У Лукина сердце провалилось куда-то в живот.
– Ты знаешь, университет отправил просьбу о пожертвовании. Может, он…
– Да нет, – заверила его Изодель. – С этим все обошлось, хотя обошлось буквально чудом. Я сказала смотрителю голубятни, чтобы всех голубей, которые прилетят из университета, приносили мне. Но вышло так, что, когда прилетел этот голубь, отец сам был в голубятне с проверкой. По счастью, там вместе с ним был Лириан, он сообразил, что к чему, и успел шепнуть голубю, чтобы тот летел искать меня, так что отец его даже не видел. Но знаешь, Лукин, если бы ты мог время от времени выбираться домой на пару деньков, чтобы показаться отцу, все было бы куда проще!
– О боги! – вздохнул Лукин. – Понимаешь, мы тут так загружены… А перемещение в пространстве мы еще не проходили. При том, как у меня обстоят дела сейчас, я, скорее всего, прибуду во дворец на дне глубокой ямы. Да еще наделаю множество ям по всей дороге отсюда до Лютерии.
– Ну возьми Эндимиона! – предложила Изодель. – Я попробую его уговорить…
– Эндимион считает себя твоим личным драконом, – возразил Лукин. – Если уж он не согласился отнести меня сюда, с чего бы ему согласиться везти меня обратно? Да, кстати, а где он?
– В лесу прячется. Он застеснялся, – объяснила Изодель. – Терпеть не может, когда на него пялятся.
– Так ведь ты, значит, прошла несколько миль пешком! – воскликнул Лукин. – Иди сюда, к статуе, присядь на постамент. Да, кстати, и познакомься с моими друзьями.
Он обнял сестру за плечи и повел ее к статуе. Его друзья изо всех сил делали вид, что им ни-чуточки не любопытно.
– Ну, с Эльдой ты уже знакома. Это Рёскин, это Клавдия, это Фелим, а это… – он запнулся и перевел дух, – это Ольга.
Повисла неловкая пауза. Изодель с Ольгой переглянулись. Потом обе девушки несколько натянуто улыбнулись. Было видно, что они сразу понравились друг другу, но в то же время чувствуют себя неловко. Едва заметив это, Фелим, на которого улыбка Изодели произвела свое обычное неотразимое действие, сорвался с места и побежал в буфет – принести Изодели кофе.
– И поесть тоже захвати! – крикнул Лукин вслед Фелиму. – Я уверен, что ты не завтракала, – сказал он Изодели.
Девушка призналась, что так оно и есть.
– Я не могу задерживаться тут надолго, максимум на полчасика, – добавила она. – До леса добрых пять миль, а Эндимиону надо успеть привезти меня обратно к обеду, иначе отец еще и про меня начнет спрашивать.
– Да, у нас сейчас все равно лекция, – сказал Лукин. – А мне еще надо поговорить с Вермахтом насчет…
Он огляделся в поисках вешалки. Клавдия, Рёскин и Ольга дружно указали, где она. Вешалка стояла по другую сторону статуи.
– Ну вот! А ведь я точно помню, что мы ее оставили в аудитории, – сказал Лукин. – Но если уж она выбралась из запечатанной ямы, что ей обычная дверь? Ей просто требуется чуть больше времени, вот и все. Ах, Изодель, ты думаешь, у нас с тобой проблемы? Знала бы ты, какие проблемы у Клавдии! И у Фелима.
И он принялся рассказывать о невзгодах Клавдии и Фелима. Все обратили внимание, что об Ольгиных проблемах он благоразумно умолчал. Ну, оно и к лучшему.
Клавдия все сравнивала брата и сестру. Они были ужасно похожи, только у Лукина черты лица были массивнее и волосы темнее. А сейчас, когда оба улыбались и болтали, они и вовсе сделались почти неотличимы. К тому же, судя по всему, они были практически одного возраста. Клавдия была озадачена.
– Вы что, близнецы? – поинтересовалась она.
Брат с сестрой рассмеялись.
– Все об этом спрашивают, – сказала Изодель. – Нет, не близнецы. Но я всего на десять месяцев старше его.
– Да, она у нас в семье старшая, – сказал Лукин. – И, по правде говоря, из нее вышел бы куда лучший правитель, чем из меня. Но отец об этом и слышать не желает.
Тут вернулся Фелим с подносом, на котором красовалась чашка кофе и целая гора булочек. Он вручил поднос Изодели, и та поблагодарила его улыбкой.
– Из нее бы вышла отличная королева, скажи? – обратился Лукин к Фелиму.
– Еще бы! – с энтузиазмом ответил Фелим.
Улыбка Изодели сделала Фелима ее рабом навеки.
– Ну вот, опять неприятности, ребята, – сказал Лукин. – На этот раз у меня. Мой батюшка король не подозревает, что я тут учусь на волшебника. Если он об этом пронюхает, боюсь, он выйдет из себя и обратно вернется не скоро. Он считает, что король и магия – две вещи несовместные. Остальные мои родственники, благослови их боги, делают все, чтобы отец ничего не узнал, но, похоже, он начинает что-то подозревать, потому что он уже очень давно меня не видел. Надо срочно придумать, как мне оказаться в двух местах одновременно. Вот, Изодель говорит, что обстановка накаляется.
– Иллюзия! – тут же предложил Фелим. – Пусть он увидит тебя в конце длинного коридора или на лестнице, но чтобы ты убежал прежде, чем он успеет тебя окликнуть.
– Нет, – сказал Рёскин. – Голем. Мне тут как раз на днях попалось славненькое заклинаньице для создания големов. Тут ведь нужно такое подобие Лукина, к которому король мог бы подойти вплотную.
Его соученикам идея показалась сомнительной – все помнили, что в последнее время Рёскину не очень-то удавались новые заклинания. Изодель мягко заметила:
– Я видела големов. Они ведут себя не так, как настоящие люди.
– А что, если… – одновременно начали Эльда и Ольга. Эльда закрыла клюв, а Ольга договорила: – Если вроде как смешать эти две идеи?
И Эльда воскликнула:
– Я как раз собиралась сказать то же самое!
– Да, – согласилась Клавдия. – Это может получиться. Насколько я помню, для подобных заклятий требуется какая-нибудь вещь, принадлежащая человеку, чью копию надо создать. Лукин, дай, пожалуйста, носовой платок или пуговицу – короче, что-нибудь. Если нам удастся сделать так, чтобы эта вещь по какому-нибудь ключевому слову – ну, скажем, можно взять имя Лукин – делалась на него похожа, можно будет отдать ее Изодели…
– И тогда я смогу взять ее домой и передавать по очереди всем членам семьи, чтобы отец мог видеть его в самых разных местах! Замечательно! – воскликнула Изодель.
Пока Лукин шарил по карманам, бормоча, что платка он сегодня почему-то не захватил, Фелим вежливо спросил у Изодели:
– А вы тоже волшебница, госпожа моя?
– Благие боги! – рассмеялась Изодель. – Нет, конечно!
– У нее своя, личная магия, – сказал Лукин, махнув рукой на поиски платка и выдрав вместо этого подкладку из кармана. – Иначе отчего бы драконы-слётки клялись ей в вечной верности, а придворные по два раза на дню падали к ее ногам, предлагая руку и сердце?
Изодель приметно покраснела.
– И вовсе они не… В общем, я никого не поощряю!
– Хотел бы я обладать хотя бы половиной ее обаяния! – вздохнул Лукин.
Фелим пристально поглядел на Изодель, потом перевел взгляд на ее брата.
– Прости, пожалуйста, – как всегда, вежливо возразил он, – но мне кажется, что обаяния у тебя не намного меньше, просто ты слишком редко пускаешь его в ход.
Теперь покраснел уже Лукин.
– Ну давайте, давайте, делайте это заклинание! – сказал он.
Они собрались вокруг выдранного куска подкладки, сблизив головы. Изодель осталась сидеть на постаменте статуи, прислонившись к ногам волшебника Поликанта. Она жевала булочки и наблюдала за молодыми магами. Время от времени она качала головой, не понимая, что происходит. И была застигнута врасплох, когда примерно минуту спустя Клавдия сказала:
– Ну вот, думаю, все должно получиться. Давайте проверим. Ольга, держи лоскут рядом с ним, а Изодель пусть произнесет его имя. Говори, Изодель!
Изодель не без сомнения посмотрела на обыкновенный кусок подкладки, развевающийся на ветру, но послушно сказала:
– Лукин!
И внезапно перед ней оказались два Лукина, стоящие бок о бок. Изодель даже не могла угадать, который из них настоящий, пока тот, что справа, не нахмурился и не буркнул:
– И вовсе я не такой!
Все прочие от души расхохотались и сказали:
– Такой, такой!
– Это что, я всегда такой надутый? – спросил Лукин.
Увы, к тому моменту студенты давно уже исчерпали свободные полчаса, подаренные им Коркораном, и на десять минут опоздали на лекцию к Вермахту. Вермахт, может быть, и не заметил бы, но ведь и Эльды тоже не было. Он уже больше недели пытался делать вид, что ее как бы нет, но сколько ни тужься, а не замечать огромного золотого грифона, а также его отсутствия просто невозможно. А заметив, что Эльды нет, Вермахт обнаружил, что и пяти ее друзей тоже нету. И, как раз когда Лукин задал свой последний вопрос, Вермахт торжественно вышел во двор, чтобы выяснить, куда они все делись.
– И что это вы там делаете, а? – грозно осведомился он и изумленно заморгал: на миг ему показалось, что он видит перед собой двух наследных принцев Лютерии.
Но тут Ольга встряхнула одного из принцев и протянула лоскуток Изодели.
– И что это вы там делаете, а? – грозно осведомился он и изумленно заморгал: на миг ему показалось, что он видит перед собой двух наследных принцев Лютерии.
Но тут Ольга встряхнула одного из принцев и протянула лоскуток Изодели.
– Вы, конечно, можете вообще не посещать моих лекций, пожалуйста, я не против, – продолжал Вермахт самым ядовитым тоном. – Но имейте в виду, что без конспектов вы не сдадите экзаменов в конце семестра!
– О боги! – тяжело вздохнула Клавдия. – Опять неприятности! Изодель, нам надо идти.
Принцесса засунула тряпку в карман и спрыгнула наземь.
– Простите, пожалуйста, господин волшебник, – сказала она. – Это все моя вина. Я неожиданно наведалась в гости к брату, и из-за меня все позабыли о времени. Простите их, пожалуйста.
Она даже не улыбнулась. Она просто поглядела Вермахту в глаза. И волшебник расплылся в глуповатой улыбке. Он пригладил свою бородку и расправил плечи. И поклонился:
– Ничего, ничего, госпожа моя! В подобных обстоятельствах любой забыл бы о времени!
– Вы так любезны! – сказала Изодель. На этот раз она улыбнулась, и Вермахт едва не упал. – Благодарю вас, господин волшебник, – сказала она совершенно искренне.
– Ну что вы, что вы, что вы, не за что, заходите в любое время! – пролепетал Вермахт, глядя на нее собачьими глазами.
Лукин одобрительно посмотрел на сестру. С Изоделью всегда так. Она вовсе не старается привлечь или очаровать кого-то. Люди сами тянутся к ней, помимо ее желания, а все потому, что она такая искренняя. Вон даже на Вермахта и то подействовало. «Вот и замечательно, – подумал Лукин. – Возможно, этим удастся воспользоваться». Он поцеловал сестру на прощание и следом за своими друзьями направился к Северной лаборатории. Не доходя до крыльца, он оглянулся: отчасти затем, чтобы проводить взглядом любимую сестру, идущую к главным воротам, но еще и затем, чтобы посмотреть, что будет делать вешалка. Вешалка, естественно, качнулась и засеменила следом за Клавдией. Лукин придержал перед ней дверь лаборатории, чтобы вешалка могла войти внутрь, потом уселся на место, успев расслышать, как Эльда шепнула Рёскину:
– А я и не думала, что Вермахту тоже не чужды человеческие чувства!
Гном в ответ вздохнул:
– Тогда это лишний раз доказывает, что я не человек. Она, конечно, ничего, но, как по мне, высокие толстые целительницы гораздо лучше!
– Кхм-кхм! – громко вмешался Вермахт, который к тому времени успел сделаться прежним Вермахтом. – Эй, вы, громогласный, вы уже все сказали? Я могу продолжать?
Лукин усмехнулся и принялся прилежно записывать лекцию.
Часом позже он встал, разминая правую руку, затекшую от долгого писания, и преградил путь Вермахту, шагавшему к двери:
– Извините, волшебник Вермахт, можно с вами поговорить?
Вермахт смерил Лукина надменным взглядом:
– Ну, что еще?
– Моя сестра, – сказал Лукин. Чтобы выиграть время, он сделал вид, что не может собраться с мыслями, и добавил: – Изодель…
Вермахт мгновенно обратился в слух, подался к Лукину и спросил:
– Так ее зовут Изодель?
Лукин кивнул.
– Очень расстроилась из-за этой истории с вешалкой.
– Какой истории с вешалкой? – осведомился Вермахт.
Лукин молча указал на злополучную вешалку. Клавдия, шедшая между Ольгой и Рёскином, успела как раз отойти футов на десять, смешавшись с толпой прочих студентов. Следом за нею потащилась и вешалка.
– Ей неприятно думать, что это дело ваших рук, – сказал Лукин, слегка покривив душой.
Вермахт рассерженно уставился на вешалку:
– И кто ей сказал этакую чушь?
Он протянул длинную руку, схватил проходившую мимо вешалку и резко дернул.
Шедшая по двору Клавдия вскрикнула. Ольга с Рёскином развернулись и уставились на Вермахта.
– Это не должно было причинить ей боль! – возмутился Вермахт.
– Однако же причинило, не так ли? – возразил Лукин. – Так или иначе, она полностью связана с этой вешалкой. Изодель…
– Ладно, ладно!
Вермахт протянул обе руки и принялся ощупывать вешалку от трех ножек, на которых она стояла – и ходила! – до длинных двойных крюков наверху и кольца над основной опорой. Но, похоже, преуспел в своих поисках не более Рёскина с Эльдой.
– Лично я ничего не чувствую! – отрезал он. – Должно быть, она все это навыдумывала.
Он ухватился за вешалку покрепче и дернул что было сил.
Клавдия снова взвыла – ей явно было больно. На этот раз ушедший вперед Фелим примчался, расталкивая студентов, чтобы выяснить, что происходит. А Эльда, ушедшая еще дальше, расправила крылья и взмыла над толпой.
Лукин с восхищением отметил, что Эльда в полете кажется вдвое больше, чем на самом деле.
Вермахт испуганно оглянулся на грифоншу.
– Мне требуется поразмыслить, – сказал он Лукину. – Передайте вашей сестре, что я приложу все усилия, чтобы справиться с проблемой.
И поспешно удалился. Лукин проводил его взглядом.
– Извини, – сказал он Клавдии. – Я не думал, что тебе будет больно. Я пытался уговорить Вермахта снять с тебя то, что он на тебя наложил, но, по-моему, этот идиот сам не понимает, что натворил.
– Может быть, нам стоит попробовать самим? – предположила Ольга.
– Только не сейчас! – взмолилась Клавдия.
Когда Вермахт дернул за вешалку, ей показалось, будто у нее жилы из тела тянут. Она вся позеленела, и ей до сих пор было нехорошо.
– Обедать пора! – объявил Рёскин.
И тут студенты, шедшие впереди них, подались в стороны и возбужденно загомонили. Похоже, кто-то пытался пробраться через толпу к Дому заклинателей. Клавдия увидела сверкающий шлем на голове этого человека – или, скорее, пурпурно-алый гребень из конского волоса на верхушке этого шлема – и поспешно спряталась за Эльду, позеленев еще сильнее.
– Спрячьте меня! – прошептала она.
Эльда немного распростерла крылья, чтобы прикрыть Клавдию, и вытянула шею, разглядывая поверх голов приближающегося человека. Кроме ослепительно-золотого шлема, на нем были кованый доспех, тоже сверкающий золотом, короткая юбочка из белой лайки, полускрытая металлическими пластинами, и сандалии с металлическими поножами. Короткий багряный плащ задиристо оттопыривался сзади, поддерживаемый широким мечом. Эльда разглядывала его с интересом. Она никогда еще не видела живьем людей, которые так одевались. Вот ее сестра, Калетта, видела. Калетта бывала в Империи и рисовала легионеров. Эльда видела эти рисунки. Но каково же было ее удивление, когда легионер прошел прямиком к ней, опустился перед ней на одно колено и склонил голову! Эльда чувствовала, как дрожит у нее за спиной Клавдия. Грифонша решительно не знала, что делать. И вздохнула с облегчением, когда легионер пружинисто поднялся на ноги и, явно не сознавая, что Эльда тоже умеет говорить, обратился к Фелиму:
– Прошу прощения, молодой человек, где я могу найти главного в этом заведении?
– Вам, наверно, нужен волшебник Коркоран, – сказал Фелим. – Идите вон туда, в Дом заклинателей. Там вам наверняка подскажут, как его найти.
Легионер поблагодарил Фелима и удалился. Эльда проводила его взглядом.
– Чего это он, а? – спросила она.
Клавдия слабо хихикнула.
– А ты что, не знала? Золотой грифон – это герб императора Юга. Этот человек отдавал честь моему брату Титу.
10
Когда Клавдия сказала, что обедать не пойдет и будет ждать в комнате Эльды, ее друзья были несколько озадачены.
– Ты что, не хочешь встречаться с братом? – спросил Фелим.
– Это не брат, – коротко ответила Клавдия и бросилась прочь.
Верная вешалка заковыляла следом.
Остальные пошли в столовую. Там они обнаружили, что новый повар решил предоставить им выбор: обычная похлебка либо сандвичи.
– Из вчерашнего хлеба! – заметил Рёскин, мрачно попробовав один на ощупь. – Внутри дряблые, как улитка, а снаружи жесткие, как подметка. Но ничего, погодите: вот я разберусь со своими кухонными заклинаниями…
– Пожалуй, все-таки стоит взять несколько сандвичей для Клавдии, – сказала Ольга.
Они все сунули по сандвичу в Эльдину сумочку, а себе взяли похлебку. Решили из честности обойтись без сладкого – на сладкое был мусс, больше похожий на коричневый кисель, так что его все равно никому не хотелось. Поэтому они вышли из столовой раньше обычного – и в изумлении замерли на крыльце: в воротах пропела труба, и во двор вступила целая процессия, направляющаяся к Дому заклинателей.
Впереди шел отряд людей, одетых так же, как тот легионер, что преклонял колени перед Эльдой. Они шагали, чеканя шаг, и их юбочки развевались, а султаны на шлемах колыхались в такт. Позади шел еще отряд. А между двумя отрядами величественно, стараясь не попадать в ногу с солдатами, выступали двое пожилых людей, закутанных в такие же накидки, как у Клавдии, только выкрашенные в темно-пурпурный цвет. «Сразу видно, что это важные персоны», – подумала Эльда. У обоих новоприбывших на голове красовались пышные венки из темно-зеленых листьев. А если и этого было недостаточно, то стоило взглянуть в их надменные морщинистые лица, чтобы понять: это особы весьма высокопоставленные.