– Но в случае обнаружения у нас уже не будет шанса удрать, – устало произнес Витгефт, понимая, что спорить в данном случае смысла нет. – А в плен нас вряд ли будут брать.
– Нам и отсюда было бы трудно уйти, – невозмутимо отмахнулся капитан. – А там я, по крайней мере, хорошо знаю территорию. В крайнем случае есть у меня пара тузов в рукаве, но это если уж совсем припрет.
– В таком случае чего же мы ждем? – Голос Игоря, как обычно, сочился весельем. – Пока нас ищут тут, мы наделаем хорошего шороху там.
– Боевой дух на уровне, – довольным тоном констатировал Роджер. – В таком случае поход продолжается. Курс на Биглэнд!
Глава 18
Несмотря на название, городок Эдем мало напоминал рай. Обычное, довольно заурядное поселение, расположенное на северо-востоке Биглэнда, практически на самом краю материка. С начала войны город был включен в сложную цепь материально-технических баз, войдя в число перевалочных пунктов. Впрочем, несмотря на военное значение, жители Эдема практически не ощущали на себе гнетущего давления столь ужасного времени.
Поскольку линия фронта практически сразу ушла далеко и с каждым годом отодвигалась в глубь территории альянса, а многочисленные рейдеры упорно игнорировали это захолустье, жизнь здесь мало отличалась от довоенной. Даже армейская база, созданная для защиты столь важной точки, вполне удачно вписалась в сонный ритм, свойственный таким небольшим городкам.
Вооруженные силы Эдема были рассчитаны на борьбу с вспомогательными крейсерами и состояли из пары десятков ганботов и двух торпедных катеров. Впрочем, учитывая, что эта база очень быстро стала местом ссылки всевозможных родственников и друзей, которым не нашлось теплого местечка при штабе, то не стоит удивляться, что боеспособность была ой как далека от идеальной. Большинство солдат и офицеров предпочитали вести праздную жизнь, больше интересуясь развлечениями, чем тренировками. И вряд ли кто из них мог предположить, что это место, считавшееся чуть ли не раем для армейской службы, способно за какие-то несколько минут превратиться в ад.
В этот день все шло как обычно, пока в восемь утра по местному времени со стороны материка не появились десять ганботов. Пройдя ровным строем до самой базы, они, не теряя ни секунды, нанесли молниеносный удар по всем военным объектам. В первую очередь бомбы упали на ангар, в котором хранилась большая часть боевых машин. Попутно досталось складу горючего и боеприпасов.
Изрешетив из автоматических пушек два стоящих на открытой местности ганбота, десятка «Десмодов» переключилась на борьбу с живой силой. В течение последующих тридцати секунд ударам подверглись казармы, штаб, узел связи и станция слежения. Последняя являлась нерабочей, поскольку еще в прошлом году в штабе решили сменить принцип наблюдения, вместо индивидуальных станций создавая крупные комплексы слежения. Это сомнительное решение привело к тому, что нападение на Эдем прошло в атмосфере стремительной внезапности.
Все это время атака проходила в условиях полной безнаказанности. Единственный, кто смог оказать сопротивление, был часовой, охранявший склад. Стоя на вышке, он отчаянно до последнего стрелял из своей винтовки в штурмующие вверенный ему объект боевые машины. Правда, к тому времени, когда «Десмоды» добрались до порта, там их уже готовились встретить постепенно набиравшие высоту боевые катера.
Впрочем, если принять во внимание, что в бой они шли, имея от силы треть команды на борту и даже не успевая набрать хода, не стоило удивляться, что их поражение было неминуемым. С легкостью уходя от редких пулеметных очередей, атакующие нанесли торпедный удар, превращая каждый из кораблей в пылающий костер.
На этом сопротивление Эдема было закончено, и силы альянса приступили к выполнению основной части своего задания. Выпустив оставшиеся торпеды по стоящим в порту транспортам, они обрушили всю имевшуюся при них мощь на армейские склады. Учитывая, что два дня назад туда завезли десять тысяч тонн горного масла, ситуация складывалась крайне неблагополучно для конфедерации. В порту моментально вспыхнул мощный пожар, а многочисленные взрывы перекидывали огонь на близстоящие строения.
В текущем хаосе никто и не заметил момента, когда враг покинул поле боя, исчезнув в неизвестном направлении. Большая часть жителей была обеспокоена борьбой с огнем и спасением своего имущества. Что же касается мэра, то он рвал на себе волосы, поскольку никак не мог предупредить вышестоящее руководство о столь досадном происшествии. Гражданский узел связи вышел из строя еще полгода назад, и чтобы не заморачиваться с ремонтом, мэр, используя свои связи в военных кругах, сумел переключить все городские линии на военный узел. Тот самый, который теперь лежал в руинах. А поскольку до близлежащих поселений было не менее пяти часов ходу, положение складывалось весьма неловкое.
Потребовалось четыре часа, чтобы хоть частично восстановить связь. За это время мэр успел составить доклад на основе наблюдений местных жителей. Согласно ему городок подвергся атаке армады ганботов, числом около полутора сотен, при этом внешнюю поддержку оказывали три тяжелых крейсера. Будучи далеким от военных дел человеком и не осознавая всю пагубность принципа «у страха глаза велики», он предпочел даже малость завысить число нападавших, чем вызвал бурную реакцию в штабе округа.
Командующий войсками округа генерал Джозеф Смит, получив доклад, в течение нескольких минут боролся с искушением пустить себе пулю в висок из именного пистолета. Прошляпить столь крупное вторжение грозило куда большим, чем заурядной отставкой. Дело пахло военным трибуналом и теоретически могло дойти до расстрела с лишением всех наград, званий и заслуг.
Но даже придя в себя, он четко осознавал, что в данной ситуации он бессилен. Большая часть имевшихся в его распоряжении сил была отправлена к Шлосс Адлеру на поиски таинственных рейдеров. То, что рейдеры вздумают пожаловать к нему в гости, было полной неожиданностью. Оставалось лишь телеграфировать в столицу с требованием перенаправить флотилию на материк, в надежде, что из него не сделают при этом козла отпущения.
Попутно была сделана попытка выяснить, на какие силы можно было рассчитывать в ближайшие два дня, пока объединенная эскадра не будет перенаправлена на новую цель. Множество военных баз позволяли создать мощный кулак из нескольких сотен ганботов, способных доставить неприятности любому войсковому соединению, но для начала требовалось собрать их в единое целое, а это вряд ли было осуществимо даже в ближайшие сутки.
Мало того, имевшегося у генерала опыта хватало, чтобы понять всю бессмысленность подобной затеи. Собрав все силы воедино, он фактически оставлял без прикрытия всю подведомственную ему территорию. Требовалось хотя бы знать примерный курс эскадры вторжения, чтобы разобраться с методами противодействия.
Пока шло обсуждение того, что можно было сделать, пришло новое донесение, на этот раз из городка Каспер. Являясь фактически братом-близнецом Эдема, он в точности повторил его судьбу. Правда, на этот раз рейдерам Дрейка пришлось изрядно попотеть, поскольку на местную базу отсылали сплошь ветеранов. Получившие различные ранения, мешающие им нести службу на передовой, они продолжали приносить пользу в тылу и в отличие от своих коллег из Эдема смогли дать достойный отпор.
База держалась около трех минут, и за это время командующий успел передать уровень сил противника. Количество ганботов он оценил в два десятка, зато умудрился записать в корабли поддержки целых пять тяжелых крейсеров и несколько эсминцев. На тот момент никому не пришло в голову сопоставить эти цифры со стадом облачных китов, проплывавших как раз в районе города; после предыдущего доклада Смит был уверен, что силы альянса сумели спланировать довольно изящное вторжение, выманив большую часть сил.
В условиях крайнего стресса генерал отдал приказ, согласно которому все боевые подразделения ганботов должны были сосредоточиться на центральных военных базах. Это позволяло, с одной стороны, иметь под рукой крупные ударные соединения, способные наносить концентрированные удары. С другой – оставляло без защиты большую часть небольших поселений, расположенных в округе. Но иного выбора не оставалось: как показывал опыт, небольшие гарнизоны не могли противиться столь массовому вторжению.
Ночь прошла в тревожном ожидании новых налетов, но лишь под утро в штаб пришло новое донесение, изрядно прибавившее седых волос на голове генерала и его подчиненных. На этот раз нападению подверглась не какая-то захудалая база, а довольно крупный заводской комплекс, входящий в число стратегически важных объектов.
Данный объект включал в себя железные рудники, шахты по добыче горного масла, комбинат по его переработке и, наконец, сталелитейные фабрики. Именно отсюда шла большая часть металла на судостроительные верфи. И теперь все это представляло собой груду развалин.
Рейдеры поступили по-наглому, атаковав в темноте, ориентируясь лишь по свету лун. Этого вполне хватило, чтобы одним ударом сломить оборону, не понеся при этом особых потерь. После в дело вступила тяжелая артиллерия, разрушая цеховые корпуса и кромсая ценное оборудование. Большая часть рабочих, правда, успела укрыться в убежищах, но положения это не меняло. Работы были парализованы как минимум на месяц. Тем более ганботы врага напоследок подорвали плотину, затопив тем самым половину шахт.
В отчаянии Смит обратился за помощью к егерям. Последние, привыкшие к охоте за контрабандистами и пиратами, пообещали провести разведку. Несколько десятков машин приступили к прочесыванию регионов, где ожидалось появление неприятельского флота. Последовало еще несколько томительных часов. Доклады следовали один за другим, но некоторые из разведчиков упорно молчали, что наводило на неприятные мысли.
Ближе к вечеру одна из машин доложила о столкновении с противником. Правда, они имели дело всего с одной машиной, но судя по докладу, создавалось ощущение, что группа сражалась с целым десятком. Генерал заподозрил отвлекающий маневр, но тем не менее приказал направить большую часть сил в указанный регион.
А к полудню следующего дня пара егерей сумела обнаружить более конкретные следы врага. Точнее, они наткнулись на разграбленный транспорт и его чудом уцелевшую команду. Последняя, правда, ничем не могла помочь. Судя по полученным сведениям, транспорт атаковала пятерка ганботов. Правда, вместо того чтобы сбить одним выстрелом, они вдруг поинтересовались характером перевозимого груза. Ответ их удовлетворил, после чего было выдвинуто требование покинуть корабль.
Проводив их до места приземления, ганботы расстреляли все спасательные шлюпки, после чего удалились. Что было дальше, никто не мог сказать, было ясно лишь одно: транспортник был угнан вместе с грузом. Егеря продолжили поиски и через три часа обнаружили разбитый корабль. Поскольку, по словам команды, они перевозили боеприпасы и неуправляемые мины, можно было понять, что груз оказался переправлен на вражеские суда, в противном случае остатки корабля были бы разбросаны по всем ближайшим горам.
Подобный поступок изрядно удивил Смита, поскольку большая часть из перевозимого вряд ли могла быть использована на неприятельских кораблях из-за несовместимости калибров. Исключение составляли лишь мины, что, учитывая примерное месторасположение вторженцев, вызывало некие опасения. Нападение на транспорт произошло на самой границе Дьявольской Мясорубки. Данная территория была просто идеальной для проведения очередных набегов. Гористая местность, пересеченная множеством ущелий, сама по себе являлась удобным местом, чтобы спрятать целый флот. Но самым главным преимуществом было множество мелких островов, являвшихся остатками двух довольно крупных глыб. Именно эта каша и породила столь мрачное название. Гражданские корабли часто гибли в этом месте, но у военных имелись неплохие шансы найти здесь убежище, чтобы совершать безнаказанные набеги.
Смит еще успел подумать и даже начать составлять доклад о том, что, похоже, командиры альянса изначально имели в виду эту местность, но это было последнее, что он успел сделать. Появившийся курьер передал ему два послания, одно из которых просто вопило, требуя генерала срочно явиться в Центральный штаб, дабы получить по заслугам. Второе, напротив, внушало некий оптимизм, ибо контроль за операцией переходил в руки адмирала Фишера, командующего особой ударной группой «Триумвират». Последнее заставило Смита облегченно вздохнуть. Неважно, что случится с ним самим, но врагу стоило только посочувствовать. На сцене наконец появились парни с очень большими пушками…
Глава 19
Немногочисленные друзья Антона Куроки всегда изумлялись, насколько гармонично в нем переплелись как гены двух рас, так и разные убеждения. Несмотря на диаметрально противоположные взгляды родителей на жизнь, отпрыск сумел найти в их точках зрения общие идеи, которые и взял в качестве определяющих свою жизнь.
Отец был убежден, что любое событие, включая смерть, сын должен встречать, сохраняя достоинство, а мать утверждала, что нужно брыкаться и бороться до конца, используя все возможности. Но при этом оба родителя говорили: «Не паникуй. Что бы в жизни ни случилось, это можно попытаться исправить. А если исправить не удается, то к чему тогда нервничать?»
Учитывая такое воспитание будущего бравого офицера и пилота, было неудивительно, что теперь на него все смотрели с восхищением. В любой, даже самой катастрофической ситуации он сохранял спокойствие и уверенность, хладнокровно выполняя задания. Впрочем, те, кто узнавал Куроки поближе, вскоре начинали сомневаться в его адекватности. Своеобразное мировоззрение привело Антона к потере страха перед смертью. Конечно, это не означало, что он мог невозмутимо разгуливать под пулями, но вот смерть ради исполнения долга прекрасно вписывалась в его картину мира.
Один из своих первых подвигов Антон как раз и совершил, собираясь погибнуть во имя великой цели. В очередной битве за Треугольник крейсер конфедератов прорвался прямо к ремонтным докам, где, как назло, скопилось много беззащитной техники. Оборона там оставляла желать лучшего, поскольку тяжелые орудия были направлены в противоположную сторону и им требовалось несколько минут, чтобы развернуться. В итоге вся тяжесть отвлечения внимания легла на дюжину легких ганботов, у которых практически не имелось шансов.
Машина старшего лейтенанта Куроки отработала безукоризненно, всадив все четыре торпеды в уязвимые точки. Но, увы, этого оказалось недостаточно для остановки разогнавшейся махины, и Антон принял решение идти на таран. Спокойно, словно реализуя проработанную сотни раз схему, он направил свою «Акулу» прямо на боевую рубку крейсера.
Впрочем, судьбе было угодно пощадить юного пилота. Шальной снаряд из зенитного автомата повредил стабилизатор, тем самым сбив машину с курса. Как ни странно, но это попадание и спасло Куроки, поскольку полет ганбота стал настолько непредсказуемым, что вражеские зенитчики так и не смогли толком прицелиться. Самому Антону пришлось катапультироваться, а к тому времени, когда он приземлился на поверхность острова, все было закончено.
Но эта атака все-таки спасла док. Чуть позже эксперты, анализируя бой, пришли к мнению, что огонь курсовых пулеметов машины Куроки сумел достичь цели. Пройдя сквозь смотровые щели, пули проникли в рубку, где их жертвами стали капитан, три старших офицера и, что самое важное, рулевой. На пару минут крейсер потерял управление, а когда его смогли вернуть на курс, вражеская тяжелая артиллерия уже взяла корабль на прицел и расстреляла практически в упор.
Затем последовало внеочередное звание, награждение и локальная слава. Пилота ставили в пример, и журналисты даже разразились серией патриотических статей. Ну а все случившееся еще больше утвердило Антона во мнении, что нужно биться до последнего, но сохраняя хладнокровие.
Впрочем, подобный взгляд на жизнь постепенно стал отталкивать от него сослуживцев. Конечно, те уважали Куроки как хорошего пилота и командира, но слышать его сухие рассуждения о том, как следует распоряжаться своей жизнью, многие были просто не в силах. Поэтому близко Антон так ни с кем и не сошелся. Исключением был только Руперт, причем многие считали этот союз очень странным. Казалось невозможным, что сдержанный, флегматичный философ Куроки и брюзгливый, матерящийся ворчун Ланге смогли найти общий язык.
Впрочем, мало кто знал, что Антон был очень впечатлен тем, как его будущий бортстрелок вел себя под обстрелом. Когда весь персонал авиабазы метался, спасаясь от авианалета, коротышка-механик, ворча под нос ругательства, ремонтировал заклинившее зенитное орудие, не обращая внимания на близкие разрывы. Казалось, что уверенность Ланге стала для него своеобразным щитом, поскольку все бомбы и пули обрушились на паникеров и тех, кто пытался что-то организовать. Руперт, пусть и не молча, но делал свое дело и, закончив работу, развернул доведенный до ума автомат и практически в упор сбил две машины конфедератов.
Стоит ли говорить, что после увиденного Антон приложил все усилия для перевода коротышки-механика к себе в подчиненные. Впрочем, Ланге был не против, поскольку служба на новом месте позволяла в полную силу отдаться двум любимым занятиям: во-первых, возне с железками и механизмами, а во-вторых, стрельбе из самых тяжелых и громких штук, что могла предоставить авиация. В последнем деле он проявлял столь завидную виртуозность, что среди пилотов ходили слухи о нечеловеческом происхождении этого бортстрелка. Говорили даже, что он собрал себя сам из запчастей, оставшихся от разбитых машин. Подобные слухи Ланге развеивать не спешил, лишь деловито ухмыляясь.