Поднявшись с земли, мальчик почувствовал, что сердце его бьется учащенно, а руки дрожат. Он глубоко вздохнул и вытер слезы, выступившие от удара током. Спустя некоторое время, решив, что уже достаточно успокоился, Бен неспешно обогнул здание и зашагал обратно к черному входу. Применив трюк, которому его научил Рошан, он благополучно справился с внутренней щеколдой, потихоньку открыв ее, в темноте миновал кухню и коридор и наконец очутился у подножия лестницы. В приюте по-прежнему стояла тишина. Выходило, что кроме него никто не услышал грохота поезда.
Мальчик вернулся в спальню. Друзья его безмятежно спали. На оконном стекле не было ни единой трещины. Бен бегом пересек спальню и, задыхаясь, рухнул на кровать. Он снова взял часы с тумбочки и снова проверил, который час. Он мог бы поклясться, что отсутствовал в здании минут двадцать. Но стрелки показывали три часа, как в тот момент, когда он проснулся. Бен поднес часы к уху и услышал ровное тиканье механизма. Положив их на место, он попытался привести в порядок свои мысли. Бен усомнился, что действительно стал свидетелем фантастического явления и воочию видел поезд, объятый пламенем. Может, он никуда не выходил из спальни и вся сцена ему приснилась? Глубокое дыхание ребят в комнате и невредимое стекло как будто полностью это подтверждали. Возможно также, что он стал жертвой собственного воображения. В смятении чувств Бен закрыл глаза и тщетно попытался заснуть, понадеявшись, что если он притворится спящим, то тело попадется на удочку.
На рассвете, когда солнце едва забрезжило над «серым городом», мусульманским кварталом в восточной части Калькутты, Бен выскочил из постели и помчался на задний двор, чтобы при дневном свете осмотреть стену здания. Никаких следов поезда он не обнаружил. Бен уже был готов признать, что в самом деле видел сон – необычайно яркий, но именно сон. Как вдруг краем глаза заметил небольшое темное пятно на стене. Мальчик подошел поближе и узнал отпечаток своей руки, явственно вырисовывавшийся на глинистой кладке. Бен вздохнул и поспешил вернуться в спальню, чтобы разбудить Йена, который в первый раз за много недель смог забыться в объятиях Морфея. В ту ночь он против обыкновения спал как убитый, избавленный от навязчивой бессонницы.
В свете дня очарование Дворца полуночи поблекло. То, что дом знавал лучшие времена, бросалось в глаза с безжалостной очевидностью. Члены общества «Чоубар» могли бы испытать настоящее потрясение, увидев свой волшебный островок без флера таинственности, которым окутывали его звездные ночи Калькутты. Однако рассказ Бена смягчил шок от столкновения с реальностью. Ребята слушали в почтительном молчании. Лица их выражали гамму эмоций, от удивления до недоверчивости.
– И пропал в стене, словно был сделан из воздуха? – переспросил Сет.
Бен кивнул.
– Это самая невероятная история из всех, что ты выдумал за последний месяц, Бен, – заметила Изобель.
– Я ничего не выдумывал. Я это видел, – возразил он.
– Никто не сомневается, Бен, – примирительно сказал Йен. – Но мы все спали, и никто не слышал ни звука. Даже я.
– Вот что невероятнее всего, – оживился Рошан. – Может, Банким подмешал что-то в лимонад?
– Вы не можете отнестись к этому серьезно? – уточнил Бен. – Я видел след руки.
Никто не ответил. Бен перевел взгляд на тщедушного астматика – того члена общества, кто был наиболее доверчив, когда речь шла о сверхъестественных явлениях.
– Сирах? – требовательно обратился к нему Бен.
Мальчик вскинул голову и посмотрел на остальных, оценивая обстановку.
– В Калькутте не первый раз происходит что-то подобное, – заявил он. – Вспомним, например, легенду о Гастингс-Хаусе.
– Не понимаю, какая связь между этими историями, – не поддержала его Изобель.
Легенду о Гастингс-Хаусе, старой резиденции губернатора провинции, находившейся к югу от Калькутты, Сирах любил больше всех. Пожалуй, она была самой знаковой легендой о привидениях – таинственной и леденящей кровь – именно такой, какой должна быть настоящая история о привидениях и какие попадаются крайне редко.
Как гласило местное предание, по ночам в полнолуние призрак Уоррена Гастингса, первого губернатора Бенгалии, прибывал в карете к парадному крыльцу своего бывшего особняка в Алипуре[14]. В доме дух исступленно разыскивал важные документы, пропавшие в бурные дни его правления.
– Жители города видели его в течение десятков лет, – не согласился Сирах. – Это так же точно, как и то, что в сезон муссонов затопляет улицы.
Между членами общества «Чоубар» возникла жаркая перепалка по поводу видения, посетившего их друга. От участия в обсуждении воздержался лишь сам Бен. Через несколько минут, когда все возможности для разумного диалога были исчерпаны, лица участников словесной баталии повернулись к фигуре в белом, наблюдавшей за ними с порога зала без потолка, где они собрались. Один за другим спорщики замолчали.
– Я не хотела вас прерывать, – сказала Шири несмело.
– Слава богу, что прервала, – отозвался Бен. – Мы всего лишь спорили. Для разнообразия.
– Я слышала окончание, – призналась Шири. – Ты что-то видел ночью, Бен?
– Уже не знаю, – честно сказал мальчик. – А ты как? Тебе удалось ускользнуть от бдительного ока бабушки? Мне показалось, что ночью мы поставили тебя в затруднительное положение.
Шири улыбнулась, покачав головой.
– Бабушка очень добрая, но иногда она поддается навязчивым идеям. Она уверена, что меня на каждом шагу окружают опасности, – пояснила Шири. – Она не знает, что я здесь. Поэтому я ненадолго.
– Почему? Мы собирались пойти сегодня на пристань, ты могла бы к нам присоединиться, – заявил Бен к удивлению остальных ребят, впервые слышавших о таких планах.
– Я не могу отправиться с вами, Бен. Я пришла попрощаться.
– Что? – воскликнули в унисон несколько голосов.
– Завтра мы уезжаем в Бомбей, – сказала Шири. – Бабушка считает, что оставаться в этом городе небезопасно, и нам нужно его покинуть. Она запретила мне снова видеться с вами, но мне не хотелось уезжать, не попрощавшись. За десять лет вы – мои единственные друзья, пусть только на одну ночь.
Бен потрясенно уставился на нее.
– Едете в Бомбей? – вскипел он. – Зачем? Твоя бабушка хочет стать кинозвездой? Это вздор!
– Боюсь, что нет, – печально подтвердила Шири. – Я пробуду в Калькутте всего несколько часов. Надеюсь, вы не станете возражать, если я проведу их с вами.
– Мы были бы в восторге, если бы ты вообще осталась, Шири, – сказал Йен, выразив общее мнение.
– Минутку! – закричал Бен. – С какой стати нам прощаться? Всего несколько часов в Калькутте? Невозможно, барышня. Ты можешь прожить сто лет в этом городе, не поняв и половины того, что тут творится. Ты не должна уезжать просто так. Особенно теперь, когда стала полноправным членом общества «Чоубар».
– Скажи это моей бабушке, – промолвила Шири со смирением.
– Что я и собираюсь сделать.
– Гениальная идея, – оценил Рошан. – Ночью ты выступил как нельзя лучше.
– Маловерные, – пожаловался Бен. – А как насчет клятв нашего общества? Нужно помочь Шири найти дом ее отца. Никто не уедет из города, пока мы не найдем дом и не раскроем его тайны. Точка.
– Я – за, – высказался Сирах. – Но как ты собираешься достичь цели? Пригрозишь бабушке Шири?
– Порой слова сильнее шпаги, – заявил Бен. – Кстати, кто это сказал?
– Вольтер? – съязвила Изобель.
Бен не обратил внимания на иронию.
– Так кому принадлежат мудрое изречение? – спросил Йен.
– Ясно, что не мне. Мистеру Картеру, – пояснил Бен. – Скажем, с твоей бабушкой будет разговаривать именно он.
Шири потупилась и покачала головой.
– Не выйдет, Бен, – сказала девочка безнадежно. – Ты не знаешь Ариами Бозе. В упорстве с ней никто не сравнится. Упрямство у нее в крови.
Бен вкрадчиво улыбнулся, и глаза его заблестели на ярком полуденном солнце.
– А я еще упрямее. Подожди, увидишь меня в деле и переменишь свое мнение, – промурлыкал он.
– Бен, ты хочешь впутать нас в неприятности, – предостерег Сет.
Бен высокомерно вскинул брови и поочередно посмотрел на каждого из присутствующих, подавляя в зародыше бунтарские мысли, которые могли посетить друзей.
– Кому есть что добавить, пусть говорит. Или пусть на уста его ляжет печать молчания, – торжественно провозгласил он.
Возражений не последовало.
– Отлично. Принято единогласно. Вперед.
Картер вставил ключ в замочную скважину двери своего кабинета и дважды его повернул. Замок щелкнул, и директор открыл дверь. Ступив в комнату, он захлопнул за собой дверь. В течение часа он не хотел никого ни видеть, ни слышать. Он расстегнул пуговицы жилета и направился к письменному столу. И лишь тогда, заметив неподвижную фигуру, замершую в кресле для посетителей, Картер понял, что в кабинете не один. Ключи выскользнули у него из пальцев, но на пол упасть не успели. Проворная рука в черной перчатке подхватила связку на лету. Лицо с ястребиными чертами показалось из-за спинки кресла. Незнакомец хищно улыбнулся.
– Кто вы такой и как вошли сюда? – требовательно спросил Картер, не сумев унять дрожь в голосе.
Незваный гость выпрямился, и Картер почувствовал, как кровь отливает от щек: он узнал человека, приходившего к нему шестнадцать лет назад. Тот не постарел ни на один день, и в глазах его по-прежнему пылал яростный огонь, который хорошо запомнился Картеру. Джавахал. Посетитель перехватил ключ пальцами, приблизился к двери и запер ее на замок. Картер проглотил слюну. В сознании всплыли предостережения Ариами Бозе, сделанные прошлой ночью. Джавахал сжал ключ в ладони и металл с легкостью согнулся, словно медная шпилька.
– Похоже, вы не рады новой встрече со мной, мистер Картер, – сказал Джавахал. – Разве вы забыли наш содержательный разговор шестнадцать лет назад? Я пришел, чтобы сделать пожертвование.
– Немедленно уходите, или мне придется обратиться в полицию, – пригрозил Картер.
– Не спешите с полицией. Я уйду, когда сочту нужным. Сядьте и разрешите мне насладиться беседой с вами.
Картер сел в кресло, всеми силами стараясь скрыть свои истинные чувства и сохранить внешнее спокойствие и властный вид. Джавахал дружески ему улыбнулся.
– Полагаю, вы знаете, зачем я здесь, – сказал непрошеный гость.
– Не понимаю, что вам надо, но тут вы этого не найдете, – ответил Картер.
– Может, да, а может, и нет, – небрежно сказал Джавахал. – Мне нужен мальчик. Он уже не ребенок, сейчас он вырос. Вы догадываетесь, кто этот мальчик. Мне было бы неприятно причинить вам зло.
– Вы угрожаете?
Джавахал засмеялся.
– Да, – холодно подтвердил он. – И когда я угрожаю, то не шучу.
Картер впервые всерьез подумал, не позвать ли ему на помощь.
– Если вы вздумали кричать раньше времени, – заметил Джавахал, – позвольте дать вам повод.
Вымолвив последние слова, он тотчас вытянул перед собой правую руку и принялся неторопливо снимать перчатку.
* * *Шири и остальные члены общества «Чоубар» только вошли во двор приюта Св. Патрика, когда окна кабинета Томаса Картера на втором этаже взорвались с оглушительным грохотом. В сад посыпался дождь из осколков стекла, кирпича и деревянных обломков. В первый миг ребята оцепенели, но через секунду бросились бегом к зданию, невзирая на дым, валивший из образовавшейся в стене бреши, и вырывающиеся языки пламени.
В момент взрыва Банким находился в противоположном конце коридора. Он просматривал административные документы, которые собирался отдать Картеру на подпись. Ударной волной учителя бросило на пол. Подняв голову, он увидел, как дверь кабинета директора, окутанная клубами дыма, тотчас заполнившего коридор, сорвалась с петель и с силой ударилась в стену. Мгновение спустя Банким вскочил на ноги и помчался к месту взрыва. Когда до входа в кабинет оставалось всего метров шесть, Банким увидел, что из комнаты вынырнул объятый пламенем темный силуэт человека в черном развевающемся плаще. Он промелькнул по коридору, словно огромная летучая мышь, удаляясь с неправдоподобной скоростью. Силуэт исчез, оставив после себя шлейф пепла, издавая при этом звук, похожий на шипение кобры, приготовившейся атаковать жертву.
Банким нашел Картера распростертым на полу кабинета. Лицо директора покрывали ожоги, а дымившаяся одежда, казалось, побывала в эпицентре пожара. Банким бросился на колени рядом со своим наставником и попытался его приподнять. Руки директора дрожали. Банким с облегчением убедился, что он еще дышит, хотя и не без труда. Банким громко стал звать на помощь, и вскоре в дверном проеме показались лица ребят. Бен, Йен и Сет присоединились к учителю и помогли поднять Картера, тогда как другие расчищали дорогу от обломков и готовили место в коридоре, чтобы положить директора приюта.
– Что за чертовщина тут случилась? – спросил Бен.
Банким покачал головой, не в силах ответить на вопрос. Он явно еще не оправился от потрясения, которое ему только что довелось пережить. Совместными усилиями им удалось вынести раненого в коридор. Тем временем Вендела, с побелевшим как гипс лицом и блуждающим взглядом, побежала в ближайшую больницу вызывать врачей.
Мало-помалу в коридор перед кабинетом директора собрался весь персонал приюта Св. Патрика, теряясь в догадках, что стало причиной грохота и чье обожженное тело лежит на полу. Йен с Рошаном соорудили заграждение и просили всех, кто приближался к месту трагедии, уйти и освободить проход. Казалось, они ждали помощи целую вечность.
После смятения, вызванного взрывом и долгожданным прибытием медицинского фургона из центральной больницы Калькутты, приют Св. Патрика на полчаса оказался во власти мучительной неопределенности. Наконец когда паника первых минут сменилась всеобщей подавленностью, врач из бригады подошел к Банкиму и детям, чтобы их успокоить. Трое его коллег продолжали заниматься раненым.
Заметив доктора, все окружили его, беспокоясь и ожидая новостей.
– Он получил серьезные ожоги, обнаружено несколько переломов, но жизнь его вне опасности. Больше всего меня сейчас беспокоят глаза. Мы не можем гарантировать, что зрение полностью восстановится, но скоро это выяснится. Необходимо положить его в больницу и сделать глубокую анестезию, чтобы приступить к лечению. Ему наверняка потребуется операция. Нужен человек, который сможет оформить документы при поступлении больного, – сказал доктор.
Это был рыжеволосый молодой человек с серьезным выражением лица и сосредоточенным взглядом. Выглядел он весьма компетентным.
– Вендела оформит документы, – ответил Банким.
Доктор согласно кивнул.
– Хорошо. Но есть еще один момент, – сказал врач. – Кто из вас Бен?
Все, кто присутствовал при разговоре, с изумлением переглянулись. Бен растерянно посмотрел на врача.
– Я Бен, – откликнулся он. – А в чем дело?
– Он хочет поговорить с тобой, – объяснил доктор. Судя по его тону, он пытался отговорить Картера от этой идеи и не одобрял просьбу пациента.
Бен кивнул и поспешил забраться в фургон, куда врачи подняли Картера.
– Всего одна минута, мальчик, – предупредил врач. – Ни секундой больше.
Бен приблизился к носилкам, на которых на спине лежал Томас Картер, и попытался изобразить ободряющую улыбку. Но воочию убедившись, в каком состоянии находится директор, он почувствовал, как сжалось сердце. Мальчик не мог заставить себя вымолвить ни слова. У него за спиной один из врачей сделал ему знак, побуждая к действию. Бен глубоко вздохнул.
– Здравствуйте, мистер Картер. Это Бен, – произнес Бен, сомневаясь, что директор слышит его.
Раненый медленно повернул голову и поднял дрожащую руку. Бен взял его ладонь в свою и мягко пожал.
– Скажи этому человеку, чтобы оставил нас, – простонал Картер, не открывая глаз.
Врач одарил Бена суровым взглядом и, помедлив несколько секунд, оставил их наедине.
– Врачи говорят, что вы поправитесь… – начал Бен.
Картер дернул головой.
– Только не сейчас, Бен, – прервал директор, которому каждое слово стоило титанических усилий. – Ты должен внимательно выслушать меня, не перебивая. Ты понял?
Бен молча кивнул и лишь спустя короткий промежуток времени сообразил, что Картер не видит его.
– Я вас слушаю, сэр.
Картер стиснул кулаки.
– Существует один человек. Он разыскивает тебя и хочет убить, Бен. Убийца, – с трудом выговорил Картер. – Человек этот называет себя Джавахалом. Похоже, он убежден, что ты имеешь какое-то отношение к его прошлому. Я не знаю, почему он тебя разыскивает, зато знаю совершенно точно, что он опасен. То, что он сотворил со мной, – не более чем демонстрация, на что он действительно способен. Ты должен побеседовать с Ариами Бозе, женщиной, приходившей вчера в приют. Передай ей мои слова и расскажи, что произошло. Она пыталась предупредить меня, но я не отнесся серьезно к ее предостережениям. Не совершай ту же ошибку. Найди ее и поговори с ней. Скажи ей, что Джавахал здесь. Она тебе объяснит, что делать дальше.
Когда опаленные губы Томаса Картера сомкнулись, Бену показалось, будто мир вокруг него рухнул. То, о чем поведал ему директор приюта, со всех сторон выглядело неправдоподобным. Бен решил, что взрыв причинил большой ущерб рассудку мистера Картера, и в бреду раненому почудился заговор против его жизни и еще невесть какие опасности. Иные варианты Бен в тот момент не был готов рассматривать, особенно в свете его ночных видений. Поддавшись влиянию тягостной атмосферы в кабине машины, вызывавшей клаустрофобию и пропитанной смрадом гари и эфира, Бен задался вопросом, уж не сходят ли с ума обитатели приюта Св. Патрика, в том числе и он сам.
– Ты слышал меня, Бен? – упорствовал Картер. В голосе его звучала мука. – Ты понял, что я сказал?
– Да, сэр, – пробормотал мальчик. – Вам сейчас не нужно волноваться.
Картер открыл глаза, и Бен с ужасом осознал, что огонь их не пощадил.