- Эти шестеро ... – у Эдиона перехватило дыхание. - Мы рассказывали истории о них вокруг костров. Про их битвы, подвиги и приключения.
Она глубоко вздохнула.
- Пожалуйста, пожалуйста, только не рассказывай ему об этом, потому что я всегда готова слушать истории о нем, а узнав - начнет использовать это, как аргумент в каждом нашем споре.
Честно говоря, Эдион не знал, что он скажет этому мужчине, потому что было столько разных вещей, о которых ему хотелось рассказать. Выражение своего восхищения было бы лишь самой малой частью. Но когда придет время благодарить Рована за то, что он сделал для Аэлины этой весной или что, более точно, когда Рован станет членом ее двора - если Фэйскому Принц, как ожидается, будет предложенно произнести клятву на крови, то ... Эдион едва удержался, что бы не заключить Аэлину в объятия.
Рен знал, что клятва на крови принадлежала Эдиону по праву, и это знало любое другое дитя Террасена. Поэтому, первая вещь, которую Эдион сделает, когда принц прибудет, это убедится, что до него дошел этот маленький факт. Это не походило на Вендалин, где воинам предлагали приносить присягу каждый раз, когда их правитель менялся.
Но, с тех пор, как Брэннон основал Террасен, его короли и королевы выбирали только одного из своего двора для принесения клятвы на крови, обычно во время коронации или сразу же после оной. Только с одним и на всю оставшуюся жизнь.
Эдион не собирался уступать эту честь, даже пусть и легендарному, принцу-воину.
- В любом случае, -резко молвила Аэлина, когда снова они завернули за угол крыши. - Мы не поедем в Террасен, не сейчас. До тех пор пока ты достаточно не окрепнешь, что бы быстро до туда добратьсяю. Прямо сейчас наша цель забрать у Аробинна амулет Оринфа.
Эдион был частично соблазнился мыслью, чтобы выследить ее бывшего хозяина и разорвать его в клочья, после того когда он выяснит где хранится амулет.
Однако он все еще был слаб, до такой степени, что едва мог находиться на ногах достаточно долго, чтобы помочиться. Когда Аэлина помогала ему в первый раз, это было настолько неловко, что он не мог даже начать, пока она не стала петь какую-то похабную песенку и не включила кран раковины, все время помогая ему стоять над унитазом.
- Дай мне еще день или два, и я помогу тебе выследить одного из этих демонов.
Гнев полыхнул в нем настолько сильно, что возникло чувство как-будто его ударили. Король ассасинов потребовал, чтобы она подвергала себя этой опасности - как будто ее жизнь, как будто судьба их королевства была игрой проклятой богами.
Но Аэлина ... Аэлина пошла на эту сделку. Ради него. Снова стало тяжело дышать. Сколько еще шрамов она добавила свое на гибкое и сильное тело из-за него? Помолчав Аэлина ответила:
- Ты не будешь охотиться на валга вместе со мной.
Эдион споткнулся.
- О, да, я буду.
- Нет, ты не пойдешь, - отрезала она. - Ты слишком узнаваем.
- Даже не начинай.
Она смерила его долгим взглядом, как будто оценивая все его слабые и сильные стороны. Наконец она сказала:
- Очень хорошо.
Он почти обмяк от облегчения.
- Но после всего этого: валги, амулет, - Эдион шагнул вперед. - Действительно ли мы сможем освободить магию?
Ответом был кивок.
- Я предполагаю, что у тебя есть план.
Еще один кивок. Он стиснул зубы.
- Не соизволишь поделиться?
- Скоро, - сказала она сладко.
Да помогут ему боги.
- И после завершения твоего загадочного и прекрасного плана, мы отправимся в Террасен.
Он не хотел спрашивать о Дорине. Он видел как страдания отразились на ее лице в тот день, в саду.
Но если она не смогла убить принца, он смог бы сделать это. Ему эта идея тоже не нравилась, и возможно капитан убил бы его в ответ, но, чтобы сохранить Tеррасен в безопасности, он не задумываясь отрезал бы Дорину голову.
Аэлина кивнула.
- Да, мы поедем, но у тебя там есть только один Легион.
- Есть мужчины, которые пойдут сражаться, и есть другие земли, которые откликнутся на твой призывэ если позовешь.
- Мы можем обсудить это позже.
Он сдержал свой темперамент.
- Мы должны появиться в Террасене до конца лета, прежде чем осенью пойдет снег, иначе нам придеться ждать до следующей весны.
Она отстранено кивнула. Вчера днем, она отправила письма, которые Эдион попросил написать Рену, Бейну и оставшимся верным лордам Террасена, сообщая, чтобы они собрались вместе, и что любой, с магией в своей крови, объязан был спрятаться. Он знал, что остальные лорды — старые, хитрые сволочи — не признают такие приказы, как этот, даже если они исходили от королевы. Но он должен был попытаться.
- И, - добавил он, потому что она действительно собиралась заткнуть его по этому поводу. - Нам нужны деньги для этой армии.
Она спокойно ответила:
- Я знаю.
Это не было ответом, и Эдион попробовал снова.
- Даже если люди согласны сражаться руководствуясьтолько честью, у нас будет больше шансов получать большее число стороников, если мы сможем заплатить им. Не говоря уже о кормежке наших солдат, вооружении и снабжении. - На протяжении нескольких лет, он и Бейн прошли от таверны к таверне, тихо собирая средства своими собственными силами. Было невыносимо ужасно видеть, как бедствующие остатки его народа клали с трудом заработанные монеты в кастрюли передаваемые в тавернах, и как на изнеможденных и тревмированных лицах этих людей появлялась надежда ю. - Король Адарлана опустошил нашу королевскую казну - это была одна из первых вещей, которую он сделал. Единственные деньги, которые у нас есть, это пожертвования наших людей, и их не много - или то, что предоставлял нам Адарлан.
- Есть еще один способ поддерживать контроль все эти годы, - прошептала она.
- Наши люди нищие. Сейчас у них нет и денег даже на уплату налогов.
- Я не подниму налоги, чтобы заплатить за войну, - резко сказала она. - И я не стану шлюхой для иностранных государств из-за займов. Не сейчас, во всяком случае.
Горло Эдиона сжало от ее горького тона, поскольку они оба подумали и о другом варианте, с помощью которого могли быть полученны деньги и люди. Но он не мог заставить себя заговорить о браке по расчету, фактической продаже ее руки богатому королю, - не сейчас.
Поэтому он просто сказал:
- Пора начать строить планы. Если магия действительно освободится, мы могли бы переманивать ее обладателей на нашу сторону — предлогая им обучение, деньги, кров. Представь себе солдата, который может убить и клинком и магией. Это могло бы изменить ход войны.
Тени мерцали в ее глазах.
- Действительно.
Он оценивал ее осанку, ясность взгляда и ее усталое лицо. Она пережила и прошла через слишком много трудностей.
Он видел куски шрамов и татуировки, которые явно покрывали ее тело и выглядывая из под воротника рубашки время от времени. Он все еще не решался попросить, чтобы увидеть их целиком. Забинтованной укус на ее руке был ничто по сравнению с той болью и многим другим, о чем она ни разу не упомянула, о шрамах на всем ее теле. Шрамы на телах их обоих.
- И после всего, - сказал он, прочищая горло, - клятва на крови.
Он провел бесконечные часы в постели, составляя этот список. Она напряглась достаточно, чтобы Эдион быстро добавил.
- Ты не должна — не сейчас. Но когда ты будешь готова, я тоже буду.
- Ты все еще хочешь поклясться мне? - ее голос был каким-то ослабевшим.
- Конечно. - Он послал осторожность в ад и с жаром произнес: - Это было мое право и тогда, и теперь. Это может подождать, пока мы не доберемся до Террасена, но я буду тем, кто ее принесет его. Я и никто другой.
Ее шея качнулась.
- Право.
Он не смог понять, затаившийся в дыхании ответ.
Аэлина отпустила Эдиона и проследовала в сторону одной из небольших тренировочных областей, чтобы проверить свою поврежденную руку. Или может она хотела уйти от него - поскольку, он затронул эту тему не с той стороны.
Он заковылял по крыше, пока дверь не открылась и появился капитан.
Аэлина сразу же направилась в сторону Шаола, пристально смотря на него..
- Что случилось? - спросила она.
Эдион хромал за ними, когда Шаол пнул закрывающуюся дверь.
- Теневого рынка больше нет.
Аэлина резко остановилась.
- Что ты имеешь в виду?
Лицо капитана побелело.
- Солдаты-валги. Они пошли на рынок сегодня вечером и запечатали все выходы с находящимися там внутри людьми. Затем они подожгли его. Люди, которые пытались бежать через канализацию, наткнулись на гарнизоны солдат, ждущих там с мечами наголо.
Это объясняло дым висящий воздухе и уже виднеющийся на горизонте. Святые угодники. Король должно быть совсем сошел с ума – перестав думать об общественном мнении.
Руки Аэлины ослабли.
- Почему?
Легкая дрожь в ее голосе заставила волосы Эдиона подняться дыбом, и его инстинкты фэйца кричали заткнуть капитана, вырвать его горло, чтобы он больше не мог причинить страх и боль Аэлине.
Легкая дрожь в ее голосе заставила волосы Эдиона подняться дыбом, и его инстинкты фэйца кричали заткнуть капитана, вырвать его горло, чтобы он больше не мог причинить страх и боль Аэлине.
- Поскольку стало известно, что повстанцы освободили его, - Шаол недобро посмотрела на Эдиона.
Эдион подошел, достаточно близко для того, чтобы увидеть как за прошедшее время, с их последней встречи, изменилось лицо капитана – став усталым и нахмуренным.
- И я так полагаю, что ты обвиняешь меня в этом? – довольно мягко спросила Аэлина.
У капитана подрагивала челюсть. Он даже не кивнул, приветствуя Эдиона, казалось он начисто забыл те месяцы, когда они работали вместе в башне стеклянного замка.
- Король мог приказать убить их любыми способами, - сказал Шаол и тонкий шрам на его лице сверкал в лунном свете. - Но он выбрал именно огонь.
Аэлина пошла невероятно тихо.
Эдион зарычал.
- Ты идиот, считая что нападение было сообщением для нее.
Шаол, наконец, обратил свое внимание на него.
- Ты думаешь это неправда?
Аэлина склонила голову набок.
- Ты проделал весь этот путь, только чтобы бросить обвинения мне в лицо?
- Ты сказала мне зайти сегодня вечером, - парировал Шаол, и у Эдиона был небольшой соблазн зубами перегрызть ему глотку за тон, который он использовал. - Но я пришел узнать, почему ты не тронула часовую башню. Сколько еще невинных людей будет под перекрестным огнем этой битвы?
Он старалась держать рот на замке. Ему не нужно было говорить за Аэлину, которая ответила со злостью в голосе:
- Ты полагаешь, что мне наплевать?
- Ты рисковала всем - многими жизнями - чтобы спасти одного человека. Я думаю, что ты считаешь, что этот город и его граждан вполне можно принести в жертву.
Аэлина прошипела:
- Нужно ли мне напоминать тебе, капитан, что ты шел по Эндовьеру и даже глазом не моргнул на рабов в могилах? Нужно ли мне напоминать тебе, что меня морили голодом и я стояла скованная цепями, а ты позволил герцогу Перрингтону силой поставить меня на колени перед Дорином, пока ты стоял ничего не делая? И теперь у тебя хватает наглости обвинять меня, что не заботят эти люди, когда многие из них в этом городе получали выгоду от крови и страданий тех самых людей, которых ты проигнорировал?
Эдион подавил рычание, добираясь до его горла. Капитан никогда не говорил о первой встрече со своей королевой. Никогда не говорил, что он не вступился за нее, когда она была избита и унижена. Вздрагивал ли капитан от шрамов на ее спине, или просто рассматривал их, словно она была трофейной зверушкой?
- Ты не можешь обвинять меня, - выдохнула Аэлина. - Ты не имеешь права обвинять меня за теневой рынок.
- Этот город по-прежнему нуждается в защите, - отрезал Шаол.
Аэлина пожала плечами, направляясь к двери на крыше.
- Или, может быть, весь этот город должен сгореть, - прошептала она. Холодок пробежал вниз, по позвоночнику Эдиона, хоть он знал, что она сказала это, лишь бы позлить капитана. - Может быть, мир должен сгореть, - добавила она и ушла с крыши.
Эдион повернулся к капитану.
- Ты хочешь затеять драку, тогда приходи ко мне, а не к ней.
Капитан только покачал головой и уставился сквозь трущобы. Эдион проследил за его пристальным взглядом, окидывающим беспокойную, мерцающую столицу.
Он ненавидел этот город с того самого первого раза, когда увидел белые стены и стеклянный замок. Ему было девятнадцать, и он упивался своим путем из одного конца Рафтхола к другому, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы объяснить, почему Адарлан думал, что это место лучше и почему Террасен встал на колени перед этими людьми. Когда Эдион покончил с женщинами и развлечениями, когда Рафтхол бросил свое богатство к его ногам, умоляя его все больше, больше и больше, он стал ненавидеть этот город еще сильнее, чем прежде.
И все то время он даже не представлял себе, что то, что он действительно искал, та о которой все еще мечтало его разбитое сердце, жила в доме убийц, в нескольких кварталах от его отеля.
Наконец, капитан промолвил:
- Ты выглядишь в целости и сохранности, более ли менее.
Эдион подарил ему волчью усмешку.
- А ты не будешь, если так заговоришь с ней снова.
Шаол покачал головой.
- Узнал ли ты что-нибудь о Дорине, пока был в замке?
- Ты оскорбил мою королеву, но у тебя еще хватает наглости спрашивать меня о Дорине?
Шаол потер брови большим и указательным пальцами.
- Пожалуйста, просто ответь мне. Сегодня был очень плохой день.
- Почему?
- Я охотился на командира валгов в канализации, после борьбы в ямах. Мы выследили их пути к новым гнездам, и слава богам, не нашли там никаких следов людей, попавших в плен. Правда еще больше людей исчезли, чем когда-либо... прямо у нас под носом. Некоторые повстанцы хотят оставить Рафтхол. Обосноваться в других городах в преддверии распространения валгов.
- А ты?
- Я не уйду без Дорина.
Эдиону не хватило духу спросить, означало ли это живым или мертвым. Он только вздохнул.
- Он пришел ко мне в темницу. Насмехался надо мной. И я не увидел никаких признаков человека внутри него. Он даже не знал, кем была Сорша.
Эдион продолжил:
- Я сожалею о Дорине.
Плечи Шаола поникли, как если бы невидимая тяжесть обрушилась на них.
- У Адарлана должно быть будущее.
- Так стань королем.
- Я не подхожу для того, чтобы быть королем. - Отвращение к самому себе слышащееся в словах капитана, заставило Эдиона несмотря ни на что пожалеть его.
Планы - у Аэлины, казалось, на все были планы. Он понял, что она пригласила капитана сегодня вечером, не для того что бы обсуждать что-либо с ней, а для этого самого разговора. Он спрашивал себя, когда она начнет ему доверять.
Такие вещи требуют времени, напомнил он себе. Она привыкла всю жизнь к секретности, а что бы научиться полагаться на него необходимо временя.
- Я думаю о худших альтернативах, - сказал Эдион. – Таких как Холлин.
- А как ты и Аэлина планируете поступить с Холлином? – спросил Шаол, смотря в сторону дыма.
- Где вы проводите черту?
- Мы не убиваем детей.
- Даже тех, которые уже показывают все признаки жестокости? Ты не имеешь право бросать всякое дерьмо нам в лицо - не тогда, когда твой король убил всю нашу семью. Наших людей.
Глаза Шаола заблестели.
- Я сожалею.
Эдион покачал головой.
- Мы не враги. Ты можешь нам доверять, доверять Аэлине.
- Нет, я не могу. Больше нет.
- Тогда это твоя проблема, - сказал Эдион. - Удачи.
Это было действительно все, что он мог предложить капитану.
***
Шаол вылетел из здания склада и перешёл улицу к тому месту, где Несрин стояла со скрещёнными руками, опершись о стену дома. Под тенью капюшона её рот искривился.
- Что произошло?
Он продолжал идти вниз по улице, кровь ревела в его венах.
- Ничего.
- Что они сказали? - Несрин не отставала от него ни на шаг.
- Тебя это не касается, так что оставь это. То, что мы просто работаем вместе, не значит, что у тебя есть право знать обо всём происходящем в моей жизни.
Несрин почти мгновенно отстранилась, и часть Шаола пожалела о сказанном, уже желая забрать свои слова обратно.
Но это была правда. Он разрушил всё в тот день, когда сбежал из замка - и может быть, он брал с собой Несрин, потому, что больше никто не смотрел на него с жалостью в глазах.
Может быть, это действительно было эгоистично.
Несрин не удостоив его прощанием, устремилась по переулку, прежде чем исчезнуть из вида.
По крайней мере, ненавидеть себя еще больше он уже не может.
***
Врать Эдиону о клятве на крови было... омерзительно.
Она расскажет ему – она найдёт способ это сообщить. Как только привыкнет ко всем изменениям в своей жизни. Когда он перестанет смотреть на неё так, словно она была чудом, чёрт возьми, а не лживым, трусливым куском дерьма.
Может быть, она виновата в том, что случилось с Теневым рынком.
Припав к поверхности крыши, Аэлина поборола чувства вины и раздражительности, которые сдерживали её часами, и обратила внимание на переулок внизу. Идеально.
Этой ночью она уже проследила за несколькими патрулями, подмечая, что командиры, которые носили чёрные кольца, выглядели более жестокими, чем остальные, и даже не пытались двигаться как люди. Человек – или это уже был демон – отодвинувший решётку канализации, был одним из самых сдержанных.
Она хотела проследить за этим командиром до места, которое он использовал в качестве своего жилища – так она могла бы, по крайней мере, передать Шаолу эту информацию – показав ему какую пользу она приносит для благосостояния этого убогого города.
Люди этого командира направились к ярко освещенному стеклянному дворцу, благодаря густому речному туману украсившему весь склон холма зеленоватым светом. Но этот валг отделился от них, уходя дальше в трущобы, и к канализации под ними.