Молодая служанка стояла на коленях перед камином с щеткой и совком в руках. Она вся дрожала, но лишь чуть-чуть, при этом привкус ее страха уже витал по всей комнате. Она, вероятно, была в панике в тот момент, когда ведьма переступала порог комнаты.
Девушка наклонила голову, и ее волосы скользнули по бледному лицу, но Манона успела поймать вспышку оценки в ее темных глазах.
- Что ты здесь делаешь? – резко спросила Манона, и ее железные ногти сжались вместе — просто чтобы посмотреть, что девушка будет делать.
- У-у-уборка комнаты, - девушка заикалась слишком нервно, слишком идеально. Послушная подчиненная была в ужасе, в точности так, как ведьма и предпочитала. Но только запах ее страха был вполне реальным.
Манона убрала свои железные зубы.
Служанка опустилась к ее ногам, морщась от боли. Она подвинулась настолько, что подол ее платья изъеденной молью качнулся, показывая толстую цепь между ее лодыжек. Правая лодыжка была искорежена, ее нога была вывернута в сторону.
Манона спрятала улыбку хищника.
- Зачем они дали мне служанку-калеку?
- Я… я только выполняю приказы, - голос был водянистый, ничем не примечательный.
Манона фыркнула и направилась к тумбочке, ее коса и кроваво-красный плащ развевались за ней. Медленно, прислушиваясь, она налила себе немного воды.
Служанка быстро и ловка вытерла пыль.
- Я могу вернуться, когда не буду беспокоить вас, Леди.
- Делай свою работу, смертная, и тогда уходи, - Манона повернулась, чтобы взглянуть, как девушка заканчивает работу.
Служанка заковыляла через комнату, кроткая, хрупкая и недостойная второго взгляда.
- Кто это сделал с твоей ногой? – спросила Манона, прислонившись к спинке кровати.
Служанка даже не подняла свою голову.
- Это был несчастный случай, - она собрала пепел в ведро. - Я упала с лестницы, когда мне было восемь, и тут уж ничего не поделаешь. Мой дядя не доверял целителям, и по этому их не пустили в наш дом. Мне повезло, что я выжила.
- Почему в цепях? – и не другая комната.
- Чтобы я не смогла убежать.
- Ты бы все равно далеко не убежала бы в этих горах.
Девушка слегка напрягла свои тонкие плечи, но тут же приложила все усилия, что бы это скрыть.
- Да, - сказала девушка. - Но я выросла в Перранте, не здесь.
Девушка сложила дрова. Она прихрамывала все больше и больше с каждым шагом. Спускаться вниз, неся тяжелое ведро с пеплом –без сомнений, это было еще одно наказание.
- Если вам понадоблюсь, позовите Элиду. Охранники знают, где меня найти.
Манона смотрела на каждый ее хромающей шаг, который служанка делала в сторону двери.
Манона почти выпустила ее, позволила ей думать, что она свободна, прежде чем спросила:
- Никто никогда не наказывал вашего дядю за его глупость с целителями?
Элида посмотрела через плечо.
- Он Лорд Перранта. Никто не может.
- Вернон Лочан это твой дядя? - Элида кивнула. Манона склонила голову набок, оценивая, эту робкую манеру поведения, так тщательно выстроенную. - Зачем дядя пришел?
- Я не знаю, - выдохнула Элида.
- Почему ты здесь?
- Я не знаю, - сказала она снова, опуская ведро. Она качнулась, перенося свой вес на здоровую ногу.
Манона сказала слишком мягко:
- И кто же дал тебе эту комнату?
Она почти рассмеялась, когда плечи девушки дернулись, и она опустила голову.
- Я не… не шпион. Клянусь своей жизнью.
- Твоя жизнь ничего не значит для меня, - сказала Манона, отталкиваясь от кровати и подходя ближе. Служанка осела на землю, невероятно убедительная в своей роли покорного человека. Манона ткнула железным концом ногтя в подбородок Элиды, наклоняя голову.
- Если я узнаю, что ты шпионишь за мной, Элида Лочан, ты окажешься с двумя бесполезными ногами.
Запах ее страха забили нос Маноны.
- Миледи, я клянусь, что н-н-не прикоснусь к вам.
- Уходи, - острый ноготь Маноны упирался в подбородок Элиды, оставляя за собой струйку крови на полу. И только потом Манона отстранилась и слизала кровь Элиды со своего железного ногтя.
Она старалась сохранить бесстрастное выражение лица, пока слизывала кровь. Девушка сказала правду.
Но Элида видела достаточно, и, казалось, в первом раунде их игра была закончена. Манона отпустила хромую девушку, и звон тяжелых цепей ушел вместе с ней.
Манона смотрела на пустой дверной проем.
Это было забавно, позволить ей думать, что ведьма была одурачена, ведь Манона пробуя кровь чувствовала на языке сладкий, безобидный поступок. Теперь наследие Элиды было открыто - и инстинкт хищника ревел в Маноне, но она контролировала его, когда девушка спрятала лицо. Она рассказывала Маноне все так, как будто чувствовала в ней потенциального врага.
Девушка все еще могла быть шпионом, Манона сказала себе это, поворачиваясь к столу, где аромат Элиды был наиболее сильным.
Конечно, на карте континента остались следы Элиды с запахом корицы и бузины.
Она работает на Вернона или на себя? Манона понятия не имела.
Но сейчас ее главной заботой было следить за ведьмами.
Или за Тринадцатью.
***
Дым бесчисленных кузниц настолько сильно бил по глазам, что Манона продолжала моргать уже после приземления в центре военного лагеря, под стук молотков и треск пламени. Аброхас зашипел, шагая в плотное кольцо темных бронированных солдат, которые видели их приземление. Они перебрались в другое место, чтобы отдохнуть, когда Сорель приземлилась в грязь рядом с Маноной мгновение спустя, и ее дракон зарычал на ближайших зевак.
Аброхас зарычал от негодавания, увидев Сорель, и Манона резко стукнула его пятками, прежде чем слезть.
- Не надо ругаться, - она зарычала на него, уводя на маленькую полянку, посреди грубо построенных жилищ кузнецов. Поляна была зарезервирована для крылатых драконов, в комплекте с глубоко укоренившимися постами по периметру. Манона не беспокоилась, что ее дракон улетит, хотя Сорель привязала своего, не доверяя дракону.
Позиция Сорель в отношении Астерины была... странной. Как будто баланс мира был сдвинут в одну сторону. Даже сейчас их драконы капризничали друг с другом, хотя битва еще не началась.
Манона не стала дожидаться Сорель и зашагала в сторону кузниц, в здание немного большее, нежели соединенные деревянные столбы и импровизированная крыша. В кузницах находились спящие гиганты из камня, и вокруг них работали напряженные мужчины, обжигалая и вытачивая.
Кузнец уже ждал ее возле первого поста, показывая на них красными руками со шрамами. На столе перед мускулистым, средних лет мужчиной лежали массивные лезвия — полированная адарланская сталь. Сорель стояла рядом с Маноной, когда та остановилась перед оружеем, взяла кинжал и взвесила его в руке
- Легче, - сказала Манона кузнецу, который смотрел на нее своими темными, проницательными глазами. Она взяла еще один кинжал, потом меч, взвешивая их. - Мне нужно оружие еще легче по весу, для шабашей ведьм.
Кузнец слегка прищурил глаза и поднял меч. Он склонил голову, коснувшись украшенной рукояти, и закачал головой.
- Меня не волнует, будет ли это красиво, - сказала Манона. –У меча есть только один конец, который для меня важен. Уберите украшения и, возможно, вы сможете уменьшить вес.
Он взглянул за ее спину, где находился Ветреный тесак, его рукоять была заурядной и совершенно простой. Но она видела, как он восхищался лезвием — настоящий шедевр, с которым он встретился на прошлой неделе.
- Только для вас, смертных, ровный клинок выглядит хорошо, - сказала она. Его глаза вспыхнули, и она задалась вопросом, чтобы он бы сказал, если бы у него был язык. Астерина как-то узнала, что у этого человека язык был вырезан одним из здешних генералов, чтобы удержать его от расскрытия секретов мастерства. Он не должен уметь ни писать, ни читать. Манона были интересно, какой вред ему еще был приченен.
Возможно, именно из-за этого она сказала:
- У драконов будет большой вес во время битвы. Между доспехами, оружием и припасами мы должны найти баланс, чтобы облегчить нагрузку. Иначе они не смогут находиться долго в воздухе.
Кузнец задумался и уперся руками в бока, внимательно изучая оружие, которое он сделал, затем поднял руку, чтобы остановить ее, а сам поспешил углубиться в дебри огня, расплавленную руду и наковальни.
Удар и лязг металла о металл были единственным звуком, когда Сорель взяла одно из предназначенных им лезвий и взвесила.
- Вы знаете, что я поддерживаю любое ваше решение, - сказала она. Каштановые волосы Сорель были откинуты назад, ее загорелое лицо, вероятно, казалось смертельным, спокойное и решительное, как никогда. - Но Астерина…
Манона подавила вздох. Тринадцать не осмелились показать какую либо реакцию, когда Манона взяла с собой Сорель для этого визита перед охотой. Веста держалась близко к Астерине в гнезде. Манона не знала, это была солидарность или немое возмущение. Сама же Астерина встретилась с Маноной взглядом и серьезно кивнула.
- Разве ты не хочешь быть Второй? – спросила Манона.
- Это большая честь быть вашей Второй, - проговорила Сорель своим грубым голосом, пробивавшимся сквозь молотки и огонь. – Но для меня так же большая честь оставаться вашей Третьей. Вы знаете, в один прекрасный день Астерина перейдет границы. Оставьте ее в этом замке, скажи ей, что она не может убивать или калечить, или охотиться, скажите ей, чтобы она держалась подальше от мужчин... и она обязательно будет на взводе.
- Мы все на взводе. - Манона говорила Тринадцати об Элиде и спрашивала, замечали они раньше девушку возле шабаша, и приказала, чтобы ведьмы следили за ней.
Сорель тяжело вздохнула, ее мощные плечи поднялись. Она положила кинжал.
- В Омеге мы понимали свое место, и знали, что от нас ожидают. У нас была работа, у нас была цель. До этого мы охотились на крошанок. Здесь мы не более, чем оружие, которое будет использоваться, - она махнула рукой на бесполезные лезвия на столе. – Вот ваша бабушка обеспечила бы строгие правила, и всех заставила бы бояться. Она превратила бы жизнь герцога в ад.
- Ты говоришь, что я плохой лидер, Сорель? - слишком тихий спросила Манона.
- Я говорю, что Тринадцать понимают, почему ваша бабушка приказала убить крошанку за этот плащ. - опасных — в таких опасных местах.
- Я думаю, что ты иногда забываешь, что моя бабушка может сделать.
- Поверьте мне, Манона, мы не забываем, - негромко ответила Сорель, когда появился кузнец с набором лезвий в мускулистых руках. - И больше, чем любой из нас, Астерина никогда ни на секунду не забывала, на что ваша бабушка способна.
Манона знала, что она может требовать больше ответов — но она также знала, что Сорель была камнем, а камень не сломать. Раздумывая она столкнулась с приближающимся кузнецом, когда он складывал новые экземляры на стол, ее живот туго скрутило.
С голода, сказала она себе. С голода.
Глава 13
Аэлина не знала, стоит ли ей утешаться тем, что, несмотря на изменения произошедшие в ее жизни за последние 2 года, несмотря на тот ад, из которого она выбралась, Башня ассассинов не изменилась. Живые изгороди, кованый железный забор вокруг здания были точно такой же высоты, лишь чуть поправили с виртуозной точностью. Искривленные дорожки из гравия за пределами были по-прежнему серые, и подметенный дом-усадьба был по-прежнему бледен и элегантен, его полированные дубовые двери сверкали в солнечных лучах.
Никто на тихой жилой улице не остановливался, чтобы рассмотреть на дом, в котором жили одни из самых жестоких убийц в Эрилеи. В течение многих лет Башня ассассинов оставалась анонимным, ничем не примечательным, одним из многих домов-дворцов в богатом Юго-Западном районе Рафтхола. Прямо под носом Короля Адарлана.
Железные ворота были открыты, и убийцы, переодетые в стражей, были незнакомы ей, когда она шла вниз по дороге. Но они не остановили ее, несмотря на костюм и оружие, которое она носила, несмотря на капюшон, скрывающий ее внешность .
Ночью было бы проще пробраться сквозь город. Но это был еще один тест, чтобы проверить, сможет ли она это сделать, и появиться здесь в дневное время, не привлекая лишнего внимания. К счастью, большая часть города была занята подготовкой к празднованию дня рождения принца, которое должно было состояться на следующий день: продавцы уже вышли, продавая все от маленьких пирожных до флагов, несущих адарланского дракона, и голубых лент в соответствии с глазами принца, конечно. Воспоминания о нем скрутили ей живот.
Попасть сюда незамеченной - было мелочью по сравнению с тем, что ждало их завтра.
Эдион... с каждым разом она повторяла его имя все громче. Эдион, Эдион, Эдион.
Но она оттолкнула прочь мысли о нем — о том, что могло произойти с ним в этих подземелье — и остановилась на просторном крыльце.
Аэлина не была в этом доме с той ночи, когда все провалилось в ад.
Там, справа от нее, были конюшни, где она сбила Уэсли бессознательно, когда он пытался предупредить ее о ловушке, которую уготовали для нее. И там, на уровень выше, с видом на прекрасный сад, выходили три окна ее старой спальни. Они были открыты, в тяжелые бархатные шторы дул прохладный весенний ветерок, как будто ждал ее. Правда если Аробинн не отдал комнату кому-то другому.
Резные дубовые двери распахнулись настежь, когда она ступила на верхнюю ступеньку, ей открыл дворецкий, которого она до этого никогда не видела, тем не менее, он поклонился и жестом пригласил за ним. Они шли мимо большого мраморного холла, двойные двери в комнату Аробинна были широко открыты.
Она даже не взглянула на порог, когда прошла за ним, заходя в дом, который был для нее приютом, тюрьмой и адской бездной.
Боги, этот дом. Сводчатые потолки и стеклянные люстры в прихожей, с мраморными полами начищеными так ярко, что она могла видеть свое собственное темное отражение.
Кругом не было ни души, даже не убогого Терна. Возможно, ему было приказано держаться подальше, пока эта встреча не закончиться — как будто Аробинн не хотел что бы его подслушивали.
Запах прильнул к ней, заглядывая в ее память. Свежесрезанные цветы и выпечка хлеба, едва замаскированные привкусом металла, или огня - звенящее чувство насилия во всем.
Каждый шаг все больше возвращал ее в прошлое.
Он был там, сидел за массивным столом, его темно-рыжие волосы, как расплавленная сталь, лились в солнечном свете от пола до потолка, фланируя с одной стороны деревянной панели комнаты. Она скрыла информацию, которую узнала из письма Уэсли и по-этому вела себя буднично и непринужденно.
Но она не смогла не взглянуть на ковер перед столом — движение которое Аробинн либо заметил, либо ожидал.
- Новый ковер, - сказал он, отрываясь от бумаг. - Пятна крови на другом невозможно было оттереть.
- Жаль, - сказала она, проваливаясь в одно из кресел перед его столом, и, стараясь не смотреть на другое кресло, где обычно сидел Саэм. - Тот ковер был красивее.
До тех пор, пока у нее не пошла кровь, Аробинн избивал ее за то, что она сорвала сделку, заставляя Саэма смотреть все время. И когда она была без сознания, он избил и Саэма, тоже.
Аэлине было интересно, какие из шрамов на костяшках Аробинна остались после тех побоев.
Она услышала, как дворецкий подошел, но не соизволила даже взглянуть на него, когда Аробинн сказал:
- Меня не беспокоить.
Дворецкий пробормотал про понимание, дверь щелкнула и закрываясь.
Аэлина перекинула ногу через подлокотник своего кресла.
- Чем я заслужила эту встречу?
Аробинн плавно обошел стол и оперся об его край.
- Я просто хотел посмотреть, что ты делаешь за день до торжественного события, - его серебряные глаза замерцали. - Я хотел пожелать тебе удачи.
- И чтобы узнать, могу ли я предать вас?
- Почему мне нужно так думать?
- Я не думаю, что вы хотите проводить беседу о доверии прямо сейчас.
- Не тогда, когда тебе нужно сосредоточить все свое внимание на завтрашнем дне. Так много мелочей, которые могут пойти не так. Особенно, если тебя поймают.
Она почувствовала, как угроза, словно кинжал, скользнула между ее ребер.
- Вы знаете, я не легко ломаюсь под пытками.
Аробинн скрестил руки на своей широкой груди.
- Конечно нет. Я не ожидал ничего меньшего от моего убийцы, чем выгородить меня, если король тебя поймает.
Это все объясняло
- Я никогда не спрашивал, - Аробинн пошел дальше. – Будешь ли ты делать это, как Селена?
Подвернулся удачный момент, и Аэлина обвела скучающим взглядом обстановку вокруг. Но ни на столе, ни на полке, ни даже на сундуках не было ничего где мог бы находится Амулет Оринфа. Она позволила еще раз осмотреться.
- Я не планировала выходить с визитной карточкой.
- И какое объяснение ты дашь своему кузену, когда вы воссоединитесь? То же, что ты дала благородному капитану? - она не хотела знать, откуда он был в курсе этой катастрофы. Она не говорила этого Лисандре, так как еще понятия не имела, как с ней себя вести. Аэлина решила, что подумает об этом позже.
- Я скажу Эдиону правду.
- Что ж... будем надеяться, что ему будет этого достаточно.
Это было практически физическим усилием подавить в себе едкий ответ.
- Я устала и не хочу сегодня словесной перепалки. Просто скажите, что вы хотите, чтобы я могла пойти отмокать в своей ванне, - была не ложь. Ее мышцы болели после слежки за валгами по Рафтхолу накануне вечером.
- Ты же знаешь, я в твоем полном распоряжении, - Аробинн сосредоточил свое внимание на ее правой ноге, перекинутой через подлокотник кресла, как если бы он каким то образом понял, что она болела. Он как будто знал, что недавний бой в подземельях разворошил старые раны, которые были полученны поединка с Кейном. - Мой лекарь может помочь тебе. Я не хочу, чтобы ты болела. Или завтра стала бы инвалидом.