— Что случилось с Джокером?
— Пять дней спустя Элис позвонила по телефону. Она только сказала, что настало время приехать и забрать Джокера, а затем повесила трубку. Мы с папой вернулись в ее владения, Джокер выскочил из дома и приветствовал нас, бодрый и здоровый. Папа пытался заплатить Элис, но она гордо бросила, что есть некоторые вещи, которые даже деньги Стокбриджей не смогут купить, и вытолкала нас за дверь. Позже я вернулся, чтобы поблагодарить ее за спасение жизни Джокера, но она не позволила мне пройти дальше въездных ворот.
— Звучит очаровательно.
Кайл сомневался, что ему понравился этот тон явного восхищения. Он сузил глаза, осторожно ведя «Порше» по дороге с глубокими ямами, которая вела к старому дому Корков.
— Она была упрямой неуживчивой ведьмой с тяжелым характером.
— Ты Стокбридж. Поэтому относишься к ней предвзято.
Кайл покачал головой.
— Спроси любого.
— Я сделаю собственные выводы. В конце концов, она была моей родственницей, даже если я никогда не слышала о ней. — Ребекка наклонилась вперед с внезапным пылом. — Это ее дом?
— Вот именно. Не на что смотреть.
Элис лучше заботилась о сарае и саде, чем о доме. Ветхое сооружение выглядело так, будто может разрушиться от сильного ветра. Видавшая виды с облупившейся краской древесина была серой от возраста, крыша над крыльцом просела.
Ребекка открыла дверь «Порше», даже не дожидаясь, пока Кайл выключит двигатель. Ее очарование Элис Корк и старым домом начинало доходить и до него. Он никогда не видел, чтобы Ребекка так себя вела.
Кайл вышел из автомобиля и поднялся за ней на крыльцо. Ребекка вытащила из сумочки связку ключей. Он испытал странный беспокойный холод, когда Ребекка открыла дверь и вошла внутрь. Это запретная территория. По крайней мере, для Стокбриджей и Баллардов. Он чувствовал себя нарушителем границы, что было чертовски глупо при сложившихся обстоятельствах, ведь у него больше прав на эту долину, чем у кого-либо еще, включая Ребекку.
Ребекка посмотрела через плечо, словно ощутив его колебания.
— Что случилось? — слегка нахмурившись, спросила она.
— Ничего. — Кайл внезапно разозлился сам на себя. И смело шагнул в дом. — Элис Корк выгнала бы меня пинком под зад, если бы смогла увидеть меня сейчас. Она никогда не позволяла мне ступить сюда ни ногой. В тот день, когда мы привезли ей Джокера, она разрешила отцу внести его в гостиную и уложить перед камином, вот и все. Я должен был ждать на крыльце.
— Взгляни на это место, — мягко произнесла Ребекка. — Оно похоже на музей быта американцев последних лет девятнадцатого столетия. — Ребекка рассматривала массивный каменный камин, плетеный коврик, потертый деревянный пол и старую обстановку. — Никаких современных приборов, никакого центрального отопления. Единственная вещь, которая выглядит достаточно новой, — телефон.
— Телефон был необходим. Люди всегда звонили, чтобы спросить совета, как справиться с гриппом или болью в желудке.
Кайл почувствовал порыв подавленного возбуждения, пока прогуливался по старому дому.
Наконец-то после всех этих лет «Долина гармонии» оказалась в пределах досягаемости. Земля теперь была к нему ближе, чем когда-либо к любому владельцу ранчо «Флэйминг Лак». Если удача не покинет его, он получит все это, сказал себе Кайл. Нет никаких причин, почему и Ребекка, и долина не должны принадлежать ему. Вера в благополучный исход дела быстро возвращалась.
— Можешь не разглядывать все такими жадными глазами, Кайл, — произнесла Ребекка с другой стороны гостиной, изучая полинявшие ситцевые шторы. — Это место мое.
Ее проницательность раздражала.
— А ты принадлежишь мне, — коротко напомнил он.
— Не больше, чем Элис принадлежала твоему отцу, или ее мать — твоему деду. Это интересно, не так ли, Кайл?
— Что интересно? — вызывающе спросил он.
— Как эти женщины выдержали напор и Баллардов, и Стокбриджей. У меня такое впечатление, что эта традиция передалась мне.
— Не забивай себе голову дурацкими идеями, — предупредил он, стараясь подавить вспышку паники, которую почувствовал, когда она так посмотрела на него. — Кроме того, ты уж точно не выдержала натиска Стокбриджа, если помнишь, — прямо добавил он.
Она пожала плечами.
— Ошибка, признаю. Я не знала о семейной традиции в этом деле. Теперь знаю.
Кайл с треском захлопнул ящик бюро и обжег Ребекку подавляющим взглядом.
— Не называй наши отношения ошибкой, черт побери. И не начинай рассуждать о семейных традициях. До вчерашнего дня ты даже не знала, что Элис Корк твоя родственница.
— Очень жаль, что я никогда не встречалась с ней, — искренне произнесла Ребекка, обыскивая стол. — Мне бы хотелось познакомиться с ней. Она, должно быть, была замечательной женщиной. Мне нравится этот дом.
Кайл понял, что запугивание не сработало. Он хотел бы знать, как сегодня иметь дело с Ребеккой. Ее отчужденность делала его все более и более беспокойным. Он был настолько уверен, что сумеет справиться с ней, когда она узнает правду… так убежден, что сможет совладать с ситуацией, не потеряв ни женщину, ни землю. Но все сплелось в опасный клубок.
— Детка, прояви благоразумие. Этот старый дом опасен, и в любой момент здесь может что-нибудь обрушиться. Единственная разумная вещь — сломать его.
Ребекка оглянулась:
— И построить новый дом?
Кайл посмотрел на нее и медленно покачал головой. Потом взглянул из окна на красивые склоны гор.
— Знаешь, что бы я сделал с этой долиной?
— Что?
Ребекка, не двигаясь, пристально наблюдала за ним.
— Я основал бы первоклассный горнолыжный курорт.
— Горнолыжный курорт!
Она казалась пораженной.
Кайл кивнул.
— Я думал об этом очень долгое время. Из «Долины гармонии» получилась бы прекрасная горнолыжная база. Курорт привлек бы людей и вдохнул новую жизнь в эти горы. Оживилась бы экономика этого края. И, если все хорошо спланировать, курорт можно использовать круглый год. Мы привлечем множество туристов, приезжающих сюда и летом, потому что не будет причин, мешающих им отдыхать здесь.
— Подобная застройка потребует огромного количества денег, — заметила Ребекка. — «Флэйминг Лак Энтерпрайзиз» в одиночку не потянет такой проект. Тебе придется привлечь других инвесторов.
Кайл оперся одной рукой на оконную раму, погрузившись в свои мечты.
— Это возможно сделать, — настаивал он.
— Если я продам тебе землю, — решительно парировала Ребекка. — Буду совершенно откровенна с тобой, Кайл. Прямо сейчас я понятия не имею, что делать с «Долиной гармонии».
— Бекки, ты разумная женщина. Большинство времени, во всяком случае. И ты чертовски хорошо знаешь, что нет ничего другого, что ты можешь сделать с этим местом, кроме как продать его. Не могу представить, что ты в одиночестве живешь здесь, как Элис. Ты просто сойдешь с ума.
— Может быть. А может, и нет.
Ребекка открыла еще один ящик в старом столе.
— Не борись со мной, детка, — мягко уговаривал Кайл. — Продай мне землю и все вернется к нашим прежним отношениям. Вот увидишь. Ты была счастлива со мной, Бекки. Признай это.
— Десять дней совместного проживания едва ли достаточный срок, чтобы точно понять это, — возразила она. — Посмотри, здесь какая-то старая тетрадь.
— Ты не только жила со мной десять дней, но и работала на меня в течение двух месяцев. Это время тоже считается, Бекки. Мы познакомились поближе. Мы сходили с ума друг от друга в постели. Мы должны быть вместе. Как только ты перестанешь расстраиваться из-за сделки с «Долиной гармонии», то поймешь, что я прав. Дай мне шанс, Бекки. Ты многое должна мне. Продай мне землю, и я докажу, что ничего не изменилось для нас. Наши отношения не имеют ничего общего с этой долиной.
— Это журнал, — тихо произнесла Ребекка. Она не слушала Кайла, пока снова и снова крутила в руках старый томик в кожаном переплете. — Или дневник. — Она открыла его. — Кажется, отчет по делам фермы вместе с большим количеством личных записей.
— Бекки, — настойчиво произнес Кайл, понимая, что снова потерял ее внимание. — Забудь про дурацкий дневник. Я пытаюсь поговорить с тобой о серьезной ситуации, в которой мы оказались. Для пары очень важно во всем разобраться.
— В чем? — рассеянно спросила она, хмуро глядя в дневник.
— Да во всем! — взорвался он. — Мы, как предполагается, связаны друг с другом. Давай обсудим наши проблемы. Любой чокнутый мозгоправ, решивший написать об этом книгу, скажет тебе, как это важно.
— Не знала, что ты читаешь что-то подобное. — Ребекка бросила последний взгляд на маленький дом. — И с каких пор ты решил, что откровенное общение между мужчиной и женщиной такая прекрасная идея? Единственный предмет, в котором ты когда-либо действительно открывался мне — бизнес.
— Не знала, что ты читаешь что-то подобное. — Ребекка бросила последний взгляд на маленький дом. — И с каких пор ты решил, что откровенное общение между мужчиной и женщиной такая прекрасная идея? Единственный предмет, в котором ты когда-либо действительно открывался мне — бизнес.
— Мне нравится обсуждать с тобой деловые проекты, — парировал он в ответ. — Мы понимаем друг друга. Не вижу причин, почему мы не может так же обсуждать и другие вопросы.
— Может, как-нибудь в другой раз, — вежливо согласилась она. — Думаю, на сегодня я здесь закончила, Кайл. Пожалуйста, отвези меня в мотель. Я хочу все осмыслить.
Кайл почувствовал, что с размаху впечатался в каменную стену. Он отступил и попробовал зайти с другого конца.
— Можешь остановиться у меня на ранчо, — беспечно предложил он, пока шел к двери. — Там полно комнат. Я позвонил женщине, которая убирается у меня и предупредил, что мы приедем сегодня вечером. Она пообещала наполнить холодильник и сменить постельное бельё.
— Я останусь в мотеле, Кайл.
Он призвал на помощь все свое терпение.
— В «Флэйминг Лак» четыре спальни. Можешь выбрать любую, — резко сказал он.
Мысль о том, чтобы спать без Ребекки, было трудно переварить, но Кайл сказал себе, что теперь должен обращаться с ней очень осторожно.
— Я останусь в мотеле, — повторила Ребекка.
Дневник был свернут у нее под подмышкой, когда она вышла на крыльцо.
— Бекки, сейчас даже не три часа. Поехали со мной на ранчо. Я хотел бы показать тебе это место.
— Боюсь, что сегодня не смогу включить такую экскурсию в свой график.
— И что ты собираешься делать? Остаток дня и весь вечер просидеть в пыльном мотеле? Тебе все надоест до слез.
— Нет, не надоест. Я буду читать дневник Элис. Нахватаюсь немного местной истории.
— Истории по версии Элис Корк?
— Почему нет?
— Разве ты не понимаешь, что она слегка пристрастна? — грубо спросил он.
— История всегда пристрастна, — мягко сообщила Ребекка. — Дело в том, что есть только две версии — победителя и побежденного. Весь фокус в том, чтобы узнать, какую версию предпочитаешь ты.
— Думаешь, Элис была на стороне победителя?
— В этой частной войне, кажется, не было настоящих победителей. Возможно, никогда и не будет.
Ребекка пошла вперед.
— Возможно, нет никаких победителей, но есть явно правая и неправая сторона в этой частной войне, — заорал Кайл за ее спиной.
— В таком случае, похоже, я на стороне женщин Корк.
— Это и есть неправая сторона!
— Это вопрос убеждения.
Кайл едва не выпалил требование, чтобы Ребекка поужинала с ним. Он был уверен, что после этого сможет уговорить ее поехать к нему домой. Все, что ему нужно, — немного времени.
Но сдержал проницательный толчок здравого смысла. Он отвезет ее в город и оставит на ночь в этой блошиной западне мотеля. Завтра утром она будет счастлива его появлению. И, когда он пригласит ее на завтрак, наверняка согласится унести оттуда ноги.
Умный мужчина знает, когда нужно выждать время.
Глава 6
Следующим утром Ребекка встала на рассвете. Она бодрствовала большую часть ночи, поглощенная чтением очаровательного проницательного дневника Элис Корк. Возможно, следовало бы еще поспать, но Ребекка была слишком взволнована. Она хотела вернуться во владения Корков, чтобы сильнее прочувствовать Элис и ее мать.
Ребекка затемно выехала со стоянки при мотеле, но первые лучи солнца уже золотили горные вершины, когда она добралась до старого дома Корков. Она оставила автомобиль у дороги, забрала прихваченный с собой дневник и вошла внутрь.
Деревянные половицы заскрипели, и что-то маленькое с хвостом быстро метнулось с дороги при открывании двери. Дом, казалось, застонал от накопленного груза лет, тяжелой работы и одиночества. Ребекка узнала, что Элис Корк была удивительно счастлива здесь в последнее время. Но ранние годы — это совсем другое дело. Смерть родителей и затем травма от краха безнадежной любви к отцу Глена Балларда нанесли Элис тяжелый урон. Потеря ребенка стала еще одним сильным ударом. Она каким-то образом предвидела, что у нее никогда не будет детей. Кайл был прав: Элис Корк обладала способностью предчувствовать такие вещи.
Ребекка шла через дом, как и вчера днем, останавливаясь, чтобы изучить выцветшую фотографию, стеганое одеяло ручной работы, старую проводку, которая нуждалась в ремонте.
Наконец села за поцарапанный дубовый стол и открыла дневник.
Старый Хэнк сказал мне сегодня в магазине, что Марта Стокбридж бросила Кейла. Никто не удивлен. Это был только вопрос времени. Бедная маленькая Марта вообще не подходила черноволосому дьяволу, за которого вышла замуж. Еще в первый раз, когда я увидела ее, поняла, что она никогда не сможет справиться с характером Стокбриджа. Слишком робкая и слишком молодая, чтобы совладать с Кейлом. Он, должно быть, частенько приводил ее в ужас за эти три года, что они были женаты. Все говорят, что удача Стокбриджей не распространяется на отношения с женщинами. Но я знаю, что это не вопрос удачи. Мужчины из рода Стокбриджей, так же как и Баллардов, просто неспособны любить кого-то или что-то, кроме своей земли.
Ребекка оторвалась от чтения, размышляя о робкой молодой женщине, которая была матерью Кайла. Потом вернулась к следующей записи в дневнике.
Мальчику только два года. Он не запомнит свою мать. Очень печальный факт, потому что это означает, что в его жизни не будет доброты. Нежности. Ничего, чтобы противостоять влиянию Кейла. Но никто не может обвинять Марту, что она бросила мужа.
Что женщина могла противопоставить характеру Стокбриджа и его жестокости? Вылупилось еще одно поколение суровых высокомерных Стокбриджей. На днях видела в городе маленького Кайла с отцом. Он вылитый Кейл, вплоть до этих ужасающих зеленых глаз. И ни единой черты Марты. Мужчины этого рода — династия драконов и сохраняют чистоту породы.
Династия драконов. Ребекка почти улыбнулась, вспомнив, как подчиненные Кайла часто называли его именно так. Должно быть, зеленые глаза и все эти глупости о выдыхании огня сыграли роль, решила она. Но в одном Элис была неправа: ни драконы, ни кто-либо еще не воспроизводят фотокопии самих себя.
Она, естественно, не знала, каким был Кейл, но ясно, что не слишком приятным человеком как ни крути. Но Kайл не точная копия своего родителя. Она знала, что и сам он хорошо понимает это. В конце концов, она влюбилась в него, что, по определению, делало его привлекательным.
Но конечно, это могло означать, что она — женщина с сомнительными умственными способностями, напомнила себе Ребекка.
Цокот копыт привлек ее внимание. Пораженная, Ребекка закрыла дневник и пошла к двери. Открыв ее, увидела зрелище из прошлого, которое заставило ее изумиться, как если бы «Долина гармонии» перенеслась в какие-то иные времена.
Кайл приближался верхом на высоком черном жеребце. Огромное животное двигалось легким галопом, и Кайл держался так, будто лошадь — часть его самого. Маленькая гнедая кобыла на веревке вприпрыжку бежала рядом. Кобыла была оседлана и взнуздана.
Ребекка наблюдала, как из утренней зари появляется мужчина верхом на лошади, и что-то шевельнулось внутри. Кайл рожден для этого пейзажа, подумала она. Это именно то место, где он дома.
— Привет, Бекки, — спокойно произнес Кайл, подъезжая на черном жеребце прямо к крыльцу. Кожаное сидение заскрипело, большой конь потряс головой, мягко выдыхая воздух. Кайл наклонился вперед и оперся рукой на луку седла. Его зеленые глаза мерцали из тени стетсона. — Когда ты не подошла к телефону в комнате мотеля, то сразу подумал, что смогу найти тебя здесь. Я приехал, чтобы забрать тебя на завтрак.
Ребекка сложила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.
— Мы собираемся ехать в город?
Кайл покачал головой.
— Нет, в горы над этой долиной. — Он погладил набитую седельную сумку. — У меня есть бисквиты и кофе.
— И с чего ты решил, что я поеду?
— Чутье. — Он быстро улыбнулся. — Даже если ты не умеешь ездить верхом, не о чем волноваться. Любой справится с Афиной. — Он кивнул на гнедую кобылу, которая нюхала ободранные кусты перед крыльцом. — Она смирная, как ягненок.
— А твой конь? — с любопытством спросила Ребекка.
Кайл приласкал выгнутую черную шею. Лошадь перебирала ногами.
— Хочешь прокатиться на старом Тюльпане? — спросил он, подняв брови.
— Тюльпан! — Ребекка невольно улыбнулась. — Он не очень похож на тюльпан.
— Он получил имя не из-за внешности, а из-за характера.
— Понятно. Значит, он нежный и изящный, как цветок, я возьму его.
— По правде говоря, большую часть времени он ведет себя как настоящий ублюдок, — доверительно поведал Кайл. — Особенно, когда на нем долго не ездят.