Гуров принял выступление на свой счет и только руками развел:
– Ну, раз сам Солженицын вам такое сказал, то я молчу.
– И правильно делаете, – одобрил Задумов. – Потому что он – гений. Вам не чета.
– А это наш гений. Гений сыска, – снова вступился за друга Станислав.
Задумов сморщил и без того невысокий лоб. Так он удивлялся.
– Сыска? – переспросил он. – Странная фамилия. Украинская, что ли? У нас в роте старшина был по фамилии Пыпко. Мы его звали Пыпыско. Хохол, понимаешь, но хлопец геройский. Мне ваше лицо знакомо. Вы кто?
Генерал слушал Крячко, а смотрел на Гурова.
– По национальности? – уточнил Гуров.
– По званию!
– По званию он полковник, – снова подсказал за друга Станислав.
Задумов измерил Гурова взглядом, как опытный гробовщик будущего клиента. Усмехнулся с удовлетворением.
– Так вот, товарищ полковник, гениальность свою вам придется доказать не на словах, а на службе. Я лично буду за вами следить, учтите это. А то – гений! Сыска-Пыпыска, понимаешь! – И обвел присутствующих требовательным взором.
Подполковник Капец понял намек и громко засмеялся. Остальные озадаченно молчали. Им было не до смеха. С этим идиотом им предстояло работать по сложному делу.
Генерал был несколько разочарован реакцией своих новых подчиненных.
– Ну-ка, оставить смех! – строго приказал он.
Капец, единственный, кто смеялся, дисциплинированно захлопнул рот, при этом громко щелкнул зубами, как каблуками, и едва не откусил себе язык.
– А сейчас всем можно покурить, оправиться и через пятнадцать минут всем собраться на пресс-конференцию. Ровно в тринадцать ноль-ноль. У кого электронные часы – в тысячу триста. Вопросов нет?
Народ безмолвствовал. Задумову это понравилось, и он отеческим тоном сообщил:
– Если кому что непонятно, то мы это решим легко. В народном хозяйстве всегда руки нужны. Кирпич ложить, коров доить, улицы подметать. Держать никого не станем. Ну, и наоборот, если, например, кто заметил недостатки в работе товарищей, я всегда готов выслушать. Лично. Тет, как говорится, на тет. В любое время дня и ночи, с девяти до восемнадцати. По понедельникам и четвергам. Докладывайте.
– Закладывайте, – уточнил Крячко.
Но генерал вроде не расслышал. Или сделал вид, что не слышит. И данной ему властью распустил собрание.
* * *Офицеры сводной группы поднялись и, оживленно переговариваясь, направились к выходу. Тема для разговора была горячая: «Что такое Задумов и как с ним бороться». Странное дело. Почему-то никому никогда не приходило в голову поставить неуча и дурака руководить процессом разливки стали или работой хирургического отделения. Но в милиции стало обычаем время от времени выдвигать на руководящие должности полных и законченных идиотов. В старину их «сливали» то из КГБ, то из партийно-административной номенклатуры. С падением советской власти ничего не изменилось. И в отличие от кофеварки или компьютера система «защита от дурака» в системе МВД почему-то не предусматривалась.
Гуров кивнул Станиславу:
– Иди, я задержусь.
И обратился к генералу:
– Можно вас на пару слов? На предмет недостатков в работе. Раз уж сегодня понедельник.
Задумов несколько ожил. Но радость его продолжалась недолго. Как только за последним из выходящих, а им был Капец, закрылась дверь, Гуров обдал нового начальника холодным душем:
– Слушай, Задумов, я ведь тебя хорошо помню. Лет пятнадцать назад тебя к нам из БХСС перебросили, а через неделю забрали. Духовым оркестром, кажется, командовать… Ты меня, ясное дело, не запомнил, а мы тебя сразу заприметили. Ты тогда вместо оперативной установки контрольную закупку сделал. А потом такого напортачил, что все неделю смеялись и год рыдали. Так вот, в розыске ты ни фига не смыслишь, это аксиома. То есть утверждение, не требующее доказательств. И это расследование ты завалишь. Тебя для этого и назначили. Кто-то наверху сильно хочет от тебя избавиться, и я его понимаю. В свете изложенного делаю тебе предложение. Взаимовыгодное. Я раскрываю это преступление века, а ты даже под угрозой расстрела не соглашаешься пойти на место генерала Орлова. Во-первых, Петр мой друг, а во-вторых, ты за месяц развалишь всю работу главка розыска. Так что возглавь лучше службу медвытрезвителя или полицию нравов. Там твое присутствие будет не так опасно. Если понял, подай знак. Сразу можешь не отвечать, подумай.
Генерал Задумов выслушал сыщика с непроницаемым лицом. Потом, не поворачивая головы и глядя куда-то поверх Гурова, изрек:
– Вы будете делать то, что вам прикажут. А если попробуете саботировать мои указания, то имейте в виду: в группе, помимо вас, и другие оперативники имеются. Что вы о себе возомнили?
Гуров тяжело вздохнул:
– Да ты еще глупее, чем я думал. Так вот, слушай. Кроме меня, этого никто не сделает, потому что ты – полный профан, а все остальные тебя боятся и будут выполнять твои идиотские приказы. В случае неудачи они ничего не потеряют. Сегодня их сюда прикомандировали, а завтра они вернутся в свои отделы и будут вспоминать работу с тобой как кошмарный сон. По шее получишь ты один. Скорее всего, тебя загонят в резерв и при первой возможности отправят на пенсию.
Задумова пробило до печенок, это Гуров видел отчетливо. Но врожденная тупость не позволяла тому смириться с очевидным и хоть в чем-то уступить врагу. А Гурова он теперь именно так и позиционировал – как главного врага.
– Не надейтесь, шантаж у вас не пройдет, – с твердостью, достойной лучшего применения, заявил генерал. – Отправляйтесь работать.
И вдруг не сдержался, сорвался и закончил с яростью, разбрызгивая долго копившуюся слюну:
– А дружку твоему, Орлову, самому давно на пенсию пора! На заслуженный отдых. Работать должны здоровые люди. А больным и старым пердунам надо лечиться и на даче кулубнику окучивать.
– Ну гляди, тебе жить, – подвел итог Гуров и вышел из кабинета.
Задумов подошел к окну и долго смотрел на памятник Ленину. Потом подошел к переговорному устройству и вызвал Капца. Тот появился мгновенно, словно только и ждал за дверью.
– Знаешь этого полковника, который только что вышел? – спросил Задумов. – Скотина такая, вел себя так, будто он начальник, а я говно. А не наоборот.
– Да, отъявленный мерзавец, – угодливо поддержал начальника Капец. – Может, его совсем убрать?
Генерал рассердился:
– Не в нем дело, бестолочь! За ним кто-то стоит или он сам что-то знает. Я давно замечаю, что под меня копают. А с этим гением и с его дружком-сатириком надо разобраться. И так, чтобы другим неповадно было.
Капец вытянулся и щелкнул каблуками:
– Будет сделано, господин… Тьфу, зараза, товарищ генерал! Сатирик у меня давно на крючке, и на гения управу найдем. Накажем. Проучим. Чтобы неповадно…
Генерал посмотрел на часы и прервал излияния своего заместителя:
– Ну ладно, пошли. Пора пресс-конференцию проводить.
* * *Пресс-конференцию собрали в актовом зале. Журналистов было немного, все проверенные, кого попало сюда не приглашали. Они плотной кучкой расселись вокруг трибуны, на которую взгромоздился Задумов. Сотрудники сводной оперативно-следственной группы разместились на задних рядах.
Задумов сразу взял быка за рога:
– Хочу сразу определиться и напомнить собравшимся, что задача журналистов – информировать мирное население, а не наводить на него ужас и панику. Поэтому нужно отсеять, так сказать, козлов от баранов…
В первом ряду журналистов поднялась совершенно лысая голова в очках. Это был неофициальный пресс-секретарь Задумова. Он таскался за генералом с тех времен, когда тот командовал газетой, и исполнял при нем роль суфлера и переводчика.
– Вы хотели сказать – отделить козлищ от агнцев? В смысле – овец.
– Именно, – охотно согласился докладчик. – Отделить козлищ от паршивых овец. И вершки от корешков.
– Зерна от плевел, – перевел лысый.
– Прошу не перебивать! – одернул его генерал. – Так вот, заявляю официально, что никаких оснований для паники нет и быть не может. Так называемые массовые ночные поджоги машин на стоянках – это нездоровый миф. Никто никого специально не поджигал. Вы знаете, сколько в Москве машин? То-то и оно. И они горели, горят и будут гореть. Поэтому говорю со всей ответственностью, что количество сгоревших машин не превышает среднестатистическую цифру. Все возгорания происходят по естественным причинам. Автовладельцы не следят за состоянием электропроводки. Добавим сюда небрежное обращение с горюче-смазочными материалами. Непотушенные окурки, опять же…
Тут из журналистской массы уверенно поднялась женская рука:
– А вам не кажется странным, что возгорания машин происходят компактно, чаще всего – на неохраняемых стоянках? Кучками. Или вы предпочитаете замерять среднюю температуру по больнице?
Этот коварный вопрос почему-то вызвал у Задумова торжествующую улыбку.
Тут из журналистской массы уверенно поднялась женская рука:
– А вам не кажется странным, что возгорания машин происходят компактно, чаще всего – на неохраняемых стоянках? Кучками. Или вы предпочитаете замерять среднюю температуру по больнице?
Этот коварный вопрос почему-то вызвал у Задумова торжествующую улыбку.
– Я ждал этого вопроса! – заявил он. – Почему машины загораются компактно, по нескольку штук сразу? Я вам отвечу.
Он выдержал эффектную паузу, обвел зал победным взглядом и продолжил:
– Вы слышали о геопатогенных, – это трудное слово он прочитал по бумажке, – зонах? В них-то все и дело. Ведь что такое геопатогенная зона? Это такая трещина в земной корке…
– В земной коре, – привычно поправил лысый.
– Ну да, я и говорю – в земляной норе… коре, – согласился генерал. – А через трещины пробивается что? В школе все учились, телевизор смотрите? Любой дурак вам скажет, что у нас под нами имеется огненное земляное ядро, а вокруг него огненная магма, плазма, лава или черт знает как она там называется. Она еще из вулканов течет. Короче, огненная река. И вот эта огненная река пробивается через трещины в корке… коре и своим огнем поджигает все, что сверху стоит. А сверху стоят что? Правильно, машины! Вот они и горят.
Гуров озадаченно переглянулся со Станиславом.
– Ты понял, где его место?
– А как же? В отделении милиции заявления от потерпевших принимать и отказные материалы на них строчить. Я всякие отказные видел, сам сколько раз сочинял, но чтобы такое…
– А ты помнишь ту классическую отказуху: «Мотоцикл был не украден, а опрокинут и унесен порывом шквалистого ветра»? И приложение – справка из Гидрометцентра о силе и направлении ветра в ту ночь. Но Задумов тут сто очков вперед дал.
– Да уж, подогнал научную базу.
– Скорее научно-фантастическую. Поработал головным умом.
Восхищенный ропот в рядах бойцов сводной группы показал, что они так же разделяют эту высокую оценку.
– А что вы можете сказать по поводу убийства Дорохова? – раздался робкий голос из передних рядов.
Генерал приосанился и рассек воздух ленинским взмахом руки.
– Это форменное безобразие! Не в смысле убийства, а в смысле шума, который вокруг него подняли. Да и не было никакого убийства. Труп-то не нашли.
– А машина? А кровь? – снова спросила настырная барышня.
– Что кровь? Может, он в носу ковырял, да и расковырял. Нос беречь надо, а вы, журналисты, его суете куда ни попадя. А потом из-за таких безответственных щелкописцев… борзоперов… короче, из-за таких писак у всяких отморозков крыша едет. Они вместо того чтобы по ночам спать, бегают по улицам и машины поджигают.
– Вы хотите сказать, что в поджогах виноваты журналисты?
– Ну, впрямую вас никто не обвиняет, но свою лепту в разжигание вы вносите.
– А-а-а! Так, значит, это все-таки были поджоги, а не трещины в земной коре?! – загалдели журналисты.
Гурову надоело слушать, и он осторожно вышел в коридор. Крячко последовал за ним.
* * *Первым, кого полковники увидели, выйдя в коридор, оказался старший следователь прокуратуры Игорь Федорович Гойда. Был он невысок, округл, быстр в движениях и аккуратен в словах; умный, дотошный, в меру циничный. С Гуровым они познакомились много лет назад, работая по убийству горничной на фазенде тогдашнего спикера парламента. Особой дружбы с тех пор между ними не возникло, но друг к другу они относились с симпатией, что во взаимоотношениях сыщика и прокурорского чиновника случается нечасто.
– Здрасте, здрасте, орлы-сыщики! – сказал Гойда, зябко потирая свои маленькие ладошки.
– Привет прокуратуре! – отозвались те. – Каким ветром тебя сюда занесло?
– Дело Дорохова, – коротко ответил Гойда.
– Что?! – Гуров прямо-таки вцепился в старшего следователя. – Дактилоскопия готова?
– Вот, все экспертизы тут, – Гойда помахал портфелем. – А тебе зачем? Я по этому делу вообще-то с МУРом работаю.
Гуров обиделся:
– Ты что, меня не знаешь? У меня с генералом Витей Головановым договор о взаимопомощи и ненападении. Пошли скорее, все расскажешь.
Гойда помялся немного, но скоро согласился.
– Тогда только через буфет, я сегодня не завтракал.
– О чем разговор? Нам тоже не вредно немного подкрепиться. Нормальные люди в это время уже обедают.
В буфете им удалось занять место в углу. Станислав, как самый находчивый и предприимчивый, влез без очереди и вернулся с большой тарелкой горячих сосисок. Правда, вместо пива пришлось ограничиться тремя стаканами растворимого кофе. Гуров, отхлебнув глоток, слегка поморщился, но Крячко и Гойда, похоже, остались вполне удовлетворены качеством напитка.
– Ну, рассказывай, – торопил следователя Гуров. – Тело нашли?
– Нет, – Гойда говорил с набитым ртом, что давалось ему непросто. – Тела нет, но я принял за основу версию убийства. Опыт подсказывает мне, что тут наиболее вероятен худший вариант. Кровь на полу машины той же группы, что и у Дорохова. Там же, на полу машины, нашли молоток. Он весь в крови. Непонятно, то ли им убивали Дорохова, то ли кровь попала на молоток уже после убийства.
Крячко с аппетитом наворачивал сосиски, макая их в горчицу. Гуров же, казалось, совершенно забыл про еду и целиком сосредоточился на рассказе следователя.
– Ну, хорошо, а если его убили не молотком, тогда как?
Гойда запил большим глотком остывшего кофе очередную сосиску и продолжал:
– Могли и застрелить. Там, у парка, нашли четыре машины. Так вот, машина Дорохова чистенькая, на ней ни единой царапины. А три остальные изрешечены пулями буквально в хлам. Колеса, радиаторы, стекла… Даже уехать своим ходом не смогли.
Крячко на секунду прекратил жевать и выдал версию:
– Если к моменту перестрелки Дорохов уже был мертв, в него, понятно, не стреляли.
– Оружие установили? – спросил Гуров.
– Да. Все пули калибра девять миллиметров, выпущены из пистолетов системы «глок», пояснил Гойда. – В этом и проблема. «Глоки» делают с такой высокой точностью, что детали от одного пистолета стопроцентно подходят к другому. Так что, если стволы новые и не имеют царапин или других дефектов, идентифицировать их практически невозможно. Правда, один «глок» мы нашли, но…
– Отпечатки снять не удалось? – предположил Гуров.
– Удалось, – Гойда отставил в сторону пустой стакан. – Но что толку? Во-первых, пистолет принадлежал Дорохову, он лежал в бардачке его машины. А во-вторых, «глок» оказался газовым. Итальянская игрушка, копия – «ВВМ», производства фирмы «Бруни». Здесь никаких зацепок. А вот в других машинах интересные пальчики нашлись. В одной, судя по отпечаткам, приехали братья Джавдетовы. Оба в розыске. Им инкриминируется участие в бандформированиях, совершение терактов, похищение людей. В другой машине находился не менее интересный фрукт. Демьянов, бригадир организованной преступной группировки урюпинских. Тоже в розыске, за вымогательство и бандитизм.
– А в третьей?
– В третьей отпечатков не нашли. Судя по следам, пассажиров в ней не было, только водитель. Ребята волос обнаружили. Судя по структуре, его обладатель…
– Блондин?! – хором выкрикнули Гуров и Крячко.
– Да… А вы откуда знаете? – удивился следователь.
– Приходилось встречаться, – ответил Гуров.
А Крячко добавил:
– И «глок» у него имеется, собственными глазами видел.
Гойда нервно покрутил головой:
– Не дают мне покоя «глоки» эти проклятые. Будто с одного склада.
– А машины словно из одного гаража, так, что ли? – развил мысль Крячко. – Как думаете, братцы, такое случайное совпадение возможно?
Гуров потер лоб:
– Помните дело о хищении двух ящиков «глоков» со спецсклада в Перхушкове? Его ведь так и не раскрыли и похищенного не нашли. Может, все стволы оттуда?
Их разговор прервал дежурный. Он вошел в буфет, покрутил головой, как бы отыскивая кого-то. Увидев Крячко, направился к нему.
– Товарищ полковник, что будем с вашим задержанным делать? Оформлять или выгонять? Он ведь тоже жрать хочет.
Крячко хлопнул себя по лбу:
– Чуть не забыл! То есть и правда забыл. Я тут по дороге из МУРа заскочил к нашему знакомому, убийце и пироманьяку Видинееву, и убедил его проехать к нам. Сейчас он парится у нас в обезьяннике.
– Тащи его к нам, допросим и поглядим, что с ним делать.
Дежурный удалился. Следом поднялся и Гойда.
– Ладно, мне пора. Будут новости, пишите.
Гуров смог наконец уделить внимание сосискам. К своему удивлению, он обнаружил, что тарелка пуста.
– А где же?.. Тут вроде только что лежало… – растерянно проговорил он.
– Да черт его знает, сам видишь, сколько народа. Разве за всеми уследишь? – Крячко сыто цыкнул зубом. – Лева, ты же сам меня учил – кто первый встал, того и тапки. Слушай, если ты не ел, так заплати. Надо же хоть как-то поучаствовать в общем деле. А я пойду приведу задержанного.