К сожалению, именно в этот момент погода предпочла испортиться, и небо заволокло тучами. Луны, свет которых позволял пилотам хоть как-то ориентироваться, также оказались скрытыми, и каждая машина оказалась предоставлена самой себе. В целом это не было таким уж страшным явлением. Опыт пилотов и умение летать по приборам позволяли им выйти к месту рандеву даже вслепую. Но в условиях нахождения на вражеской территории отсутствие поддержки могло обернуться большими неприятностями.
В тот момент, когда тучи все-таки разошлись, Пауль Шварц осознал две настораживающие его вещи. Вся группа, которая, как он считал, летела тем же курсом, пропала неведомо куда, а кроме того, у него на хвосте висит неведомо откуда взявшийся «Хаунд». Поскольку вряд ли за ним могли проследить в темноте, можно было предположить, что его курс просто нечаянно пересекся с вражеским ганботом. Но в любом случае оптимизма это не добавляло.
Впрочем, один-единственный легкий истребитель не такая уж и страшная помеха для бронированного штурмовика. Другое дело, что к настоящему моменту боекомплект его курсовых орудий был полностью исчерпан и все надежды оставались только на прикрывающего заднюю полусферу стрелка. Последний поспешил взять на прицел заходящий «Хаунд», но ожидаемой очереди так и не последовало. Вместо нее раздался яростный рык его напарника, Виктора Пригородова. Пауль, уходя от атаки, сумел понять только то, что пулемет заклинило и не было ни малейшей возможности заставить его работать.
Краткий разбор полетов показал следующее. Во время предыдущего вылета Виктор подметил ряд сбоев и по возвращении попросил механика перебрать и смазать пулемет. Тот послушно выполнил свои обязанности, но вот смазки напихал в таком количестве, что все детали слиплись в единое целое. И теперь для приведения оружия в исправное состояние требовалась полная переборка.
– Сразу сдадимся или побрыкаемся? – мрачно поинтересовался возящийся с механизмом стрелок.
– Занимайся своим делом, а я постараюсь отвлечь внимание этого «песика».
Шварц, закусив губу, настороженно изучал все маневры противника. В данный момент, если честно, он больше опасался не атакующего ганбота, а своей собственной реакции на эту агрессию. Так уж получилось, что, несмотря на спокойный нрав, из всех пилотов эскадрильи он считался единственным теряющим голову в бою. До поры до времени ему удавалось это скрывать, благо в условиях боя было тяжело понять, просто ты стремишься выжить или потерял голову настолько, что готов крошить всех без разбора.
Во время тренировок он старался сдерживать себя, но рано или поздно это должно было случиться. В тот раз пилота привела в себя лишь смачная ругань командира, шокированного тем, что его подчиненный явно перешел в боевой режим и всерьез стремится сбить своего напарника.
Позже Витгефту пришлось немало поломать голову, пытаясь для себя решить, что именно делать со столь специфичным летчиком. С одной стороны, иметь в своем отряде не контролирующую себя машину для убийств являлось не самым лучшим решением. Но с другой, бесценный опыт, невероятная реакция и мастерство вождения позволяли надеяться на то, что данное приобретение сможет значительно усилить ударную группу. И после долгих размышлений он решил, что достоинства значительно перевешивают недостатки.
Пауль долгое время старался держать себя в руках. До конца обучения он не допустил ни единого срыва. Да и позже, во время первых боевых операций на территории противника он каким-то чудом умудрялся сохранять адекватность и ясную голову. Тем не менее подобный срыв был лишь делом времени, и случай не заставил себя долго ждать.
Засада на Шлосс Адлере, во время которой был сбит Игорь, заставила его на время потерять рассудок. По словам коллег, он просто-напросто развернул свою машину и пошел в лобовую атаку. Его безумие тем не менее принесло свою пользу, поскольку пилоты конфедератов, и без того растерянные обстрелом с земли, видя, что машины противника от бегства переходят к атаке, поспешили покинуть поле боя.
После подобного майор ставил Пауля только на участки, где нужна индивидуальная работа. Бой в группе мог дорого обойтись его напарнику, и исключение делалось лишь для атак на боевые корабли, где требовались совместные усилия всех машин крейсера. Тем не менее все понимали, что рано или поздно такое положение способно довести до беды. Самого Шварца это сильно угнетало, но в данный момент он четко осознавал, что лишь подобное безумие может спасти им жизнь или, на худой конец, избежать плена. В обычном состоянии он вряд ли смог бы выдержать безумную гонку, выигрывая время, чтобы его напарник мог перебрать заклинивший пулемет, но с отключенным разумом…
– Эй, ты что?! – испуганно вскрикнул Виктор, понимая, что командир на его глазах превращается в берсерка. Но Пауль уже не слышал его, полностью слившись с управлением машиной, и матерящемуся сквозь зубы бортстрелку пришлось вернуться к своим обязанностям.
К этому моменту «Хаунд» противника уже пару раз приближался почти вплотную и, видимо, осознавая, что одинокий «Десмод» не может оказать ему сопротивление, начал наглеть. Пару раз он облетел вокруг штурмовика, даже не обращая внимания на следующий за ним ствол пулемета, а после пристроился в хвост и короткими очередями начал корректировать курс беззащитной машины.
Резкий маневр, уводящий ганбот с линии огня, стал для него неожиданностью, но через секунду пилот конфедератов смог сориентироваться и бросился в погоню. По скорости «Хаунд» явно превосходил преследуемый «Десмод», но последним в данный момент управлял самый безумный пилот альянса.
Ганбот выдавал невероятные виражи, закладывал фигуры высшего пилотажа, вращаясь, делая петли, резко замирал на месте и вновь набирал скорость, после чего начинал падать вниз, словно внезапно отказали двигатели, не выдержав подобных издевательств. При таких условиях пилот конфедератов еще хорошо держался. Он умудрялся настигать противника и продолжать свои попытки загнать его на нужный курс. В ответ Пауль попытался совершить таран, и лишь недостаток скорости не позволил ему завершить успешно этот маневр. «Хаунд» моментально разорвал дистанцию, но тут же вернулся обратно, видимо, воспринимая происходящее как веселую игру.
Что же касается Виктора, то он, ругаясь на всех известных ему языках, с невероятной скоростью перебирал механизм заклинившего «Самсонова». Причем в данный момент его больше беспокоил не вражеский огонь. Это можно было назвать привычным делом. Но вот безумие командира, превратившего боевую машину в дикий аттракцион, его изрядно пугало. Кроме того, экстремальная манера пилотирования никак не давала ему нормальной возможности довести пулемет до кондиции. Рискуя каждую секунду растерять запчасти по всей кабине, он выскабливал забившую механизм смазку.
Больше всего Виктора волновал вопрос времени. Несмотря на то что противника явно увлекла новая игра, в какой-то момент она вполне могла ему надоесть, и тогда предупреждающий огонь превратится в прицельный. Стрелок сквозь зубы возблагодарил небо за то, что на машины поставили не эти новомодные СТ-17, которые, как ему говорили, обладали лучшей баллистикой, но вот разобрать механизм без специальных инструментов было просто невозможно. И, продолжая краем глаза поглядывать в сторону мечущегося вокруг «Хаунда», он приступил к сборке, искренне надеясь, что на этот раз проверенное оружие не откажет.
Шварц попытался повторить попытку тарана. Судя по реву, издаваемому пилотом в этот момент, перед собой он видел отнюдь не вражеский ганбот. Возможно, он представлял себя рыцарем из старинных легенд, идущим с копьем на дракона. Или же одиноким гарпунером, пытавшимся захватить облачного кита. Виктору оставалось только верить в то, что ему удастся привести командира в чувство и что тот после подобных подвигов сохранит способность управлять машиной.
«Хаунд» мелькал в перекрестье прицела. Судя по тому, что он прекратил стрельбу, надежда на захват покинула пилота, и теперь тот намеревался покончить с играми одной длинной очередью. Уверенность в том, что штурмовик не может оказать ему нормальное сопротивление, сыграла дурную шутку с конфедератом. Тот подошел слишком близко, не подозревая о том, что сам уже оказался на мушке.
– Давай, зараза, не вертись, ты, небесная отрыжка! – Виктор сосредоточенно выжидал нужный момент и наконец сумел его дождаться. На какую-то пару секунд «Хаунд» словно застыл, видимо, собираясь открыть огонь, но в то же мгновение короткая огненная трасса соединила две кабины. Лобовой фонарь разлетелся на куски, и на мгновение глазам стрелка предстало тело пилота, разрываемое на куски крупнокалиберными пулями. Что касается вражеского ганбота, то какое-то время он продолжал полет по заданной траектории, но, теряя управление, начал потихоньку крениться вправо, уходя вниз к поверхности острова.
Подобное Виктору уже было неинтересно. Его больше заботил вопрос, каким образом приводить Пауля в чувство, но стоило ему повернуться, как сразу выяснилось, что данная проблема перед ним больше не стоит. Ганбот резко перестал выдавать кренделя, спокойно возвращаясь на прежний курс, а вместо рычания до ушей стрелка доносилось лишь тяжелое дыхание Шварца.
– Ты как? – осторожно поинтересовался он у командира.
– Нормально, – голос пилота звучал словно из могилы. – Интересный опыт, хотя повторять его больше неохота.
– Я думал, ты совсем уже заблудился в облаках.
– В какой-то момент мне самому так показалось. – Пауль вновь прорычал, но на этот раз звук вышел больше жалкий, чем пугающий. – Кстати, выношу благодарность за столь своевременное избавление нас от преследования. Еще бы немного, и я окончательно сорвался.
– Ты все видел? – На этот раз Виктор все же удивился. – А разве ты… – Он сразу замялся, пытаясь подобрать нужное слово. – Ну, не того?
– Почти. Пришлось срочно учиться тому, как удерживаться на грани безумия. И, как видишь, это удалось. Ну, почти удалось.
– А раньше ты этому не мог научиться? – Стрелок отвернулся, изучая ночное небо. В сложившихся условиях можно было ожидать новых сюрпризов. Что же касается Шварца, то он некоторое время молчал и лишь через пару минут смог произнести:
– Видимо, раньше мне не хотелось так сильно выжить…
Дальнейший полет проходил в глубоком молчании. Безумный бой изрядно вымотал экипаж, и теперь им приходилось беречь остатки сил, дабы без проблем добраться до крейсера.
Глава 25
За последние шесть дней они преодолели не более двухсот километров. Ничтожно малое расстояние для скоростного крейсера. Но увы, условия не позволяли, как раньше, выйти на простор, выжимая из машин все возможные единицы мощности. Вместо этого приходилось плестись по ночам, вздрагивая от каждого постороннего шума, прячась в первую попавшуюся щель.
Роджер зря показушничал, издеваясь над Фишером. Бравый адмирал не мог простить подобного унижения и принялся за дело с поистине невероятным размахом. Да, были и патрули, и поисковые группы, но все это для рейдеров являлось привычным злом. Самой главной проблемой для экипажа «Давыдова» была установленная против них сеть.
Осознав уровень угрозы, адмирал моментально сменил тактику. Где уговорами, а где чуть ли не прямыми угрозами он сумел реквизировать все имеющиеся под боком транспортники, после чего подвесил их над материком, на высоте километра-двух. Каждый из них находился на расстоянии прямой видимости от своих соседей и в случае чего мог подать сигнал, невзирая ни на какие помехи в радиосвязи. Итогом этой бурной деятельности стало то, что сетью оказалась накрыта довольно крупная территория.
Роджеру пришлось отказаться от первоначального плана устроить серию ложных нападений, дабы заставить ищеек искать их в иной стороне. В сложившихся условиях подобный трюк уже ничем не мог помочь. Пара неудачных попыток была тому примером. Четыре дня ушло на продумывание вариантов прорыва, но все упиралось в нехватку средств и отсутствие необходимой подготовки. Самые отчаянные предлагали захватить один из кораблей, дабы ни у кого из соседей не возникло подозрения, но после долгих размышлений капитан признал этот вариант слишком рискованным. Да и не было в команде спецов по скрытному проникновению на вражеское судно.
Можно было, конечно, попытаться провести захват ночью, но увы, яркий свет лун и отсутствие облаков позволяли с легкостью отследить любое постороннее судно. Единственная попытка едва не оборвала карьеру Роджера, поставив на его пути очередной патруль. Их в последнее время становилось все больше и больше, что опять снижало шансы на удачный прорыв. Оставалось лишь одно – тихонько передвигаться по ночам, используя Хребет Небесных Демонов как прикрытие. Благо Дрейк хорошо знал эту местность, включая всевозможные укрытия.
Впрочем, даже их наличие не спасло бы крейсер, не будь для него создана замечательная система маскировки. Пару раз поисковые ганботы пролетали фактически в двух шагах от корабля, не замечая своей добычи. Но рано или поздно удача должна была отвернуться от экипажа, и поэтому каждый в меру своих сил и способностей пытался найти выход из создавшегося положения.
Витгефт также пытался найти устраивавший всех вариант, но максимум, на что его хватило, это предложение нанести удар всеми имеющимися машинами по сети в одном месте, пробивая тем самым дыру. И пока флот Фишера будет искать рейдеров в том направлении, Роджер сумеет увести крейсер. Последний с ходу отверг эту мысль, поскольку к этому моменту стало известно, что флот противника разделился на множество групп. И теперь даже создание эффекта ложного прорыва не позволяло им отвести глаза сразу всем. Иных вариантов пилот предложить так и не смог, поэтому на очередную встречу с капитаном он отправлялся в состоянии глубокой задумчивости.
– А, майор Витгефт, – довольно печальным голосом произнес капитан, кивком головы предлагая присаживаться. Сам Дрейк сидел в своей каморке вблизи мостика и с каким-то отсутствующим выражением на лице изучал бумаги. – Кофе?
– Не откажусь, – сухо ответил Дмитрий. Роджер молча, не отрываясь от дел, указал ему на кофейник с парой пустых чашек, после чего пробормотал:
– Как настроение? Боевое?
– Согласно окружающей обстановке. Насколько мне известно, Фишер еще не сошел с ума и не начал совершать глупостей, – нейтрально ответил майор, прихлебывая бодрящий напиток. – А что-то изменилось?
– Ну, скажем так: я впервые читаю некролог по себе, еще задолго до похорон. Кстати, и по вам тоже.
– В смысле? – нахмурился Витгефт, которого в последнее время стал напрягать капитанский юмор.
– Это телеграмма от Сакамото. – Капитан отложил в сторону изучаемый листок и вздохнул. – И этот усатый старикашка начинает действовать мне на нервы. Три страницы благодарности, восхваления нашего подвига и заверения, что родина нас не забудет, а в конце небольшая приписочка, эдакая просьба – придержать Фишера еще на несколько дней. Чем нам грозят эти несколько дней, ты сам понимаешь.
– В любом случае в ближайшее время нам отсюда не выбраться, а пока мы здесь, то и адмирал никуда не денется. – Дмитрий поспешил хоть как-то успокоить недовольное начальство.
– Была у меня мысль о том, как поскорее покинуть этот веселый край, – задумчиво пробормотал Роджер. – Но она на самый крайний случай. Так что пока будем ползти по ночам, пока не достигнем края этого здоровенного куска камня. Там, глядишь, я сумею что-нибудь придумать.
– А если перевалить хребет и направиться в глубь страны?
– Гиблая идея, – покачал головой капитан. И тут же объяснил причину отказа: – По эту сторону гор земля не особо заселена. А вот если вздумаем сунуться туда, то сразу погорим. Там от поселков не продохнуть. Сразу засекут и стукнут куда следует. – И после короткой паузы он добавил: – Впрочем, подобное нам грозит и здесь. Это только с виду горы пустынны, а на самом деле тут много кто живет. Вот наткнемся на каких-нибудь пастухов или геологов, и окажется у них радио, вздохнуть не успеем, как нас завалят.
– Нам нужно прорвать сеть, иначе нас… – начал было Витгефт, но капитан не дал развить ему мысль.
– Сеть… – горько ухмыльнулся Дрейк, отставляя свою чашку в сторону. – Казалось бы, что может сделать нашему крейсеру, умудрившемуся уничтожить авианосец и пару дредноутов, какая-то парящая лоханка с парой несерьезных пушек. Хватит пары выстрелов, чтобы превратить ее в гору щепок. Но вот беда, когда таких лоханок много, просто нет возможности уничтожить разом большую их часть. И пока мы будем прорываться, нам придется тащить на хвосте всю эту свору, упорно передающую Фишеру наши координаты. Ирония судьбы, неуловимый капитан был пойман грудой старых транспортников.
– Сразу возникает желание продать жизнь подороже. – Майор допил остатки кофе и с мрачной созерцательностью взглянул на кофейник. – Жаль, что до Краун-сити мы не доберемся, а было бы весело разбомбить столицу. Необязательно даже разрушать ее до основания, хватит и хорошей паники внизу.
– Разбомбить – это мысль хорошая, – согласился Роджер, возвращаясь к своим бумагам. – Жаль, что это нереально. – Немного помолчав, он добавил: – Сразу вспоминается Светлогорская академия, где нам прививали науку воздушных боев. Делали из вчерашних юнцов завтрашних флотоводцев. Было занятно.
– А при чем здесь столица? – недоуменно поинтересовался Витгефт.
– Сейчас объясню. Но вначале спрошу, слышал ли ты что-нибудь про «Тактическую комнату»?
– Рассказывали, что в Генштабе есть такая. – Дмитрий нахмурился, пытаясь сосредоточиться. – Мол, в ней проводят моделирование боевых ситуаций и ее возможности позволяют изучить различные варианты.