— Конечно-конечно, — Тори понимающе улыбнулся. — Море… молодая девушка на борту фрегата… какие уж тут дела? А вы, мастер, превосходно держите корабль в узде, если отважились взять на борт женщину. На такое способен далеко не каждый навигатор!
— Вы забыли, она моя родственница, — ответил Хаген, постаравшись, чтобы голос звучал непринужденно. На самом-то деле он едва не стучал зубами от страха. — Чувство братской любви ещё никогда не вызывало у ревности ни у какого фрегата.
— Да, и эта родственница провела на борту «Верной» всю предыдущую ночь, хоть вы и сняли для неё роскошный номер в гостинице… — проговорил Тори, откинувшись на спинку скамьи. Он смотрел на своего гостя взглядом сытого кота. — Мастер Эсте, прошу — отведайте моё угощение. Это всё приготовил здешний повар — правда, он старался угодить моему вкусу, но вы наверняка бывали в Канаресе?
Хаген лишь теперь заметил, что блюда на столе и впрямь необычны для здешних мест: странный серовато-коричневый сыр, плоские лепешки вместо хлеба, нарезанное тонкими ломтиками мясо… Всё это, судя по пробивавшимся сквозь аромат табака запахам, было обильно сдобрено пряностями и как нельзя лучше подходило для того, чтобы отравить или усыпить даже пересмешника, мастера ядов.
Оборотень перевел взгляд на плеть, которую Тори снял с пояса, но положил рядом с собой, на расстоянии вытянутой руки.
— Очень интересно, — сказал он и, взяв одну лепешку, надкусил её. Запах и вкус были приятны, за ними не чувствовалось никаких посторонних примесей, но он не был в этом уверен до конца. — Вы так любите всё восточное… Должно быть, вам приходится много времени проводить в тех краях?
— Да, случалось. — Во взгляде Тори промелькнула настороженность. — Почему вы спрашиваете?
Хаген пожал плечами с деланным безразличием.
— Обычное любопытство, не более того. Знаете, иногда человек так привыкает к какому-нибудь острову, что стремится сохранить его частичку, куда бы ни пошел. Моя родственница, к примеру, везде возит с собой ручного ларима, он напоминает ей… э-э… о родных местах. А восточная кухня… и ваше оружие… они, взятые вместе, наводят на некоторые ассоциации, мастер Краффтер. Очень странные ассоциации, я бы даже сказал.
Рука Тори дрогнула.
Было сложно представить себе этого щеголя где-нибудь в дремучем лесу, вдалеке от роскошных таверн с умелыми поварами и отдельными кабинетами для особо важных гостей; ещё менее вероятным казалось, что его изящные руки с тонкими, почти музыкальными пальцами способны управляться с тяжелой плетью. Но если плеть сама по себе ещё могла быть прихотью богатого магуса, возжелавшего как-то отличиться от себе подобных, то в сочетании с тягой канаресской кухне она безошибочно указывала на то, что племянник лорда-искусника занимается торговлей гроганами — делом весьма прибыльным, но очень непрестижным среди детей неба и земли. «Интересно, — подумал Хаген, — знает ли об этом сам лорд Вейри?»
— Вы не перестаете меня удивлять, мастер Эсте, — сказал Тори с улыбкой, которая показалась Хагену хищной. — Хорошо! Раз моё маленькое увлечение вам теперь известно, давайте говорить начистоту. Шкипер, вы не тот, за кого себя выдаете!
В этот миг Хаген почувствовал нечто весьма странное: он осознал, что все связующие нити тянутся именно к нему одному, и что они взволнованно дрожат. Все до единого матросы «Невесты ветра» услышали слова Тори Краффтера и, бросив свои дела, застыли в напряженном ожидании.
— О чем вы говорите? — проговорил он удивленно и слегка рассерженно. — Мастер Краффтер, вам показать грамоту?
— Нет, не стоит… — Улыбка Тори сделалась шире. — Я верю, что вы действительно Марко Эсте, шкипер фрегата «Верная». Но вот какие грузы возит ваш фрегат?
— Самые разные, — ответил Хаген, по-прежнему изображая непонимание. Мысленно он возликовал — Краффтер взял ложный след! — но почти сразу вновь встревожился. Что же ему нужно, этому странному искуснику? — Выражайтесь яснее, мастер Краффтер. Чего вы хотите?
— Как пожелаете, шкипер, — прозвучало в ответ. — Я хочу, чтобы вы подумали о том, какое наказание ждет того, кто будет уличен в пособничестве Лайре Отчаянному и его банде. Теперь я достаточно ясно выражаюсь?
Хаген вскочил.
— Это оскорбление! С чего вы взяли, будто…
— Один из корабелов Эверры сегодня проверил ваш фрегат, — перебил Тори. — По моей просьбе и очень осторожно, естественно. Он сообщил, что «Верная» пришла сюда не с запада, как вы изволили рассказать моему дяде, а с юга. Теперь, многоуважаемый шкипер, позвольте применить ваш собственный метод, он мне очень понравился. Что мы имеем? Фрегат, появившийся с юга, и при этом покрытый плохо зажившими шрамами, не очень-то похожими на следы от нападения кракена или какого-нибудь другого морского чудища. Да и вообще, этот корабль только с первого взгляда ничем не выделяется среди остальных торговцев, а вот если присмотреться внимательнее… — Тори щелкнул пальцами. — Да! Как я сразу не догадался? Это ведь на самом деле боевой фрегат, на котором изредка возят грузы, а не наоборот. Итак, осталось лишь сделать вывод, и он… весьма любопытен.
Магус перегнулся через стол и спросил громким шепотом:
— Шкипер Эсте, как давно вы стали сотрудничать с Лайрой Арлини?
Хаген закрыл глаза, потому что комната завертелась вокруг него. Неужели Крейн просчитался? Капитан никогда раньше не говорил, что мастер-корабел может узнать, где побывал корабль, просто постояв неподалеку. Ох, если бы это было известно раньше, он нашел бы способ отвадить настырного слугу Краффтеров! Но уже слишком поздно, Тори всё знает… точнее, знает достаточно, чтобы устроить «Невесте» и им всем серьезные неприятности.
— Ответить на мой вопрос очень трудно — сам знаю, — сказал Краффтер-младший, насмешливо поглядывая на своего гостя. — Но, мастер Эсте, я позвал вас сюда вовсе не для того, чтобы тотчас же сдать городской страже. Я хочу предложить вам сделку.
Хаген закашлялся, чтобы хоть как-то скрыть смущение. Его способность подражать чужому образу мыслей имела предел, к которому пересмешник сейчас оказался слишком уж близко: он понятия не имел, как бы повел себя Крейн. Оставалось лишь подыграть противнику, чтобы тот расслабился и, быть может, утратил осторожность.
— Какую сделку?
Краффтер ответил не сразу — сначала взял со стола маленькую чашечку с чем-то прозрачным, отпил немного, и лишь потом проговорил вполголоса:
— Я предлагаю вам перейти на другую сторону, и тогда Капитан-Император никогда не узнает о том, кому ваша «Верная» так верно служила последние месяцы.
«Перейти на другую сторону?!..»
Хаген глубоко вздохнул, попытался расслабиться.
— Удивительно, — сказал он. — Допустим, я вам поверил. Но с какой стати Его величество простит того, кто помогал Лайре? Это невозможно.
Тори Краффтер рассмеялся, как будто его собеседник произнес несусветную глупость. Пересмешнику всё сложнее было держать себя в руках и он мысленно обратился к Заступнице: «Пресветлая, пусть всё закончится побыстрее!»
— Мне лучше знать, что возможно, а что нет. Могу, впрочем, уточнить кое-какие детали: вы можете рассчитывать на помилование во многом благодаря «Верной». Дело в том, что Его Величество заинтересован в таких… э-э… красивых кораблях. Признаться, я ничуть не удивлен — она великолепна! Хоть я не навигатор и ничего не смыслю в пропорциях и канонах… Ну так что, мастер Эсте? Не спрашиваю, что заставило уважаемого торговца связаться с бандитами — у всех могут быть секреты, — но учтите, я добр по сравнению с теми, кто прибудет в Эверру на днях. Быть может, они окажутся здесь уже завтра. И если вы не согласитесь, я буду вынужден сообщить о своем открытии людям Его величества.
«Его величество заинтересован в таких красивых кораблях, — мысленно повторил Хаген. — Искусай меня медуза, этого быть не может! Ваш вербовщик, капитан — он не стал во второй раз подсылать своего слугу, он решил поговорить со мной сам, с глазу на глаз! Вейри Краффтер, конечно же, об этом не знает… Ох, какой я дурак! Конечно, он не может знать о том, что его собственный племянник давным-давно переметнулся на сторону Аматейна!»
Он вытер пот со лба, перевел взгляд с лица Тори Краффтера на плеть, по-прежнему мирно лежавшую в стороне… и увидел на рукояти всё тот же проклятый знак, крылатый глаз. Бдительные и здесь оставили след.
— Вы дадите мне время на размышления? — севшим голосом спросил оборотень, и его мучитель удовлетворенно кивнул.
— Один день, мастер Эсте. Не больше!..
* * *Он пообещал зайти ещё раз; она сделала вид, что верит.
Умберто возвращался на корабль с таким чувством, будто у него выросли крылья. В голове у моряка свистел ветер: все тревожные мысли вкупе с вкрадчивым шепотом внутреннего голоса исчезли, испарились, и осталось лишь блаженное спокойствие, которого ему так не хватало в последнее время. Не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем, не хотелось замечать, как прохожие смотрят на его лицо — ну их, прохожих.
— Один день, мастер Эсте. Не больше!..
* * *Он пообещал зайти ещё раз; она сделала вид, что верит.
Умберто возвращался на корабль с таким чувством, будто у него выросли крылья. В голове у моряка свистел ветер: все тревожные мысли вкупе с вкрадчивым шепотом внутреннего голоса исчезли, испарились, и осталось лишь блаженное спокойствие, которого ему так не хватало в последнее время. Не хотелось думать ни о прошлом, ни о будущем, не хотелось замечать, как прохожие смотрят на его лицо — ну их, прохожих.
Ах, он хотел бы задержать этот миг, полный свободы и ликования! «Невеста ветра» уже третий день в порту, где пушки форта должны были бы расстрелять её ещё на подходе — а вот не расстреляли, пропустили. Триумф! Когда-нибудь об этой наглой выходке Крейна будут слагать песни, а он, Умберто, насладится ими в компании друзей, за стаканчиком чего-нибудь горячительного. «Да, — скажет он, — так всё и было! Мы обманули лорда-искусника, мы обманули имперских ищеек… и самого Капитана-Императора, будь он неладен!» К тому времени, наверное, они уже соберут небесный компас и — чем Шторм не шутит? — отыщут «Утреннюю звезду», где бы та ни находилась…
Так, погруженный в блаженные мечтания, он поднялся на борт «Невесты ветра» и застыл как громом пораженный.
По палубе фрегата бродил огромный белый пардус.
Рука Умберто потянулась к ножу быстрее, чем он успел это осознать; белая кошка между тем взглянула на него и уселась, обернув хвост вокруг тела. Это совсем не было похоже на поведение хищника — уж скорее на повадки домашней кошечки! — и моряк недоуменно нахмурился.
«Дымка, любимица госпожи Марлин».
Нет, этого просто не могло быть, слуга над ними подшутил. Пардуса невозможно выдрессировать так, чтобы он мог находиться в непосредственной близости от вероятной добычи и при этом даже не пытался попробовать её на зуб. Впрочем, эти твари необыкновенно хитры — не исключено, кошка просто выжидает, пока он расслабится и отвернется.
Они смотрели друг на друга, не мигая…
— …Умберто! Три тысячи кракенов, ты меня слышишь?!
Вздрогнув, он пришел в себя и огляделся: на юте стояли две девушки, одной из которых была Эсме, а другую он видел впервые. Незнакомка была юна и очень красива, но что-то в её взгляде показалось моряку странным.
— Умберто, не заставляй меня опять сквернословить! — сказала целительница. — Иди сюда! Не бойся, она не кусается.
Он повиновался, лишь теперь заметив, что на палубе есть ещё люди — совсем близко от Дымки у фальшборта сидел Сандер и что-то немелодичное наигрывал на сирринге, рядом с ним устроился Кузнечик. Оба казались спокойными, но для Умберто не было секретом, что эта парочка друзей способна на безумства.
Эсме, как выяснилось, тоже.
О вчерашней ночи напоминали только круги под глазами, в остальном же целительница была такой же, как всегда — спокойной, немного печальной. Умберто отвесил обеим девушкам поклон и невольно прислушался к собственным ощущениям.
Стрелка компаса уверенно указывала на север.
— Марлин, это Умберто, помощник капитана… Умберто, это Марлин Краффтер, а там, внизу — Дымка.
— Вы были в доме моего отца, — сказала дочь лорда-искусника. — Очень приятно, Умберто. Надеюсь, капитан не рассердится на меня за вторжение? Никогда раньше не бывала на борту фрегата, а теперь вот представилась возможность… и я не удержалась.
— А что, капитана здесь нет? — удивился он и почувствовал, как в глубине души шевельнулась тревога. Эсме молча покачала головой, словно говоря в ответ: «Ни капитана, ни его двойника».
— Я вчера услышала, как Тори сказал отцу: «Эта „Верная“ среди торговых фрегатов смотрится как ястреб в птичнике», — проговорила Марлин Краффтер. Умберто посмотрел на её лицо и наконец-то понял, что девушка слепа. — Не поясните ли, что это значит? Интригующая фраза…
— Всего лишь красивое выражение, моя госпожа, — ответил он. — Среди людей ведь встречаются толстые и худые, высокие и низкорослые, брюнеты и блондины… Фрегаты тоже обладают особыми чертами, просто многие из них видны только морякам.
— То есть, у кораблей есть… — она помедлила, подыскивая подходящее слово. — Э-э… индивидуальность?
— Да, можно сказать и так… Они и по характеру отличаются друг от друга. Чаще всего это по имени сразу понятно — их же не просто так дают.
— «Верная» — красивое имя, — сказала Марлин. — Вашему капитану повезло.
— Да, он везучий… — проговорила Эсме со странной улыбкой, и Умберто послышалось недосказанное: «…сын кракена». Он проследил за взглядом целительницы и увидел Крейна: магус стоял на причале, медля подняться по сходням: с борта «Невесты» на него смотрела Дымка, и её хвост слегка подергивался.
Дочь лорда-искусника спросила:
— Это кто-то из вашей команды? Скажите ему, что бояться не надо.
«Боится? Крейн боится?!» — чуть было не вырвалось у Умберто. Он вдруг понял, что Марлин права: поведение настоящего капитана «Невесты ветра» трудно было объяснить чем-то иным, кроме страха. «Тейравен… — подумал моряк. — Он всё-таки тогда испугался кошек Эйдела, и они ему чуть было руку не отгрызли. Сейчас то же самое?»
— О-о, он храбрый человек… — протянула Эсме, посмеиваясь. — Не стоит думать, будто он чего-то в этом мире боится…
— Но это так, — возразила Марлин. — Он напряженно стоит, дышит сбивчиво. Мне неловко, право слово… Дымка!
Кошка с явной неохотой отвлеклась от игры в гляделки и поплелась к хозяйке, как будто та волочила её на аркане. Едва она оказалась на юте, Крейн взлетел по сходням и быстрым шагом направился к их маленькой компании; на палубе «Невесты ветра» он вел себя по-другому и уже ничем не выказывал страха или волнения — здесь он всё-таки оставался хозяином, хоть и отдал Хагену значительную часть своей силы.
На своего помощника Крейн взглянул лишь искоса и еле заметно улыбнулся. Умберто перевел дух: похоже, его в очередной раз простили.
— Сударыня Марлин… — Капитан «Невесты ветра» поклонился и поцеловал протянутую руку. — Рад вас видеть на нашем корабле.
— Я знаю, вы — Бастиан Эсте! — сказала девушка. — Мне Тори рассказал, что брат шкипера… э-э… носит повязку на глазу. Простите…
— Точно подмечено, — хмыкнул Крейн. — А это, стало быть, та самая Дымка? Должен признаться, она внушает мне… почтение.
Марлин, рассмеявшись, стала уверять Крейна, что её кошка страшна только с виду, а он упирался и возражал. Сама Дымка тем временем перетекла на ют, к ногам хозяйки, и по пути успела вытереться об ноги феникса. Он наблюдал за этим краем глаза и — Умберто готов был поклясться! — чувствовал себя весьма неуютно по соседству с хищницей. Ещё Умберто заметил интересную вещь: Крейн не поздоровался с Эсме и встал так, что даже не видел её из-за повязки. Нарочно?..
«Если она специально привела сюда эту кису, — подумал моряк, пряча ухмылку, — то всё понятно».
— А вот и Марко… — проронила целительница. — Кажется, он чем-то расстроен.
К этому времени уже совсем стемнело, и сам Умберто едва ли отличил бы Хагена от других прохожих. Оборотня выдавала разве что походка — уверенный быстрый шаг. Помощник капитана покачал головой: «Вошел в роль, дружище?» Ждать пришлось совсем недолго: вскоре Марко Эсте поднялся на борт и заметил на юте гостей. Ритуал знакомства с Марлин Краффтер повторился с той лишь разницей, что Хаген не стал развлекать дочь лорда-искусника светской беседой, а сказал довольно сухо:
— Дамы, я украду у вас своих помощников. Не возражаете?
Возражений, конечно, не было.
— Нас раскрыли? — поинтересовался Умберто, когда они втроем вошли в большую каюту. Хаген закрыл дверь и покачал головой. — Тогда отчего переполох?
— Не мели ерунды, — ответил оборотень, морщась. — Капитан, скажите — мастер-корабел может определить, где побывал фрегат, не подымаясь на борт и не прикасаясь к борту?
— Ты лучше расскажи мне всё по порядку, — сказал Крейн, глядя на своего двойника с усмешкой, которая не предвещала ничего хорошего.
— Что ж, хорошо, — пересмешник тяжело вздохнул и начал свой рассказ. К его окончанию от хорошего настроения Умберто не осталось даже следа, и ещё ему захотелось кинуться через стол и вцепиться в горло Хагену, хоть здравый смысл говорил, что тот ни в чем не виноват. Их приключение превратилось из опасного в смертельно опасное, причем так быстро, что никто не заметил, когда это случилось, и если уж кого-то следовало винить, то лишь того, кто завел «Невесту ветра» в гавань, где пожиратель кораблей был вовсе не единственным чудовищем.
— Капитан! — в голосе оборотня впервые проскользнули умоляющие нотки. — Скажите, что это не был блеф!
Огонек свечи отражался в глазах Феникса — множился, дробился, менял цвет с желтого на ярко-алый и обратно. Крейн молчал очень долго, по его сплетенным пальцам бегали маленькие искры. Наконец, он заговорил: