— Тупые, — согласился я.
— Каждый ищет виноватого, — сказал он. — Сильного лидера там нет.
— На меня не смотри, — предупредил я.
— Они хоть потрепанные, — сказал он, — но тоже какая-то сила.
Я пожал плечами.
— Если кто-то возьмется их организовать — прекрасно. Побитые чаще всего потом еще больше трусят, но в одном случае из десяти сражаются еще яростнее.
— Многие хотят смыть позор, — согласился он. — Жаль, не все. Хорошо, я поговорю с нашими. Жаль, там почти все конные, а то бы Макс сумел сделать из них солдат.
— Максу они не подходят, — сказал я. — У него дисциплина, а кто из благородных ее признает?.. Хорошо, что слышно о крупных силах?
Он поморщился.
— Если послушать тех, кто бежит к городу, то армии Мунтвига всюду. На самом деле рыскают только легкие конные отряды. Нам нужно отдохнуть сутки, а потом сможем очистить округу.
— Двое суток, — ответил я. — Не будем отклоняться от канонов. Даже трое, учитывая, что всем захочется побывать в городе и побродить по базарам.
Конечно, у страха глаза велики, достаточно увидеть в ночи зарево пожара, чтобы узреть подходящие к городу несметные армии Мунтвига, но когда нас заметили с высоких стен и остроконечных башен, там снова едва не вспыхнула паника.
Посланные вперед люди Норберта заверили горожан, что идет помощь, все в порядке. Король Ричмонд Драгсхолм призвал на подмогу армию Ричарда Длинные Руки, и вот мы здесь, здравствуйте.
Тиргартен, как и большинство городов, вырастал из подсобных хозяйств при замке лорда Пэтриджа, так его именуют, он и сейчас остался в его собственности, здесь не Юг проклятый, где города добились где независимости полной, где частичной, а здесь это все хозяйство герцога Аудрина Сэтлина Пэтриджа, и хотя он мудро не вмешивается в дела местных гильдий, но все это его владения, и со всего собирает то ли оброк, то ли дань.
Первыми в город въехали конники Норберта. Уже официально сообщили о скором прибытии самого Ричарда Завоевателя, того самого, да выяснили, есть ли для высших лордов достойные места или им стоит остаться в лагере, и когда я в сопровождении знатнейших военачальников приблизился к широко распахнутым воротам, там уже на городских стенах черно от масс народу, навстречу высыпали как благородные, так и не очень, я услышал крик, вырвавшийся из тысяч мужских глоток:
— Ричард!
— Ричард идет!
— Ричард!
— Ричард!
Душа моя скукожилась от неловкости и даже стыда, словно я что-то украл или делаю стыдное, но местные воины и горожане ринулись к нам, оттеснить их не удалось, прорвались к моему арбогастру, обнимали его ноги и вскрикивали в таком счастье, что мне хотелось взглянуть в зеркало: ко мне ли такое почтение?
— Слава Ричарду! — заорал один богатырского вида солдат. — Нашему спасителю!
Множество голосов тут же с готовностью подхватили:
— Слава!
— Да будет!
— Все за тебя умрем!
Они смеялись и плакали от счастья, а я все больше чувствовал себя тем, кто у сироток отнимает последний кусок хлеба.
Альбрехт покосился на мое напряженное лицо, я видел, как сердито вздулись рифленые желваки на его аристократическом холеном лице.
— Улыбайтесь, ваше высочество!.. — прошипел он сердито. — Да улыбайтесь же!.. Что с вами?
Я ответил с тихой тоской:
— Они ликуют так, словно мы уже разбили Мунтвига, а его самого повесили на городских воротах. А впереди столько битв, крови, трупов…
— И воинской славы, — сказал он гордо, — доблести и геройства!.. Многие будут гордиться этими днями…
— Если выживут, — буркнул я.
— Ну, все в руке Господа… Да улыбайтесь же! И ручкой, ручкой не забывайте. Аккуратнее, а то больше на фигу или кулак похоже…
Солнце выглянуло из-за туч, и первый сноп света пал на рыцарский отряд впереди армии. Сразу ярко и празднично заблестели доспехи, щиты, наконечники длинных копий, поднятые кверху, а от шлемов словно бы распространилось благостное сияние.
Народ ликовал, я уже опасался, что меня сдернут с коня и понесут на руках, и так прорываются через охрану и целуют мне сапоги, края плаща, а самого ар-богастра уже ведут под уздцы с таким почетом, словно это он Ричард Завоеватель, а я уж тогда и вовсе не знаю хто.
Глава 5
Отцы города сообщили, что герцог Аудрин Сэт-лин Пэтридж велел передать, что ждет принца Ричарда и его военачальников в своем замке, где будет рад и даже счастлив оказать самый радушный прием.
Мои военачальники загалдели, как гуси, но когда я повернулся к ним, почтительно умолкли.
— Передайте, — ответил я, — что с удовольствием загляну в гости. Мне нравится прекрасная цветущая Бриттия и ее такие гостеприимные и радушные люди.
Альбрехт едва заметно кивнул, одобряя вежливые и ничего не значащие, кроме самой вежливости, слова, а я недовольно нахмурился, давно сам знаю, что говорить, чтобы ничего не сказать, нечего суфлировать.
Клемент поинтересовался:
— Кого угодно взять в сопровождающие?
— Вы все достойны и все заслужили, — сказал я. — Так что собирайтесь сами, у кого нет особых дел в лагере.
Они переглянулись, не зная еще, какой смысл я вложил в понятие «нет особых дел в лагере», у хорошего военачальника всегда должны находиться дела по улучшению лагерной жизни, но у очень хороших и без их присутствия все должно быть в порядке…
Первыми, естественно, собрались в гости к местному герцогу принц Сандорин и принцесса Аскланделла. Я перехватил ее надменный взгляд и послал к ней рысью арбогастра, но Бобик опередил и запрыгал возле ее коня, игриво хватая ее зубами за ногу и уговаривая поиграть.
Я сказал резко:
— Бобик, прекрати, а то укусит!.. Фу, плюнь!
Он оставил ее ногу и посмотрел на меня в недоумении, а сама Аскланделла, даже не изменившись в лице, проговорила надменно:
— У вас есть что-то сообщить… принц?
Судя по тому, что Бобик с нею играет, а она ничуть не испугалась, не исключен вариант, что тайком от меня скармливает ему лакомства, но я сделал вид, что ничего не заметил, поклонился и сказал так же холодно, как и она мне:
— Ваше высочество, спешу порадовать! Мы каждый день захватываем по дороге как минимум с десяток разбойничающих шаек. И всякий раз одного-двух, благодаря вам, оставляем в живых…
Она в удивлении вскинула красивые дуги густых черных бровей.
— Благодаря мне?
— Именно, — подтвердил я с удовольствием. — Мы им сообщаем, что у нас находится принцесса Аскланделла и что я жажду передать вас законному и, главное, заслуженному жениху.
Она спросила холодно:
— А при чем тут разбойничьи шайки?
— Все они, — сказал я с торжеством, — являются частью великого воинства вашего жениха. Потому отпущенные на свободу тут же мчатся со всех ног к главному разбойнику… простите, вашему жениху в надежде на щедрое вознаграждение. Вы не представляете, сколько разбойников вы спасли от суровой и, главное, заслуженной кары!
Принц Сандорин смотрел на меня с негодованием, но не видел, где прицепиться, я все делаю в интересах принцессы, а она, задрав нос, произнесла с высокомерным апломбом:
— Сэр Ричард… вы… весьма!
Я поклонился.
— Спасибо за высокую оценку, принцесса!
Послышался конский топот, наши герцоги: Клемент, Мидль и Сулливан уже в полном блеске, доспехи из Вестготии, как и мечи, плащи и вся одежда из Сен-Мари, сапоги армландские, а кони из Брабанта.
Судя по их виду, принц Сандорин и принцесса Аскланделла впечатлены, а я ощутил некоторое злорадство, ничего, голубчики, вы еще убедитесь в преимуществах интеграции дружественных королевств под пацифистской дланью гуманного автократа и тоталитариста!
Мы двигались в сторону замка крупной рысью, рядом со мной единственный граф, я покосился в его сторону и подумал внезапно, что пора и его в герцоги, все-таки он верен мне с начала боев в Армландии и никогда не подводил…
Впереди появился и начал приближаться замок герцога Пэтриджа, рыцари заговорили, оценивая эту твердыню, я подумал, что замок только называется замком. Он изначально и был замком, даже просто одним-единственным каменным домом, но затем его укрепляли, расстраивали, наращивали, пристраивали еще башни, корпуса, наконец обнесли высокой стеной, и вот уже настоящая крепость..
С ворот нас заметили издали, створки распахнули настежь. Бобик, естественно, понесся вперед, ладно уж, а мы въехали торжественно и чинно. Особенно значительно выглядят два наших гиганта, Клемент и Сулливан, настоящие горы из железа, теперь уже из добротной стали, как и кони, которые в броне и цветных попонах, да еще со стальными налобниками с огромными рогами кажутся настоящими чудовищами.
Пока мы покидали седла, а слуги разбирали и уводили коней, в донжоне распахнулись двери, вышли двое, мужчина и женщина, за ними домочадцы.
Пока мы покидали седла, а слуги разбирали и уводили коней, в донжоне распахнулись двери, вышли двое, мужчина и женщина, за ними домочадцы.
Я понял, что это герцог и герцогиня, уже по тому, что и они словно бы вырублены из того же камня, что и весь замок.
Герцог высок, силен и свиреп, судя по лицу, волосы почти белые, но лицо моложавое, хотя несколько резких морщин говорят о возрасте, но прям, взгляд строг, двигается с легкостью человека, все еще готового ухватиться за рукоять меча.
Я пошел навстречу, он сошел по ступенькам и остановился, всматриваясь в меня с благожелательным интересом. Я принц, а он герцог, однако он старше и хозяин, потому я учтиво поклонился, а он сказал приветливо:
— Ваше высочество, мы счастливы предоставить вам места для отдыха в нашем замке.
— Спасибо, ваша светлость, — сказал я. — Буду рад воспользоваться вашей любезностью на пару дней. А лучше — на три.
— Почему так мало?
— Мы шли ускоренным маршем, — сообщил я, — а то бы удовольствовались одной ночевкой. Жаль будет покидать ваш замок, мне здесь уже нравится, все так располагает, так располагает… однако труба зовет!
— Труба зовет, — повторил он мечтательно и вздохнул. — Это моя супруга, Киринда Кнайтлин-ская.
Я поклонился.
— Леди…
— Принц, — ответила она с достоинством.
Сильная и крупная, с широким выразительным
лицом, явно все жены этой династии были такими, если рожали могучих и деятельных рыцарей, способных отстоять свои земли и прихватить чужие.
Я повернулся к своим спутникам.
— Дорогой герцог, позвольте представить принца Сандорина, наследника короля Буркхарта Третьего и будущего правителя королевства Вендовер, и принцессу Аскланделлу, дочь императора Вильгельма Блистательного и… будущую жену императора Мунтвига!
Герцог всматривался с недоумением, любого бы ошарашило заявление, что везу жену своему заклятому врагу, а я сделал широкий жест в сторону трех герцогов и одного графа.
— А теперь позвольте представить моих ближайших соратников…
Покои для нас уже приготовили заранее, слуги помогли выбить пыль и почистить одежду, после чего нас под серебряные клики фанфар повели вниз, где на первом этаже в большом зале уже расставили столы.
Ввиду торжественного случая обед превратили в малый пир, пригласив кроме наших знатнейших рыцарей часть вельмож города, а еще я заметил несколько молодых леди в расцвете своей женской красоты, что и понятно: нужно почаще выводить в свет, чтобы их заметили неженатые мужчины.
Особенно мне понравилась леди Мишелла Ансель, она улыбается так, что все вокруг озаряется ее улыбкой: зубы настолько ослепительно-белые, крупные и подогнанные друг к другу, что, когда ее губы раздвигаются, там открывается слепящий блеск во весь рот.
Думаю, чтобы ей тяпнуть меня за палец, нужно открыть рот как можно шире, чтобы между полосками зубных пластин появилась щель.
Рядом с нею сэр Роберт Карсон, надменный и настороженный, чаще всего смотрит искоса, а когда я поворачивался к нему, постоянно отводит взгляд или делает вид, что рассматривает нечто в стороне. Сам крупный, с массивной головой человека, что рожден для драки, но что-то я никак не могу представить его в доспехах.
Он спросил у меня так осторожно, будто подозревает в намерении поджечь замок:
— Каковы планы вашего высочества? Это к тому, можем ли чем-то посодействовать?
— Можете, — ответил я. — У вас, смотрю, прекрасный собор…
Он сказал сдержанно:
— Его строили пять поколений.
— Чувствуется добротность, — похвалил я. — Я бы хотел провести церемонию коронации.
— Коронации?
— Или коронования, — сказал я, — мне все равно. Демократическая общественность моих лордов зело настаивает, чтобы я принял корону эрцпринца.
Он посмотрел в удивлении.
— Именно в нашем соборе? Обычно это делается в торжественной обстановке, в своей столице, объявив о коронации хотя бы за полгода…
Я покачал головой.
— Мы в походе, все на ходу, а то и на бегу! Вы бы знали, что приходится вот так, на ходу, делать, даже стыдно сказать при дамах, пусть даже и в условиях военного времени. Но, увы, необходимость…
Он спросил осторожно:
— Можно осведомиться…
— Можно, — ответил я.
— И… почему…
— В нашей ударной армии, — объяснил я, — уже три принца, что многовато. Подозреваю, что в моих оставшихся на мирных рубежах моих мирных владений армиях этих принцев еще больше…
— Ох, — сказал он, — проблемы с субординацией?
— Вы чрезвычайно понятливы, — сказал я.
— Хорошо, — сказал он деловито, — герцога тревожить не будем, он больше по делам… гм, действия, а я у него по церемониям. Когда вы хотите провести коронацию?
— Лучше бы сразу после обеда, — сказал я.
Он улыбнулся, принимая как шутку, некоторое время напряженно раздумывал, морща лоб и шевеля бровями, наконец произнес:
— Учитывая, что у вас всего трое суток до выступления в поход… можно ритуал провести в сокращенном варианте… если это вас не сильно оскорбит.
— Не сильно, — заверил я, — очень даже не сильно!
— Тогда завтра, — сказал он, — в полдень. Я подготовлю все со стороны города, а вы — своих людей.
— Прекрасно!
— Кого-то назначите отвечающими?
Я подумал, кивнул.
— Да. Паланта и Сулливана. Вон сидят оба…
Он проследил за моим взглядом.
— Гм, не выглядят вельможами…
— Сулливан у нас побудет обер-бургграфом, — объяснил я, — временно заменяя Растера, есть у нас один такой, прирожденный обер-бургграф, а Палант и так ландхофмейстер. Ему по чину надлежит стоять со мной рядом, когда я приму титул эрцпринца. Как стоял, когда мне вручали корону принца.
— А-а, — сказал он понимающе, — значит, у них опыт уже есть? Прекрасно, тогда ничего не испортят… видимо.
— Я уверен.
— Ваши лорды настаивают именно на титуле эрцпринца?
Я сказал чуточку хвастливо:
— Вообще-то могу претендовать на звание генералиссимуса, так как командую войсками союзных королевств! А еще у меня в подчинении особы королевской крови… и то, и другое дает право на чин генералиссимуса, но, гм, всякие звания и чины оставим на будущее. Я скромный, достаточно и эрцпринца… А пока давайте пировать!
Он ответил озабоченно:
— Однако я немедленно пошлю людей в город, чтобы начали подготовку завтрашней церемонии.
— Очень буду признателен.
Он спросил шепотом:
— А его высочества… принц Сандрин и принцесса Аскланделла присутствовать будут?
— Я приглашаю всех, — ответил я дипломатично. — А там уж как получится.
Он кивнул и немедленно выбрался из-за стола, а я виновато улыбнулся Мишелле.
— Простите, но я не думал, что он настолько деловитый.
Она мило улыбнулась.
— Да, он такой. А вы?
Я увидел, что принцесса Аскланделла внимательно прислушивается к нашему разговору, и сказал подчеркнуто любезно:
— Для вас я готов оставить любую работу!
Мишелла раздвинула губы в улыбке, ослепив меня
блеском костяных пластин во рту, Аскланделла же нахмурилась, подобное все мужчины должны говорить только ей, а как же еще, потому мои слова можно считать очередным оскорблением, за что, естественно, мне придется отвечать перед самим Мунтвигом…
Глава 6
На другой день в полдень по всему городу зазвонили колокола. Народ испуганно дернулся, но перезвон веселый, торжественный, радостный, и многие потянулись к собору, уже предупрежденные глашатаями, что великий и ужасный сэр Ричард Завоеватель изволит принять корону эрцпринца.
Я выехал в сопровождении принца Сандорина и принцессы Аскланделлы, следом Альбрехт, Палант, Сулливан и Мидль, только Клемента нет, он выстраивает конное рыцарство на пути от замка к собору.
Рыцари выстроились на конях в два ряда мордами друг к другу, между ними и двигались мы к собору. Зрелище, честно говоря, в самом деле красивое и праздничное: кони под тяжелыми расшитыми золотом попонами, всадники в блестящих доспехах и с цветными перьями на шлемах, украшенные драгоценностями тяжелые мечи в ножнах, радостные лица.
Едва мы выехали из ворот, рыцари по обе стороны вскинули мечи над головами, солнце празднично и страшно заблистало на длинных лезвиях.
Со стороны собора на огромном коне тяжело скачет, как Медный всадник, Клемент Фитцджеральд, тоже в парадном доспехе, улыбающийся во весь рот.
— Принцу Ричарду, — прокричал он, — ура!
С обеих сторон прозвучало громовое:
— Ура!
— Ура!
— Ура!!!
Я улыбался и помахивал рукой, а за моей спиной, как мне почудилось, что-то зло прошипела принцесса Аскланделла.
Клемент перевел коня на шаг, лицо озабоченное, явно твердит про себя заученное приветствие, с которым сейчас обратится. Я некстати вспомнил, как на короновании Георга IV герцог Веллингтон выехал навстречу для приветствия на специально обученной лошади, что умела двигаться задом, это было нужно для того, чтобы не поворачиваться к монарху спиной. И вот герцог въезжает в Вестминстер-Холл, но… хорошо обученная лошадь повернулась и вошла в зал задним ходом.