— Э-э... так просто,— ответила я.
Должно быть, Джил не заметила, как Эйб настаивал, чтобы Адриан оставался у Кларенса.
— Я просто что-то напутала.
— Теперь мы можем поехать? — умоляюще спросила Джил,— Я ответила на твои вопросы.
— Позволь мне сперва убедиться, что я все правильно поняла,— сказала я,— Объясни, каким образом Адриан очутился в Лос-Анджелесе и почему он там застрял.
Джил сжала руки и снова отвела взгляд — эта привычка начала ассоциироваться у меня с теми случаями, когда у нее имелась информация, которую, как она знала, не воспримут хорошо.
— Он... э-э... прошлой ночью сбежал от Кларенса. Потому что ему было скучно. Он добрался автостопом до Палм-Спрингса, а потом присоединился к тусовщикам, которые как раз направлялись в Лос-Анджелес. А пока был в клубе, нашел тех девушек — моройских девушек — и поехал к ним домой. А потом ночь кончилась, и он вроде как отрубился. А теперь проснулся. И хочет домой. В дом Кларенса.
Со всеми этими разговорами о клубах и девушках в голову мне пришла пугающая мысль.
— Джил, а как много из всего этого ты переживаешь?
Она все еще избегала моего взгляда.
— Неважно.
— Для меня важно,— ответила я.
Та ночь, когда Джил проснулась в слезах... Это было, когда Адриан тоже проводил время с теми девушками. Она живет его сексуальной жизнью?
— О чем он только думает? Он знает, что ты там, и ты переживаешь все то же, что и он, но ни разу не остановился, чтобы... Ох... Господи. Первый день в школе. Мисс Чанг была права? У тебя было похмелье. Хоть и необычное...
И почти каждое утро Джил просыпалась, чувствуя себя почти больной — потому что у Адриана опять-таки было похмелье.
Джил кивнула.
— Не было никаких физических данных, которые они могли бы проверить (вроде крови или еще чего-нибудь), чтобы доказать свою правоту, но — да. С тем же успехом похмелье могло быть у меня самой. Я очень хорошо его чувствовала. Это было ужасно.
Я протянула руку и повернула к себе лицо Джил, чтобы ей пришлось посмотреть на меня.
— И сейчас у тебя тоже похмелье.
Теперь, когда солнце поднялось выше, в комнате стало больше света, и я снова могла видеть ясные признаки: болезненную бледность и налитые кровью глаза. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что в придачу у Джил болят голова и живот.
Я уронила руку и с отвращением покачала головой.
— Он может остаться там.
— Сидни!
— Он этого заслуживает. Я знаю, что ты испытываешь... К нему... Кое-какие чувства.
Была ли это романтическая или сестринская привязанность, вообще-то не имело значения.
— Но ты не можешь потакать Адриану и мчаться к нему по свистку, выполняя каждую просьбу, которую он тебе передает.
— Я бы не назвала это просьбами. Я просто чувствую, что именно ему надо.
— Ну так ему стоило подумать об этом, прежде чем впутываться во все это. Теперь пусть сам и выпутывается.
— У него разрядился мобильник.
— Он может одолжить другой у своих новых «друзей».
— Ему ужасно плохо,— сказала Джил.
— Такова жизнь,— ответила я.
— Мне ужасно плохо.
Я вздохнула.
— Джил...
— Нет, я серьезно. И дело не только в похмелье. В смысле — да, отчасти в похмелье. И пока он болен и ничего не принимает, я тоже больна! К тому же... Его мысли. Брр!
Джил опустила голову на руки.
— Я не могу избавиться от его депрессивных мыслей. Это будто... будто молот, колотящий меня по голове. Я не могу от этого убежать. Все, что у меня получается,— это думать о том, как он несчастен! И из-за этого становлюсь несчастной я. Или поневоле считаю себя несчастной. Не знаю,— Джил вздохнула,— Пожалуйста, Сидни. Мы можем поехать?
— Ты знаешь, где он? — спросила я.
— Да.
— Что ж, ладно. Я иду.
Я соскользнула с кровати. Джил встала вместе со мной.
— Я тоже поеду.
— Нет. Возвращайся в постель. Прими аспирин. Может, хоть немного придешь в себя.
К тому же мне хотелось кое-что сказать Адриану с глазу на глаз. Правда, если у Джил с ним непрерывная связь, она «подслушает» нашу беседу. Но все равно будет гораздо легче говорить с ним, когда Джил не станет присутствовать там во плоти, глядя на меня большими глазами.
— Но как ты...
— Я не хочу, чтобы тебя стошнило в машине. Просто позвони, если что-нибудь изменится, если он уедет или еще что-то случится.
Дальнейшие протесты Джил были вялыми, то ли потому, что она не в состоянии была энергично протестовать, то ли потому, что просто хотела выказать благодарность любому, кто «спасет» Адриана. Она не знала точного адреса, но очень подробно описала многоквартирный дом, в котором находился Адриан,— как раз рядом с заметным отелем. Поискав в справочнике, я увидела, что отель находится вообще-то на Лонг-Бич, значит, мне придется миновать черту Лос-Анджелеса. Меня ожидала двухчасовая поездка. Понадобится кофе.
Хорошо хоть погода была неплохой, и таким ранним воскресным утром на дороге почти не было машин.
Глядя на солнце и голубое небо, я все время думала — ехать бы сейчас в обратном направлении, в машине с опущенным верхом. А еще лучше — иметь любую другую цель поездки кроме возвращения домой севшего на мель беспутного вампира.
Мне все еще нелегко было свыкнуться с мыслью о духовной связи между Джил и Адрианом. Идея о том, что кто-то возвращает другого из мертвых, не очень хорошо сочеталась с моими религиозными воззрениями. Это беспокоило меня так же сильно, как еще одно проявление магии духа: возрождение стригоя. Нам были известны два случая, когда пользователи духа изменили двух стригоев, вернув им прежний облик. Одним таким стригоем была женщина по имени Соня Карп. Вторым — Дмитрий Беликов. Из-за подобных случаев и всех этих воскрешений стихия духа начинала сильно меня пугать. Такая невообразимая мощь просто казалась неправильной.
Я добралась до Лонг-Бич именно тогда, когда рассчитывала, и без труда нашла многоквартирный дом. Он находился прямо напротив прибрежного отеля под названием «Каскадия».
Поскольку Джил не позвонила и не сообщила, что Адриан сменил местонахождение, я решила — он все еще отсиживается там. В это время дня было нетрудно найти на улице место для парковки, и я помедлила снаружи отеля, пристально глядя на голубовато-серый простор Тихого океана на западном горизонте. Океан был бесподобен, особенно после первой недели, проведенной в пустыне Палм-Спрингса. Я почти пожалела, что Джил не поехала со мной. Может, она почувствовала бы себя лучше возле такой массы воды.
Квартиры располагались в оштукатуренном трехэтажном здании персикового цвета — по две на каждом этаже. Из воспоминаний Адриана Джил уяснила, как он поднялся на самый верх и повернул направо. Я повторила его путь и очутилась у голубой двери с тяжелым медным дверным молотком. Постучала.
Прошла почти минута, а ответа не последовало, и я попыталась снова, погромче. Я уже собиралась сделать третью попытку, когда услышала, как отпирают замок. Дверь слегка приоткрылась, в щель выглянула девушка.
Это явно была моройка, со сложением анорексичной топ-модели и с бледной, идеальной кожей, которая сегодня особенно меня раздражала, ведь я была почти уверена, что на лбу у меня скоро выскочит прыщ. Моройка была моего возраста, может, чуть старше, с черными гладкими волосами и глубокими голубыми глазами. Она смахивала на какую-то потустороннюю куклу. А еще она была полусонной.
— Да? — Девушка окинула меня взглядом,— Вы что-то продаете?
Рядом с этой высокой, идеальной моройкой я внезапно почувствовала себя неловкой и неряшливой в своей льняной юбке и топе на пуговицах.
— Адриан здесь?
— Кто?
— Адриан. Высокий. Каштановые волосы. Зеленые глаза.
Она нахмурилась.
— Вы имеете в виду Джета?
— Я... Я не уверена. Он дымит как паровоз?
Девушка глубокомысленно кивнула.
— Угу. Должно быть, вы про Джета.
Она оглянулась и крикнула:
— Эй, Джет! Тут какая-то торговка хочет тебя видеть.
— Выгони ее,— отозвался знакомый голос.
Моройка открыла дверь шире и поманила меня.
— Он на балконе.
Я прошла через гостиную, которая красноречиво свидетельствовала о том, что произойдет, если мы с Джил утратим все навыки ведения домашнего хозяйства и самоуважение. Квартира была ужасной. Девушка была ужасной. На полу валялись груды грязного белья, немытые тарелки покрывали каждый квадратный дюйм пространства, не занятого пустыми пивными бутылками. Из-за опрокинутого пузырька с лаком для ногтей на ковре образовалось розовое, как жвачка, пятно. Завернувшаяся в одеяла светловолосая девушка-моройка сонно вгляделась в меня и снова уснула.
Обойдя все это, я добралась до Адриана через дверь патио. Он стоял на балконе, облокотившись на перила, спиной ко мне. Утренний воздух был чистым и теплым, поэтому, само собой, он пытался его испоганить, куря сигарету.
— Вот скажи мне, Сейдж,— проговорил он, не оборачиваясь,— почему, к дьяволу, кто-то строит возле океана дом без балконов, выходящих на океан? Дом сориентировали так, чтобы он смотрел на холмы. Если соседи не начнут заниматься чем-нибудь интересным, я готов объявить, что это сооружение — пустая трата места.
Я скрестила руки на груди и сердито уставилась ему в спину.
— Я так рада, что услышала твое ценное мнение. Обязательно упомяну о нем, когда подам жалобу в городской совет на неуважение к океанским видам.
Адриан повернулся; его губы тронул намек на улыбку.
— Что ты тут делаешь? Мне казалось, ты должна быть в церкви или еще где-нибудь в том же духе.
— А как ты думаешь, что я тут делаю? Я тут по просьбе пятнадцатилетней девочки, которая не заслуживает того, через что ты заставляешь ее пройти.
Улыбка полностью исчезла с его лица.
— О! Она тебе рассказала.
Адриан снова отвернулся.
— Да, и вы все должны были рассказать мне раньше! Это очень серьезно... Необычайно....
— И, без сомнения, алхимикам хотелось бы это изучить.
Я отлично могла вообразить его презрительную усмешку.
— Я пообещала Джил, что ничего не расскажу. Но все равно вы должны были мне сообщить. Такого рода информация важна, раз уж именно мне приходится присматривать за всеми вами, как за детьми.
— «Присматривать, как за детьми» — преувеличение, Сейдж.
— Принимая во внимание текущую ситуацию? Никакого преувеличения.
Адриан ничего не сказал, и я окинула его быстрым оценивающим взглядом. На нем были отличные темные, намеренно вытертые джинсы и красная хлопковая рубашка, в которой он, судя по измятости, спал. И он был босиком.
— Ты привез с собой пальто? — спросила я.
— Нет.
Я ушла в квартиру и поискала среди кавардака. Светловолосая девушка-моройка крепко спала, а та, которая меня впустила, растянулась на неприбранной кровати в другой комнате. В конце концов я нашла носки и обувь, которые Адриан швырнул в угол. Я быстро забрала их, а потом вернулась и бросила рядом с ним на балкон.
— Надень. Мы уезжаем.
— Ты не моя мама.
— Да, твоя мама отбывает приговор за клятвопреступление и воровство, если мне не изменяет память.
Это было низко, низко так говорить. Но это была правда. И мои слова возымели действие.
Адриан резко повернул голову. Гнев вспыхнул в глубине его зеленых глаз; я впервые видела его в таком состоянии.
— Никогда больше о ней не упоминай! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Его ярость была устрашающей, но я не отступила.
— Вообще-то это я отвечала за то, чтобы выследить записи, которые она украла.
— У нее были на то причины,— сквозь стиснутые зубы процедил Адриан.
— Ты так рвешься защищать осужденную за преступление, однако совсем не считаешься с Джил, которая ничего не сделала!
— Еще как считаюсь!
Он помолчал, чтобы дрожащими руками зажечь сигарету. Я подозревала, что в то же время Адриан пытается совладать со своими эмоциями.
— Я думаю о ней постоянно. Как я могу о ней не думать? Она здесь... Я этого не ощущаю, но она всегда здесь, всегда знает, что творится в моей голове, слушает то, чего я сам не хочу слышать. Чувствует то, чего я не хочу чувствовать.
Адриан затянулся сигаретой и повернулся, чтобы посмотреть на открывающийся с балкона вид, хотя я сомневалась, что он на самом деле его замечает.
— Если ты это осознаешь, так почему все это вытворяешь? — Я повела вокруг рукой.— Как ты мог пить, зная, что это подействует и на нее тоже? Как ты мог...
Я поморщилась.
— Как ты мог развлекаться с теми девушками, зная, что она может это «видеть»? Ей всего пятнадцать!
— Знаю, знаю. Я не знал насчет выпивки — сначала. Когда она пришла в тот день, после школы, и рассказала мне, я перестал пить. Правда перестал. Но потом... когда вы с ней приехали в пятницу, она велела мне не стесняться, раз уж уик-энд. Думаю, она не слишком беспокоилась о том, что ей станет плохо. Поэтому я сказал себе: «Я просто пропущу парочку бокалов». Только прошлой ночью это обернулось больше чем парочкой. А потом все просто вошло в штопор, и я оказался здесь, и... Что я делаю? Я не должен перед тобой оправдываться.
— Не думаю, что ты перед кем-то можешь оправдаться.
Я была в ярости, кровь моя кипела.
— Сейдж, ты, конечно, умеешь убедительно творить. — Он обвиняюще показал на меня пальцем.— А я худо-бедно действую. Ты же просто миришься со множеством вещей. Ты позволяла этому засранцу Киту обращаться с тобой как с дерьмом и просто кивала и улыбалась. В тебе нет решительности. Ты не даешь сдачи. Даже старикан Эйб, похоже, крутит тобой по своему усмотрению. Роза права — у него на тебя что-то есть? Или он просто один из тех, кому ты не даешь отпора?
Я очень старалась не показать, насколько глубоко меня ранили его слова.
— Ты ничегошеньки обо мне не знаешь, Адриан Ивашков. Я очень часто даю отпор.
— Да, как же, уже поверил.
Я натянуто улыбнулась.
— Просто я не красуюсь, когда так поступаю. Это называется вести себя ответственно.
— Как скажешь. Все, что угодно, лишь бы это помогло тебе спать ночью.
Я вскинула руки.
— Ну так вот в чем дело: я уже не сплю ночью! Потому что мне приходится спасать тебя от твоего же собственного идиотизма. А теперь мы можем уехать? Пожалуйста.
Вместо ответа Адриан загасил сигарету и начал надевать носки и обувь. Занимаясь этим, он смотрел на меня; его гнев полностью прошел. Настроение Адриана менялось так же легко, как свет и тьма сменяют друг друга с поворотом выключателя.
— Ты должна вытащить меня оттуда. Из дома Кларенса. — Он говорил ровным и серьезным тоном,— Он довольно милый старик, но я превращусь в психа, если там останусь.
— И тогда твое поведение будет сильно отличаться от того превосходного поведения, когда ты не у Кларенса?
Я оглянулась на квартиру.
— Может, у двух твоих фанаток найдется для тебя местечко.
— Эй, выкажи немного уважения. Они реальные люди, у них есть имена. Карла и Крисси.
Он нахмурился.
— Или Мисси?
Я вздохнула.
— Я уже сказала, что твое проживание у Кларенса не моя забота. Тебе что, так трудно раздобыть собственное жилье? Зачем тебе нужна я?
— Затем, что у меня почти нет денег, Сейдж. Мой старик перекрыл мне кислород. Он выплачивает мне содержание, которого едва хватает на сигареты.
Я подумала, не предложить ли Адриану завязать с курением, но это, наверное, не пошло бы на пользу беседе.
— Мне жать. Действительно жаль. Если я что-нибудь придумаю, дам тебе знать. Но, помимо всего прочего, разве Эйб не хочет, чтобы ты оставался там?
Я решила признаться.
— Я подслушала вас двоих в первый день. Слышала, как он хотел, чтобы ты что-то для него сделал.
Адриан выпрямился, завязав шнурки.
— Да, хотел, и я не знаю, с чего бы это. Ты слышала, насколько туманно он выражался? Думаю, он просто пытается влезть в мои дела, чем-то меня занять. Потому что где-то в глубине своего испорченного сердца он переживает из-за того, что случилось с...
Адриан оборвал себя, но я как будто расслышала непроизнесенное имя: Роза. Глубокая печаль промелькнула на его лице, взгляд стал потерянным. Я вспомнила — когда я ехала в машине с Джил, она упомянула о том, насколько воспоминания о Розе терзают Адриана.
Теперь, зная о связи Джил с Адрианом, я чувствовала, что в тех словах было очень мало самой Джил. Они исходили от Адриана. Глядя на него, я с трудом могла постичь глубину его боли и не знала, как помочь. Просто внезапно чуть яснее поняла, почему он так сильно хочет утопить свою печаль. Хотя от этого его поступки не становились благовиднее.
— Адриан,— неловко проговорила я,— Я...
— Забудь,— сказал он.— Ты не знаешь, каково это — настолько любить кого-то, а потом, когда твою любовь швыряют тебе в лицо...
Внезапно раздался оглушительный вопль. Адриан вздрогнул сильнее меня, подтвердив отрицательную сторону вампирского слуха: резкие звуки раздражали его гораздо больше.
Мы вместе поспешили обратно в квартиру. Светловолосая девушка сидела на кушетке, такая же испуганная, как мы. Вторая, та, что меня впустила, стояла в дверях спальни, смертельно бледная, зажав в руке мобильный телефон.
— В чем дело? — спросила я.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но потом снова взглянула на меня, похоже вспомнив, что я — человек.
— Все в порядке, Карла,— сказал Адриан,— Она о нас знает. Ей можно доверять.
Это было все, что требовалось Карле. Она бросилась в объятия Адриана и безудержно зарыдала.
— Ох, Джет,— между всхлипываниями выговорила она,— Не могу поверить, что с ней такое случилось. Как это могло произойти?
— Что случилось? — спросила вторая моройка, с трудом вставая.
Подобно Адриану, она выглядела так, будто спала в одежде. Я робко понадеялась, что Джил не приходится часто переживать разные неприличные моменты, как я сперва вообразила.