитатель океана бежал бы в страхе.
Поравнявшись с пожирателем, кархадон высоко подпрыгнул над водой и рухнул прямиком в переплетение щупалец. Его костяной таран вонзился в плоть мерзкой твари, и та впервые подала голос — завопила так, что Умберто и Ролану пришлось заткнуть уши. Два мощных тела забились; пожиратель постепенно опутывал кархадона щупальцами, а тот всё глубже вгрызался в своего противника. Волны шли от них во все стороны, а водяная пыль не позволяла двум ошеломленным морякам разглядеть подробности, но на мгновение Умберто показалось, что два сражающихся создания сливаются друг с другом, как две полурасплавленные свечи.
И скоро всё закончилось — кархадон и глубинный ужас вместе ушли на дно…
— Развяжи меня, — раздался хриплый голос Крейна. — Нам больше ничего не угрожает.
Умберто опустился на колени рядом с капитаном, но выполнять приказ не торопился. Перед его глазами всё ещё стояла страшная и удивительная картина: чудовища, бьющиеся в предсмертных конвульсиях. Что, ради всего святого, здесь произошло?!..
— Сначала расскажи, что за план был в твоей безумной голове с самого начала и почему ты меня в него не посвятил.
Магус рассмеялся, но Умберто почудилась в его смехе легкая неуверенность.
— Хочешь сказать, ты согласился бы на такое по доброй воле? Если да, то на борту «Невесты» многовато безумцев, не находишь?
— Команда во всем подобна капитану, — мрачно ответил Умберто. Он вдруг почувствовал, что руки сами тянутся к веревкам, опутавшим Крейна, и понял, что долго сопротивляться не сможет. — Ты не зря нас по всем островам собирал…
— Шутки в сторону, — перебил магус. — Развязывай.
Пришлось подчиниться. Когда Крейн поднялся, разминая затекшие руки, в его глазах затихал гнев, а губы кривились в язвительной усмешке. «Ну давай, — подумал Умберто. — Ударь меня, сожги меня. О-о, Пресветлая, это добром не кончится!» Магус, однако, справился с собой.
— Ты помнишь тот день, когда мы впервые встретили эту тварь? — спросил он.
— Я бы сказал — день, когда нас едва не съели, — ответил Умберто. — Ещё бы такое не помнить…
… — В трюм! Прячьтесь, быстрее! — он закричал так, что чуть было не сорвал голос, но Эсме и Эрдан не услышали. Они стояли, парализованные страхом, и глядели, как за бортом «Невесты ветра» одно за другим вздымаются белесые щупальца неведомой твари, которую позже сам корабел назовет «глубинным ужасом». Но о том, что «позже» наступит, Умберто в тот момент не знал; он выхватил саблю и ринулся в атаку, рубя мерзкие отростки направо и налево.
Вскоре на палубе «Невесты ветра» началось сражение, подобного которому не было ни до, ни после встречи с чудовищем из глубин. Чем яростнее бились моряки, тем быстрее прибывали щупальца, и казалось, что этому безумию не будет конца, что отныне и впредь им суждено вечно сражаться с бессмертным врагом. Во все стороны летели ошметки плоти, голубая кровь залила всё вокруг, но на место одного отрубленного щупальца прибывали два-три новых, а вот павших матросов некому было заменить.
— Эсме, уходи отсюда! Прячься!
Это предостережение, которого целительница всё равно не послушалась, едва не стоило ему жизни: левую руку что-то схватило, дернуло с силой — в плече хрустнуло, боль хлынула волной, — и Умберто в мгновение ока очутился у самого борта.
Красноглазая морда уставилась на него. Время застыло.
Через несколько дней моряк вспоминал, что в этот миг думал не о смерти, а о том, что его угораздило быть сожранным самым несуразным чудищем из всех возможных. «А-а, я так и знал! — усмехнулся Крейн, когда помощник ему в этом признался. — Ты, хоть и живешь несуразно, погибнуть хочешь элегантно и со вкусом, чтобы потом товарищам не стыдно было вспоминать!» Именно Крейн тогда спас его, а вскоре и самого магуса щупальце схватило, но не за руку — за шею…
— …В тот момент я почувствовал нечто весьма странное, — сказал Крейн. — Даже не знаю, как объяснить. Я ощутил связь с этой… с этим чудовищем, и оно тоже почувствовало меня. Мы будто смотрели друг на друга сквозь черное стекло.
— Оно… говорило с тобой?
— Не в том смысле, какой ты имеешь ввиду, — Крейн покачал головой. — Но ведь и «Невеста ветра» говорит со мной не словами, а образами. Вообще-то я потом подумал, что это чувство было похоже именно на связь с другим фрегатом… теперь убедился, что это правда.
— Оно… говорило с тобой?
— Не в том смысле, какой ты имеешь ввиду, — Крейн покачал головой. — Но ведь и «Невеста ветра» говорит со мной не словами, а образами. Вообще-то я потом подумал, что это чувство было похоже именно на связь с другим фрегатом… теперь убедился, что это правда.
Умберто нахмурился.
— Бред какой-то. Выходит, пожиратели разумны? Я не верю…
— Я не сомневался, что ты не поверишь, — негромко проговорил магус. — Жаль, мне не удалось подольше с ним… э-э… пообщаться. Такое чувство, будто эта тварь пыталась сказать мне что-то важное.
Умберто хотел сказать что-то язвительное, но его отвлек какой-то странный звук — не то стон, не то всхлип. Он оглянулся, Крейн тоже поднял голову: Ролан, о котором оба моряка забыли, глядел на них широко раскрытыми глазами, его лицо побелело от страха.
— Вы теперь меня убьете? — спросил он севшим голосом.
Пираты переглянулись.
— А это идея, — сказал Крейн. — Здорово придумано!
— Да уж! — фыркнул Умберто. — По крайней мере, вербовщик точно ничего не получит — и то хорошо…
* * *— Всё, надоело! — Джа-Джинни швырнул карты на стол и отвернулся. Крылан успел потерять счет сегодняшним победам: Бэр в картах был не силен, обыграть его не стоило труда, и поэтому настроение Джа-Джинни начало портиться ещё около полудня, а теперь была уже глубокая ночь. Останься Эсме на корабле, он прервал бы игру ради возможности поболтать с целительницей о том, о сем, но девушке повезло — капитан её отпустил. «Пожалеешь, — сказал ему крылан ещё утром. — Мне кажется, она задумала какую-то проделку». «Я был бы только рад, — парировал Крейн. — Тем самым она окончательно докажет, что оказалась на борту моего судна не зря!»
Сейчас Джа-Джинни вполне созрел для того, чтобы признаться самому себе: он никаких странностей в поведении Эсме не заметил, а просто хотел схитрить, чтобы не лишиться достойной компании на время вынужденного заточения.
— Скучно, — пробормотал крылан. — Пресветлая, я помираю от скуки!
Бэр, пыхтя от усердия, собирал рассыпавшиеся карты; сейчас он вовсе не был похож на того сурового гиганта, который наводил ужас на матросов «Невесты ветра» и мог за какую-нибудь провинность с одного удара выбить дух из кого угодно. Джа-Джинни наблюдал за гроганом, прищурив глаза: он догадывался, отчего этот лохматый верзила так спокойно и добродушно ведет себя, когда они остаются вдвоем. «Считаешь, мы похожи? — спросил крылан мысленно, зная, что ответа на вопрос не получит. — Мы оба — бывшие рабы. В чем-то ты прав, дружище — вот сегодня, к примеру, нам обоим не спится…»
Что-то стукнуло, звякнуло, и по ступенькам трапа кубарем скатился Кузнечик. Джа-Джинни и Бэр уставились на юнгу, который, сонно моргая и потирая ушибленный локоть, сказал:
— Джа-Джинни, тебя капитан в своей каюте ждет. В смысле, настоящий капитан…
Крылан возликовал, но внешне остался бесстрастным.
— Случилось чего?
— Иди и сам увидишь, — ответил мальчишка и зевнул. — Чего он сам тебя не позвал? Не понимаю…
Джа-Джинни понимал — Крейн рассказал ему о том, что истончившаяся нить не позволяла наблюдать за командой и отдавать приказы. Крылан забеспокоился, но магус убедил его, что всё будет в порядке и неприятностей ждать не стоит. В тот момент проще всего было ему поверить, что Джа-Джинни и сделал, но теперь тревога вернулась.
«Ладно, — подумал он. — Сейчас узнаем, что произошло».
В большой каюте, как выяснилось, его ждал не только Крейн. Там было довольно многолюдно: Хаген, Умберто, закутавшаяся в плащ Эсме, чье лицо было таким же заспанным, как и физиономия Кузнечика… но больше всего крылана удивил посторонний — какой-то молодой рыбак, донельзя смущенный столь разношерстным обществом и, похоже, чем-то напуганный.
— Так это и правда вы… — пролепетал незнакомец, увидев черные крылья Джа-Джинни. — Здесь, в Эверре… ох, Заступница…
— Что происходит, Кристобаль? — мрачно поинтересовался человек-птица, устремив тяжелый взгляд на Крейна, чьи разноцветные глаза в сумраке каюты заметно поблескивали. — Зачем ты приволок сюда этого парня?
Он не стал продолжать, хотя и мог бы: «…парня, которого ты собираешься либо принять в команду, либо убить».
— Мне нужен твой совет, друг, — сказал магус. — Видишь ли, этот юноша сделал большую глупость — заключил договор с императорским вербовщиком, который позабыл сообщить о том, что по договору его лодку превратят в плавучее черное недоразумение.
— И что же? — спросил Джа-Джинни, становясь ещё мрачнее.
— Договор заверил один из местных корабелов.
Крылан присвистнул: в прошлом он не раз видел тех навигаторов, чья верность Капитану-Императору накрепко скреплялась невидимым знаком — печатью. Фрегат никогда не лжет, и если ему приказано следить, чтобы и капитан не лгал…
— Значит, ничего нельзя сделать, — сказал он, вздохнув. — Сочувствую, малый, но ты должен был сам понимать, на что идешь. Ни один корабел не сможет снять печать, даже тот, который её ставил. Такой договор может расторгнуть только сам Великий шторм.
— Я тоже об этом думаю. — Крейн усмехнулся, и что-то было в этой усмешке странное. — Какие есть варианты, друзья?
Джа-Джинни непонимающе нахмурился, оглядел собравшихся в каюте — Хаген выглядел растерянным и встревоженным, мрачный как туча Умберто сверлил взглядом затылок Крейна, а Эсме безучастно разглядывала вышивку на своем плаще. Он вдруг понял, что молодой рыбак, которого Крейн по непонятным причинам взялся спасать, не просто напуган, а напуган до полусмерти…
— Эй! — воскликнул крылан, и перья у него на загривке встопорщились, придавая человеку-птице довольно жуткий вид. — Уж не хочешь ли ты сказать, Кристобаль, что намерен его убить?
Парнишка вздрогнул, а магус кивнул и проговорил беззаботным тоном:
— Именно! Вопрос только в том, каким образом это лучше сделать.
…Ну да, конечно. У них есть Эсме, которой не в диковинку возвращать моряков с того света, выдергивая их из цепких объятий Повелителя штормов. Когда изумление и возмущение схлынули, Джа-Джинни вынужден был признать, что план Крейна не так безумен, как кажется: в тот момент, когда этот рыбак умрет, его связующая нить с лодкой оборвется, и от печати останется лишь воспоминание. Но что же случится дальше?..
Джа-Джинни покачал головой.
— Не выйдет, Кристобаль. Пусть Эсме меня исправит, но, по-моему, все те, кого она спасала, были смертельно ранеными, а не мертвыми. Покойника воскресить… это ведь как в той сказке про рукодельницу с острова Террион, разве нет? Только в обмен на жизнь целителя, да и то без гарантии.
Лоб Эсме прорезала глубокая морщина, но что-нибудь сказать в ответ на слова крылана девушка не пожелала, как будто происходящее ей было безразлично. Крейн тоже удивил Джа-Джинни — он вовсе не выглядел обескураженным, словно услышал именно то, чего ожидал.
— Я об этом успел подумать. Видишь ли, Ролану достаточно будет оказаться очень близко к смерти, но не умирать. Связующая нить истончится, а уж дальше я позабочусь о том, чтобы снять печать.
— Почему бы тебе самому не оборвать её? — вдруг заговорил Умберто, перебивая капитана. — Сам же говорил, что Эрдан…
Крейн помрачнел.
— Единожды оборвавшись, — сказал он, — связующая нить уже никогда не восстановится. Думаю, нашего друга такой вариант не устроит.
— Да я лучше сдохну по-настоящему, — пробормотал Ролан чуть слышно и, помедлив, прибавил громким, чуть дрожащим голосом: — Вы простите меня, дурака. Я просил о помощи, но раз всё так сложно, то лучше мне уйти и всё забыть…
— Нет, — тотчас же сказал Крейн. — Я обещал, что помогу.
«…иначе, малый, лежать тебе на глубине с камнем на шее», — мысленно закончил крылан.
— Так вы поняли меня? — продолжил свою мысль магус. — Не смерть, но близкое к ней состояние. Идеи?
— Ну что ж… — Джа-Джинни тяжело вздохнул, пожал плечами и крыльями. — Чего далеко ходить? Есть пример Кузнечика. Горло перерезать, а дальше уж Эсме возьмется за дело.
— Много крови, — Крейн сморщил нос. — Много боли. Нет, нужно что-то другое. Хаген?
Чуть помедлив, оборотень сказал:
— Я бы предложил яд, но достать его здесь, не вызвав ничьих подозрений, будет очень трудно… или вовсе невозможно. Можно добыть самим — на том мелководье, где вы сегодня побывали, должны водиться кое-какие ядовитые рыбы. Но надо будет сделать противоядие, а это займет много времени… — он замолчал, давая капитану возможность подытожить:
— Времени, которого у нас нет. Впрочем, этот способ мне нравится немного больше… быть может, он подойдет.
— А давайте мы его утопим! — глумливо произнес Умберто. — Дешево, быстро и чисто. Идет?
Ролан вздрогнул всем телом, а Крейн медленно повернулся к помощнику. Джа-Джинни показалось, что сейчас и впрямь кого-то убьют, только вовсе не бедолагу-рыбака. Это почувствовали все — Хаген даже протянул руку к плечу капитана, но отдернул её, обжегшись; сам же Умберто глядел на магуса дерзко, почти вызывающе.