Но Ставрогин не успокоился. Он-то хорошо знал истинную цену показному Мурадову благодушию. И еще он никак не мог понять – откуда Мурад узнал, что он сейчас находится в ментовке.
* * *Когда Гуров покинул стены неуютного кабинета начальника, на пост уже заступил новый дежурный. Он кивнул полковнику. Гуров подошел и поздоровался.
– Станислав с Черушиным куда-то уехали, – сказал дежурный. – Не нравится мне это.
– Почему? – насторожился Гуров.
– А ты что, Черушина не знаешь? – Давнее знакомство позволяло обоим общаться на «ты». – Тот еще козел. Он же Капцу стучит. Тот его на говне прихватил, так Черушин теперь жопу рвет, чтобы ему угодить. А Капец под Станислава серьезно копает, это всем известно. Подставить могут Станислава.
Гуров нахмурился:
– Давай-ка с этого места подробнее. На чем именно Капец прихватил Черушина?
– А ты разве не в курсе? Капец раскопал, что Черушин секретную оперативную информацию одному крутому барыге сливает.
Гурова осенила догадка.
– А фамилия этого крутого барыги случайно не Вишневский?
Дежурный покачал головой:
– Нет, не Вишневский. Абрек это, Мурад, как его?.. Джавдетов.
Гуров почувствовал, что пришла пора переосмыслить полученную информацию. Чтобы не забивать голову, он задал ничего не значащий вопрос:
– А что с Задумовым, не знаешь?
И получил неожиданный ответ. Дежурный радостно ухмыльнулся.
– Мне по должности полагается все знать. Задумов твой теперь не скоро вернется. Если вернется вообще.
Эта новость Гурова не просто удивила, а прямо-таки поразила.
– Что с ним? Там вроде никого не зацепило. Неужели кариес?
– Нет. – Дежурный и вовсе весело рассмеялся. – Просто он перепугался до инфаркта. А может, это совсем и не инфаркт, просто стрессы накопились. У генералов жизнь не сахар, сам знаешь. Но, скорее всего, он таким способом с дела соскочил. Теперь Капец за него отдуваться будет. Он и шишки огребет.
Гуров наморщил лоб. Он продолжал осмысливать полученную новость и принялся рассуждать вслух:
– Конечно, что Задумов, что Капец – хрен редьки не слаще. Зато за Петра я теперь спокоен. И каждый будет на своем месте. Генерал Орлов будет руководить своим главком, а генерал Задумов будет на даче кулубнику окучивать. Мне кажется, он давно об этом мечтал. Что справедливо.
Дежурный погрузился было в свои бумаги, но на минуту отвлекся:
– Да, в последнем приказе, уже из госпиталя, Задумов велел наградить полковников Гурова и Крячко и наказать какого-то полковника Сиско или Сыско. Странно, у нас такой вроде никогда не работал.
– Работал, только недолго, – заверил его Гуров. – Его за пьянку уволили.
– Наверно, я в отпуске был.
Дежурный по сводной группе вернулся к своим рутинным обязанностям. Гуров тоже пошел к себе и нос к носу столкнулся с бледным и растерянным Ставрогиным. Только тут сыщик вспомнил, что вызвал его на допрос.
Широким жестом полковник распахнул дверь кабинета и пригласил Николая Всеволодовича.
– Прошу! У меня к вам накопилось очень много вопросов.
Ставрогин пробормотал что-то невнятное и вошел.
* * *Мурад Джавдетов прохаживался по Рыцарскому залу своего особняка. Настроение у него было отвратительное, даже рыбки не спасали.
– Пора, – пробормотал он сам себе, – пора кормить рыбок.
Перед большим аквариумом, встроенным в старинный шкаф красного дерева, томились ожиданием Вахо и Михо. Мурад вызвал их для инструктажа.
– Напоминаю, будьте осторожны, – твердил Мурад. – Хоть мы с вами и дальние родственники, начинать из-за вас кровную месть посреди Москвы я не собираюсь. Мы не в горах живем, не дикобразы какие-нибудь. Повторите мой приказ.
Вахо сделал шаг вперед.
– Поймать бабу и отправить в зиндан. Будет не одна – лишних убить.
Михо почесал макушку.
– А если с ней будут менты?
Мурад уставился на него с видом величайшего раздражения.
– Вы что, ментов боитесь? Мало вы их дома поубивали? Или вы не горцы?
Теперь растерялся и Вахо:
– Но, дядя, ты же сам говорил, что мы не в горах…
Мурад затопал ногами:
– Что я говорил? Бараны! Я выражался фигурально! Не понимаете? Тогда идите и работайте!
Окончательно сбитые с толку джигиты повернулись и вышли.
* * *Гуров пригласил Ставрогина сесть. Тот, судя по всему, все еще не успел прийти в себя после телефонного разговора. Пользуясь его смятением, сыщик сразу перешел в решительную атаку:
– Колитесь, Николай Всеволодович! Мне нужна правда, только правда и полная правда! Что сгорело в вашей машине? В прошлый раз вы сказали мне, что там были деньги, миллион долларов. И наврали. Это нехорошо. Так что давайте не будем размазывать манную кашу по тарелке и приступим к делу.
Но Ставрогин не собирался сразу сдаваться и раскрывать перед полковником все свои карты.
– Почему вы считаете, что я вам соврал? – обиделся он.
Гуров рассмеялся:
– Ну что вы, в самом деле, меня за дурака держите? Сейчас не девяностые, за миллион, и даже за два, в ваших кругах теперь не убивают. Кроме того, люди, погибшие вслед за поджогом вашей машины, были слишком разными. Сначала журналист, потом ваш водитель-телохранитель, потом страховщик. Что их всех объединяло? Кроме того, экспертиза показала, что никаких денег в вашем «Мерседесе» не было. Если бы они сгорели, в машине остался бы специфический пепел.
По реакции Ставрогина сыщик понял, что тот колеблется.
– Это не допрос? – уточнил Николай Всеволодович.
– Нет, – подтвердил Гуров. – Вы же видите, я не веду протокола, не записываю наш разговор на пленку.
Ставрогин понимающе улыбнулся:
– Ну, допустим, записать-то вы можете и на простой мобильник.
Гуров полез в карман, чтобы продемонстрировать свой мобильник и доказать, что ничего не записывает. И только тогда сообразил, что не забрал телефон после совещания из ящика в кабинете Капца.
– Одну секунду, я, кажется, оставил свой телефон в кабинете начальника, – сказал он.
Но тут его ждал неприятный сюрприз. Кабинет был закрыт, а Капец ушел обедать. Гурову пришлось вернуться ни с чем. Ставрогин, как показалось сыщику, тем временем дозрел до откровенного разговора. Предчувствие его не обмануло.
Николай Всеволодович, поначалу неохотно, принялся рассказывать Гурову о программе «Бриллиантовый гектар» и о роли в ней господина Вишневского. Постепенно он втянулся. Его рассказ начал обрастать все новыми подробностями.
В его изложении ситуация выглядела сложной и запутанной. Началось все с того, что местность в центре Москвы, предназначенную под застройку и названную впоследствии «Бриллиантовым гектаром», прибрал к рукам некий криминальный концерн. Возглавлял его «серый кардинал» – господин Вишневский.
Вопреки названию площадь «Бриллиантового гектара» на самом деле превышала два десятка гектаров. Участок располагался между Бульварным и Садовым кольцом. Практически вся территория была занята старыми заводскими зданиями, конторами и давно закрытыми учреждениями «социалки» – детским садом и поликлиникой.
Выкуп данных объектов собственности у их владельцев не шел ни в какое сравнение с главной проблемой застройщиков – переселением тысяч жильцов. Собственников Вишневский обрабатывал с помощью привлеченных из глубинки бандитов.
В противовес Вишневскому Ставрогин попытался создать свою финансовую группу, в которой главным пайщиком должен был выступить господин Джавдетов. Вишневский поначалу пошел на соглашение со Ставрогиным, но после получения аванса неожиданно разорвал договор и мошенническим путем завладел всем участком. Ставрогин и тут не сдался, но случился форс-мажор.
– Вы имеете в виду поджог? – спросил Гуров.
– Именно, – подтвердил Николай Всеволодович. – Моя машина сгорела, а вместе с ней и кое-какие важные документы. И теперь мне нужна помощь. Я попал между молотом и наковальней. Я взял деньги у Джавдетова, купил на них землю на участке «Бриллиантового гектара». Но в результате интриги Вишневского остался и без денег, и без земли. Так что жить мне осталось от силы неделю.
Получив от Ставрогина общую информацию, Гуров перешел к более конкретным вопросам:
– Вы встречались с журналистом Дороховым перед его смертью?
– Да, – признался Ставрогин. – Он в это время как раз собирал компру на Вишневского.
– Сам или у него был заказчик? – уточнил полковник.
– Был заказчик.
– Кто?
– Я…
– Продолжайте.
– С помощью собранного материала я надеялся повлиять на Вишневского. Дорохова убили, но он успел передать компру Литовченко. Следом убили и самого Литовченко. Я следующий.
– А материалы, которые вы называете компрой?
– После убийства Литовченко все исчезло. Я даже не знаю, что из этих материалов сгорело в «Мерседесе», а что было похищено из дома Литовченко. Вы ведь, кажется, сами там были, все видели…
Гуров не смог удержаться от сарказма:
– Что ж, вы, помнится, говорили, что любите жизнь на адреналине, полную приключений. Радуйтесь. Теперь у вас не жизнь, а сплошные приключения. А как насчет жены Литовченко, Элеоноры? Не мог он передать бумаги ей?
Ставрогин отрицательно покрутил головой:
– Это маловероятно. Вряд ли он стал бы ее впутывать. По крайней мере, я бы так не поступил, хотя у нас с ней все давно в прошлом. Тем не менее такая мысль может прийти в голову не только вам. Думаю, Элеонора сейчас в большой опасности, и, если вы сумеете ей помочь, я буду вам очень обязан. Я даже не знаю, кого стоит опасаться больше – Вишневского или Мурада Джавдетова.
Гуров задумался:
– Похоже, Джавдетов уже начал действовать. Вишневский ранен, лежит в больнице. Состояние очень тяжелое.
Больше ничего из Николая Всеволодовича вытрясти не удалось. Заслышав в коридоре звонкий тенор Капца, Гуров отпустил бывшего депутата и отправился к начальнику за своим мобильником.
* * *Крячко остановил машину возле ресторанчика на опушке Оленьего Бора и еще раз позвонил Гурову, но его телефон по-прежнему не отвечал. Майор Черушин с беспокойством посмотрел на часы.
– Как думаешь, мы не опоздали?
– Сейчас узнаем, – Крячко извлек на всякий случай пистолет из кобуры, снял его с предохранителя, взвел курок и переложил в карман куртки.
Они вышли из машины и осмотрелись. Окружающая картинка выглядела довольно мирно. Зелень, птички поют. Неподалеку от ресторанчика обозначилась пятерка сомнительных типов. То ли алкаши, то ли прикидываются алкашами. И что алкашам делать возле ресторана? Не та группа потребления.
Станислав продолжал фильтровать взглядом потенциальные опасности. Ситуацию оценил на троечку.
– Я войду с главного входа, а ты обойди вокруг и зайди с тыла, – предложил он Черушину.
Обычно при работе с Гуровым с тыла заходил сам Крячко. Но теперь он мог позволить себе выступить в главной роли.
Если бы не надпись на вывеске, ни одному посетителю не пришло бы в голову назвать данное заведение рестораном. Так, обычное кафе. Впрочем, кухня здесь, кажется, была вполне удовлетворительной. По крайней мере, в поле видимости никого не тошнило. Эффектная блондинка Элеонора сидела за столиком у окна и пила кофе, причем с видимым удовольствием. Крячко подошел к ней и отвесил легкий поклон.
– Здравствуйте. Вы меня узнали?
– Да. Присаживайтесь. Хотите кофе?
– Спасибо, лучше пива. И в другой раз, – отшутился Крячко. – Значит, вы меня не забыли?
– Вы приезжали тогда вместе с этим вашим Клинтом Иствудом, который потом подрался с Алексеем, – ответила блондинка. – Я хотела встретиться с вами не только потому, что страдаю манией преследования. Перед смертью Алексей оставил мне папку. Он велел, если с ним что-то случится, отдать ее вам или вашему напарнику.
Крячко напрягся:
– Папка с вами?
– Нет, я ее спрятала в надежном месте.
Крячко перестал улыбаться.
– Надеюсь, это место действительно надежное. Сейчас мы выйдем отсюда, поедем, заберем вашу папку и отвезем вас вместе с ней к нам в управление. И забудьте о мании преследования. Вам больше ничто не угрожает.
По беглому взгляду Элеоноры, брошенному ему за плечо, и по тени, упавшей вдруг на пол, Станислав понял, что позади него кто-то стоит. Вряд ли это был Черушин, тот должен был показаться с другой стороны.
Станислав сделал вид, что потянулся через стол за солонкой, привстал и ногой, как бы случайно, лягнул стул. Позади себя он услышал всхлип и грубую площадную брань. Он оглянулся. Подозрения подтвердились. Один из группы «алкашей», отиравшихся возле ресторана, сейчас торчал у него за спиной. Собственно, и не торчал, а, согнувшись, усиленно тер ушибленную ногу.
– Извините, – сказал Крячко, – за то, что слабо ударил. Чего надо?
Неизвестный, видимо, искал повод, чтобы придраться к Станиславу и его собеседнице, но так и не нашел. Вместо этого он разразился новым потоком ругательств.
– Нехорошо, – ввернул Станислав любимое гуровское словечко. – Нехорошо так выражаться при детях.
Грубиян на секунду смутился и повел глазами в поисках несуществующих детей. Крячко, не теряя времени, сунул ему кулаком под дых. Убеждение подействовало, грубиян моментально перестал сквернословить.
– Уходите! – приказал Крячко Элеоноре.
На помощь зачинщику драки уже спешили его друзья. Но и к Станиславу с противоположного конца зала шло подкрепление. Черушин был настроен агрессивно, он уже вытаскивал пистолет. Только стрельбы с истерикой тут еще и не хватало.
– Назад! Это провокация! – крикнул майору Станислав. – Ты не вмешивайся, выводи ее и вези в контору! Меня не ждите, уезжайте!
И Крячко встретил первого из друзей «юбиляра» прямым в челюсть. Черушин, к счастью, не стал упрямиться, подхватил перепуганную Элеонору и потащил ее к запасному выходу.
Станислав вынужден был отвлечься, так как на него насели сразу двое. Одного он срубил крюком в печень, другому заломил руку так, что у того что-то хрустнуло в локте и он взвыл бешеной выпью.
Администратор, выбежавший на шум, получил по голове стулом. Павшие бойцы с трудом поднялись на ноги. Крячко постепенно входил во вкус, драка набирала обороты.
Черушин вывел Элеонору через запасной выход и огляделся – куда дальше?
– Моя машина там, – блондинка указала рукой куда-то вправо.
Майор отмахнулся. Он решал в голове сложную задачу. Ключи от «Мерседеса» остались у Крячко, а ехать на машине Элеоноры ему никак не хотелось. За руль она его вряд ли пустит, а отдавать ей инициативу он не мог. Вдруг она знает дорогу? Не везти же ее и в самом деле в контору! Он немного растерялся.
И тут Черушин увидел, как из остановившейся машины вылезают двое парней. Он сразу их узнал. Это были телохранители Мурада Джавдетова. Они называли его дядей, хотя на самом деле были какими-то дальними родственниками. Может быть, просто односельчанами. Кажется, их звали Вахо и Михо. Наверное, Мурад подослал их сюда, чтобы встретить его, Черушина?
Майор потащил Элеонору навстречу братьям. Те тоже их заметили.
– Моя машина вон там, куда вы меня ведете? – начала упираться Элеонора.
Тем временем Вахо и Михо вытянули из-под курток стволы и направили их на Черушина.
– Не стреляйте, это я! – заорал он.
Впопыхах он не сообразил, что размахивает рукой с зажатым в ней пистолетом.
Вахо и Михо, не сговариваясь, выпустили в майора Черушина по нескольку пуль. Тот рухнул на асфальт. Элеонора, онемев, в ужасе застыла соляным столбом.
– Ты понял, что он кричал? – спросил брата Вахо.
– Откуда знаю, слушай! – отозвался Михо. – Я по-русски совсем мало понимаю, э! Наверно, плохие слова говорил, ишак такой-сякой! От русского разве что хорошее услышишь? Слушай, а я его вроде видел, когда он к Мураду приезжал.
– Э, мало ли кто к Мураду приезжал? Подох, и ладно. Уходим!
Вахо прыгнул за руль, Михо втолкнул Элеонору на заднее сиденье и упал сам. В этот момент из дверей запасного выхода ресторана показался Крячко, которому наконец-то удалось разогнать всех нападавших по углам.
Обстановку он оценил в долю секунды. Тело Черушина на мостовой, резкие движения смуглых пареньков и, главное, отсутствие в поле зрения Элеоноры сразу обрисовали ему картину в целом. Без криков типа «Стоять!», без предупредительных выстрелов в воздух полковник с ходу открыл огонь по колесам рванувшей с места машины.
Из машины раздались ответные выстрелы. Станиславу не понравилась меткость смуглых парней. Одна пуля потревожила его пробор, другая обожгла плечо. Сам он, похоже, в горячке промахнулся.
Машина сорвалась с места, стирая покрышки, и унеслась вдаль. В нос сыщику шибануло вонью горелой резины.
Из ресторана, пошатываясь и хромая, выбирались недавние противники Станислава. Увидев его с дымящимся пистолетом, вытаращили глаза и выставили вперед руки, демонстрируя мирные намерения.
– Извини, мужик, непонятка вышла. Мы ничего такого не хотели.
Грубиян-зачинщик остановился возле распростертого на земле тела майора Черушина и озадаченно потер травмированный подбородок.
– Да, круто ты его, – оценил он. – Нам еще повезло, легко отделались.
Крячко и сам уже понял, что столкнулся с обыкновенными алкашами. Обиды на них он не держал, но злился на себя, что позволил развести себя как сопливого пацана.
– Это не я. С какого хера мне его убивать?
Мужики удивленно переглянулись.
– Так это же он нас подписал, чтобы тебе вломить. Сказал – ты его бабу увел.
Станислав приоткрыл рот, да так и замер. Постоял с минуту. И тут позвонил Гуров.
– Ты живой? – спросил он.
Станиславу и в голову не пришло, что Гуров может иронизировать. Ответил он на полном серьезе.
– Я-то живой, но Элеонору увезли, – уныло сообщил Крячко.
– Кто?
– По-моему, какие-то абреки. Они Черушина убили.
– А как ты?