– Сплюнь, а то сорвется.
Комментарии Андрея настолько заинтриговали Беляева, что он забыл про усталость, поднялся и даже вскарабкался на камень, чтобы получше разглядеть происходящее внизу, у начала тропы.
В этот момент сброшенная сеть развернулась полностью и начала стремительно раскручиваться, словно зонтик французской танцовщицы. Снизившись, сеть замедлила вращение, а затем вдруг дернулась и почти сложилась, накрыв «серого» с удивительной точностью, – он очутился в самом центре сложенного «зонтика». Грузила по инерции сделали еще круг и довершили работу. Сеть скрутилась в плотный кокон.
Успел «серый» выхватить кинжал или нет, Андрей не увидел. Вокруг «серого» поднялась пыль. Зато Лунёв увидел другое. В борту «стрижа-вертушки» открылась дверь, а если точнее, часть борта сдвинулась в сторону хвоста, и в проеме появился Муссон. В этом смысле Андрей не ошибся. Альфиец не умел строить свою речь по-человечески, зато был на удивление боевитым и активным. Обычно про таких говорят: один стоит десяти. Скольких стоил Муссон – вопрос, но этот страж явно выделялся на фоне своих товарищей. Альфиец указал вниз, а затем в сторону Андрея. Или на Беляева?
Лунёв взглянул на «серого». Тот бы в ярости. Рвал и метал, но пока только в переносном смысле. Выпутаться из сети он не мог, как бы ни старался. Андрей прекрасно понимал, что для «серого» это временные проблемы, и если не придумать «продолжение банкета», все усилия альфийцев пойдут насмарку. Но что тут можно придумать? Муссон, похоже, этого не знал и просил совета у людей. Вернее, почему-то у Беляева.
– Альфийцы сигналят с борта вертушки, – Лунёв обернулся к напарнику. – По-моему, они указывают на тебя.
– Они просят меня сосредоточиться на контакте с альфа-сетью.
– Ты можешь входить в их сеть без аппаратуры? Или они подшили тебе чип, пока ты сидел в Башне?
– Ни то, ни другое. Никаких «чипов»… слово-то какое… доисторическое.
– Я очень старый.
– Я слышал. Нет, Андрей, все проще. У меня есть прибор, – Беляев достал из кармана небольшой предмет, похожий на карманные часы или сомкнутый плоский бутон экзотического цветка. Повертев его перед носом у Андрея, Сан Саныч спрятал вещицу обратно. – Убедился?
– Относительно, – Лунёв с подозрением посмотрел на Сан Саныча. – На этой фиговине не написано, что это прибор связи. Но с этим разберемся на досуге. Что говорят альфийцы?
– Ты дал хорошую подсказку, но им нечем выстрелить, – на секунду задумавшись, сказал Беляев.
– Что это значит? – Андрей удивленно взглянул на Сан Саныча. – Какую я дал подсказку, кому?
– Шайону. Когда сказал, что «серый» запросто может выстрелить и устроить обвал. Пока «серый» выпутывается, он неподвижен, а как раз над ним нависают скалы.
– Камнепад перекроет тропу, – предупредил Андрей, одновременно разматывая Оружие.
– Они это понимают. Ниже находится та злополучная расщелина, которую нам пришлось обходить. Весь камнепад уйдет в нее и не докатится до поселка. Они обещают назвать эту тропу твоим именем, если все получится.
– Лучше пусть назовут ее Тропой Шайона, он больше заслужил, – Андрей занял позицию и вдруг невнятно выругался. – Я не знаю, как стрелять из этой штуковины!
– Любое оружие стреляет одинаково, должен быть спусковой крючок или кнопка, гашетка… что-то спусковое, короче говоря. – Беляев присел рядом и осмотрел Оружие.
– Еще какой-то затвор или активатор, – Андрей тоже окинул взглядом суперпушку. – И предохранитель.
– Необязательно.
– Необязательно, но чаще всего он есть.
– Здесь только две подвижные части, – Беляев указал на что-то вроде утапливаемой накладки на выступе, который напоминал рукоятку, а затем – на почти незаметную клавишу сверху. – Логично попробовать в такой последовательности… я думаю.
Он вдруг нажал сверху, и Оружие едва ощутимо завибрировало. В точности как пакаль, уловивший приближение аналогичной вещицы.
Андрей больше не сомневался. Направил Оружие на скальный козырек и нажал вторую условную клавишу.
Сначала вроде бы ничего не произошло, Лунёв даже успел огорчиться и мысленно прокрутить другие варианты активации Оружия. Но мгновением позже Андрей понял, что все уже случилось. Стрелок просто не увидел сверкнувшей молнии. За солнечной завесой она оказалась почти неразличимой. А какой-либо отдачи или другого свидетельства, что Оружие выстрелило, поначалу не было.
Зато чуть позже свидетельств стало хоть отбавляй. Над горами разнесся громовой раскат, скалы взорвались, и вниз, в направлении расщелины пошла грохочущая пыльная лавина. Андрей четко видел, что «серый» находится на пути лавины, но Лунёв не спешил праздновать победу. Пока он возился с активацией, «серый» сумел разрезать сети, а значит, снова обрел подвижность. Куда он мог отпрыгнуть с пути лавины? Вариантов мало, но они были, опытный глаз Андрея наметил, как минимум, два, а с прыгучестью «серого» и все три направления.
Первым желанием было обстрелять возможные укрытия и пути отхода. Но профилактически стрелять по точкам, на которых может очутиться «серый», неразумно. Тропу затянуло плотной пылевой завесой. Попасть в цель при такой видимости трудно, а просто «поджигать площадь» не имело смысла. У «серого» при себе имелся зеркальный пакаль. Не «джокер», конечно, но все равно его защиту можно пробить только прямым попаданием. От «сопутствующих поражающих факторов» он худо-бедно все-таки защищал. И главное: Андрей не знал важнейшей вещи – сколько зарядов осталось в Оружии? Сколько угодно или всего один? Или вовсе ни одного? Последний вариант был худшим, Андрей мысленно заключил его в рамочку и отодвинул в сторонку. В уме он оставил вариант с одним зарядом. Так вот, если остался один заряд, его следовало приберечь для выстрела наверняка.
Андрей хлопнул по верхней кнопке – Оружие затихло, поднялся и закинул суперпушку на плечо.
– Уходим!
– Мы не дождемся? – Беляев кивком указал на пылевое облако. – А если не вышло?
– Это не имеет значения. Второй попытки не будет. Если не вышло, «серый» сейчас далеко от тропы. В жизни, Сан Саныч, у большинства эпизодов нет четкой концовки, это не кино, где все ждут, когда развеется пыль, а затем произносят над телом поверженного врага пламенную речь.
– Тебе даже неинтересно?
– Нет, эпизод «заигран», – Андрей развернулся и быстро зашагал по тропе. Сделав несколько шагов, он полуобернулся и бросил на ходу: – Если «серый» погиб, нам нечего опасаться, а если уцелел, мне важно не подпустить его вплотную. От стрелкового оружия меня защищает пакаль, от кинжала – расстояние. Это все, что мне сейчас интересно. Догоняй!
Сан Саныч неопределенно хмыкнул, но больше ничего не спросил и задерживаться не стал. Его-то вообще ничто не защищало.
Какое-то время Беляев ковылял за Андреем, постоянно оглядываясь, но через два десятка шагов тропа пошла вниз и оглядываться стало неудобно, да и бессмысленно. Маневрировать или прятаться, в случае опасности, здесь было негде.
Сан Саныч шумно выдохнул, будто бы на что-то решившись, и вдруг обогнал Андрея. Но на этот раз его не обуял новый приступ гордости. Беляев потихоньку начинал мыслить тактически, исходя из оперативной обстановки, а не отвлеченных понятий и условностей мирного времени. Сейчас противник был в тылу и прикрыть от него Сан Саныча мог только Андрей. Значит, где выгоднее находиться ведомому? Правильно, впереди ведущего. Хоть это и странновато звучит.
– Держи темп, – приказал Андрей. – Скоро будем в долине.
– До нее целая вечность! – Беляев вздохнул. – Вон там деревья, о которых говорил Шайон. Они натуральные гиганты, но мы выше их макушек на сотню метров!
– Это не страшно, Сан Саныч, поверь. Как только тропа пойдет горизонтально, включай пятую и жми к тем деревьям.
– Без приказа? – Беляев обернулся и хмыкнул.
– Это и есть приказ, – ответил Андрей серьезно. – Уходить в безопасную зону на максимальной скорости. Или тебе нравится разгуливать с мишенью на затылке?
6. Альфа-зона, Ложбина Пришельцев
Спуску в Долину Ветров подошла бы энергичная звуковая дорожка, в стиле современной клубной музыки. С одной стороны, процесс был монотонный, наполненный низкими звуками и ритмом тяжелых шагов, но, по мере продвижения, местность вокруг менялась, и это постепенно вносило в «саундтрек» некоторое разнообразие. Сначала под ногами кроме камней начала «звучать» трава – шаги стали не такими громкими, затем пропало эхо – его стали перехватывать невысокие кусты, а позже добавились звуки близкого леса: шум листвы, скрип веток, шорохи зверья, гул насекомых и пение птиц. Когда же на пути сменилась очередная «климатическая зона» – путники вошли в лес, – музыка окончательно поменялась на «современную классику».
Андрея это вполне устраивало. И не только по причине прохладного отношения ко всяким клубным «бух-бух». Лес предлагал надежную защиту от зорких глаз вероятного преследователя, а еще от солнца и ветра.
Андрея это вполне устраивало. И не только по причине прохладного отношения ко всяким клубным «бух-бух». Лес предлагал надежную защиту от зорких глаз вероятного преследователя, а еще от солнца и ветра.
Не то чтобы на открытом пространстве путники изнывали от жары, но в лесу все-таки комфортнее. И ветер не свистел в ушах, перекрывая все прочие звуки. Да, в лесу тоже было шумно, один птичий гам чего стоил, но звуки здесь метались разнообразные, не заунывные и, главное, не маскирующие чужие шаги. Топот на два такта был чуждым звуком в местной гамме, а потому улавливался легко.
В общем, лес был приятнее голого склона во всех отношениях. Даже тот факт, что склон все еще продолжался, не умалял достоинств зеленой зоны. Да, идти приходилось по-прежнему вниз, напрягая колени и стараясь не усесться на пятую точку или не сорваться на безудержный бег – местами склон становился очень крутым. Но теперь, в случае чего, можно было ухватиться за ближайшее дерево.
Беляев так и делал. Когда уставали ноги, он начинал семенить от дерева к дереву. Перебежка – врезался, отдохнул, спустился чуть ниже и снова мягко врезался в дерево, отдохнул. Метод приемлемый, разве что не такой скоростной, как метод равномерного серпантинного спуска, который взял на вооружение Андрей.
В результате до более-менее пологих склонов Андрей добрался вполовину быстрее и был вынужден остановиться, дожидаясь Беляева.
– Не понимаю, – спустившись к месту нового привала, выдохнул Сан Саныч. – Ты видел? Там лошади пасутся! Уклон градусов в шестьдесят, а они ходят себе, травку щиплют!
– Трава сочная, тенек, никаких тебе слепней и оводов, а неподалеку горный ручей течет, – Андрей пожал плечами, – что еще надо для лошадиного счастья?
– Но как?! На такой-то крутизне!
– Не забывай, у них конструкция устойчивая, четыре ноги, а не две.
– Это я понимаю, но… – Беляев махнул рукой. – Ладно, проехали. Мы правильно идем?
– Правильно, – Андрей вдруг вскинул руку, призывая Беляева умолкнуть, и оглянулся. – И за нами правильно идут. След в след.
– «Серый»?! – Сан Саныч воинственно стиснул древко секиры.
– Пока не скажу. На всякий случай, усложним ему задачу.
Андрей жестами показал Беляеву, как следует проложить дальнейший маршрут, а затем приложил палец к губам. Сан Саныч с пониманием кивнул. Голоса в лесу, так же, как «двухтактный» топот, были звуками чужеродными, а потому сразу же выдавали местоположение путников. Лунёв махнул «топай», а сам бесшумно скользнул вправо, под прикрытие кустов.
Беляев подался было в указанном Андреем направлении, но вдруг замер, обернулся и недоверчиво хмыкнул. До него внезапно дошло, что Лунёв исчез практически бесшумно. И это было почти невероятно. Лес на склоне очень походил на смешанный лес в средней полосе. Здесь росли хвойные и лиственные породы, кустарники и всевозможная трава, от мелкой, ягодной, до высоченной, вроде крапивы и папоротника. Пройти хотя бы десять шагов по этим зарослям и не наступить на сухую ветку, не задеть куст или не зашуршать травой нереально. Тем не менее, Андрею это удалось. Каким образом? Этот вопрос и заставил Беляева остановиться и обернуться, а отсутствие на него внятного ответа заставило хмыкнуть.
Беляев успел спуститься до относительно ровной местности, когда звуки леса вдруг стали громче, в основном за счет разноголосицы переполошившихся птиц, а затем к ним добавился громкий скрежет и треск. Чуть позже донесся неопределенный шум, вроде шелеста листвы, только громче и объемнее, а завершилось все глухим стуком, будто бы кто-то ударил в огромные деревянные ложки.
Сан Саныч прижался к дереву и опасливо осмотрелся. Почему-то ему пришло на ум сравнение с работой лесорубов, поваливших пару высоких деревьев. Только звукам падения деревьев не предшествовал стук топоров или вой бензопил. Да еще этот треск вначале. Неужели кто-то ухитрился не спилить, а сломать те деревья? Но кто? «Серый»? С помощью своей стреляющей трубки?
Эта загадка тоже осталась без ответа. Правее позиции Сан Саныча мелькнула знакомая фигура – опять почти бесшумно! – и Беляев бросился следом за Лунёвым. Тот заметил Беляева и повторил жест, которым отправлял Сан Саныча по запасному маршруту. То есть воссоединяться маленькой группе рано.
Беляев сменил направление, резко принял вправо, но вскоре очутился перед большой промоиной с крутыми берегами. Перепрыгнуть ее он не надеялся, поэтому повертел головой, приметил слева лежащий поперек овражка ствол давно упавшего дерева и бросился к импровизированной переправе. Получилось – снова приблизился к маршруту Лунёва.
Андрей встретил Беляева на другой стороне промоины в густых зарослях чего-то колючего, красиво цветущего и очень пахучего. Запах был настолько сильным, что у Сан Саныча на миг перехватило дыхание. Нет, цветы на кустарнике пахли приятно, только очень уж сильно, аж слезу вышибало.
Пока Беляев привыкал к запаху и утирал слезы, Андрей успел исчезнуть и снова появиться у тропы. Сан Саныч пошарил взглядом по сторонам и понял, что не оговорился. Выяснилось, что здесь действительно проходит тропа.
Лунёв вернулся не с пустыми руками. Он тащил за собой срубленное дерево. Беляев удивленно уставился на Андрея, но тот лишь отмахнулся, как бы говоря «вопросы позже». Подтащив дерево почти к промоине правее мостика, Андрей поднатужился, поднял комель и всунул его внутрь «трезубой вилки», образованной растущими из одного корня березовыми стволами. Дерево надежно зафиксировалось в этой вилке, а кроной перекинулось через мостик по диагонали и почти легло на другой берег промоины. Получилось что-то вроде еще одного перехода, только замаскированного ветками и листвой и лежащего наискосок.
У Беляева мелькнула мысль, что по замыслу Андрея это может быть маскировка реального мостика или этакий шлагбаум, но зачем нужен этот крепкий, но все равно условный «шлагбаум»? Торчащие ветки, конечно, могут помешать, но все равно через него можно запросто перебраться. Что задумал этот квестер?
Прояснил ситуацию сам Лунёв. Он вернулся на другой берег промоины и кивнул Беляеву.
– Дотяну, принимай и держи!
Сан Саныч не сразу понял, о чем речь, но когда Андрей подтянул верхушку дерева-шлагбаума к ближнему берегу, до Беляева дошло. Он ухватился за верхушку и уперся каблуками в землю. Дерево так и норовило распрямиться и махнуть над мостиком этакой огромной горизонтальной метлой, но Беляев держал крепко. И даже тайно этим гордился.
Андрей не спешил на помощь. Перебравшись на ближний берег, он опять куда-то исчез, а когда вернулся, притащил моток пеньковой веревки. Где он ее раздобыл, стало третьей загадкой. Впрочем, судя по запаху, Андрей стащил ее с коновязи. Наверное, с той, возле которой ночевали пасущиеся сейчас на склонах лошади.
Лунёв сложил веревку вдвое, закрепил на верхушке дерева, привязал другой конец к стволу сосны, растущей по другую сторону пахучих кустов, вставил между двумя веревками крепкий сук и начал его крутить, завивая веревки в одну толстую косу. Чем короче и толще становилась «коса», тем сильнее сгибался «шлагбаум». Очень скоро его верхушка миновала полосу высокой травы и пахучих кустов на берегу промоины, и Андрей зафиксировал сук между корнями сосны. Получалось, что готовый в любой момент распрямиться гибкий «шлагбаум» совершенно невидим с той стороны промоины.
Андрей быстро обрубил большие ветки, превратив «метлу» в бич, удовлетворенно кивнул и взглянул на часы.
– В норматив уложились, – шепотом сообщил он. – Тропу видишь? Бегом марш по ней!
– И куда я должен прибежать?
– Просто беги, пока не выдохнешься, – Андрей занял место и положил секиру на плечо в полной готовности перерубить веревки. – Я догоню. Пошел!
Беляев не успел далеко убежать. Да вообще не успел убежать, даже скорость не набрал. Только-только он сделал несколько шагов, как позади тюкнула секира. Сан Саныч резко обернулся и увидел пугающее, но красивое зрелище. Освобожденное от веревок дерево стремительно распрямилось, срубило маскирующие кусты и просвистело над мостиком на высоте около метра. Видимость слегка подпортила завеса из взметнувшихся в воздух листьев и благоухающих цветов, но главное Беляев увидел. Выскочившего на мостик «серого» шлагбаум сильно ударил в живот. Враг улетел далеко в заросли на другом берегу и врезался спиной в дерево.
Андрей тут же подхватил Оружие и рванул по тропе. Притормозившего Сан Саныча он схватил за шиворот и заставил разогнаться до такой скорости, что ноги у Беляева едва не заплелись, как те две веревки, в тугую короткую косичку.
– Все это полумеры, – когда Сан Саныч начал спотыкаться, Андрей был вынужден сбросить темп. – Но биться в честной схватке мы можем вечно. А у нас регламент.
– Я… не… понимаю… – рискуя сбить дыхание, проронил Беляев. – Почему?
– Знал бы я, – Андрей перешел на шаг. – Сколько ни сталкивались, все с переменным успехом. То я ему наваляю, то он мне поддаст.