– Произошла подмена понятий, – поправил его Холидей. – Его называют малыш Билли Кид, тогда как настоящее его имя Генри Антрим. Или, если вам так угодно, Генри Маккарти.
– Что-то я запутался…
– Маккарти – фамилия его родного отца, Антрим – фамилия отчима. Так он сам говорит.
– Тогда откуда взялось Билли Бонни?
– Шут его знает, – пожал плечами Холидей. – Встречу Кида еще раз – спрошу. Он, кстати, заглядывает в «Ориентал».
– Для человека с такой репутацией, Кид выглядит не больно-то устрашающе, – заметил Уиггинс.
– Пару часов назад он при мне устроил импровизированное представление, – сказал Холидей. – Уж поверьте, этот малыш соответствует своей репутации.
– Вам я верю, без вопросов, – ответил Уиггинс. – Вы первый, с кем я подружился, приехав в Тумстоун, и вы же не давали мне лезть под пули.
– Стреляли тогда часто, не находите? – произнес Холидей.
– Даже очень, – подтвердил Уиггинс и присмотрелся к нему. – Да вы никак тоскуете по тем денькам?
– Тогда, – тяжело вздохнул дантист, – я знал, против кого иду.
– А сейчас? – спросил Уиггинс. – Я думал, вы приехали просто поиграть в карты.
– Ну, вы ведь пока ни разу не видели меня за карточным столом, так?
– Признаться, нет, – согласился Уиггинс. – Тогда зачем вы приехали?
– Все очень непросто…
– Это как-то связано с новым проектом Тома и Неда?
– Связано, – кивнул Холидей.
– Если я могу чем-то помочь…
– Просто оставайтесь мне другом, – ответил Холидей. – У меня и так друзей мало, негоже ими разбрасываться.
– Ну разумеется. Я буду вам верным другом, как Уайетт Эрп.
Холидей поморщился и выпил еще.
– О боже мой! – выпучил глаза Уиггинс. – Дружбы крепче вашей было не сыскать, вы всюду прикрывали друг другу спины. Какого черта, что случилось?!
– Я сболтнул лишнего, – ответил Холидей.
– Странно, что Уайетт обиделся…
– Так ведь не о нем шла речь.
– Тогда о ком…
– Ну хватит, – произнес Холидей. – Закроем тему.
– Как скажете, Док.
– Эй, Док! – окликнули Холидея с другого конца салуна. – У нас освободилось место, не желаете присоединиться?
– Возможно, позже, – ответил Холидей.
– Вы отказались сыграть? – нахмурившись, заметил Уиггинс. – При мне вы ни разу не отказывались от партии в покер или фараон, даже с Айком Клэнтоном и братьями Маклори.
– Считайте, что я остепенился, – иронично ответил Холидей.
– Вы серьезно?
Холидей улыбнулся и покачал головой.
– Или обеднел, – добавил он, криво усмехнувшись.
– Если вы на мели, я одолжу денег, – предложил Уиггинс, доставая бумажник и роясь в его содержимом. – У меня с собой только сто десять долларов, но все они ваши.
– Вы правда готовы отдать мне деньги?
– На то ведь и нужны друзья.
– Я тронут, Генри, – признался Холидей. – Серьезно, тронут, – он подвинул бумажник назад к Уиггинсу и сказал: – Оставьте себе. Купите деткам что-нибудь особенное.
– Вы уверены?
– Полностью, – кивнул Холидей.
Уиггинс неловко поднялся из-за стола.
– Ну что ж, думаю, мне пора идти, – промямлил он. – Неизвестно, когда я понадоблюсь Тому и Неду, а мне надо кое-чего прикупить.
– Берегите себя, – попрощался с ним Холидей.
Уиггинс вышел через пружинные двери, как раз когда в салун вошел Кид – тот кивнул Холидею, однако сразу же направился к покерному столу, где имелось свободное место. Сходу выложил на стол ворох купюр, и ему сдали карты.
Следом в салун вошел бородатый мужчина со значком помощника шерифа. Оглядевшись, он прошел к столику Холидея.
– Не возражаете? – спросил он, присаживаясь.
– Чувствуйте себя как дома, помощник Брекенбридж, – ответил Холидей.
– Черт, зовите меня Билли, – ответил помощник. – Я на эту работу пошел-то лишь потому, что когда в шерифах Джонни Биэн, кто-то должен представлять закон.
– Вот дьявол, – ответил Холидей, – а ведь я сам до сих пор помощник маршала.
– По-моему, ваше помощничество закончилось вместе с перестрелкой, Док, – заметил Брекенбридж. – Ну, или отменилось вместе с обвинениями в убийствах.
– Склонен согласиться, – кивнул Холидей.
– Надеюсь, вы не против, если я тут посижу? – продолжил тем временем Брекенбридж. – Присмотрю вон за тем малышом, Антримом. Говорят, будто он на самом деле Билли Кид.
– Так арестуйте его.
– Мне плевать, что и где он натворил. Лишь бы в Тумстоуне не набедокурил.
– Как по мне, он всякий раз и везде нарушает закон одним-единственным способом, – сказал Холидей.
– Тем он и знаменит. Однако ходит слух, будто Билли Кид еще и скот крадет.
– Тогда не то место он выбрал, – заметил Холидей. – В пустыне мало кто водится и уж точно не домашний скот.
– Черт подери, Док, надеюсь, я ошибаюсь и это – не Кид. Если же это он, пусть поскорей сорвет куш, угостит всех выпивкой и отправиться, довольный, домой. Репутация у него такая, что вы среди нас – единственный, у кого есть шанс выжить.
Брекенбридж просидел в салуне еще минут двадцать, затем встал и вышел, отправился патрулировать улицы. Холидей задержался на полчасика, затем тоже собрался на выход. В дверях его окликнули.
– Постой-ка, Док! – прокричал Кид. Понизив голос, он попросил крупье отдать выигрыш, рассовал купюры по карманам и подошел к Холидею.
– Как поживаешь? – спросил тот без капли интереса.
– Вот, выиграл пятнадцать долларов, – ответил Кид. – Прямо как чувствовал, что повезет. Я заметил, как ты болтал с помощником шерифа, – не сдержав улыбки, произнес он. – Брекенбридж поглядывал на меня, я видел. У него на лбу было написано: все что угодно, только не этот малец! Не этот хладнокровный убийца!
– В такую ночь любой убийца становится теплокровным, – ответил Холидей. – Температура на улице все еще под сотню градусов.
– Не хотелось бы возвращаться в Нью-Йорк или даже в Канзас, – признался Кид. – Жара мне по нраву.
– Вот и славно, – сказал Холидей. – Для тебя в аду, наверное, приберегли отдельную печку.
– Было бы, кстати, неплохо, – ответил Кид. – Все великие стрелки отправляются в преисподнюю.
Над головами у них в сторону церкви пролетела летучая мышь.
– Терпеть не могу этих тварей, – пожаловался Кид.
– Это же просто животное.
– А знаешь, какую я историю слышал? – шепотом сказал Кид.
– Какую?
– Поговаривают, будто Джеронимо обратил Бэта Мастерсона в настоящую летучую мышь.
– Люди много чего болтают, – пожал плечами Холидей.
– Он же был твоим другом, – не унимался Кид. – Ты-то уж должен знать, правда это или нет!
Не успел Холидей ответить, как над ними снова пролетела та же летучая мышь – или ее товарка. Кид в одно движение выхватил револьвер и пальнул по ней. Ночное создание взвизгнуло, принялось выписывать в воздухе кренделя, а после скрылось за магазином Мейсона.
– Лучше тебе поскорее вернуться туда, где ты остановился, – посоветовал Киду Холидей, – не то арестуют за пальбу в пределах города и нарушение общественного покоя.
– Да, ты прав, – ответил Кид. – Тогда до завтра.
Он отправился в северную часть города, а Холидей решил срезать путь до отеля.
Войдя в переулок позади магазина Мейсона, увидел на земле оборотня: раненный в шею, апач корчился на земле. Постепенно его судороги стали слабее, потом он и вовсе затих.
– Я знаю, что ты работаешь с колдуном белоглазых, – произнес за спиной знакомый голос. Обернувшись, Холидей увидел Джеронимо. – Скорее, наши мертвые не могут вознестись на равнины великой охоты – пока оскверняющие погост дом и железная дорога не убраны.
– От меня пока ничего не зависит, – ответил Холидей. – Я ведь понятия не имею, кто и какое заклятие наложил на вокзал.
– Тогда поторопи своего колдуна, – велел Джеронимо. – Мое терпение не безгранично, как и, – он холодно взглянул на Холидея, – твоя защита.
Не успел Холидей ответить, как Джеронимо исчез.
17
Джеронимо ограничил нас конкретными сроками? – спросил Эдисон, когда Холидей заглянул к нему в лабораторию и поделился новостью о последнем разговоре с шаманом. На сей раз изобретатель принимал друга в гостиной, где оба устроились в глубоких кожаных креслах.
– Нет, он сказал только, что теряет терпение.
– Ну что ж, тогда нам, думаю, пора испробовать готовые наработки.
– Здесь или прямо на станции? – спросил Холидей.
– Здесь. Поблизости от лаборатории и цеха Неда. Если станем испытывать средство на самой станции и потерпим неудачу, придется снова возвращаться в Тумстоун, и потеряем два дня.
– Здесь мы не узнаем, сработает ли средство, – заметил Холидей.
– Верно, – согласился Эдисон, – зато выясним, работает ли оно в принципе.
– Когда думаешь испытать его? – спросил Холидей. – И что не менее важно: где?
– Раз Джеронимо теряет терпение, то чем скорее, тем лучше.
– Сегодня ночью?
– Не сегодня – так завтра утром: Нед поздно вернулся домой. Я сообщу ему все, когда проснется. Безопаснее будет провести испытание на одной из заброшенных серебряных шахт, – он взглянул на запястье механической руки. – Будь у меня в девять.
– Что еще за чертовщину ты себе прикрутил? – спросил Холидей.
– Я называю это наручными часами, – ответил Эдисон, протягивая Холидею руку, чтобы тот мог получше разглядеть предмет обсуждения: встроенный в запястье механической руки хронометр в латунном корпусе, размером с золотой доллар. – Еще увидишь, как подобные устройства заменят карманные хронометры, – гордо сообщил он.
– Еще увижу, говоришь? – переспросил Холидей.
– Ну, увидел бы, будь ты здоров.
– Не знаю, – неуверенно произнес дантист. – Мне нравится, когда хронометр на цепочке, чтобы никто не мог его стянуть из кармана. К тому же мало кто захочет носить его вот так, встроенным в руку. Я бы даже сказал, никто не захочет.
– Наручные часы тоже украсть невозможно, разве что вместе с рукой, – ответил Эдисон. – Кстати, не придется встраивать их в запястье: мне так удобнее, потому что рука у меня искусственная. Обычные люди могут носить часы на кожаных ремешках, вроде излюбленных местными ковбоями браслетов. Только значительно тоньше.
– Часы на руке будут отвлекать и даже мешать, если я вдруг потянусь за револьвером.
– Если выхватишь револьвер быстро, – улыбнулся изобретатель, – то даже и не вспомнишь, что на руке у тебя часики.
– Может, и так, – признал Холидей. – Только я все равно останусь при своем карманном хронометре.
– Никто тебя ни к чему не принуждает, – успокоил его Эдисон. – Правда, если вдруг передумаешь, я с радостью сработаю для тебя наручные часы.
– Спасибо за предложение, но в ближайшее время я им не воспользуюсь.
– Как хочешь, – ответил Эдисон. – Если выдвигаемся в девять, то работы предстоит еще много. Где дверь, ты знаешь.
Не успел Холидей ответить, как Эдисон уже принялся остервенело строчить что-то в блокноте. Оказавшись на улице, Холидей подумал, не наведаться ли в «Ориентал», и решил, что не стоит – все равно денег на покер не сыщется. Потом он отказал себе в удовольствии воспользоваться радостями «Тигрицы», потому что иначе не сумел бы завтра вовремя встать, а значит, и не было смысла проходить лишних несколько кварталов. Тяжело опираясь на трость, Холидей прикинул, чем еще можно занять себя на остаток вечера, отверг все варианты и отправился в отель.
Когда он вошел в вестибюль, то застал у полированной барной стойки шерифа Джона Биэна – тот любовался идеальными округлостями обнаженной дамы на холсте в баре. Завидев Холидея, шериф одарил его злобным взглядом.
– Это место деградирует, – пробормотал Биэн. – Пускают кого ни попадя.
– Осторожнее, Джонни, – весело предупредил его Холидей. – Уайетт меня больше не одергивает и не просит быть осмотрительней ради него.
– В гробу я видал твоего Уайетта Эрпа! – Биэн сплюнул на пол.
– Все верно, – улыбнулся Холидей. – Он ведь прямо из-под тебя невесту увел, да?
– Скатертью дорога! – пробормотал Биэн.
– Я бы так же сказал, не сумев удержать при себе женщину.
– Надо было вас обоих пристрелить еще год назад! – прорычал шериф и потянулся к кобуре, но не успел даже взяться за рукоять, как в нос ему уперлось дуло револьвера.
– Ты везучий законник, Джонни Биэн, – произнес Холидей. – Назавтра у меня назначены важные дела. Куда важнее, чем убийство тли. Не хочу провести весь день в суде, приводя веские доводы, почему я избавил город – да и весь мир – от тебя. Поэтому даже не думай хвататься за оружие. Отойди от бара, развернись и топай на улицу.
Биэн напрягся всем телом, его рука скользнула к рукоятке «кольта».
– О, давай-давай, – сказал Холидей. – Очень на это рассчитываю.
Неожиданно шериф расслабился и пошел на выход.
– Вот дьявол! – в сердцах воскликнул бармен. – Я уж думал, будет, что порассказать внукам.
– Скорей всего шериф поджидает меня у двери, с револьвером наготове, – ответил Холидей и не сдержал улыбки. – Он ведь не знает, что я снял у вас номер. Думаю, через часик-другой остынет и просто устанет. Особенно, когда чуть не пристрелит первых человек десять-двадцать, которые покинут ваше заведение.
Бармен расхохотался в голос.
– Черт, нашему городку не хватало вас и Техаса Джека Омохундро! Какого дьявола вы забыли в Колорадо?
– Во-первых, мы бежали туда от ареста, – ответил Холидей. – Затем мне понравился тамошний сухой воздух, а Джеку – картежники, что захаживают в лидвиллские казино.
– Лидвилл, – повторил бармен. – Это название больше подходит нашему городу.
– Нет, Тумстоун подходит лучше, – возразил Холидей. Он взял стакан виски, выпил и через силу поднялся на второй этаж. Там сразу же направился к себе в комнату. Прислонил трость к двери – чтобы не забыть ее утром, снял сапоги, шляпу положил на стол; рубашку и жилетку повесил на спинку стула, поверх них – сложенные брюки; сюртук убрал в гардероб. Кобуру повесил на спинку кровати в изголовье, рукояткой револьвера к себе.
Затем, убедившись, что никто не застигнет его врасплох, зажег ночник и, сев на кровати, принялся читать о последних приключениях Билли Кида – убийцы пятидесяти законников и того же количества соперников среди прочих бандитов.
Проснулся Холидей, когда в окно пробился первый лучик рассветного солнца. Роман лежал, раскрытый, у него на груди: Холидей уснул где-то на шестой странице. Он встал, умылся, оделся и заглянул в уборную. Взглянув на карманный хронометр – который внезапно показался громоздким и неуклюжим, – Холидей прикинул, что есть еще где-то час до отъезда на испытания оружия с Эдисоном, и решил побриться.
Заглянул в цирюльню через дорогу и, подождав, пока брадобрей накроет его салфеткой, осторожно достал револьвер из кобуры. На случай, если мимо будет проходить кто-нибудь из давних местных врагов, увидит его беззащитным и подумает: самое время убить Дока! Когда цирюльник закончил, Холидей спрятал револьвер в кобуру и, заплатив гривенник – по пять центов за услугу и в качестве чаевых, – отправился к дому-лаборатории Эдисона.
Подходя к намеченной цели, заметил у самого дома Бантлайна крупный фургон, запряженный четверкой лошадей.
– Доброго утречка, Док! – крикнул механик, выходя из-за фургона и махая рукой Холидею. – Славный денек, не находишь?
Холидей тихо выругался себе под нос.
– Поверь мне, так и есть, – заверил его Бантлайн. – Том вот-вот присоединится к нам.
– Ты же создал безлошадные экипажи, – напомнил Холидей. – Почему бы нам не поехать к шахте на дилижансе «Бант лайн»?
– В тех местах дорога слишком неровная. Лошади по такой лучше ходят, к тому же мы везем довольно деликатное оборудование.
– Например?
– Набор прототипов.
– Слово-то какое мудреное. – Холидей невольно прыснул. – Когда ты так говоришь, я чувствую себя неучем вроде Кида.
– Прототип – это экспериментальная модель, – пояснил Бантлайн. – Даже если наши прототипы не пригодятся на станции, кое-что может приглянуться армии.
– Наша армия не может перейти Миссисипи, – пожал плечами Холидей, – сам знаешь. Как ей помогут одолеть краснокожих ваши с Томом изобретения?
– Мы дважды воевали с британцами, – ответил Бантлайн. – История показала, что угрозу для нас представляет не Запад, а Восток.
– Ну что ж, довод резонный.
– Ага! – произнес Бантлайн. – Вот и Бесси!
Робот бережно вынесла из дома Эдисона некий предмет.
– Она с нами? – удивился Холидей.
– Нет, – покачал головой механик, – просто принесла нам обед. Мы можем застрять у шахты на день.
Подойдя ближе, Бесси – с плетеной корзинкой в руках – застыла в ожидании дальнейших распоряжений.
– Спасибо, Бесси, – сказал Бантлайн. – Можешь возвращаться к основным обязанностям.
– Благодарю, сэр, – невыразительно ответила Бесси низким женским голосом.
– Генри говорит, он на этих штуках разбогател, – поведал Холидей.
– Богатство – определение относительное, – ответил Бантлайн. – Как по мне, Эндрю Карнеги и Джон Морган – вот кто богат. Что до машин, то я думаю вскоре начать делать их совсем бесполыми. Они ведь много где могут пригодиться, и мне стыдно употреблять их лишь в одной сфере деятельности.
– Адам Смит напомнил бы тебе о природе капитализма, – сказал Холидей. – Тут у нас есть спрос на металлических женщин. Если ты его не удовлетворишь, удовлетворит кто-то другой.