- Жаль, - сказала Астерина.
Слуги все так же и пялились на Элиду, когда она, прихрамывая, уходила, их глаза сказали ей достаточно: они ничего не слышали. Что ж небольшое облегчение, пока.
Боги — о, боги. Кровь ведьмы.
Элида побежала по лестнице вверх, посылая каждым движением, стреляющую боль в ее ногу. Поэтому Вернон держал ее прикованной? Чтобы удержать ее от полета, если бы она когда-нибудь сделала это? Поэтому окон в башне, в Перранте не было?
Нет—нет. Она была человеком. Полностью человеком.
Но в тот самый момент, эти ведьмы собрались, когда она услышала те слухи о демонах, которые хотели, чтобы ... чтобы ... Вернон привез ее сюда. И стал очень, очень близок с герцогом Перрингтоном.
Она молилась Аннэт с каждым шагом вверх, молила Леди премудростей, чтобы она ошиблась, чтобы Третья была неправа. Молилась, пока она не достигла подножия башни Лидера Крыла, и Элида поняла, что она понятия не имела, куда шла.
Ей некуда деться, вообще. Некуда бежать.
Поставка припасов не приедет еще пару недель. Вернон мог отдать ее, когда бы он ни пожелал. Почему он не сделал это сразу? Чего он ожидал? Чтобы увидеть, если первый из экспериментов получился, прежде чем предложить ее в качестве разменной монеты?
Если она была таким ценным товаром, ей придется пойти дальше, чем она подозревала, чтобы сбежать от Вернона. Не только на Южном континенте, но и за его пределами, в земли о которых она никогда не слышала. Но без денег, как бы она смогла? Нет денег - кроме мешков с монетами у Лидера Крыла, разбросанных по всей ее комнате. Она посмотрела вверх по лестнице, уходящей в полумрак. Может быть, она могла бы использовать деньги, чтобы подкупить какого-то охранника или ведьму из более низкого шабаша, чтобы вытащить ее. И немедленно.
Ее лодыжки рявкнули от боли, она поспешила вверх по лестнице. Элида не стала брать целый мешок, лучше было взять по несколько монет из каждого, так что бы Лидер Крыла не заметила.
К счастью, комната ведьмы была пуста. И различные мешки с монетами были оставлены по невнимательности, правда бессмертную ведьму больше интересовало кровопролитие, которого удастся достичь.
Элида осторожно начинила карманы монетами, вокруг ее груди и ее обуви, так, чтобы они не были бы обнаружены внезапно, таким образом, что бы они не зазвенели.
- Ты в своем уме?
Элида застыла.
Астерина стояла прислонившись к стене и скрестив руки.
***
Третья улыбалась, и каждый из этих острых как бритва, железных зубов поблескивал в дневном свете.
- Смелая, безумная малышка, - сказала ведьма, обходя Элиду. - Не столь послушная, как притворяется, да?
О, боги.
- Украсть у нашего командира ...
- Пожалуйста, - прошептала Элида. Попрошайничество может сработать. - Пожалуйста, мне нужно покинуть это место.
- Почему? - Взгляд остановился на мешке с деньгами, сжатом в руках Элиды.
- Я слышала, что они делают с Желтоногими. Мой дядя - если я ... если у меня есть ваша кровь, я не позволю ему использовать меня.
- Бегство от Вернона ... по крайней мере, теперь мы знаем, что ты не его шпион, дитя ведьмы.
Ведьма усмехнулась, и это было почти так же страшно, как одна из улыбок Маноны.
Именно поэтому она специально подкараулила ее: дабы узнать, что Элида будет делать после.
- Не называйте меня так, - выходнула Элида.
- Неужели так плохо быть ведьмой? - Aстерина любовалась пальцами, оценивая свои железные ногти в тусклом свете.
- Я не ведьма.
- Кто же ты тогда?
- Ничего, я - никто. Я - ничто.
Ведьма щелкнула языком.
- Все мы кем-то являемся. Даже самая обычная ведьма имеет свой шабаш. Но кто тебя поддержит в трудную минуту, Элида Лочан?
- Никто. - Только Аннэт, и Элида иногда даже думала, что, может быть это, ее воображение.
- Нет такого понятия, как ведьма-одиночка.
- Я не ведьма, - сказала она снова. И однажды, когда она сбежит, как только она покинет эту прогнившую империю, она станет вообще никем.
- Нет, она определенно не ведьма, - рявкнула Манона с порога, золотые глаза были холодные. - Начинайте говорить. Сейчас же. Манона пережила довольно дерьмовый день, за всю ее вековую историю существования.
Шабаш Желтоногих был перемещен в подземную камеру, в зале, высеченном в скале. Манона понюхала всего один раз над выстроившимися кроватями и снова ушла назад. Желтоногие не хотели ее там видеть, во всяком случае, пока они не были разрезаны мужчинами, пока что-то, вроде камня, не будет зашито у них внутри. Нет, Черноклювым не было места в комнате, где Желтоногие были уязвимы, и ее присутсвие там, вероятно, сделало бы их злобными и смертельно опасными.
Она ушла на тренировку, где Сорель надрала ей задницу в рукопашном бою. Так как там был не один, не два, а три различных боя, рассредоточенных на части между различными шабашами, в том числе и Синекровных, которые выглядели чем-то взволноваными, похоже что из-за валгов. Они ломали носы, намекая шабашу Черноклювых, что это была их божественная обязанность, не только, чтобы довести внедрение валгов до конца, а также пойти дальше, до физического спаривания с ними.
Манона не винила своих Черноклювых в прекращении боев. Но ей пришлось одинаково наказать оба клана.
Но все потом это. Астерина и Элида в ее комнате, девушка с широко раскрытыми глазами, ее Третья, кажеться пытающаяся убедить девушку присоединиться к их рядам.
- Начинайте говорить. Сейчас же.
Манона знала, что должна обуздывать свой нрав, но в комнате пахло человеческим страхом, а это было ее пространство.
Астерина шагнула навстречу девушке.
- Она не шпион Вернона, Манона.
Манона оказала им честь, слушая, как Астерина рассказывает ей, что произошло. Когда та закончила, Манона скрестила руки на груди. Элида сжалась в комок от холода тянущясего двери комнаты, но мешочек с монетами все еще был зажат в ее руках.
- Где нарушается черта? - тихо спросила Астерина.
Манона сверкнула зубами.
- Люди для еды, охоты и кровопускания. Но не для помощи. Если в ней есть кровь ведьмы, это капля. Этого не достаточно, чтобы сделать ее одной из нас. - Манона подошла к своей Третьей. - Ты одна из Тринадцати. У тебя есть обязанности и обязательства, и все же это - то, как ты проводишь свое время?
Астерина продолжала настаивать на своем.
- Вы сказали, следить за ней, что и я сделала. Я добралась до сути вещей. Она только перестает быть ребенком ведьмы. Вы хотите, чтобы Вернон Лочан отправил ее в ту комнату? Или в одну из других гор?
- Мне плевать, что Вернон сделает со своим человеческим домашнем животным.
Но как только слова вырвались из ее рта, они почувствовала грязь на языке.
- Я привела ее сюда, чтобы вы могли знать…
- Ты привела ее сюда в качестве подарка, чтобы вернуть свою позицию.
Элида подумала, что хорошо бы было исчезнуть прямо сейчас, просто пройдя сквозь стену. Манона щелкнула пальцами в направлении девушки.
- Я сопровожу тебя обратно в твою комнату. Забери деньги, если хочешь. Моя Третья имеет целого дракона, чтобы отчистить его от дерьма.
- Манона, - начала Астерина.
- Лидер крыла, - зарычала Манона. - Когда ты перестанешь вести себя как ухмыляющаяся смертная, ты сможешь снова обращаться ко мне, как к Маноне, и еще, ты теперь будешь уважать дракона, который нюхает цветы и строит щенячьи глаза этой девушке.
Манона едва не ударила ее - почти задев по шее. Но девушка не двинулась, смотрела и слушала. Так что Маноне пришлось схватить Элиду за руку и дернуть в сторону двери.
Элида держала свой рот на замке, когда Манона вела ее вниз по лестнице. Она не спрашивала, откуда командир эскадрильи знала, где была ее комната.
Она спрашивала себя, что если Манона убьет ее, когда они придут.
Удивится, если она будет униженно просить о пощаде, когда придет время.
Через некоторое непродолжительное молчание, ведьма сказала:
- Если ты попытаешься подкупить кого-либо здесь, они просто убьют тебя. Сохрани деньги для побега. - Элида спрятала трясущиеся руки и кивнула.
Ведьма искоса на нее взглянула своими золотистыми глазами, мерцающими в свете факелов.
- Черт побери, куда ты убежишь? Все равно тут нет ничего в радиусе ста миль. Единственныйтвой шанс, это сесть... –Манона фыркнула – в вагон с припасами.
Сердце Элиды сжалось.
- Пожалуйста…пожалуйста, не говорите Вернону.
- Тебе не кажется, что если бы Вернон хотел использовать тебя, он бы уже давно это сделал? И зачем ты играешь в служанку?
- Я не знаю. Он любит игры, может быть, ждет одну из вас, чтобы подтвердить то, что я ведьма.
Манона снова замолчала до тех пор, пока они не завернули за угол.
Желудок Элиды ушел в пятки, когда она увидела, кто стоял около ее двери, как если бы она вызвала его одной силой мысли.
Желудок Элиды ушел в пятки, когда она увидела, кто стоял около ее двери, как если бы она вызвала его одной силой мысли.
Вернон был одет в свой обычную, яркую тунику - сегодня та былатеррасенского зеленого цвета - и его брови поднялись при виде Маноны и Элиды.
- Что ты здесь делаешь? – рявкнула Манона, останавливаясь перед маленькой дверью Элиды. Вернон улыбнулся.
- В гости к моей любимой племяннице, конечно.
Хотя Вернон был выше, Манона, казалось, смотрела на него свысока, казалась она больше чем он, когда она держала за руку Элиду и произнесла:
- Для какой цели?
- Я надеялся увидеть, как вы вдвоем поладите, - ее дядя мурлыкал. - Но... - он посмотрел на руку Маноны, которая сжимала запястье Элиды. и на дверь снаружи. - Кажется, я не должен волноваться.
Элиде потребовалось больше времени, чтобы понять его, прежде чем Манона обнажила свои зубы и сказала:
- Я не привыкла принуждать своих слуг.
- Только убивать мужчин, как свиней, правильно?
- Их смерть приравнивается к их поведению в жизни, - Манона ответила как-то спокойно, что Элида подумала, не должна ли она начать убегать.
***
Вернон издал низкий смешок. Он был совсем непохож на ее отца. Отец был теплым, статным и широкоплечим - в прошлом году, когда ему было едва тридцать, его казнили по королевскому приказу. Ее дядя наблюдавший за казнью улыбался. А затем пришел к ней и рассказал ей об этом.
- Сдружилась с ведьмой? – спросил Вернон Элиду. – С самой безжалостной из них.
Элида опустила глаза в землю.
- Ничего не имею против союзников, дядя.
- Возможно, я тебя слишком ограничевал все эти годы, если ты веришь, что это так.
Манона опустила голову.
- Скажи, что хотел и уходи.
- Осторожнее, командир эскадрильи, - сказал Вернон. - Ты должна знать точно, где твоя сила заканчивается.
Манона пожала плечами.
- Я также точно знаю, где укусить.
Вернон ухмыльнулся и укусил воздух перед ним. Это развлечение открыло в нем нечто уродливое, когда он повернулся к Элиде.
- Я хотел проверить тебя. Я знаю, как тебе тяжело сегодня было.
Ее сердце остановилось. Кто-то рассказал ему о разговоре на кухне? В башне есть шпион?
- Почему это должно быть тяжело для нее, человек? - пристальный взгляд Маноны был холодный, как железо.
- Эта дата самая тяжелая для семьи Лочан, - сказал Вернон. - Кэл Лочан, мой брат, был предателем, ты же знаешь. А так же лидером повстанцев в течение нескольких месяцев после того, как Террасен унаследовал король. Но его поймали как и все остальных, а затем казнили. Это трудно для нас, потому что хоть его имя проклято, но мы до сих пор скучаем по нему, не так ли, Элида?
Это поразило ее, как удар. Как она могла забыть? Она не произнесла молитвы, не умоляла богов, чтобы боги присматривали за отцом. День смерти отца, и она забыла его, так же, как остальной мир забыл ее. Элида опустила голову, не действовать сейчас, даже с лидера крыла следит за ней.
- Ты - жалкий червь, Вернон, - сказала Манона. - Иди изрыгать свой бред в другом месте.
- Интересно, что бы сказала бабушка на твоем месте, - Вернон нахмурился, засовывая руки в карманы. – И как она расценила бы такое...поведение? - Рычание Маноны последовало за ним, когда он пошел по коридору.
Манона распахнула дверь к Элиде, открывая комнату, едва ли достаточную для небольшой кровати и кучи одежды. Ей не разрешили взять с собой никакие вещи, ни один из тех памятных подарков, которые Фанулла скрывала все эти годы: маленькую куклу, которую ее мать привезла из поездки на Южный Континент, перстень с перчаткой ее отца, расческа ее матери из слоновой кости - первый подарок, который Кэл Лочан подарил прачке Маурине, в то время как за ней ухаживал. Видимо, Маурина Железнозубая - ведьма звучит лучше.
Манона закрыла дверь с обратной стороны.
Слишком маленькая - комната была слишком мала для двух человек, особенно когда один из них был древним и доминировал в пространстве. Элида села на кровать, чтобы только увеличить расстояние между собой и Маноной. Лидер крыла уставилась на нее долгим взглядом, а затем сказала:
- Ты можете выбрать, дитя ведьмы. Синяя или красная.
- Что?
- Твоя кровь, синяя или красная. Решать тебе. Если она синяя, оказывается, у меня есть юрисдикция над тобой. Такие сопляки, как Вернон не смогут приказывать мне и мне подобным - без моего разрешения. Если твоя кровь красная ... Ну, я не особо забочусь о тебе, видя, что Вернон хочет с тобой сделать.
- Зачем вы мне это предлагаете?
Манона попыталась улыбнуться, во все железные зубы, и с полным отсутсвием угрызений совести.
- Потому что я могу.
- Если моя кровь...синяя, не может ли она подтвердить то, что Вернон подозревает? Не будет ли он действовать?
- Риск, который ты на себя возьмешь. Он может начать действовать.
Ловушка. И Элида была приманкой. Признание ее наследия, как ведьмы, и если Вернон заберет ее для эксперимента, то у Маноны будут все основания, чтобы убить его.
Она чувствовала, что Манона хотела надеяться на это. Это был не просто риск, это был убийственный, глупый риск. Но это лучше, чем ничего.
Ведьмы, которые удостаивали своим вниманием не любого человека ... Пока она не могла уйти, возможно, она могла бы узнать некоторые вещи о том, на что она бы походила, имея клыки и когти. И как использовать их.
- Синяя, - прошептала она. - Моя кровь синяя.
- Хороший выбор, дитя ведьмы, - сказала Манона, и это было одновременно и испытанием и приказом. Она отвернулась, но взглянула через плечо. - Добро пожаловать в клан Черноклювых.
Дитя ведьмы. Элида смотрела ей вслед. Она, вероятно, только что совершила самую большую ошибку в своей жизни, но ... это было странно. Странное чувство принадлежности.
Глава 26
- Я не собираюсь умирать, - сказал Эдион своей двоюродной сестре, своей королеве, когда она помогала ему прогуливаться по крыше. Это был их третий поворот, Луна мерцала на плитке под ними. Он старался держаться вертикально, не из-за раны, пульсирующей в его боку, а из-за того, что Аэлина - Аэлина была рядом с ним и обнимала его за талию.
Прохладный ночной ветерок пронизал столб дыма на горизонте, оборачиваясь вокруг них охлаждал влажную от пота шею.
Он отвернулся от дыма и вдохнув другой, более приятный запах, находя источник, хмурящийся на него. Аэлина - этот изысканный аромат успокаивал и пробуждал. Он никогда не устал бы от этого аромата. Это было чудо.
Но ее хмурый взгляд не был чудом.
- Что? - потребовал он.
Прошел день после того, как она боролась в Ямах - день когда она отсыпалась. Сегодня вечером, под покровом темноты, он в первый раз был в состоянии подняться с постели. Если бы он был заперт еще хоть секунду, то скорее всего начал бы разрушать стены.
С него было достаточно клеток и тюрем.
- Я делаю свою профессиональную оценку, - сказала она, идя в ногу рядом с ним.
- Как убийца, королева или скандалист? - Аэлина подарила ему улыбку, вроде той, говорящей, что она надерет ему задницу. - Не волнуйся, что не получила возможности прикончить тех сволочей.
Это было не так. Она боролась с валгами прошлой ночью, пока он лежал в постели, не подозревая, в какой опасности она была. Он пытался убедить себя, что, несмотря на всю опасность, несмотря на то, что она вернулась, пропахшая кровью и раненая тем, что один из них укусил ее в плечо, она, по крайней мере, узнала, что в Морате люди с помощью магии были превращены в валговское отродье.
Он пытался убедить самого себя, но это не получалось. Он должен дать ей пространство. Он не будет властным фэйским-ублюдком, как она любила их называть.
- И если я пройду твою оценку, - сказал, наконец, Эдион. - Мы поедем прямо в Террасен или будем ждать принца Рована?
- Принца Рована, - сказала она, закатывая глаза. – Ты продолжаешь раздражать меня для того, чтобы узнать побольше о Принце Роване?
- Ты подружилась с одним из величайших воинов в истории — возможно, величайшим живым воином. И твой отец и его люди рассказывали мне истории про принца Рована.
- Что-о-о?
Ох, он ждал, чтобы использовать эту особенную, драгоценную информацию.
- Воины на севере до сих пор говорят о нем.
- Но Рован никогда не был на этом континенте.
У нее получилось произнести это имя с непринужденностью - Рован. Она действительно не понимала, что же за мужчина стал членом ее двора, кооторого она освободила от присяги Маэве, той занозой в одном месте. Рован был самым могущественным и чистокровным из ныне живущих фейским мужчиной. Она чувствовала его запах по всему своему телу, но у нее не было ни одной идеи почему это так.
- Рован из клана Боярышника - это легенда. Он и его.. как ты их назвала?
- Кадр, - ответила она нахмурившись.
- Эти шестеро ... – у Эдиона перехватило дыхание. - Мы рассказывали истории о них вокруг костров. Про их битвы, подвиги и приключения.