— Козлы, — совершенно искренне согласился Серафим и, поднявшись, кивнул на свой автомобиль. — Ну, поехали, коли с жильем у тебя проблемы нет…
С жильем проблем действительно не было. От отца с матерью, благополучно почивших в прошлом десятилетии, Ивану и Николаю остались четырехкомнатные хоромы с трехметровыми потолками, огромной кухней и просторной прихожей. Быстренько расправившись в течение первых трех лет с нажитым родителями имуществом, братья принялись направо и налево сдавать комнаты остро нуждающимся. По первости все шло благополучно. Братья мало-помалу подрабатывали ремонтом обуви. Получали неплохие дивиденды с жильцов. Опять же бутылки сдавали с общей кухни. Но с течением времени контингент проживающих стал резко отличаться от первоначального. Нынешние денег почти не платили, скандалили, а пару раз разбивали физиономии доверчивым братьям и к вожделенным бутылкам их не подпускали. Братья закручинились и решили комнат больше не сдавать. Уровень их благосостояния упал на нет. Их давно покинули подруги и друзья, поскольку ничем, кроме пустого угла, братья похвалиться не могли. И вот тут-то ими и заинтересовалась милиция. Они следили за каждым их шагом, за каждым вздохом. Толкнет кого на улице Ванька, тут же участковый с квитанцией бежит. Обматерит кого Колька, добавляют к штрафу суток пять ареста. А последний случай с курицей, это вообще из ряда вон…
— Не иначе, жилье отобрать хотят! — воздел руки к небу закручинившийся Иван. — Мне уже потом ребята на нарах подсказали, что и как. Менты — это такой народ!!!
— Это не народ, это — козлы! — с пониманием обронил Серафим и скосил взгляд на свои пальцы, где были вытравлены татуировки первых двух судимостей. — Давай веди, хозяин, показывай жилище.
Иван засеменил впереди гостя, заискивающе распахивая перед ним двери пустующих комнат. Отсутствие мебели того не смутило. Достав пачку денег, он выставил Ивана за дверь с наказом купить раскладушку и постельные принадлежности, а сам принялся изучать вид из окна.
Ничего заслуживающего внимания. Четвертый этаж. Все окна на одну сторону. Внизу пыльный двор, до отказа забитый автомобилями жильцов. Пара песочниц с копошащимися в них детишками да скамейки у подъездов. Ванька появился в поле зрения Серафима минут через тридцать. Пыхтя и отдуваясь, тщедушный мужичонка тащил на горбу раскладушку и большой тюк с одеялом, подушкой и постельным комплектом.
— Вот! — скинул он поклажу у порога. — Все купил, как было велено!
— Молодец, — похвалил его гость за оперативность. — А теперь давай купи пожрать чего-нибудь, да про выпивку не забудь. Новоселье следует отметить. Так, Иван?
Слова восторга булькнули у того радостным клекотом в горле, и через секунду Ваня исчез за дверью. Надо же, с утра такая удача! Жалко, Кольки нет. Хотя, с другой стороны, двое не трое, двоим больше достанется.
Он влетел в местный универсам и, схватив каталку, принялся наполнять ее продуктами и бутылками. Подумать только! С утра, когда встал, сил не было до туалета дойти, а тут такие сумищи на себе тащит, и хоть бы что! Стимул! Одно слово — стимул!
Стимулирующую жидкость Иван бережно выставил на огромный полированный стол — единственное, что уцелело от родителей.
— Вот! — указал он Серафиму на четыре бутылки водки, три пива и огромный пузырь тоника с джином. — Не многовато будет?
— В самый раз, — похвалил тот. — А закусить купил? Жрать что-то охота…
О закуске Иван позаботился особо, удивив гостя своей практичностью. На кой ляд покупать дорогостоящую колбасу, когда на эти деньги можно купить три упаковки пельменей? Добавь к этому пару банок килек в томате, банку майонеза, килограмм свежих огурцов, две буханки черного хлеба, три головки лука, два десятка яиц, и такой мировой закусон можно сварганить!..
Короче, через час Ванькиных хлопот стол ломился от угощений. Бабочкой порхая между столом, плитой и умывальником, он без устали выкладывал задумчивому гостю городские сплетни. Тот молча слушал, время от времени направляя разговор в нужное русло. Торопить с откровениями до поры не хотел, дабы не будить подозрений. Но после четвертого стакана Иван сам вернулся к разговору о смерти банкира.
— Такая пара была! Ты бы видел их! Оба красивые, нарядные. Она — картинка просто. Гулять от такой?! Не могу понять! Так ведь только поженились! Прожили, может, месяц, может, два. Встречались, говорят, долго, а пожить вот не пришлось. Да и ее понять можно, раз на такое решилась…
Иван едва ли не всхлипнул, жалеючи несчастную, затем, ударив себя кулаком в грудь, прокричал:
— Беленькая такая вся, прямо светится. Волосики, глазки… А газеты ее с дерьмом смешали! Как же ей теперь жить-то?!
— Так она что — жива осталась? — голосом, лишенным интереса, полюбопытствовал Серафим.
— В том-то все и дело, что да!!! Жива!!! Кто говорит, что она в кустах пряталась, их поджидая. А потом вроде бензином облила и подожгла. Кто говорит, что ссора у них вышла… Но девочка жива! Лежала в больнице, сейчас домой вернулась, а на улицу глаз казать боится… Опять же менты прицепились…
— Все-то ты знаешь! — ободряюще крякнул Серафим и подлил хозяину еще водки. — Следишь, что ли, за ней?
— Не-а… Я ведь… Ты человек мне незнакомый, потому и рассказать всего не могу. Но есть у меня один секрет…
Выболтать тот свой секрет он не успел, огласив комнату громогласным храпом. Несколько мгновений Серафим недоуменно разглядывал непромытого пьянчужку, дивясь спокойствию в своей душе.
Как же такое могло случиться?! Как жена банкира осталась в живых?! Кто же тогда сгорел вместе с ним? В сплетни о любовницах он мало верил. Как и твердо знал, что машину никто не взрывал и не обливал бензином, поскольку он сам приложил к этому руку. Так, так, так… Раз жена банкира осталась в живых и находилась в непосредственной близости от места аварии, то это значит…
А значит это только одно — приговор ей уже подписан и должен быть приведен в исполнение в самое ближайшее время. Не хватало еще, чтобы его, Симку, милиция разыскивала по фотороботу. Успокаивать себя всю оставшуюся жизнь тем, что девочка могла его не разглядеть за рулем машины, или тем, что она не выболтает чего-нибудь ментам? Нет, такой роскоши он себе позволить не мог. Ее следует ликвидировать, и как можно скорее. Вопрос в другом: как к ней подобраться незаметно? Но тут, видимо, Ванька сможет ему помочь. Не мужик, а находка просто…
Гадливо морщась, он подхватил скорчившегося за столом мужика, оттащил в дальний угол и швырнул на гору грязноватых тряпок, очевидно служивших тому лежанкой. Пусть проспится. Протрезвеет, захочет похмелиться, тут-то он и заговорит…
ГЛАВА 21
— Что угодно, молодой человек? — Ольга Ивановна воинственно двинулась на гостя грудью и в который раз послала мысленные проклятия нерадивым застройщикам и соседям, экономившим на домофоне.
— Мне бы вашу соседку, — Игорь послал ей одну из своих самых обезоруживающих улыбок и, протянув букет роз, огорченно пробормотал: — Вот пришел свататься, а дома никого…
В душе пожилой пианистки поднялся настоящий шквал противоречивых эмоций по отношению к нахалу. Она, конечно же, его узнала по описанию Ларисы. И не поверила ни одному его льстивому слову. И его соблазнительная улыбка не произвела на нее никакого воздействия. Ну… разве что совсем чуть-чуть. Самую малость. Но каков мужчина! Прикрыв пухлыми веками зеленые навыкате глаза, она быстренько провела инвентаризацию имеющихся у Игоря достоинств (в том, что перед ней именно он, она ни минуты не сомневалась) и с печальным вздохом не могла не признать, что мерзавец на редкость хорош собой…
— Входи, — она посторонилась. — Только заранее хочу предупредить — никаких глупостей.
— Ну что вы! — Игорь склонился к ее руке и почти тут же получил легкую пощечину.
— Хватит уже паясничать. Все про тебя знаю. Если пистолет прячешь в букете, то глупо. Лариски нет. Меня убивать тебе не за чем. Давай быстренько о деле и сворачивай свой визит.
Говорила все это Ольга Ивановна на ходу, казалось бы, не обращая внимания на идущего следом за ней Игоря. Она провела его в гостиную, сплошь украшенную помпезной позолотой. Усадила в кресло и сама уселась напротив.
— Итак, жду ответов…
— Отвечаю. — Игорь расслабился, обнаружив у собеседницы недюжинный ум и проницательность, и начал: — Пистолет оставил в машине. Что Лариски нет, знаю. Убивать вас не собираюсь, а как раз напротив — пришел за помощью.
— Да ну?! — Ольга Ивановна, сраженная наповал его прямолинейностью, смогла лишь слабо улыбнуться. — И чем могу помочь?
— Помогите мне доказать, что Лариса это Лариса, — начал он путано и, видя ее поползшие вверх брови, зачастил: — Я сейчас вам все объясню.
Он принялся излагать ей свою точку зрения на случившееся. И по мере того, как он говорил, лицо Ларисиной соседки все больше вытягивалось.
— Да ну?! — Ольга Ивановна, сраженная наповал его прямолинейностью, смогла лишь слабо улыбнуться. — И чем могу помочь?
— Помогите мне доказать, что Лариса это Лариса, — начал он путано и, видя ее поползшие вверх брови, зачастил: — Я сейчас вам все объясню.
Он принялся излагать ей свою точку зрения на случившееся. И по мере того, как он говорил, лицо Ларисиной соседки все больше вытягивалось.
— Ох, господи! Бедные девочки!!! Горе-то какое!!! — Она не удержалась и всхлипнула. — Выходит, они и там ее достали!
— Кого?
— Ларису, — Ольга Ивановна обреченно махнула пухлой ручкой. — Вы же, молодой человек, заварив тут кашу, убрались из города, а ей здесь туго пришлось…
Никогда бы не подумал Игорь, что сердце его будет так болезненно сжиматься при мысли о том, что пришлось пережить Ларисе. Если в приемном покое, узнав о ее предполагаемой смерти, он был ошарашен, то сейчас это было нечто большее. Там ему некогда было осмыслить новость, услышанную из уст голубоглазой дежурной медсестры. Он в три прыжка преодолел лестничные пролеты и, оттолкнув сиделку, ворвался в палату. Лариса была на месте. Жива и здорова. Попыталась немного сбить его с толку, бестолково твердя о своей смерти, и он благосклонно ей это позволил. Сейчас же Игорь был буквально сломлен.
Во-первых, он совершенно не понимал, что же все-таки в действительности произошло в этом занюханном городишке.
Во-вторых, этот городишко вообще был для него закрытой книгой.
В-третьих, он не мог понять, каким боком замешан во всем этом вышеупомянутый банкир. Неужели соседка права, и тот попал под раздачу, когда готовилось покушение на его Ларису? Но за что?! Что она могла совершить?
— Я ничего не понимаю, — пробормотал он вслух, когда Ольга Ивановна закончила.
— А чего же здесь понимать? Бандиты, которые видели ее у дома на Фомичевой, каким-то образом отыскали ее сослуживца и притащили его к ней на квартиру. Она в это время провожала вас, молодой человек. — Она презрительно скривила свои полные губы. — Как вы могли так поступить с ней?! И это после всего, что она для вас сделала!.. Коллега, то бишь Володя, видел у нее деньги. Пока его допрашивали, в городе началась пальба, устроенная, как я думаю, нукерами вашего отца. Благополучно избавившись от обидчиков сына и поставив на место зарвавшуюся было чернь, исполнительные янычары врываются в квартиру Ларисы и видят труп несчастного свидетеля и его палача. Они, разумеется, свершили возмездие и, как говорится, отвалили.
— Складно… — пробормотал Игорь, слушавший ее, не перебивая. — Кто же тогда покушался на Ларису и семью ее сестры? Как вы это объясните?
— Все очень просто, — продолжила Ольга Ивановна, вдохновленная его похвалой. — Во время этой бойни не уцелел ни один из авторитетов города. Подчеркиваю — никто. Причем некоторых убрали вместе с их семьями. «Шестерки», конечно же, остались живы и маются сейчас как неприкаянные.
— И?!
— Так вот… Когда милиция собрала все трупы, опознала их, отсортировала по бандитским группировкам, она пришла к неутешительному выводу, что одного из авторитетов среди трупов не было.
— И?!
— Это некто Серафим, неоднократно судимый вор в законе. Носивший прежде кличку Витя Серый. Его нигде не могут найти, понимаете? Нигде! А тут вдруг приезжаете вы и сообщаете мне об этом ужасном происшествии. Наверняка это он… Кстати, как вам удалось разыскать ее в соседнем городе?
— Я начал с ее тетки Наташи. Мы у нее останавливались той ночью. Она со мной не очень-то хорошо разговаривала, ничего не хотела говорить. Но потом, видимо, прониклась и посоветовала поискать Ларису по адресу, который написала на клочке газеты, указав имена хозяев квартиры. Я приехал, охранник в вестибюле меня не пропустил, сказав, что хозяйка после аварии лежит в больнице. Ну а дальнейшее вы знаете… Кстати, снимаю шляпу перед вашей осведомленностью. Откуда такая информация, если не секрет?
Ольга Ивановна едва не фыркнула ему в лицо.
Не хватало ей выложить ему все на блюдечке?! И про Славика, что последние пять лет назойливо предлагает ей выйти за него замуж. И про то, что она пошла на великую жертву, позволив тому остаться на ночь в обмен на интересующую ее информацию. И про то, что он, будучи полковником внутренних дел, выболтал ей ночью служебные секреты, а утром сильно в этом раскаивался. Но Ольга Ивановна утешила его тем, что обещала рассмотреть предложение руки и сердца в ближайшие несколько дней. Если уж на то пошло, Славик оказался не так уж плох в постели, да и за котом кому-то же надо присматривать, а гастроли на носу…
Нет уж! Пусть молодой человек утрет нос тем, что имеет, но вслух она сказала:
— Вам, юноша, мои первоисточники знать ни к чему. Идемте пить кофе, и попутно вы мне объясните, что вам так сильно не понравилось в моем рассказе.
— С чего вы это взяли? — вторично опешил он от такой проницательности.
— Ну, да полноте вам! Мне не двадцать лет. — И она тут же поправилась: — Пусть это было и не очень давно, но мудрости прожитые года мне прибавили…
Кухня-столовая, куда хозяйка привела Игоря, отличалась от соседской не только размерами. Была она раза в полтора побольше. Мебель и техника раз в пятьдесят дороже. И к тому же в ней полностью отсутствовала растительность.
— Часто уезжаю. Цветы сохнут, — пояснила Ольга Ивановна, заметив, как он осмотрел подоконники. — Это у Ларочки зелени завались. Какая миленькая квартирка. Как она ее благоустраивала, знали бы вы… Теперь, говорит, не могу там находиться. Там и вправду ужасно: кровь, всюду кровь…
Она ненадолго замолчала. Включила кофеварку. Ловко нарезала небольшой лимонный тортик, вытащив его из упаковки и выложив на блюдо. Насыпала горкой конфеты и печенье и выставила все это перед гостем.
— Еще три минуты, и кофе будет готов. — Она села за стол напротив Игоря. — Что вас насторожило?
— Да я не знаю… — Он немного помялся. — Все вроде бы складно, только…
— Перестаньте мямлить, словно барышня, — прикрикнула на него Ольга Ивановна.
— Никакой мести не было. Со стороны моего отца не было мести, понимаете? Он вообще не знал обо всем этом. Я постарался все скрыть. К тому же он был в отъезде. Очень далеко…
— Вы можете не знать чего-то, — недоверчиво поджала губы хозяйка. — Родительское око простирается очень далеко. К тому же вашему предку, дай бог ему здоровья, приписывают прямо-таки мифические качества. Прямо Копперфильд какой-то. По-моему, все логично. Стоило чаду покинуть город, как карающая рука возмездия тут же опустилась на обидчиков. Не пощадили никого, чтобы остальным неповадно было… Нет, я тут с вами не согласна.
Кофе был готов, она разлила его по чашкам, и они на какое-то время замолчали.
Игорь, запутавшийся поначалу, теперь окончательно отказывался что-либо понимать. Может быть, соседка права, и отец ведет-таки скрытую игру, до конца не доверяя отпрыску? Или существует кто-то еще? Кто-то, очень тонко и умело использующий ситуацию в своих целях…
В любом случае, выходя из квартиры Ольги Ивановны и благодаря ее за радушный прием, Игорь был уверен лишь в одном. Никто, кроме отца, сейчас не способен начать расставлять для него все по своим местам. Нужно начать поиски правильного решения этой задачи со многими неизвестными.
А Лариса пускай пока побудет Ольгой Николаевной. Так, возможно, будет безопаснее…
ГЛАВА 22
С кладбища Лариса вернулась совершенно разбитой. Голова болела нещадно. Глаза щипало от слез так, будто кто-то всыпал в них целую горсть песка. А в том месте, где, по идее, должно было быть сердце, образовалась огромных размеров беспрестанно ноющая рана.
Комнаты огромной квартиры казались пустыми и гулкими, невзирая на обстановку. Цветы в горшках поникли, несмотря на то, что Олина соседка их регулярно поливала. Лариса обходила комнату за комнатой, отмечая порядок и полное отсутствие пыли. Видимо, эта сердобольная женщина позаботилась и протерла все к ее возвращению.
Она споткнулась о порог спальни и остановилась. Заходить туда ей было страшно. Вдруг на кровати, еще, казалось, хранившей тепло покинувших ее людей, осталась Олина ночная сорочка? Или какие-то ее вещи, кинутые на стулья… Что с ней станется тогда? Ей и так горько и пусто в этом доме, а если еще и это…
Но вопреки опасениям, кровать была застлана. Вещей никаких не было видно. Лариса подошла к огромному шкафу-купе и отодвинула в сторону дверцу. Господи, Аркаша не был скупым мужем. Несметное количество блузок, платьев, юбок, брюк. Три зачехленные шубы. А внизу коробки с обувью.
— Кому теперь все это нужно? — горестно прошептала Лариса, и слезы вновь заструились из ее глаз.
Ольга была жуткой модницей. Даже во времена их полуголодного детства она не могла обойтись без того, чтобы не приколоть к волосам или платью живой цветок или брошку с выщербленными стразами.