– Ну, не такая уж я и слабая, – Луиза вспомнила, как эта глыба железа чуть не убила ее брата, – Дэйвид сказал, что его чуть не придавило этой железякой?
– Кажется… – Рег обернулся и смерил ее удивленным взглядом. – А я думал, ты только на учебу в Бостоне годишься, – он подошел к Луизе и снова попытался обнять. – Может быть, сегодня сходим куда-нибудь?
– Куда здесь ходить, Рег?! – и снова Луиза выскользнула из его объятий. Рег обиделся, но она не придала этому значения. Переживет. Ничего с ним не случится.
– Ты за что-то на меня обиделась? – Рег запустил пальцы в свою шевелюру. Вид у него был крайне глупым – ребенок, которого отодрали за уши и не объяснили, за что это сделали.
– Расскажи мне о фабрике, Рег, – попросила Луиза, предусмотрительно выдерживая образовавшееся между ними расстояние.
– О фабрике? – теперь он напомнил ей школьника начальных классов, которому задали вопрос из университетской программы обучения. – Не понимаю, что об этом рассказывать. Да и зачем тебе это?
– Нужно, – Луиза прищурилась. В голове мелькнула мысль, что если дать ему надежду на вечер и последующую ночь в ее компании, то он станет сговорчивее. – Я провожу кое-какое исследование и… – она заставила себя принять образ возбужденной, жаждущей близости с любимым человеком женщины. – И если ты мне поможешь, то я буду несказанно благодарна тебе. Ты понимаешь?
– А что за исследование? – тупость Рега начинала раздражать, но было ли это тупостью? Может быть, Дэйвид уже отчитал его за длинный язык и теперь из него не удастся вытянуть ни одного нового слова? Губы Луизы дрогнули. Она поджала их и опустила глаза, надеясь, что Рег не разглядел раздражение.
– Кажется, ты говорил, что шериф Бригс поддерживает вас?
– Ну, не то чтобы поддерживает… – Рег замялся.
Что-то в поведении Луизы настораживало его. Она стояла напротив него и была такой близкой, такой желанной, но его объятия не нравились ей, она выскальзывала из них, не позволяла целовать себя. Может быть, она просто охладела к нему? Или нашла кого-то другого?
– Думаю, будет лучше, если ты поговоришь об этом с Дэйвидом. Он знает больше меня и… – Рег замолчал.
Луиза шагнула к нему навстречу. Солнечный свет разгонял тени. Они грудились там, в гараже, в полумраке, но здесь перед ней был только Рег. Старый добрый Рег с белоснежной улыбкой и открытым, по-детски доверчивым взглядом.
– Дэйвид сейчас болен, а спрашивать кого-то другого, кроме тебя, у меня нет никакого желания, – Луиза хитро прищурилась. – Совсем никакого желания, понимаешь?
– Вот как? – Рег в нерешительности поджал губы. Эта чертова фабрика, кажется, взбудоражила всех жителей Форестривер. Перевернула с ног на голову их маленькую жизнь. – Дело не только в шерифе… – Рег замолчал, все еще сомневаясь, стоит ли рассказывать что-то Луизе. Если она спрашивает его, то значит, Дэйвид не пожелал ничего рассказывать ей. Но почему?
– Не хочу быть глупой несведущей женщиной, – сказала Луиза, и в этих словах оказалось больше правды, чем во всем, что она сказала до этого. – Вы, мужчины, считаете себя королями этого мира, но это не так.
– Поэтому ты не позволяешь себя обнимать? – спросил Рег. Неожиданно все вопросы в голове расставились по местам. Девочка из Бостона мечтает о том, что сможет стать полноценным жителем этого города. Не очень умная, не самая глупая, но все-таки женщина, которая возомнила, что имеет права наравне с мужчинами.
Рег нахмурился. Он не знал, плохо это или хорошо. Его семья была самой обыкновенной. Отец зарабатывал деньги, мать растила детей, готовила еду, смотрела сериалы и убиралась в доме. И главное, она не желала ничего менять. Но ведь время не стоит на месте! Рег не знал, какая из частей его тела дала этот ответ: голова или что-то ниже пояса, но решение было принято. Все меняется. Да и хуже от того, что он расскажет Луизе о том, что происходит в городе, никому не станет.
– Да не о чем рассказывать, – сказал Рег, боясь лишь того, что Луиза обидится и вечер будет испорчен окончательно. – Шериф Бригс взял на себя роль лидера и сказал, что нужно дать агентам ФБР время, чтобы разобраться. Сказал, что нужно присмотреться к ним, чтобы не навлечь на город еще больше проблем. Поэтому мы и не трогаем их. Ждем, когда они закроют фабрику.
– А если нет? – Луиза подняла голову, вглядываясь Регу в глаза. – Если им не удастся закрыть фабрику или они решат, что фабрика не виновата в том, что произошло в городе?
– Тогда нам придется действовать самим, – Рег растерянно пожал плечами, давая понять, что это действительно все, что он знает. Луиза нахмурилась.
– А как же вирус? – спросила она, и перед глазами встал образ Данинджера. Он лежит в кровати, смотрит на нее. Его белые зубы блестят. – Разве доктор Дэй умер не из-за того, что заразился от меня этим странным гриппом?
– Доктор Дэй? – Рег прищурился. Кажется, женщины действительно стали умнее, чем во времена его родителей. Или же виной всему был колледж в Бостоне? – Вроде бы агенты пообещали разобраться с этим, – осторожно сказал он. – Шериф Бригс встречался с Феламиной Снодграсс, но она сказала, что не нашла ничего такого, что могло бы напрямую обвинить «А-синтез».
– Напрямую? – Луиза вцепилась в это слово как бойцовая собака в горло противника. – Значит, есть что-то еще?
– Ну, доктор с фабрики делал Дэю какой-то укол, и это могло скрыть правду, – Рег снова замолчал, шагнул вперед и обнял Луизу за талию. – Если хочешь, то мы можем провести ночь у фабрики. Там есть палатки и… – тепло, исходившее от ее тела, волновало его.
– Думаешь, ночью я смогу узнать что-то еще? – Луиза заставляла себя поддерживать эту спонтанную игру. На какое-то время ей удалось позволить этой игре увлечь себя, прижаться к Регу, позволить ему насладиться своим теплом, своей близостью. Между ними проскользнуло даже влечение, как и прежде. – Думаешь, ночью проще выбалтывать секреты? – спросила Луиза Рега.
– Почему бы и нет? – он наклонился, превратился в вопросительный знак и поцеловал ее.
Солнечные лучи оставили его. Тени заскользили по лицу. Луиза закрыла глаза. Последнее, что она увидела, – это его выдающаяся вперед челюсть с огромными клыками. Затем веки принесли темноту. Но ощущения остались. Казалось, зрительный обман, который вопреки надеждам не желал оставлять ее, передался и органам осязания. Луиза не чувствовала мягких и полных губ Рега. Их не было. Веки погрузили мир во мрак, но воображение продолжало рисовать картину кошмарной метаморфозы. Изменения Рега не останавливались ни на мгновение. Луиза тщетно пыталась заставить себя не обращать на это внимания.
«Поцелуй. Всего лишь поцелуй», – говорила она себе, но губы, в которые целовал ее Рег, говорили обратное. Она чувствовала его выдающуюся вперед челюсть, чувствовала его зубы. Они прикасались к ее губам, ласкали их, осторожно покусывали. «Господи, я схожу с ума!» – пронеслось у нее в голове. Отвращение стало невыносимым. Она сжала руки в кулаки и уперлась ими в грудь Рега. Он не обратил на это внимания, лишь крепче прижал ее к себе. Теперь к ощущению отвратительного поцелуя добавилось чувство изменившихся рук на ее талии. Они больше не принадлежали Регу, не могли принадлежать. Луиза помнила их, изучила за те недели, что они встречались. Мягкие и нежные. Наверное, руки Рега нравились ей наравне с его белыми зубами. Но сейчас они стали жесткими, грубыми. Воображение нарисовало длинные острые когти, которые впились в ее спину: осторожно, чтобы не причинить боль, но и чтобы она смогла почувствовать их.
«Безумие. Все это безумие!» – мысли звучали в голове как пулеметная очередь. Луиза подняла дрожащие руки и прикоснулась к лицу Рега. Надежды, что под пальцами удастся ощутить теплую гладкую кожу с небольшой щетиной, не оправдались. Под пальцами было все то же уродливое лицо. «А если это не воображение?» – пронеслось в голове Луизы. От осознания этого волосы на ее затылке зашевелились. Страх заполнил грудь и застрял где-то в горле. Дыхание перехватило.
– Нет, Рег! Нет! – запричитала Луиза сквозь поцелуй. Он не услышал, не разобрал ее слов. – Нет! – она снова уперлась руками ему в грудь и, собрав все силы, что остались в ней после приступа страха, снова попыталась оттолкнуть его.
Мир перевернулся. Рег увидел мелькнувшее где-то далеко вверху голубое небо, желтое солнце… Затем появилась земля. Серая, с темными пятнами машинного масла. И, наконец, он почувствовал удар. Доски старого забора жалобно хрустнули за его спиной. Прогнившие глушители, выставленные в ряд, с грохотом повалились друг на друга. Один из них ударил Рега по голове, добавив и без того пострадавшему от удара телу еще немного боли.
Рег застонал. Луиза услышала его. Голос был самым обыкновенным. Ничего сверхъестественного. Она заставила себя открыть глаза. Теперь ее и Рега разделял как минимум десяток шагов. Он лежал у забора. В пыли, заваленный старыми, прогнившими глушителями. По лицу его текла кровь. По самому обыкновенному лицу. Лицу человека.
– Господи, Рег! – Луиза испуганно вытаращила глаза. Когда она толкнула его, он показался ей таким легким. Сил потребовалось не больше, чем для того чтобы отбросить от себя надоедливую кошку. Пусть и жирную, откормленную, но все-таки кошку, не мужчину. И эта кровь! Рег снова застонал. – Пожалуйста, прости меня! – Луиза опустилась на колени рядом с ним.
«Я схожу с ума. Схожу с ума! СХОЖУ С УМА!» – вертелось у нее в голове. Дрожащими руками она прикоснулась к голове Рега. Он отмахнулся от нее и попытался подняться на ноги. Женщина, с которой он собирался провести ночь, утратила очарование. Одно дело – пытаться узнать и принять участие в жизни города и совсем другое – бить его, толкать, причинять боль. Как бы поступил его отец, если бы мать выкинула нечто подобное? Точно! Но ударить Луизу Рег не посмел, не смог себе позволить.
– Пожалуйста, прости, – она сжала его лицо испачканными в его же крови ладонями и наклонилась, пытаясь поцеловать в губы. Рег уклонился. – Ну пожалуйста! – взмолилась Луиза. Сейчас казалось, что единственным способом извиниться будет поцелуй. Нежный, страстный. А потом, если Рег захочет, то они смогут открыть гараж, запереться в сумрачной прохладе и… Воспоминание о сумраке напомнило и о страхе. А что если она не сходит с ума? Что если…
Луиза отстранилась от Рега и пристально посмотрела на его лицо.
– Не понимаю, что на тебя нашло, – пробормотал он, пытаясь подняться. – Если не хочешь, чтобы я обнимал тебя, то могла бы так и сказать, – он замолчал, оценивая расстояние, которое пролетел после того, как Луиза оттолкнула его. В памяти всплыл бредовый рассказ Дэйвида о том, как сестра подняла коробку передач. Нет, такого не бывает. Рег заставил себя улыбнуться. – Ну и сила же у тебя! – глуповато сказал он, протягивая Луизе руку, чтобы она помогла ему подняться. Луиза сжала его ладонь. И снова он показался ей легким, как котенок. Хотя, скорее всего, помощь была символической – парень сам поднялся на ноги. – Если у тебя нет настроения, то… – Рег замолчал, потрогал разбитую голову. Еще по молодости он знал, что даже небольшая рана на голове может кровоточить так, словно смерть неизбежна, а через зияющую дыру черепа вылезают мозги.
– Очень больно? – спросила Луиза, но раскаянья в ее голосе явно поубавилось.
– Переживу, – Рег вытер рукавом рубашки кровь с лица. – Могу я спросить? – он выдержал паузу, вспоминая недавний поцелуй, на который она так и не ответила. – Я что-то сделал не так или причина в тебе?
– Я не знаю, – честно сказала Луиза. В памяти снова возникли отвратительные воспоминания произошедших с Регом перемен. – Мне нужно подумать, – она развернулась и решила, что лучшим сейчас будет прекратить этот разговор.
– Тебя подвезти? – крикнул ей в спину Рег.
– Нет, – она вышла со двора автосервиса.
Теплое солнце. Свежий ветер. Отсутствие прохожих, с которыми нужно улыбаться и обмениваться банальными любезностями. «Странно. Очень странно», – думала Луиза, хотя думать не хотелось совсем ни о чем.
Рег сел в машину и включил зажигание. Двигатель заурчал. «Странно. Очень странно», – подумал Рег. В памяти возникли те ночи, которые они провели с Луизой. Никогда прежде она не разыгрывала из себя недотрогу. Никогда не отличалась излишней склонностью к истерикам и капризам. Обыкновенная девчонка из маленького города. Без фантастических претензий и запросов. Но сейчас… что-то изменилось.
Рег проехал мимо Луизы. Хотел притормозить и еще раз спросить, не подвезти ли ее, но не стал. «Нужно будет поговорить с Дэйвидом, – решил он. – Если кто-то и сможет объяснить ее странное поведение, то кому это быть, как не брату?»
Луиза проводила удаляющийся красный пикап отрешенным взглядом. Что же с ней происходит? Желание встретиться с Данинджером и задать ему эти вопросы стало настолько сильным, что она едва не позвонила ему. Его визитная карточка выглядела сейчас единственным спасательным кругом, за который она может схватиться. Но что она ему скажет? Луиза подумала, что если ее догадки окажутся верными, то скоро и Данинджер начнет видеть нечто подобное, что и она. Мысль об этом принесла жалость. Не будет ли лучше предупредить его? Или же на фабрике знают об этом и прямо сейчас пытаются разобраться в природе этого явления? А как же быть с болезнью Дэйвида? Неужели он заразился от нее?
Луиза вспомнила мучения, которые перенесла за время своей болезни. «Кажется, в «А-синтез» есть вакцина», – пронеслось у нее в голове. Следом за этим пронеслась мысль о докторе Дэе. Если она ничего не путала, то вакцина не смогла помочь ему. Он умер из-за того, что заразился от своего пациента. И теперь она заразила своего брата. Или же не она? Что если это просто случайность или воздействие работы фабрики?
Луиза свернула на перекрестке, решив, что просто обязана встретиться с женой доктора Дэя. Он спас ее ценой своей жизни. Он спас ее, не оставив достоверных сведений о лечении. Но теперь болен ее брат, которого тоже нужно спасти. Луиза подумала, что, возможно, сможет что-то узнать. Решила, что просто обязана навестить Шэрон Дэй, хотя бы ради брата, чтобы попытаться спасти его жизнь. Мимо проехал старый седан старика Дювейна. На мгновение воображение нарисовало Луизе, что Дэйвид проживет долгую жизнь и превратится в такого же дряхлого старика, страдающего артритом и маразмом. «Так и будет, – решила Луиза, и от мысли об этом на душе у нее стало тепло и спокойно. – Так просто обязано быть».
Когда Луиза добралась до дома доктора Дэя, его жена стояла у плиты. Последние дни она так и не смогла признать смерть мужа. Понимала, что его нет, но не думала об этом, не пыталась смириться или оплакать потерю. Даже обед она по-прежнему готовила на двоих. Дети обещали приехать на похороны, но Шэрон не думала о них. Последнее десятилетие они объявлялись раз в год, а то и реже, и вся ее жизнь была сосредоточена вокруг этого дома и мужчины, который, несомненно, любил ее, несмотря на то что за плечами они оставили не один десяток прожитых совместно лет.
– Миссис Дэй! – позвала ее Луиза и снова постучала в дверь.
Шэрон отошла от плиты, убавив огонь, и пошла открывать. Последние дни состарили ее на десяток лет. Долгие одинокие дни. Миссис Дэй прищурилась, разглядывая Луизу. На ее покрытом испариной лбу появились глубокие морщины.
– Миссис Дэй, я Луиза Маккоун. Ваш муж лечил меня и…
– Я помню, – оборвала ее Шэрон. Оставив дверь открытой, она пошла обратно в дом. – Ты заходи, у меня обед почти готов… На двоих… Так что…
– Я не против, – Луиза послушно прошла на кухню.
Свет в прихожей не горел, и далекие окна не развеивали сгущающийся полумрак. Тени ползали по скудному интерьеру. Луиза наблюдала за ними, ожидая, что сейчас зрение снова начнет играть с ней в свою ужасную игру, но ничего не происходило.
– Вот, – Шэрон выдвинула из-за стола старый стул. – Можешь сесть. Сейчас я закончу, и мы сможем поесть, – ее руки вздрогнули. Луиза заметила, что она старательно избегает встречаться с ней взглядом. Гостья рождала в ней воспоминания, и Шэрон, глядя на нее, не могла не вспоминать о смерти мужа.
Луиза кашлянула, пытаясь собраться с духом и начать разговор, но решимость лопнула, как воздушный шар, уступив место чувству вины. Доктор умер из-за нее. Она отобрала у этой женщины мужа, и будь она сама на ее месте, то, наверное, не смогла бы пригласить виновника в дом и уж тем более усадить за стол и накормить обедом. Луиза поджала губы, понимая, что выдает желаемое за действительное. Взгляд ее скользнул по груде немытой посуды в раковине.
– Давайте я помогу вам, – предложила она и, дождавшись, когда миссис Дэй обернется, указала взглядом на раковину.
Шэрон задумчиво подняла брови, затем что-то хмыкнула себе под нос и согласно кивнула. Луиза встала, подошла к раковине, включила горячую воду.
– Это последняя грязная посуда, которую оставил за собой Илай, – сказала Шэрон, когда Луиза выдавила на губку несколько капель моющего средства.
Руки Луизы дрогнули. Мытье посуды показалась чем-то зловещим и неуместным, словно ей приходилось не отмывать остатки засохшего обеда, а развеивать по ветру человеческий прах. К горлу подступила слюна. Руки налились свинцом.
– Да ладно. Чего уж там, – хмыкнула миссис Дэй. – Раз уж он умер из-за тебя, то почему бы тебе не стереть из жизни последнее живое напоминание о нем?!
Она отвернулась и, открыв духовку, достала тушеную курицу. Запах был просто божественным, но Луиза почувствовала, что совершенно не хочет есть. Но кто-то же должен вымыть эту посуду! Луиза поджала губы и заставила себя стать именно той, кто сделает это. Вода ударилась о разрисованные сказочными розами глади тарелок. Через мгновение их скрыла белая пушистая пена. Губка смахнула засохшие крошки.
– Я хотела поговорить о вашем муже, – сказала Луиза, но миссис Дэй прервала ее.
– Позже. За обедом, – она даже не повернулась, чтобы посмотреть на Луизу.