— И ты говоришь мне о безумии? — с горечью спросил Умберто, оборачиваясь. Целительница куталась в просторную серую шаль и дрожала не то от утреннего холода, не то от сильного волнения. К её ногам прижимался ларим. Умберто взглянул на лицо девушки — оно было того же цвета, что и шаль…
— Что ты здесь потеряла, ненормальная? Разве племянница Марко Эсте может бегать по городу в таком виде?!
— А-а, кто меня узнает… — отмахнулась девушка. — Ночью была драка, ты разве не слышал? Один из наших парней серьезно ранен. Считаешь, я должна была позволить ему истечь кровью?
— Но есть ведь другие целители, — возразил Умберто и понял свою ошибку ещё до того, как она замотала головой.
— Нет-нет, это исключено. Даже после самого простого снадобья от меня ничего нельзя скрыть, а уж красное или черное зелье и вовсе не оставляют секретов — я вижу и душу, и воспоминания своего пациента. Ты ведь знаешь уже, что не всегда и не все выполняют клятву Эльги до конца…
— Я знаю, что для этого фрегата Эльгой стала ты, — с нежностью сказал он и, поддавшись порыву, кончиками пальцев осторожно провел по её щеке. Девушка не отстранилась, лишь взглянула с удивлением. Он зажмурился, стиснул зубы.
«Всё вернулось. Крейн, будь ты проклят…»
— Мне пора, — проговорила она и исчезла прежде, чем Умберто успел произнести хоть полслова. Вздохнув, он подумал: «День будет длинным и скучным».
Ровно в полдень, когда залитая солнцем Эверра была охвачена всеобщим бездельем, Умберто сидел в таверне и размышлял о том, не вызвать ли кого-нибудь из завсегдатаев на состязание узлов. Мысли в его слегка захмелевшей голове были подобны сонным рыбам, и даже привлекательная во всех смыслах идея не вызывала такого душевного подъема, как бывало раньше. «Да и публика не та… — сказал моряк сам себе. — Нет, лучше подождать до вечера». Проходившая мимо служанка улыбнулась ему, и он, улыбнувшись в ответ, вспомнил о Роане. Вот кто мог бы помочь в борьбе со скукой… если ему хватит денег, конечно же.
Неожиданно дверь распахнулась, ворвался какой-то незнакомый матрос и срывающимся голосом закричал:
— Там… там фрегаты… идите, идите все смотреть! Это ещё хуже, чем пожиратель!!!
— Па-арень, ты говори четко! — сказал кто-то, лениво растягивая слова. — Что стрясло-ось? Кракен, что ли, в порт заплыл? — и говоривший рассмеялся, но его никто не поддержал.
— Выйди сам и посмотри! — от волнения матрос закашлялся. — Там прибыли имперские фрегаты, за которыми наш лорд посылал, только… — Он обвел собравшихся взглядом, в котором теперь совершенно ясно был виден страх. — Только не думаю я, что он о такой помощи просил!
Воцарилась тревожная тишина. Умберто вдруг понял, что так испугать моряка могла лишь одна вещь — противоестественная, отвратительная, невозможная. Та, с которой они столкнулись в Кеттеке, а потом и в Кааме.
Черные фрегаты.
Он бросил на стол деньги за выпивку и быстро вышел из таверны, пока недоверчивые моряки всё пытались вытянуть из запыхавшегося перепуганного матроса подробности случившегося. Император прислал в Эверру черный фрегат, и не один? Выходит, из существования второго флота больше не делают тайну и используют его не только на Окраине. Наверное, как раз сейчас целая армада этих уродливых кораблей продвигается к владениям Лайры…
Вертлявая узкая улица вынырнула из городских дебрей и вывела Умберто на пристань, где уже собралась толпа. Люди стояли, глядя в сторону моря, и молчали; их побледневшие лица говорили о чувствах намного лучше слов. Бухта лежала перед собравшимися как на ладони, и три черных корабля были превосходно видны во всех подробностях — их грязно-желтые паруса в рябинах, покрытые бесформенными наростами борта и мертвые белые глаза кого угодно привели бы в ужас. Умберто не стал задерживаться — на новые корабли Капитана-Императора он и так достаточно налюбовался в Кааме, — и направился прямиком к «Невесте ветра».
Фрегаты, стоявшие рядом с кораблем Кристобаля Крейна, уже начали проявлять признаки беспокойства: они качались из стороны в сторону, будто во время шторма, хлопали парусами и щурили большие глаза. Где-то вдалеке — там, куда первым делом волны и ветер принесли запах вновь прибывших кораблей, — даже раздался протяжный стон. «Невеста ветра», напротив, была совершенно спокойна, словно и не почуяла приближение звездного огня. Даже в Кааме она вела себя по-другому — артачилась, не желая сразу подчиняться приказам капитана…
— Ты всё ещё спишь, — вполголоса проговорил Умберто, глядя в безучастные глаза фрегата, полуприкрытые бронированными веками. — Да, спишь. Иначе ты бы ни за что не позволила ему так над собой издеваться и так рисковать…
Злой и решительный, он взбежал по сходням и почти что столкнулся с Крейном. Магус стоял у фальшборта, наблюдая за приближением черных фрегатов; лицо у него было непроницаемое.
— Дождался? — прошипел Умберто, не заботясь о том, что сразу несколько матросов его услышали. — Всё, конец представлению! Что ты теперь придумаешь?
Крейн одарил своего помощника холодным взглядом и проговорил:
— Струсил? Так вперед, беги в город, к Роане. Она утешит, успокоит…
Случись это месяц-другой назад, ровный голос капитана и его равнодушный взгляд испугали бы Умберто куда сильнее, чем вспышка гнева, но сейчас именно на борту «Невесты ветра» как никогда остро ощущалось, что связь между фрегатом и капитаном стала очень слабой, почти незаметной — и слова Крейна как будто потеряли вес.
— Хватит мне рот затыкать, — сказал моряк. — Я не твоя тень. Захочу — уйду, даже спрашивать никого не стану. Мы должны были остаться в Кааме, Кристобаль! С нашей помощью Лайра сумел бы выстоять, а теперь ему придется туго.
— Каама падёт, — проговорил магус, отрешенно глядя на черные корабли в бухте. — Она совершенно точно падёт.
— И ты так спокоен?! — ужаснулся Умберто. — Лайра же тебе не чужой! Значит, вот как ты ценишь дружбу с людьми, магус! Быть может, и меня пустишь в расход, когда настанет подходящий момент?
— Я ценю людей, которые того стоят, — ответил Крейн. — Ты некогда говорил, что пойдешь умирать за «Невесту ветра», улыбаясь. За «Невесту», не за меня. Что изменилось с тех пор? — Умберто не смог ответить, и магус продолжил: — Я увел фрегат из Каамы, чтобы помочь Лайре бороться с искушением — он, видишь ли, очень страдает из-за своего увечья, и я его понимаю. Считаешь, наша дружба стоила того, чтобы обменять жизнь Эсме на новую руку для Лайры Отчаянного?
«Ты не знаешь всей правды о том, что произошло в Кааме…»
Умберто отступил, хотя Крейн вовсе не собирался его ударить или сжечь. Открывшаяся истина была так проста и безжалостна, что захотелось завыть от боли: да, конечно же, жизнь целительницы и исцеление Арлини нельзя было приравнивать друг к другу… а как насчет жизней всех жителей Каамы? «Как бы ты сам поступил на моем месте?» — безмолвно спросил магус.
«Точно так же, капитан!»
— Я знаю, — сказал Крейн. — Ты совершил бы ту же неизбежную ошибку.
Это конец, понял Умберто. Что бы ни случилось сегодня, как бы ни повели себя черные корабли вкупе со слугами Капитана-Императора, ему придется покинуть «Невесту ветра», потому что так больше продолжаться не может. Или он уйдет, или однажды Феникс не успеет остановить огонь — и от строптивого помощника капитана останется только пепел.
Впрочем, какая разница? Лучше уж сгореть, чем никогда больше не увидеть её…
— Кристобаль! — Хаген взлетел по сходням на палубу и остановился у фальшборта перевести дух. Было видно, что большую часть пути до «Невесты ветра» пересмешник преодолел бегом. — Что мы будем делать теперь?
— То же, что и остальные, — спокойно ответил Крейн, будто не замечая испуга на лице, так похожем на свое собственное. — Эй, все меня слышат? Глазейте на эту черную гадость, покажите всем, что вы испуганы! В наших планах ничего не меняется.
— Но это опасно… — начал Хаген и осекся, будто взгляд Феникса обжег его.
— Жди гонцов от лорда Краффтера, — сказал Кристобаль Крейн всё тем же ровным голосом. — Надо сделать так, чтобы ваш с ним договор был выполнен в точности — и никаких имперских псов на борту «Верной»! А в остальном… пускай они немного развлекутся, охотясь на чудовище, которого нет.
Хаген больше не задавал вопросов — он вздохнул с явным облегчением, будто почерпнул уверенности из неиссякаемого источника, и вновь стал похож на Марко Эсте. Умберто почувствовал его слегка удивленный взгляд — должно быть, отголоски их разговора с капитаном докатились и до пересмешника, — и, отмахнувшись от расспросов, ушел в кубрик, где упал на первую попавшуюся койку и остался лежать, глядя в потолок широко раскрытыми глазами.
Время шло.
Должно быть, черные корабли уже встали на рейд недалеко от того места, где он видел их в последний раз. Посланцы Его Величества легко доберутся до пристани в маленьких лодках, а там их встретят люди Вейри Краффтера… или, быть может, лорд даже пошлет племянника. Сам он будет ждать в своем кабинете, нервно перебирая бумаги и думая о том, удастся ли провести императорских гонцов и скрыть от них слабые стороны Эверры.
Время шло.
Должно быть, черные корабли уже встали на рейд недалеко от того места, где он видел их в последний раз. Посланцы Его Величества легко доберутся до пристани в маленьких лодках, а там их встретят люди Вейри Краффтера… или, быть может, лорд даже пошлет племянника. Сам он будет ждать в своем кабинете, нервно перебирая бумаги и думая о том, удастся ли провести императорских гонцов и скрыть от них слабые стороны Эверры.
«Мне нет до этого дела».
Эсме, наверное, взволнованно глядит на незваных гостей и вспоминает о том, что случилось в Кааме — о ночной битве и о Лайре Арлини, едва не погубившем её. Стоило Умберто подумать о целительнице, как «Невеста ветра» на мгновение очнулась и одарила его видением: Эсме, бледная и испуганная, смотрит в окно и безотчетно поглаживает своего ручного зверя.
Ожидание мучительно, а уж если это ожидание неизбежной смерти…
— Ты дурак, — раздался прямо над его ухом знакомый голос. Крылан был в благодушном настроении, что показалось Умберто настоящим кощунством. — Только утром мне мораль читал, а теперь вот сам чуть не нарвался. Зачем?
— А зачем вы с Бэром полезли в карты играть на палубе? — спросил Умберто.
— Да уж, вопросец! — хохотнул Джа-Джинни. — Ты удивишься, но я совершенно точно знаю, что послужило причиной и моей выходки, и твоей, и ещё многих других…
Умберто резко сел, и они с крыланом уставились друг другу в глаза.
— Мы растерялись, — сказал человек-птица тихим серьезным голосом. — Стоило капитану закрыть от нас свой разум, как всем стало не хватать уверенности в победе и в том, что завтра обязательно наступит. Как если бы он вовсе исчез, оставил «Невесту». Понимаешь?
— Нет, — признался моряк. — Он же не может бросить фрегат…
— В том-то и суть! — Джа-Джинни кивнул. — Связь между капитаном и кораблем не может исчезнуть по их воле, поэтому Кристобаль нам солгал. Помнишь, он сказал, что может по неосторожности оборвать собственную нить, и тогда «Невеста» переродится в кархадона? Всё враньё. Какой бы тонкой ни стала связующая нить, её может оборвать только кто-то посторонний, но не сам навигатор или его фрегат. Опасность совсем в другом — в том, что без ощущения капитанского присутствия за спиной все мы чувствуем себя одинокими и потерянными… как дети, впервые оставшиеся без присмотра родителей.
— Без присмотра… — повторил Умберто. — Выходит, мы растерялись…
Поверить в это было нелегко, но Умберто вспомнил тот странный холод, охвативший его сразу после появления на «Невесте ветра» второго капитана. И ещё не далее чем утром он сам сказал Эсме, что команда превращается в банду наемников…
— Пресветлая Эльга, храни нас! Получается, что без Крейна мы ничего не стоим?!
— А тебя это пугает? — удивился крылан. — С ним мы команда. Без него — каждый сам по себе, и уж не мне решать, кто из нас чего стоит. Эй, не стоит так переживать из-за вашей ссоры! Он всё поймет, вот увидишь.
Умберто покачал головой: он и не сомневался, что капитан всё поймет, но рассказывать об этом Джа-Джинни не стоило. Но если крылан прав, то это значит, что чувства к Эсме — его собственные, а не отражение безнадежной любви Кристобаля Крейна.
— Ну вот, — сказал крылан. — То лежишь как бревно с глазами, то улыбаешься как идиот. Не понимаю я вас, людей.
— Молчал бы, птичка! — воскликнул Умберто, смеясь. Хлопнув Джа-Джинни по плечу, он заторопился на палубу и не услышал, как тот пробормотал себе под нос: «Кто знает, может быть, он этого и хотел — посмотреть, как мы поведем себя, оставшись без опеки…»
* * *Эсме появилась на причале, когда суматошные приготовления к новому спектаклю уже подходили к концу и перевоплощение «Невесты ветра» почти закончилось. Целительница не стала подыматься на борт, а остановилась поодаль, наблюдая за происходящим на палубе и почесывая ларима за ухом.
Через некоторое время Крейн спустился к девушке сам.
— Мы не можем взять тебя с собой, — сказал он, не тратя время на приветствия. — Марко Эсте ни за что не стал бы подвергать свою родственницу опасности… ты это понимаешь, я вижу. Зачем ты пришла? Что-то хочешь мне сказать?
— Спасибо, что ты вчера развлек Марлин, — проговорила Эсме, не глядя на капитана. — Я привела её, чтобы хоть как-то помочь бедной девочке пережить потерю.
— Я слышал о молодом целителе, который умер от старости, решив сотворить чудо, — магус кивнул. — А бедная девочка, если мне не изменяет память, на пару лет старше тебя.
— И проживет намного дольше. — На бледном лице Эсме появилась горькая улыбка. — Разве возраст измеряется только годами?
— Права, как всегда. — Крейн протянул руку, погладил ларима по загривку и повторил свой первый вопрос: — Зачем ты пришла?
Эсме долго молчала, прежде чем прошептать чуть слышно:
— Не знаю…
И на некоторое время оба позабыли о масках, об окружающем мире — обо всем. Легко читая мысли друг друга без взглядов и прикосновений, они в молчании застыли на грани между правдой и ложью. «Не бойся! — мог бы сказать Кристобаль Крейн. — С нами все будет хорошо, мы вернемся и заберем тебя». «Я и не боюсь, — могла бы ответить Эсме. — Я знаю, что вы вернетесь». Ни капитан, ни целительница не знали, что в этих так и не сказанных словах было правдой, а что — нет.
Но молчать вместе им было хорошо…
В это же время в другой части порта у причала остановилась лодка: в Эверру прибыл посланник Капитана-Императора. Вейри Краффтер, злой и растерянный, самолично встретил гостей на пристани, и встреча получилась очень шумной. «Не позволю! — кричал лорд-искусник так громко, что его слышали даже на фрегатах, стоявших поблизости. — Что вы о себе возомнили? Как можно было приводить в торговый порт этих чудовищ?! Да вы же распугаете всех!» «Полноте, — с легкой усмешкой возразил посланец императора, до этого спокойно внимавший возмущенным воплям, будто относились они к кому-то другому. — Вы же сами просили о помощи? Помощь пришла. Договор, конечно же, позволяет вам тотчас же прогнать нас из бухты, но тогда со своей маленькой проблемой… — он выдержал многозначительную паузу, — будете разбираться сами. Или же она разберется с вами!» Эти слова немного отрезвили Краффтера, он взял себя в руки и перестал кричать.
Посланец императора и это принял как должное.
Был он не очень высокого роста и казался маленьким и хрупким, но вовсе не беззащитным: хватило бы одного лишь взгляда на его правую кисть, покрытую костяными шипами, чтобы вогнать в дрожь любого храбреца. Звали его Мирре Торн, и принадлежал он к воинам клана Скопы.
— Не в моих силах было предугадать ход мыслей Его величества, — сказал Вейри Краффтер, всё ещё мрачнее тучи. — Признаться, до меня уже доходили слухи об этих кораблях, но… — он замолк, не в силах подобрать слова.
— Они впечатляют, не так ли? — подсказал посланник императора. На его тонких губах играла всё та же усмешка, могущая означать что угодно. — Знаете, лорд Вейри, я прекрасно вас понимаю. Запах, исходящий от наших фрегатов, тревожит торговые корабли и всё такое… Хорошо. Давайте поступим так, чтобы ничьи интересы не пострадали. Сейчас полдень. В письме, которое вы прислали Его Величеству, говорилось, что чудище обитает менее чем в дне пути от Эверры?
— Если быть точным, — ответил лорд-искусник, сразу сообразив, к чему клонит Скопа, — то туда вполне можно добраться ещё до темноты. Ветер, я думаю, не переменится настолько, чтобы задержать нас в пути.
— Так это же превосходно! — воскликнул Торн. — Нам никто не мешает отправиться в путь прямо сейчас. Ваши сторожевики готовы, я надеюсь?
Краффтер благоразумно не стал говорить, что имперские фрегаты опоздали с прибытием, и его сторожевые фрегаты были готовы ещё три дня назад, а просто кивнул. Чуть помедлив, он всё же выразил сомнение в том, что корабли, преодолевшие столь длинный путь, смогут дать отпор чудовищу, на что Торн немедленно возразил: «Эти фрегаты не знают усталости, в чем вы вскоре убедитесь». Было оговорено, что за время, которое маленькая флотилия проведет в море, в порту для них будут подготовлены места, расположенные так, чтобы запах звездного огня ветром уносило в сторону от торговых фрегатов.
Так вышло, что менее чем через час после прибытия черных кораблей, Вейри Краффтер в сопровождении маленького отряда из десяти человек и верного деревянного голема приблизился к причалу, у которого стояла «Верная».
— Что я вижу! — воскликнул лорд-искусник, увидев фрегат, по виду ничем не отличавшийся от любого из его сторожевиков. «Верная» несла знамя Ласточки, а вдоль борта выстроились матросы, одетые в униформу «цепных псов». — Вы зря времени не теряли, мастер Эсте!
— Я выполняю свою часть сделки, — спокойно ответил шкипер, поджидавший гостей. — Надеюсь, вы не забыли о своей?