– Лена, ко мне никого не пускать, слышишь?
– Хорошо, Маргарита Александровна, – постным от сочувствия голосом произнесла Лена.
Марго, едва за ней закрылась дверь, схватила со стола очередную пепельницу и что было сил запустила ее в многострадальный мраморный подоконник. Но окаянная пепельница, целая и невредимая, плюхнулась на покрытый ковролином пол. Марго подняла ее и на сей раз прицелилась в батарею. Тот же результат. Небьющаяся она, что ли? Тогда Марго швырнула кружку, из которой пила кофе. Кружка разбилась. Но легче не стало, наоборот, безумно разболелась голова. А Даньке сейчас, наверное, хоть бы хны… Интересно, зачем эта лярва так поступила? А может, пойти к ней и прямо задать вопрос: зачем? Нет, много чести. Или позвонить Инне, жене Малькова, я ее знаю, она милая… Да нет, нельзя подымать волну, надо сидеть тихо, как мышка, тогда все скорее уляжется. Эх, улететь бы сейчас куда-нибудь к черту на рога… Зазвонил мобильник. Кто еще? Тошка. Слава Богу.
– Мамочка, как ты там? Достают?
– Ох, не говори! А ты где?
– Собираюсь на дачу. Тебя ждать, наверное, нет смысла?
– Боюсь, что так. Хорошо. Езжай. Ты что-нибудь ела?
– Ела, мамуля. Ты держись, скоро все пройдет.
– Надеюсь.
Голос у Тошки был какой-то непривычно возбужденный, видимо, и ее уже достали…
Опять зазвонил телефон. Варвара.
– Варь, если ты начнешь мне сочувствовать, предупреждаю, я швырну трубку.
– Еще чего, чему тут сочувствовать? Дурь и гадство. Но с тобой очень хочет встретиться Инна Малькова.
– Зачем это? Вместе рыдать? – разозлилась Марго.
– Нет. Она говорит, что ты жутко умная, а она в растерянности, не знает, как быть.
– Передай ей, чтобы молчала, набрала в рот воды и всех посылала далеко и надолго. Тогда эта мерзость скоро сама собой захлебнется.
– Я ей то же самое сказала.
– Передай, что я к ней прекрасно отношусь, в другой ситуации с удовольствием встретилась бы, но сейчас нет ни сил, ни времени.
– Марго, а могу я тебе на правах старой подруги задать один вопрос?
– Попробуй.
– Ты собираешься делать какие-то оргвыводы?
– Хочешь узнать, не выгоню ли я Даньку? Нет.
– Ну и правильно. С кем не бывает. Ладно, чувствую, ты скоро всех сотрудников перекусаешь. А может, вечерком поужинаем где-нибудь в тихом месте, мы давно не видались…
– А что, мне нравится твоя идея. Но только вдвоем.
– Естественно. Давай я к концу рабочего дня подвалю к тебе в офис.
– Подваливай.
Марго обрадовала перспектива провести вечер со старой подругой, а потом заночевать одной в городе. Мысль о виноватых глазах мужа была ей сейчас непереносима.
После кафе-мороженого Гриша предложил довезти Тошку до дачи. Она с восторгом согласилась. С каждой минутой он все больше ей нравился. Она пыталась найти в нем какие-то недостатки, но не получалось. Он даже был отлично начитан, любил стихи и тоже провел две недели в Калифорнии. Им было о чем поговорить.
– Гриша, а ты где учишься?
– В МГУ, на журфаке. А ты еще в школе?
– Да. И я ее ненавижу!
– Так перейди в другую.
– Я уже думала, но, с другой стороны, осталось учиться всего год, не стоит затеваться.
– А кто твои родители?
– Они в разводе. Мама бизнес-леди, а папа живет в Америке, у него тоже бизнес, что-то связанное с электроникой.
– Надо же, и мои предки в разводе. Я до четырех лет жил с матерью, а потом отец меня забрал и я рос у бабки с дедом. Они у меня люди золотые и очень образованные… Я тебя с ними познакомлю, вы друг дружке понравитесь. Но я не только учусь, я еще подрабатываю в одной компьютерной фирме, вот сам смог купить себе тачку, хоть и не новую, сам в Америку мотал, неохота ни на чьей шее сидеть.
– А у тебя что, нет девушки? Как-то не верится.
– Почему? – засмеялся он.
– Ты красивый…
– И ты красивая, даже очень красивая, а у тебя же нет парня.
– Здóрово…
– Значит, ты живешь вдвоем с мамой?
– Нет, что ты! Нас много. Кроме мамы и ее мужа, есть еще две мамины тетушки, есть двоюродная сестра, моя ровесница, ее мама, вдова маминого брата…
– И вы все вместе живете?
– Нет, все вместе мы только на даче. Ой, а еще у нас есть Бешбармак!
– А это кто?
– Щеночек. Он целыми днями сидит в манеже на лужайке и Нуцико его пасет.
– Нуцико? Что за имя?
– Грузинское. Бабушка была грузинкой, ее звали Этери, но я ее не видела. Она рано умерла.
– А ты была в Грузии?
– Нет, к сожалению.
– Тоша, ты меня познакомишь со своими?
– Обязательно, только не сейчас, у нас дома кое-что стряслось, неохота говорить, думаю, скоро все уляжется, тогда и познакомлю.
– Согласен. А что ты завтра делаешь?
– Завтра? Завтра ты за мной заедешь и мы куда-нибудь с тобой намылимся. Устраивает? Я же теперь твоя девушка.
– Скажи, а можно…
– Можно.
– Что?
– Ты хотел спросить, можно ли меня поцеловать?
– Откуда ты знаешь?
– По глазам…
Он остановил машину на обочине. Осторожно взял в ладони ее лицо и прошептал:
– Тошенька, это судьба…
Какая я была дура, мелькнуло в хмельной от счастья Тошкиной голове, зачем я переспала с этим французом… Вот он, мой принц, мой спаситель… Нет, я сейчас сдурею…
– Скажи, – прохрипел он, с трудом отрываясь от нее, – а ты…
– Нет.
– Что нет? – она ставила его в тупик.
– Я уже не девушка… Ты же это хотел спросить.
– Ты что, читаешь мысли?
– Но это же не мысли, это голос инстинкта, говорят, основного, – Тошка была верна себе.
– Тошка, ты чудо, ты самая удивительная девочка, мне такие еще не встречались.
– Ты много говоришь, лучше поцелуй меня еще. Меня никто еще так не целовал…
– А тот?
– Это была просто глупость, жуткая глупость с моей стороны. И любопытство. Даже намека на любовь не было…
Зачем я сказала про любовь? Мужчины этого слова боятся, мама говорила и Нуца, и даже Эличка…
– Я люблю тебя, Тошка. Я когда разглядел тебя в машине, я вдруг понял – это моя девушка и я ее люблю.
– И я поняла… Хотя в моем случае это естественно.
– Почему?
– Ты же меня спас, а в спасителей, тем более таких красивых, всегда влюбляются.
– Выходи за меня замуж.
– Что?
– Что слышала.
– А зачем?
– Как зачем? – растерялся он.
– Зачем замуж? Я ж еще школу не окончила… И вообще, в замужестве ничего хорошего нет. А что там есть хорошего, можно и без замужества…
– Ты… С тобой не соскучишься! И тебе только шестнадцать?
– Недавно исполнилось.
– Тогда завтра мы поедем к нам. Бабка с дедом сейчас отдыхают во Франции…
– Мне как раз вчера говорила Таська, моя кузина, что я слишком рассудочная и не смогу влюбиться, я и сама так думала… Гришенька, какое счастье, что мне встретилась та шпана…
Суровая северная природа действовала умиротворяюще. В этом чистом красивом доме с потрясающим видом из окон замечательно спалось, без всяких снотворных. А какие тут прогулки! Римма Павловна прогулок не любила, зато со страстью занималась домом. Все-таки тут давно никто не жил. Да, у покойного свекра был недурной вкус. А какие тут молочные продукты, а воздух! Конечно, долго тут жить – с тоски помрешь, но вырваться на недельку, примерно раз в квартал, – просто мечта. К тому же этот дом наверняка будет сфотографирован и помещен во всех книгах и альбомах, посвященных жизни и творчеству великого композитора. Старик, правда, был довольно занудный и смотрел на Римму с некоторым недоумением, словно говоря: «Ты как к нам затесалась, голубушка?» – но он уже на том свете, а я навсегда останусь невесткой великого композитора, а это не кот начихал. И Левка здесь совсем по-другому выглядит, гуляет по три часа, ему полезно. И, похоже, все мои мысли насчет этой провинциальной вдовицы были ошибкой. Я слишком хорошо его знаю. Сейчас он занимается Верочкой, пусть, она хоть чистенькая, но, кажется, уже немного ему надоела. Впрочем, поглядим. По крайней мере у Верочки нет идей увести его, у нее хватает ума понять, что со мной лучше не связываться. А вдовушка могла бы быть опасной из-за своего интеллигентского бескорыстия. Но тут и думать не о чем. Да, я считала, что старик ничего сыну не оставит, но такой дом и треть авторских прав – кусок нехилый… Поэтому бдительность и еще раз бдительность.
Лев Александрович тоже был в восторге от отцовского наследства. Он упивался красотой природы. Видно, я здорово постарел, раньше природа как-то мало меня трогала, а теперь… Или это из-за Али? Она пробудила во мне что-то ранее мне самому неведомое. Какое-то волнение чувств, а не только плоти… И это, надо сказать, прекрасно. Как там писал Тютчев? «О, как на склоне наших лет нежней мы любим и суеверней…» А ведь она очень подходит для таких вот долгих нежных отношений… Ох, не надо было лезть к ней в постель… Но с другой стороны, неохота, чтобы она считала меня импотентом. Ей нет и сорока, и она нашла бы другого, а эта мысль мне почему-то непереносима. Да, в этой истории сам черт ногу сломит… А отец на старости лет, дорвавшись до славы, признания и денег, надо заметить, проявил отличный вкус. Этот дом в этом месте – идеальное пристанище для последней любви великого музыканта с трагической судьбой. Хотя истинно трагической его судьбу теперь никто не назовет. Последние двадцать лет перекроют первую часть жизни, советскую. Он был странный, из троих детей любил только Марго, меня принимал, даже иногда с определенной долей симпатии, Сергея просто на дух не переносил… Я слишком рано у него появился, ему было не до меня – молодой, безумно талантливый, любимец женщин, жуткий бабник, какой ему интерес в маленьком сыне? А мама… она любила меня со всем неистовством грузинской матери, любила своего первенца, будущего мужчину, главу рода… Бедная, она так рано умерла, ее жизнь тоже счастливой не назовешь… И я, скотина, разве думал о ней, когда помчался в Америку? Я даже не смог с ней проститься… Хотя мама радовалась тому, что я уеду, буду жить в свободном мире… Она, бедная, всегда верила, что отец дождется своего звездного часа. Дождался, но без нее. Странно, что он оставил мне этот дом. Уверен, это дело рук Марго. Она, скорее всего, не для меня этого добилась, а чтобы обожаемого папочку после смерти не обвинили в несправедливости, но как бы там ни было… Я счастлив, что у меня есть этот дом, тут с меня как будто слетает вся шелуха моей идиотской жизни. Мне надоел калейдоскоп бабенок, я хочу жить здесь тихо… с Алей. Да, может, и наступит такой день, может, хватит у меня сил? Главное, не поддаться и не перевести дом на Римму. Она пока не настаивает, но, уверен, вынашивает эту мысль. Ну уж нет! Она его не получит даже после моей смерти, я возьму и завещаю его Алиной дочке… Хотя нет, я завещаю его Тошке! Но если Аля будет со мной? Решено, я завещаю его просто Але. Даже если мне не суждено жить здесь с нею, но она, живя здесь, будет вспоминать меня с любовью и благодарностью… И мне этого будет достаточно? Что это со мной? Кажется, мне достаточно только мысли об этом… Любовь, что ли? А она очень подошла бы к этому дому. Ее спокойная, неброская красота, тихий голос.
– Лева, обедать! – громко позвала жена.
Фу, какой диссонанс!
– Маргарита Александровна, ваша дочка пришла, – доложила секретарша.
– Тошка? – безмерно удивилась Марго. Утром она оставила ее на даче. – Пусть войдет.
На пороге возникла Тошка. Марго едва узнала ее. Красивая, взрослая явно решительно настроенная. У Марго заболело сердце.
– Тошка, откуда ты? Что-то случилось?
– Мамочка, я должна с тобой поговорить, срочно.
– Говори, но у меня через десять минут встреча.
– Хорошо. Я быстро. Мама, мы скоро переезжаем в город, и я хочу сказать, что я… Короче, мама, я выхожу замуж. И буду жить у мужа. Вот. Если тебе интересно, мой муж ждет в машине. Позвать?
– Что? Замуж? Ты сошла с ума? Ты же в школе учишься! – ничего умнее не придумала Марго.
– Неважно. Это любовь, и я не хочу ничего откладывать. Я привыкла все тебе говорить и потому говорю сразу – я уже месяц с ним сплю. Так что поздняк метаться. Он замечательный парень, красивый, умный, из хорошей семьи. Если ты станешь возражать, я слушать не буду. Просто уйду из дома, я не дам загубить себе жизнь, как ты…
– Я? – опешила Марго.
– Да. Дед сломал тебе жизнь, но со мной этот номер не пройдет.
– Тошка, почему ты разговариваешь со мной как с врагом? Я не враг тебе, я не собираюсь ломать твою жизнь, но почему же ты раньше не познакомила нас?
– Потому что я хотела сама разобраться в своих чувствах, а когда разобралась, сразу пришла к тебе.
– Но сколько ему лет?
– Вчера исполнился двадцать один год. Позвать его?
– Тошенька, я же сказала, у меня сейчас встреча.
– Ну, ради такого дела встречу можно и отменить.
– Да, если до встречи остается хотя бы час, но когда всего… – Марго глянула на часы, – …две минуты… Я предлагаю отложить знакомство ну, скажем, до вечера. Пусть твой мальчик приедет к нам, познакомится со всеми…
– Вечером он работает. И вообще, я хотела бы сначала познакомить его с тобой. А то, когда много народу, ты понять ничего не сможешь, и ему так будет легче.
– Хорошо. Через полтора часа я жду вас обоих в том ресторане, где ты знакомилась с отцом. Годится?
– Он слишком дорогой.
– Ничего, я вас приглашаю.
– Маргарита Александровна, Матюхин пришел.
– Одну минутку. Все, Тошенька, иди. Мы договорились.
Тошка ушла. Марго глянула на себя в зеркало и ужаснулась. Какие, к черту, переговоры, когда такое творится?
– Лена, Аля здесь?
– Да.
– Попроси ее зайти ко мне.
Она поднялась навстречу вошедшему. Это был весьма солидный потенциальный клиент, упустить которого ни в коем случае нельзя.
Вскоре появилась Аля, и по виду Марго сразу поняла – что-то случилось.
Тем не менее переговоры прошли как надо, Марго умела держать себя в руках.
– Маргоша, что-то случилось? – испуганно спросила Аля, когда клиент наконец ушел.
– Да нет, пока ничего особенного. Я должна сейчас уехать, у меня деловой обед… А ты подключи Мирослава и займись сама этим проектом.
– Марго, но я…
– Ты справишься, я уверена. И Мирослав парень толковый, поможет.
– Попробую.
– И не стесняйся спрашивать. Меня в том числе. Лена, скажи Володе, что я выйду через пять минут.
– Нуцико, скажи, тебе не кажется, что у Тошки роман?
– Кажется.
– Ты что-то знаешь?
– Элико, я ничего не знаю, я только догадываюсь.
– Но она же всегда была с тобой откровенна! Я так беспокоюсь… Девочка изменилась…
– Да, она здорово похорошела…
– Вот-вот, я боюсь, что…
– Ты боишься, что она спит с этим парнем?
– Вай мэ, ты его знаешь?
– Нет.
– Так почему ты говоришь, что он парень? Может, это взрослый мужчина?
– Если она с ним спит, то какая, собственно, разница, парень или взрослый мужчина? Взрослый даже лучше, опытнее, меньше шансов, что она забеременеет.
– А как ты думаешь, Марго знает?
– Боюсь, что нет. Даже Тася ничего не знает. Я уж пытала ее. Божится, что ни сном ни духом… А Марго, по-моему, просто не до нее. Работа, да еще эта история с Даней…
Разумеется, скрыть эту историю от Элички не удалось. Кто-то явился к ней с пресловутой публикацией и довел до сердечного приступа.
– Ой, не говори, Нуца… Что за люди пошли? Зачем эта женщина так поступила?
– Откуда я могу это знать? Вероятно, сводила какие-то счеты… Или хотела заполучить Даню. И я не уверена, что она своего не добьется.
– Вах, Нуца, что ты говоришь?
– Элико, ты что, слепая? Не видишь, как все поворачивается? Марго изводят сочувствующие, она нервничает, злится, Даня чувствует себя виноватым, она, похоже, просто уже не может видеть его виноватых глаз… Кстати, Тошка предсказывала что-то в этом роде. Но хуже всего то, что он стал пить…
– Я бы своими руками удушила эту тварь! – вскипела Эличка, что было ей несвойственно. – Только у девочки что-то наладилось в личной жизни… – и Элико выругалась по-грузински.
– Вот уж не думала, что услышу это от тебя, – засмеялась Нуцико.
– Тася говорит «зла не хватает». Кстати, мне жаль, что в городе ее не будет с нами. Я к ней привязалась. Чудная девочка.
– Да…
Нуцико как-то спросила Тошку:
– Детка, скажи, ты влюблена?
– Нуца, я все тебе расскажу, когда разберусь в своих чувствах, а пока ты меня не пытай. Бесполезно.
С Таськой Тошка, разумеется была куда откровеннее, но взяла с нее страшную клятву, что та будет молчать. И Таська свято хранила Тошкину тайну, тем более что у нее была своя тайна. Воздвиженский по-прежнему звонил ей и присылал эсэмэски. В Москве ее ждал новенький собственный компьютер, и, когда они переедут на свою квартиру, она сможет переписываться с ним по электронной почте. Придется обзавестись двумя электронными адресами, для конспирации. Когда она думала о том, что в конце октября он приедет в Москву, сердце у нее уходило в пятки.
– Вот, вы все твердили, что я не смогу влюбиться, – упоенно говорила Тошка, – а я смогла… Увидела и сразу… С первого взгляда, и он тоже… Он познакомил меня с бабкой и дедом. Они такие классные! И я им жутко понравилась. Бабка сказала, что я самый лучший подарок, который ей сделал внук. Мы с ней вместе готовили и читали стихи. И я ни разу не осрамилась. Она мне Блока – и я ей Блока, она Пастернака – и я Пастернака… А когда Гришка заявил, что мы хотим пожениться, они с дедом сказали, что будут счастливы, если я перееду к ним, а бабка еще сказала, что поможет мне сдать экзамены экстерном и мне не надо будет больше ходить в эту дебильную школу.
– Ой, Тошка, какая ты смелая…
– Нет, мне еще надо набраться смелости сказать все маме. Вот завтра поеду в город и скажу.
– А здесь почему сказать не можешь?
– Лучше в офисе. Там она не развопится…
– Тетя Марго разве вопит?
– По такому случаю может, наверное… И вообще, так лучше, поверь мне.
– Тош, а разве вас распишут в шестнадцать лет?
– Зачем расписываться? Бред какой-то! Так будем жить… Знаешь, Таська, я без него уже совсем не могу… И он тоже… Он такой…
– А отца его ты знаешь?
– Нет, он живет за границей.
– А мать?
– Ой, Таська, это такая проблема… Ужас просто…
– Почему?
– А ты знаешь, кто его мать?
– Откуда? – испугалась Таська.
– Светлана Богословская.
Таська вытаращила глаза.
– Та самая?
– Именно. Но Гриша с ней не общается.
– Из-за этой истории?
– Да нет, там много всяких историй было, противно. Но я не знаю, как мама это переживет…
– Она может посчитать это предательством с твоей стороны.
– Может, – тяжело вздохнула Тошка. – Но Гришка сказал, что возьмет этот разговор на себя.
– Ни фига себе заявочки!
– Да уж… Но что бы мама ни говорила, я все равно сделаю по-своему. Я не могу без него жить.
– Знаешь, кто мы с тобой, – вдруг засмеялась Тася.
– Ну?
– Молодые да ранние.
– Это точно! – засмеялась в ответ Тошка.
Марго первой приехала в ресторан. У нее дрожали руки и сосало под ложечкой. Больше всего она боялась увидеть грязного патлатого парня в наколках с плеером в ушах и пустыми глазами отморозка. Поэтому, увидев рядом с Тошкой высокого и коротко стриженного молодого человека, слегка выдохнула.
– Мама, познакомься, это Гриша Мещеряков, а это моя мама.
– Очень приятно, – сказал молодой человек чуть дрогнувшим голосом. И это понравилось Марго.
– Должна бы ответить тем же, но пока не могу, – проговорила Марго.
– Ну еще бы, теща есть теща, – улыбнулась Тошка.
– Все вполне естественно, – сказал Гриша, отодвигая Тошке стул. – Какой матери понравится отдавать свою дочь неизвестно за кого. Но я надеюсь, мы познакомимся и я смогу завоевать ваше расположение, дорогая Маргарита Александровна.
Он хорошо воспитан, отметила про себя Марго, и то слава богу.
– Мама, ты знаешь…
Гриша ласково положил руку на руку Тошки, как бы призывая ее помолчать.
– Извини, позволь я сам скажу…
– Валяй.
– Маргарита Александровна, я понимаю, Тоша еще школу не окончила и ей только шестнадцать, но уж так случилось, любовь с первого взгляда… К тому же у нас очень много общего, мы понимаем друг друга и… Но это лирика. Скажу о себе. Я скоро защищаю диплом на журфаке.