Черед неделю снова вырвались за город, мать с отцом поссорились и долго выясняли отношения возле костра. Им было не до Риты. Она убежала в лес, оттуда в сад, где чуть ли не налетела на красивую молодую женщину, загорающую на надувном матраце. Обе закричали, откуда-то прибежал Владимир Сергеевич, стал их успокаивать. Объяснил своей жене (Рита узнала об этом позже), что эта девочка ходит через наш сад к соседям, чтобы купить молоко.
Они даже познакомились, но Рита упорно не хотела запоминать имя этой женщины, из-за которой она стала видеть Лесника так редко. Она ревновала, она переживала, она подолгу сидела в траве за забором, подсматривая за ненавистной ей соперницей, в душе, конечно, желая во всем на нее походить…
Спустя две недели они все же встретились, он не хотел отвечать на ее вопросы, связанные с его женой. Сказал только, что давно женат, но его чувства к Рите сильнее и что он любит ее. Они гуляли обнявшись по лесным тропинкам, Владимир Сергеевич держал свою горячую руку на Ритиной талии и говорил ей нежные слова. Когда он целовал ее, прислонив спиной к дереву, ей казалось, что она сейчас умрет, настолько сильны и невыразимо прекрасны были ее чувства к этому красивому и нежному мужчине. Ей давно уже было пора возвращаться, но она не могла даже подумать о том, что вот сейчас ее счастье кончится и вместо того, чтобы переживать поцелуй за поцелуем, ей придется давиться ненавистным салатом, вести глупые и вежливые разговоры с матерью, мыть посуду…
Они почти дошли до калитки, когда до Риты донеслись звуки музыки. «Твоя жена там?» – «Нет, там никого нет, просто я оставил включенным транзистор». Он пригласил ее к себе, но она отказалась. Ей нравился лес, его тишина и прохлада. Последний поцелуй, который должен был стать прощальным, перерос во что-то большее, и Рита не поняла, как оказалась лежащей на земле, на теплом хвойном настиле. Руки Владимира Сергеевича скользили по ее ногам, путаясь в оборках желтого сарафана. Небо вместе с пышными, темно-зелеными шапками елей и ярко-голубым небом закружилось сначала по часовой стрелке, затем обратно. Она не понимала, что с ней происходит, и не могла открыть глаз. Душные объятья, жаркое дыхание мужчины, его несвязное бормотанье, затем какой-то посторонний голос, который показался ей совсем тихим, словно голову ей обернули толстым слоем ваты, и непонятные ощущения, от которых хотелось или кричать и звать на помощь, или петь. Внутри ее происходило непонятное скольжение, которому, казалось, не будет конца. Она уже не принадлежала себе, ее крепко держали мужские руки. Ей даже показалось, что у мужчины, который обнимал ее, не две руки, а гораздо больше, потому что, когда она исторгла звук, похожий на рычание или стон, одна из этих вездесущих горячих рук зажала ей рот…
Когда Рита открыла глаза, то поняла, что ее несут на руках. Ее поставили на землю, как куклу, и больше она ничего не помнила. По ногам текло что-то горячее, подол сарафана, липкий и холодный, касался ее коленей, отчего хотелось поскорее вымыться.
Она очнулась и тряхнула головой. Ей не верилось, что она снова здесь, в Марфине, и что за окнами шумят кроны именно тех деревьев, которые были свидетелями ее первого любовного опыта, ее первого любовного несчастья…
– Ты не хочешь ни о чем меня спросить? – спросил Владимир Сергеевич, вставая со своего места и усаживаясь на медвежью шкуру прямо возле ее ног и обнимая их, целуя колени.
– О чем спрашивать, если и так все ясно… Ты был молод, однажды гулял по лесу и встретил девочку с явно порочным взглядом. Мне ведь уже в первую встречу захотелось, чтобы ты поцеловал меня.
– Но что же здесь порочного? Ведь я тогда был, как ты говоришь, молод, довольно красив, если верить женщинам…
– А какой была я?
– Худышкой с огромными глазами, тонкими ногами и сбитыми коленями. Я даже запомнил твой шрам, эту стрелку, указывающую мне, куда двигаться дальше. Этот шрам просто сводил меня с ума.
– А тебе не страшно было?
– Страшно. Я и не собирался делать с тобой ничего такого, я находил удовольствие в самом томлении, в тех многочисленных физических и нравственных преградах, которые мне не позволялось переступать. Мне нравилось гулять с тобой в лесу, целовать твои обветренные губы, чувствовать тебя, такую маленькую, худенькую, трепещущую в моих объятиях…
– Но как же ты решился?
– Не знаю. Не справился со своими чувствами, я совершил преступление и сильно испугался.
– Когда я вышла на поляну, мои родители были в шоке, мама кричала, а отец кинулся в лес. Почему он не нашел тебя, ведь если бежать по дороге, то все равно рано или поздно наткнешься на калитку. Это же так просто.
– Рита, посмотри на меня…
Она подняла голову и посмотрела. Нет, никаких прежних чувств к этому мужчине она уже не испытывала. Разве что рядом с ним ей сейчас было спокойнее, чем там, в машине с Амфиараем…
– Неужели ты так ничего и не поняла?
– А что я должна понять? Ты изнасиловал меня, несовершеннолетнюю, и сбежал. Банальнейшая история, сломавшая мне всю жизнь. Ведь из-за этого мне пришлось очень рано – ты себе даже представить не можешь, насколько рано! – выйти замуж за доктора Араму.
– Рита, не валяй дурака. – Она услышала в его голосе нотки раздражения и очень удивилась этому.
– Я не понимаю тебя.
– Рита, но ведь прошло почти десять лет, неужели ты так ничего и не поняла и тебе ничего не рассказали?
– А что мне должны были рассказать?
Владимир Сергеевич встал, подошел к камину и принялся нервно ворошить полуобгоревшие поленья. Сейчас, если не брать во внимание его светловолосую голову, он своим телом напомнил ей Оскара.
– Рита, – он повернулся к ней, – да ведь я же тогда был не один!
– Как это не один? А с кем же?
– Нас было двое. Я и мой друг. Он появился в лесу настолько не вовремя, что даже трудно себе представить… Я и раньше рассказывал ему о тебе, о наших редких встречах. А уж когда я почти на его глазах взял тебя, потеряв всякую осторожность, он, воспользовавшись твоим бессознательным состоянием…
Рита широко раскрыла глаза:
– Воспользовавшись? Нет, этого не может быть! Ты все это придумал, я ничего такого не помнила, не знала, не чувствовала! Двое! Да как вы могли? Как ты мог?
– Мог, представь себе. И этим другом был не кто иной, как… Оскар Арама… Мы поступили подло, мы испугались… У него была прекрасная репутация, ему никак нельзя было засветиться в такого рода скандале. Для врача его профиля это было недопустимо. У меня тоже были свои планы, куда никак не входили годы, которые я мог провести в тюрьме. И твой отец догнал нас уже на шоссе, он вычислил нас, он все понял, когда увидел пятна крови на нашей одежде, налипшую хвою, бледные, перепуганные лица…
– И что же?
– Оскар не растерялся, достал какие-то свои документы, которые могли подтвердить, что он – врач… Он сказал, что этой же ночью появится у вас в доме и сделает все возможное, чтобы оказать тебе помощь, чтобы не были никаких последствий. А я… я пообещал твоему отцу денег, много денег… Мы с Оскаром понимали, что теперь, когда он видел нас в лицо и знает, кому принадлежит эта дача, у нас просто нет другого выхода, кроме как принять участие в жизни твоей семьи.
– И мой отец согласился?
– А что ему еще оставалось делать? Он понимал, что мы в его руках и что, если мы не выполним все его условия и требования, он отдаст нас под суд. Мы же не преступники, не убийцы, чтобы избавляться от него.
– А мать? Моя мать?
– Он вернулся и сначала сделал вид, что никого не нашел, а уже дома рассказал ей все… Ну посуди сама: зачем твоим родителям была нужна огласка, суды? Проще и безболезненнее было получить с нас деньги и постараться замять эту историю.
– Значит, Оскар никогда не любил меня? И жил со мной по инерции, улаживая скандал?
– Нет-нет, все было совсем не так. Ему тоже достаточно было бы откупиться от твоих родителей, но он после того, что было, не мог забыть тебя. Он сначала ходил к тебе действительно как доктор, но потом с ним что-то произошло, он влюбился, он думал только о тебе, он советовался со мной, как ему поступить, чтобы ты была с ним. Я разозлился, ведь ты была моей девушкой, и мы могли бы продолжать встречаться с тобой…
– Но ты ни разу не появился, не позвонил, ни вспомнил обо мне…
– Мы – скоты. Мы бросили монетку, и он выиграл, ты досталась ему. А я уехал из страны, завербовался и уехал сначала в Германию, затем работал на апельсиновых плантациях во Франции, на юге. Но с Оскаром мы перезванивались, изредка, когда я приезжал в Москву, виделись. И я завидовал ему, его счастью. Я часто видел тебя, ведь наши квартиры рядом… И был очень удивлен, когда ты познакомилась и подружилась с моей женой… Ведь Тая – моя жена. Ты хочешь, наверное, спросить меня об Амфиарае?
– Да, – отозвалась она, не в силах поверить в то, что муж Таи, возвращения которого Тая так ждала и боялась и от которого целиком зависела, и первый ее, Ритин, мужчина – один и тот же человек. – Хочу…
– Амфиарай появился в Москве лет двадцать тому назад, ему сейчас чуть больше тридцати, хотя он и выглядит значительно моложе. Он, только не удивляйся, был вором-карманником.
– Это он мне рассказывал.
– Так вот. Очень скоро его красота и обаяние обратили на себя внимание одной очень экстравагантной особы, зрелой женщины, состоятельной и отличавшейся широтой взглядов, скажем так… Я тоже был знаком с ней и даже увлечен, несмотря на ее возраст. Амфиарай стал ее любовником, а после ее смерти унаследовал квартиру, дачу и кое-какие средства. Эта женщина была матерью Таи, и именно благодаря ей мы и познакомились. Дача Изабеллы – так звали эту женщину – находилась в Марфине, рядом с нашей дачей, и мы часто виделись с Амфиараем. Я еще тогда начал потихоньку заниматься картинами, иконами, старинной мебелью и фарфором. Амфиарай помогал мне находить клиентов, преимущественно женщин. У него это здорово получалось. И пока Оскар наслаждался обществом юной жены, я делал деньги. Я пару раз предлагал ему несколько вещиц для продажи, но его этот род занятий не привлекал. Он вместе с Желтковой нашел другую золотоносную жилу, и хотя она приносила доход не такой большой, как если бы он занимался со мной антиквариатом, зато постоянный. Наркотики – это единственное, что связывало его с Желтковой. Он никогда не любил ее, но вынужден был спать с ней, чтобы отлаженный механизм поступления денег не дал сбой. Он был очень удивлен, когда узнал, что она ждет от него ребенка, потому что не собирался связывать с ней свою жизнь. Он очень хотел детей от тебя…
– Но девочка родилась…
– Да, я видел ее, она просто прелесть, и, как это ни странно, но тебе придется смириться с тем, что ей отойдет часть наследства Оскара.
– Ты не договорил про Амфиарая. Как случилось, что он в тот день оказался у Ащепковых? Это все подстроил ты?
– Амфиарай бывал у Лени и раньше, но тебя там не встречал. Он обратил внимание на тебя, когда ему стали показывать какой-то любительский видеофильм с обычным застольем. Амфиарай отметил тебя как самую красивую женщину и рассказал мне. Когда же я услышал, что ты – жена доктора Арамы, то нисколько не удивился тому, что именно тебя из всех женщин выделил Амфиарай. Да, признаюсь, я сделал свое черное дело, намекнув ему, что ты в браке с Оскаром несчастлива…
– Но откуда тебе было знать об этом? Оскар не мог тебе такого сказать, он был уверен, что…
– Успокойся. Я сказал это ему просто так. Разве я мог предположить тогда, что вы сбежите с ним, что ты бросишь Оскара? Скажи, как такое могло случиться?
– Не знаю… Да это теперь и неважно. Лучше ответь, как мог ты позволить Амфиараю использовать меня в своих визитах к Юзу, зачем вы впутали меня в эти махинации с желтым бриллиантом, затем с этим браслетом… Ведь я все рассказала Юзу… все… Я испугалась, подумала, что стоит мне только выйти из «Каролины», как вы заберете браслет и постараетесь избавиться от меня.
– Я, я хотел запутать тебя в своих делах и увезти с собой. Тогда бы нам не понадобился и Амфиарай, к тому же ты явно остыла к нему. Почему?
– Не знаю, такие вещи не обсуждаются, тем более с человеком, который проиграл меня, подкидывая монетку… Ты хотя бы понимаешь, что вы сделали со мной? Сначала изнасиловали меня вдвоем, затем разыграли, и Оскар стал моим мужем – и это в четырнадцать-то лет! Затем поиграли на моих чувствах к Амфиараю, подставили у Юза… Что мне ждать от тебя дальше?
– Юз – азартный человек, но он нам еще пригодится, поэтому я постараюсь сделать так, чтобы он в конечном счете получил свои деньги обратно.
– Но как?
– Подошлю к нему клиента, который купит у него «змею» за полмиллиона. Тем более что она настоящая, я вышел на нее совершенно случайно, познакомившись с одним типом в Крыму, сейчас он живет в Канаде.
– Но если ты знал, что браслет стоящий, то как же могло случиться, что он прошел мимо тебя и оказался у Веры Ащепковой, которая, в свою очередь, предложила Юзу продать его? Что это за игра, смысла которой я никак не могу уловить?
– Бывший хозяин этого браслета, не зная его истинной стоимости, собирался мне продать его, приехал в Москву, но, познакомившись с Верой, увлекся ею и подарил его ей. Когда я об этом узнал, я подослал к ней Амфиарая, в которого она в свое время была влюблена и который для нее является авторитетом в подобных делах. Он, взглянув на браслет, сказал, что это кустарщина, дешевая поделка местного, ялтинского, ювелира и что стоит она долларов пятьсот, не больше, после чего посоветовал ей отнести браслет Юзу и запросить за него тысячи две, не больше. Что она, собственно, и сделала. Амфиараю было поручено купить этот браслет у Юза за любые деньги, но сделать он это мог только с твоей помощью, потому что, как ты и сама понимаешь, он не мог появиться у него после истории с кулоном.
– А почему Вера сама не могла продать Амфиараю этот браслет?
– Да потому что в его задачу входило сбить цену до минимума и не поднимать шумихи вокруг этой «змеи». Кроме того, не хотелось, чтобы о том, что этот браслет вообще находится у Веры и является подарком ее знакомого мужчины, узнал ее муж. Уж он-то бы не растерялся и с помощью своих друзей-антикваров выяснил все о браслете. И тогда бы мы его не увидели.
– А я, выходит, вам все испортила?
– Выходит… Но пусть тебя это не беспокоит. Я в долгу перед тобой. Будь ты поосторожнее и купи этот браслет, я все равно подарил бы его тебе.
– Володя, а где сейчас Амфиарай?
– В «Коко Банча».
– Человек из «Коко Банча», – усмехнулась Рита. Находясь под впечатлением услышанного, она вдруг поняла, что у нее нет ни одной родной души, которой она могла бы довериться, перед кем могла бы открыть душу, разреветься и расслабиться. Разве что Тая…
– Так ты принимаешь наше предложение? – Голос Владимира вернул ее в действительность.
– Какое?
– Ты согласна работать с нами? У меня квартиры в Берне, Риме, Париже… Ты будешь лишь время от времени сопровождать меня в моих поездках, помогать мне немного, и все! Забудь Оскара, забудь Можарова, забудь Москву, Россию… У тебя впереди вся жизнь, и я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. То, что не смог дать тебе Оскар, дам тебе я. Я понимаю, что ты забыла меня, что ты не можешь простить мне многих вещей, в особенности Амфиарая… Но вы – живые люди, и кто виноват в том, что какое-то время вам было хорошо друг с другом… Да, я не скрываю того, что ваш роман входил в мои планы, мне важно было заполучить тебя любым способом, поэтому, когда я узнал, что ты сбежала от Оскара с Амфиараем, я был приятно удивлен. Сегодня, кстати, я узнал, что ты приняла решение выйти замуж за Можарова. Я и этот шаг бы понял, ты – женщина, привыкшая жить в браке, тебе необходим муж, дом, семья. И мы были готовы к тому, что в мужья ты выберешь именно Можарова. Но возникли бы определенные сложности, связанные с твоими поездками, и твой муж вряд ли позволил бы тебе свободно перемещаться в пространстве, выполняя сомнительные поручения. Разве я не прав?
– Но мы с Амфиараем в подробностях не говорили об этом. Я лишь подозревала, что вы хотите мне предложить работать с вами.
– Правильно, об этом с тобой должен был говорить я, что я сейчас и делаю. Рита, соглашайся. Тебя ничто не держит в Москве. Оскара нет в живых, с матерью ты в ссоре, твой отец…
– Он умер, а мама мне даже не сообщила об этом.
– Тем более! Я же не требую от тебя любви, я понимаю, что прошли годы, и я изменился. Но если я стал старше и на моем лице проступили морщины, то ты, напротив, изменилась в лучшую сторону, ты стала настоящей женщиной, красивой женщиной…
Рита какое-то время слушала его, но вскоре потеряла интерес к разговору. Ей было скучно с этим совершенно чужим ей человеком, который звал ее неизвестно куда и неизвестно зачем. Все поступки близких ей когда-то людей сегодня приобрели пошловатый налет. Но самым большим разочарованием и потрясением стало известие о том, что Оскар тоже был там, в лесу, и воспользовался ее состоянием. А отец? Как он мог согласиться взять у них деньги, вместо того чтобы по-отцовски отомстить за поруганную честь дочери?
Деньги. Это все деньги. Все из-за них. Это из-за денег мои родители предали меня. Из-за денег Оскар спутался с Желтковой, которая наверняка шантажировала его и принуждала к близости. Это из-за денег Владимир Сергеевич поручил Амфиараю закрутить со мной роман, чтобы я принимала участие в их мошеннических операциях. Это из-за денег Желткова убила Оскара. Это из-за денег Тая не разводилась с Владимиром Сергеевичем и так и не устроила свою жизнь.
– Здесь жарко… душно… Ты не будешь возражать, если я немного посижу на крыльце и подышу воздухом?
– Если хочешь, я могу пойти с тобой…
– Нет, я хочу побыть немного одна. У тебя есть сигареты?
Рита вышла на крыльцо, оттуда спустилась в сад, в тот самый сад, который плавно, минуя маленькую заветную калитку, переходил в лес, в тот самый лес, где ее встретил сам дьявол… Или два дьявола?