Подсолнухи зимой - Екатерина Вильмонт 9 стр.


– Тетя Марго разве вопит?

– По такому случаю может, наверное… И вообще, так лучше, поверь мне.

– Тош, а разве вас распишут в шестнадцать лет?

– Зачем расписываться? Бред какой-то! Так будем жить… Знаешь, Таська, я без него уже совсем не могу… И он тоже… Он такой…

– А отца его ты знаешь?

– Нет, он живет за границей.

– А мать?

– Ой, Таська, это такая проблема… Ужас просто…

– Почему?

– А ты знаешь, кто его мать?

– Откуда? – испугалась Таська.

– Светлана Богословская.

Таська вытаращила глаза.

– Та самая?

– Именно. Но Гриша с ней не общается.

– Из-за этой истории?

– Да нет, там много всяких историй было, противно. Но я не знаю, как мама это переживет…

– Она может посчитать это предательством с твоей стороны.

– Может, – тяжело вздохнула Тошка. – Но Гришка сказал, что возьмет этот разговор на себя.

– Ни фига себе заявочки!

– Да уж… Но что бы мама ни говорила, я все равно сделаю по-своему. Я не могу без него жить.

– Знаешь, кто мы с тобой, – вдруг засмеялась Тася.

– Ну?

– Молодые да ранние.

– Это точно! – засмеялась в ответ Тошка.


Марго первой приехала в ресторан. У нее дрожали руки и сосало под ложечкой. Больше всего она боялась увидеть грязного патлатого парня в наколках с плеером в ушах и пустыми глазами отморозка. Поэтому, увидев рядом с Тошкой высокого и коротко стриженного молодого человека, слегка выдохнула.

– Мама, познакомься, это Гриша Мещеряков, а это моя мама.

– Очень приятно, – сказал молодой человек чуть дрогнувшим голосом. И это понравилось Марго.

– Должна бы ответить тем же, но пока не могу, – проговорила Марго.

– Ну еще бы, теща есть теща, – улыбнулась Тошка.

– Все вполне естественно, – сказал Гриша, отодвигая Тошке стул. – Какой матери понравится отдавать свою дочь неизвестно за кого. Но я надеюсь, мы познакомимся и я смогу завоевать ваше расположение, дорогая Маргарита Александровна.

Он хорошо воспитан, отметила про себя Марго, и то слава богу.

– Мама, ты знаешь…

Гриша ласково положил руку на руку Тошки, как бы призывая ее помолчать.

– Извини, позволь я сам скажу…

– Валяй.

– Маргарита Александровна, я понимаю, Тоша еще школу не окончила и ей только шестнадцать, но уж так случилось, любовь с первого взгляда… К тому же у нас очень много общего, мы понимаем друг друга и… Но это лирика. Скажу о себе. Я скоро защищаю диплом на журфаке.

Марго вздрогнула. Тоже журфак…

…Но я не убежден, что буду заниматься только журналистикой… Я зарабатываю на жизнь в одной крупной компьютерной фирме и, возможно, пока этим и буду заниматься. Не хочется быть одним из стаи бóрзых журналюг, надо сперва ума набраться и опыта, а уж потом заявлять о себе миру…

– Что ж, разумно, – кивнула Марго. Парень ей определенно нравился.

– Что касается Тоши, то моя бабушка поможет ей сдать экзамены за последний класс экстерном. Бабушка ей поблажек давать не будет, хотя и полюбила ее сразу. У нас большая квартира, бабка с дедом… Впрочем, я думаю, лучше вам самой познакомиться с ними.

– Прости, Гриша, а твои родители?

– Мой отец театральный художник, он работает в разных странах, а живет постоянно в Брюсселе, у него другая семья. – Гриша слегка замялся. – С моей матерью… я не поддерживаю отношений… по целому ряду причин. Как это ни прискорбно, я знаю все… Но моя мать Светлана Богословская.

Кровь бросилась в лицо Марго.

– Мамочка, но ведь Гриша не виноват…

– Ирония судьбы, – горько усмехнулась Марго. – Но Гриша и впрямь не виноват.

Было видно, что ребята облегченно вздохнули. Видимо это обстоятельство внушало им опасения.

– Ну, а теперь давайте обедать.

– Мамочка, ты у меня суперская мама! Знаешь, Гришка, как тебе повезло с тещей.


Лев Александрович явно нервничал.

– Левочка, ты зачем меня позвал? У тебя какие-то проблемы? – спросил Даниил Аркадьич, когда они заказали обед.

– Проблем, конечно, хватает, но, по-моему, у тебя их больше. Вот я и подумал, может, поговорим по-мужски?

– Ты о чем?

– О тебе и о Марго.

– Это она тебя уполномочила? – насторожился Даниил Аркадьич.

– Да боже избави, ты что, Марго не знаешь? Но Эличка сказала, что ты стал много пить…

– Ах Эличка сказала… – горько усмехнулся Даниил Аркадьич.

– Да, она волнуется, она тебя очень любит, но Марго для нее превыше всего.

– Слушай, Лева, я, конечно, не образцовый муж, но я люблю Марго. Да, я совершил промах…

– Ну, это нельзя так назвать, ты как раз не промахнулся, баба-то залетела…

– Откуда я знаю, от меня или еще от десятка других… Она никогда мне даже не намекала, что этот ребенок от меня. И вообще, мало ли что бывает, уж кому как не тебе это знать.

– Ох, мои курочки так громко не кудахчут.

– Погоди, еще не вечер, напорешься на творческую натуру, она еще на весь мир прокудахчет…

– Да ты что… Творческие натуры не моя стихия. Мне пока еще телесный контакт важнее духовного.

– Тебе можно только позавидовать… А я… Да пойми ты, Лева, я был готов к тому, что Марго меня прогонит, но она мудрая женщина и решила просто не брать эту историю в голову… Но ей не дают… И она постепенно отдаляется, замыкается в себе, а я просто не понимаю, что делать… Вот и пью… Она уже похудела, побледнела, стала нервная, не подпускает меня, ссылается на усталость…

У Льва Александровича зазвонил мобильник. Он схватил трубку и тут же расплылся в глуповатой улыбке.

– Да, солнышко! Ну конечно, как договорились! Найдешь? Я не смогу, примчусь прямо с совещания, а ты меня там жди, как будто дома… Ну постарайся, солнышко. Я тебя целую. И очень люблю, – добавил он томным шепотом.

– Лева, опять шашни?

– Это, брат, не шашни, это, наверное, любовь.

– Это не Аля часом?

Лев Александрович побледнел.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, я все-таки не слепой… А как же Римма? Еще не напала на след?

Даниил Аркадьич рад был возможности перевести разговор.

– Нет, я шифруюсь… Знаешь, Аля совсем что-то особенное… У меня таких не было еще…

– А кто тут говорил, что предпочитает телесный контакт?

– В принципе да, предпочитаю, но тут меня зацепило… Ты только не продай меня Марго. Алька ее побаивается… Знаешь, летом мы встречались у нее, а сейчас дочка в город переезжает, так я квартирку снял. Любовное гнездышко.

– Левка, скажи, как тебя на все хватает?

– Сам иногда удивляюсь. И потом Аля не творческая натура, интервью давать не станет, да и я прессе глубоко неинтересен. Так что…

– А я ведь на этой истории погорел и здорово… Меня брали на российский канал, а после скандала отказали.

– Да ты что? Неужто сейчас такие штуки играют роль?

– Не думал, но понимай как хочешь…

– Слушай, зачем она это сделала? Так тебя любит?

– Какая на фиг любовь? Просто дура, и еще считает это божеским делом…

– Дань, скажи, а как она в койке?

– Кто?

– Да Богословская твоя…

– Да уж не помню… – поморщился Даниил Аркадьич.

– А сколько ей лет?

– Слушай, не хочу я о ней говорить, давай лучше о твоих курочках… Или об Але. У вас с ней любовь?

– Черт его знает… Иногда она меня просто бесит. С виду такая скромница, тихоня, интеллигенточка, а иной раз упрется, с места не сдвинешь…

– В смысле не дает?

– Да нет, дает всегда, но мнение у нее, видите ли, свое и вмертвую… А я как-то не привык, меня это раздражает…

– Ты что же, жениться на ней думаешь?

– А как я могу? У меня ж ничего нет.

– То есть? – крайне удивился Даниил Аркадьич.

– Вот то и есть, Римма все на себя перевела, и дом и фирму…

– А ты что думал?

– Да там с налогами заморочки, то, се… Теперь вот пытаюсь насмерть стоять, чтобы она отцовский дом в Финляндии не заграбастала… Она уж подбивает клинья, но я пока держусь.

– Круто! Да, брат, плохи твои дела, не вырвешься. Но с другой стороны, любовь ведь…

– В моем возрасте рассчитывать на бескорыстную любовь как-то глупо.

– Вот с Алей как раз не глупо. Она вполне на такое способна.

– Наверное, но… И потом, знаешь, у меня уже сил нет что-то кардинально менять… Я привык. Поэтому… Пусть все идет как идет.

– А Аля, конечно, ничего не требует?

– Да боже избави…

– А как Верочка? – улыбнулся Даниил Аркадьич, которому Лев Александрович время от времени хвастался своим донжуанскими подвигами.

– Верочка? А я ее уволил уже.

– Как?

– Обнаглела она. Ну ее, я на ее место другую взял, хорошенькая, сочненькая, и такие титьки… Обалдеть.

– Ты ее уже оприходовал?

– А как же! Но она умненькая, свое место знает.

– Это в дополнение к Але?

– Ну да.

– Да, Левушка, ты гигант… Скажи, а Римма, она уже не претендует?

– Слава Создателю, нет. У нее интерес ко мне сугубо коммерческий. Поэтому она вроде бы дает мне свободу… Иллюзию свободы… Ты знаешь, она даже моему шоферу платит, чтобы он на меня стучал.

– Так прогони его!

– Зачем? Он хороший малый, сразу ко мне пришел и рассказал. Я тоже ему плачу, чуть больше, за молчание, ну и разовые вливания делаю. Всем хорошо.

– Странный ты тип, Левка.

– Доживешь до моих лет…

– Не уверен, что доживу.

– С Риммой бы не дожил, а с Марго…

– Левка, ну скажи ты мне, что делать?

– Одно я точно знаю, не пить. А в остальном… Ну сходи к этой лярве, выясни, чего она добивается.

– Она Марго эсэмэски идиотские шлет. Еще до публикации мы ужинали вдвоем, так она прислала сообщение «твой муж сейчас трахается не с тобой».

– Идиотка! Слушай, а сделай генетическую экспертизу.

– А если окажется, что я отец?

– Будешь отстегивать какую-то сумму и все. А если нет, тогда у тебя вообще руки развязаны… Кстати, если это финт, она наотрез откажется от экспертизы. И все сразу станет ясно.

– Понимаешь, я не хочу вступать с ней ни в какие отношения.

– Тогда бери Марго в охапку, вези куда-нибудь, в Париж, например, устрой ей там медовую недельку, и все наладится.

– Думаешь, так просто?

– Чем проще, тем лучше. Бабы это любят, подари ей что-нибудь красивенькое, навесь кило лапши на уши…

– Лапша-то стоит недорого, а на все остальное у меня может не хватить ресурсов.

– Тогда поезжайте в Финляндию. Там дивный дом, природа, романтики полные штаны, а потратишься только на билеты, сущие пустяки.

– Думаешь?

– А чего там думать, шепот, робкое дыхание, трели соловья…

– Я подумаю.

– Вот-вот, подумай.


Таська была в смятении. Неожиданный и стремительный Тошкин роман отнимал у нее подругу как раз тогда, когда она особенно в ней нуждалась, но Тошка божилась, что между ними все будет по-прежнему, даже когда она окончательно переедет к Грише. Однако Тася не слишком верила – глаза у Тошки почти все время были отсутствующие. Она глуповато улыбалась неизвестно чему… А у Таси были свои поводы для волнений. Тем более что в новой школе Тасе не понравилось… Но однажды ее осенило.

– Слушай, Тошка, ты можешь со мной поговорить? – спросила Тася по телефону.

– Запросто. Что-то случилось?

– Пока нет, но я…

– Знаешь, Таська, мне вчера Ольга Дмитриевна…

Ольга Дмитриевна была бабушкой Гриши.

– С тобой все ясно, – сухо сказала Тася. – До скорого. – И повесила трубку. К горлу подступил комок.

Но Тошка тут же перезвонила.

– Таська, прости меня. Что ты хотела сказать?

– Я хотела спросить, твоя Ольга Дмитриевна не может и мне помочь с экстернатом? – единым духом выпалила Тася, чтобы Тошка не погрузилась опять в свою любовную нирвану.

– Ты хочешь сдать экстерном? Но ведь тогда придется вкалывать по-черному, а у тебя еще уроки музыки и Пундя.

– Ничего, школа занимает больше времени, а многие предметы мы могли бы проходить вместе, так будет проще, тебе не кажется?

– Таська, ты голова! Я вечером поговорю с Ольгой Дмитриевной. Это было бы здорово. А твоя мама согласится?

– Если мы будем вместе, да. Потому что если твоя мама не возражает, то и моя не будет.

– Таська, ты… У меня нет слов! Я тебе потом скажу одну вещь…

– Ты залетела? – ужаснулась Тася.

– Нет, что ты. Это совсем другое, но это не по телефону. Хорошо, я поговорю с Ольгой Дмитриевной и позвоню тебе. А что, школа не катит?

– Ну совсем…

– Переросла?

– Откуда я знаю… Училка по литературе говорит «жисть», но дело не в том, просто я задыхаюсь. Сижу на уроках и реально задыхаюсь, а на переменках еще хуже… А скоро должен приехать Андрей, – добавила она дрогнувшим голосом.

– Я тебя поняла. Вечером позвоню, думаю, мы с этим справимся.

– Йес! – воскликнула Тася, повесив трубку, и победно вскинула руку. Я не буду больше ходить в эту дурацкую школу и к тому же я спасла нашу с Тошкой дружбу.


Аля даже представить себе не могла, что еще каких-то полгода тому назад она жила в заштатном сибирском городке, с трудом сводила концы с концами и ни о чем не мечтала, просто не смела мечтать, и вот в один прекрасный день все так кардинально изменилось. Она смотрела на себя в зеркало и заходилась в радостном изумлении. Конечно, роман с Левочкой тоже добавлял ей красоты. Назвать это любовью было сложно. Странные у них отношения. Одной ей не под силу в них разобраться, но – очередное везение последнего времени – у нее теперь есть Таня, которая давно уже не работает, с трудом и гордостью носит свой огромный живот, но не утратила интереса ни к делам фирмы, ни к роману новой подруги.

– Алька, я что-то не пойму, ты его любишь?

– Сама не пойму.

– Ну, он теперь виагру вовремя пьет?

– По-моему, вообще не пьет.

– И у него все в порядке?

– Да, – покраснела Аля.

– Значит, пьет, но незаметно для тебя.

– Да ладно, какое это имеет значение…

– Ты мне вот что скажи, – допытывалась Таня. – Вот он к тебе приходит и сразу в койку?

– По-разному бывает.

– Вы что-то едите, пьете?

– Тоже как когда.

– Я имею в виду до…

– Иногда он голодный приходит… А что?

– Он спиртное пьет?

– Никогда. Он же сам за рулем приезжает.

– Все ясно.

– Что тебе ясно?

– Значит, пьет виагру. Она со спиртным не действует.

– Тань, откуда такие познания?

– Собственный горький опыт, был у меня один такой. А может, и не один. Кто их сейчас разберет… Но он тебя устраивает?

– Да. Меня устраивает.

– А любовь?

– Что?

– Ты его любишь?

– Говорю же – сама не пойму. Иногда просто задыхаюсь от любви, а иногда вдруг смотрю на него как будто со стороны, и многое меня смущает, настораживает. Он вроде бы умный, тонкий, иной раз просто поражает своей тонкостью, а другой раз – просто слон в посудной лавке.

– А замуж за него ты хочешь?

– Нет.

– Категорически?

– Конечно! Мне бы пришлось конкурировать с Риммой Павловной, а она внушила ему, что в мире нет лучшей хозяйки.

– Погоди про Кочергу, а он-то, он тебя любит?

– Уверяет, что да. Но я иногда ему верю, а иногда сильно сомневаюсь.

– Нет, Алька, это не любовь! – вынесла вердикт Татьяна. – Тем более в твоем случае. Ты из тех русских баб, что за мужиком в сибирскую ссылку мчатся, если любят… И все сомнения побоку.

– Может, ты и права, – задумчиво говорила Аля. Подобные разговоры у них случались частенько.

– Да, совсем забыла, мне вчера звонила Марго, расхваливала тебя будьте-нате!

– Правда? – воодушевилась Аля. – А что она сказала?

– Ну вот, все тебе расскажи…

– А ты как думала?

– Сказала, что ты на редкость толковая, ответственная, прекрасно ладишь с сотрудниками и с клиентами, что сама уже провела несколько презентаций и более чем успешно. Я даже начала ревновать, вот так! Но мне не понравился ее голос.

– Да, она в последнее время очень нервная, и мне Леночка по секрету сказала, что Марго часто бьет посуду в кабинете.

– Пусть подает ей небьющуюся.

– Говорит, пробовала, но Марго заявила, что ее такая посуда не устраивает.

– Тогда пусть бьет на здоровье, видно, так разряжается. Все-таки лучше, чем орать на сотрудников. Неужели она все еще мучается из-за этой сучки Богословской?

– Данька пить начал.

– Чтоб ее приподняло и прихлопнуло, эту тварь.

– И его не взяли на телевидение.

– А должны были?

– Да.

– Ни фига себе…

– Вообще он как-то поблек, что ли, постарел, и атмосфера в доме тяжелая стала, я рада, что мы переехали.

– А дочка как?

– Да вроде у нее все нормально. В школу пошла, музыкой занимается, к Пундику ходит трижды в неделю. У нее все хорошо.

– А парня не завела? Она ж у тебя красоточка.

– Слава богу, нет. Ей не до того.

– Не до того! Кто их знает, этих мелких? Вон все думали, Тошка никогда не влюбится, слишком умная, а втюрилась и все забыла! Замуж собралась…

– Как замуж? С чего ты взяла? – ахнула Аля.

– Мне Варвара сказала, а ей Марго.

– А почему же мне никто не сказал? И Лева тоже молчит.

– Марго вечно все скрывает. С Варькой они с раннего детства дружат, а мы не удостоены…

– И Таська ничего не говорила… И тетки… странно… Но это же ужасно, в таком возрасте… И кто жених?

– Черт его знает.

– Но Марго его хотя бы видела?

– Видела, говорит, красивый парень из хорошей семьи. Только, Аль, ты уж нас с Варькой не продавай, ладно?

– Конечно… Я сама виновата. Ничего не замечаю, кругом работа, Лева… меня на остальное просто не хватает, – расстроилась Аля. – Черт знает что… Завтра же поговорю с Марго.

– Не вздумай!

– Нет, я просто спрошу, что с ней такое.

– И она ответит, что все в порядке.

– Пусть, но я обязана спросить…


У Элички тряслись руки и глаза были на мокром месте.

– Нуца, скажи, ну как Марго это позволяет? Шестнадцать лет, гражданский брак, ребенок уходит жить в чужую семью, бросает школу… Это как страшный сон. У меня в голове не укладывается. Чем ее там кормить будут? Что за люди там?

– Вот завтра все и узнаешь.

– А как мы будем без нее?

Назад Дальше