- Этот сумеречный огонь, - размышляла Соррель, словно пытаясь разрядить обстановку между Лидером Крыла и её кузиной. – Его будут использовать против нас?
- Казалось, он думал что будет использовать на всю внешнюю армию. Но я не допущу, чтобы он использовал его против нас.
Ближе и ближе, Элида уже была у открытой двери.
Она была почти там, когда Манона проворковала:
- Если бы у тебя была хоть какая-то гордость, Элида, ты бы осталась рядом с Аброхасом, пока бы мы не ушли.
Глава 32
Элиду, спящую рядом с Аброхасом, Манона заметила в тот момент, как они вошли в гнездо; она была настороже из-за её присутствия и до этого – в одиночестве отслеживая её по запаху. Если Астерина и Соррель заметили её, то не подали виду.
Служанка сидела прямо на полу, недалеко от двери, одна нога была приподнята в воздух, чтобы цепи не гремели. Умно, однако, она была слишком глупа, чтобы осознать, как хорошо они видят в темноте.
- Кто-то был в моей комнате, – сказала Элида, опуская ногу и поднимаясь.
Астерина замерла.
- Кто?
- Я не знаю, – ответила Элида, продолжая стоять у двери, даже если это не поможет ей. - Мне показалось неразумным заходить внутрь.
Аброхас был напряжён и водил хвостом по камням. Это бесполезное животное волновалось за девчонку. Манона прищурила глаза, глядя на него.
- Разве такие как ты не должны были съесть эту девчонку?
Он сердито уставился на неё. Элида не сдвинулась с места, когда Манона подошла ближе. И Манона была впечатлена. Она взглянула на девчонку, словно только сейчас по-настоящему увидела её. Девушка, которая не побоялась спать с драконом, имевшая достаточно здравого смысла, чтобы говорить, когда надвигается опасность... Возможно, в её жилах действительно течёт синяя кровь.
- Под замком есть одна комната, – сказала Манона, Астерина и Соррель выпрямились за её спиной. – Внутри находится шабаш Желтоногих ведьм, они были избраны герцогом, чтобы...произвести на свет отпрысков от демонов. Я хочу, чтобы ты прокралась в эту комнату. Я хочу, чтобы ты доложила мне обо всём, что там происходит.
Элида стала бледной как смерть.
- Я не могу.
- Ты можешь и ты сделаешь это, – сказала Манона. - Ты сейчас принадлежишь мне.
Она почувствовала на себе внимание Астерины – несогласие и удивление. Манона продолжила:
- Ты найдешь способ проникнуть в эту комнату и сообщишь мне все детали, ты будешь молчать о том, что узнаешь, и только тогда ты будешь жить. Если же ты предашь меня, если расскажешь хоть кому- нибудь... Тогда, я полагаю, мы выпьем за тебя на твоей свадьбе с очаровательным принцем-валгом.
Руки у девчонки тряслись. Манона ударила по ним.
- Мы не терпим трусов в рядах Черноклювых, – прошипела она. - Или ты думаешь, что твоя защита была бесплатной? – Манона указала на дверь. - Ты будешь жить в моих покоях, раз уж в твоих опасно. Пойди, подожди меня внизу лестницы.
Элида обиженно глянула поверх Маноны, на её заместителей, словно собиралась молить их о помощи. Но Манона знала, что их лица были каменными и бесстрастными. Для Маноны, страх Элиды имел острый запах, когда она прохромала мимо. Очень долго она спускалась вниз по лестнице, из-за повреждённой ноги она ходила со скоростью старухи. Когда она спустилась, Манона повернулась к Астерине и Соррель.
- Она может пойти к герцогу, – сказала Соррель.
Как первый заместитель она имела право сделать это замечание – и продумать все возможные угрозы для их наследницы.
- Она не так жестока.
Астерина прищёлкнула языком.
- Вот почему ты продолжала говорить, ты знала, что она здесь.
Манона даже не потрудилась кивнуть.
- А если её поймают? – спросила Астерина.
Соррель со злостью посмотрела на неё. Манона была не в том настроении, чтобы её можно было упрекать. Эта задача лежала на плечах Соррель – выяснить сейчас, кто из них двоих главный.
- Если её поймают, мы найдём другой способ.
- И ты не чувствуешь никаких угрызений совести из-за того, что её могут убить? Или испытать на ней сумеречный огонь?
- Расслабься, Астерина, – выдавила Соррель.
Но Астерина и не думала успокаиваться.
- Ты должна задавать эти вопросы, Вторая.
Железные зубы Соррель с шумом выдвинулись.
- Именно из-за таких вопросов ты сейчас Третья.
- Достаточно, – сказала Манона. - Элида – единственная, кто может пробраться в ту комнату и доложить нам обо всём. У герцога есть солдаты, которым приказано и ведьм и близко не подпускать. Даже Тени не смогли подобраться достаточно близко. Но служанка может пройти куда угодно.
- Это ты ждала её в комнате, – сказала Астерина.
- Страх заставляет людей пойти на многое.
- Значит, она человек? – спросила Соррель. - Или все же мы должны считать её равной нам?
- Без разницы, человек она или ведьма. Я бы послала кого угодно, у кого есть способности и возможности попасть в эти комнаты, на данный момент, только Элида может это сделать.
Хитрость – вот как она может обвести герцога вокруг пальца, с его планами и оружием. Она может работать на его короля, но мириться с игнорированием ее Манона не будет.
- Мне нужно знать, что там происходит, – сказала Манона. - Если мы потеряем за это одну жизнь, что ж, так тому и быть.
- А что потом? – спросила Астерина, несмотря на предупреждение Соррель. - Однажды, ты узнаешь, и что тогда? Манона ещё не решила. И снова эта призрачная кровь покрыла её руки. Следовать приказам – а иначе она и её отряд Тринадцати будут казнены. Либо её бабушкой, либо герцогом. После того, как её бабушка прочтёт её письмо, возможно, всё изменится. Но до тех пор –
- Тогда мы будем подчиняться приказам, – сказала Манона. - Но я не позволю втянуть себя в это с завязанными глазами.
***
Шпионка.
Шпионка для Лидера Крыла.
Элида считала, что это ничем не отличается от того, чтобы шпионить для себя самой – для своей собственной свободы.
Но узнавать о прибытии поездов с провизией и пытаться проникнуть в ту комнату, попутно выполняя свои повседневные обязанности...
Что ж, может быть ей повезёт. Может, она сможет со всем справиться.
В комнату Маноны принесли соломенный тюфяк и положили его у камина, чтобы Элида могла согреть свои смертное тело. У Элиды с трудом получилось уснуть в первую ночь в башне ведьмы. Когда она поднялась, чтобы воспользоваться уборной, уверенная, что ведьма спит, она смогла сделать только два шага, прежде чем Манона произнесла:
- Куда-то собралась?
Боги, её голос. Словно у змеи, спрятавшейся в ветвях дерева.
Запинаясь, она объяснила необходимость сходить в ванную комнату. Когда же Манона не ответила, Элида заковыляла дальше. Когда она вернулась, ведьма уже спала – по крайней мере, глаза были закрыты.
Манона спала голой. Даже в прохладную погоду. Её белые волосы ниспадали на спину, и в ней не было ничего ведьминского – ни огромных мускул, ни ужасающих шрамов. Ничего в ней не напоминало о том, что на самом деле сделает с ней Манона в случае неудачи.
Тремя днями позже Элида начала действовать. Обессиленость, постоянно одолевавшая её, исчезла, когда она покрепче сжала охапку белья, забранную из прачечной, и внимательно оглядела зал.
Четыре гвардейца стояли у двери на лестницу.
Целых три дня она помогала в прачечной, три дня болтала с прачками, чтобы узнать, нужно ли бельё в той комнате, что находилась у подножия лестницы.
Никто не хотел с ней разговаривать первые два дня. Все просто смотрели сквозь неё и говорили, куда следует относить вещи, как ей следует вырвать руки, за неуклюжесть, что ей нужно стирать, пока не заболит спина. Но вчера – вчера она увидела, как принесли оборванную, пропитанную кровью одежду.
Синей кровью, не красной.
Ведьминской кровью.
Опустив голову, Элида работала над солдатскими рубашками, которые ей дали, когда она показала своё умение обращаться с иголкой и ниткой. Она так же отметила, какая прачка забирала одежду. И тогда она продолжала работать часами, занятая стиркой, сушкой и глажкой, оставаясь в прачечной допоздна. Выжидая.
Она была никем и ничем, и она никому не принадлежала – но если она позволит Маноне и Черноклювым поверить, что она приняла их власть над ней, она всё же сможет сбежать, когда прибудет поезд. Черноклювые не воспренимали её всерьёз. Её наследие оказалось для них просто удобным. Она сомневалась, что ведьмы заметят её исчезновение. Она годами жила как призрака, с кладбищем в сердце, полным давно умерших и забытых ныне людей.
И она работала, и выжидала.
Несмотря на то, что её спина болела, несмотря на то, что руки тряслись от усталости, она запомнила прачку, которая забирала отглаженную одежду из комнаты и исчезала.
Элида запомнила каждую черту её лица, её телосложение и рост. Никто не заметил, когда она выскользнула за ней, неся охапку белья для Лидера Крыла. Никто не остановил её, когда она следовала за прачкой зал за залом, пока она не достигла этого места.
Элида запомнила каждую черту её лица, её телосложение и рост. Никто не заметил, когда она выскользнула за ней, неся охапку белья для Лидера Крыла. Никто не остановил её, когда она следовала за прачкой зал за залом, пока она не достигла этого места.
Элида осмотрела зал ещё раз, когда прачка поднялась по лестнице с пустыми руками, и с бледным, практически белым, перекошенным лицом.
Гвардейцы не остановили её. Хорошо.
Прачка пошла в сторону другого зала, и Элида наконец вдохнула. Поворачивая к башне Маноны, она безмолвно обдумывала её план снова и снова.
Если её поймают...
Возможно ей лучше броситься вниз с одного из балконов, чем встретиться с сотней других ужасных смертей, ожидающих её.
Нет – нет, она выдержит. Она выжила, когда очень многие – почти все, кого она любила – не смогли. Когда её королевство не смогло. И она спасётся ради них, и когда сбежит, она начнет новую жизнь, далеко отсюда, в их честь.
Элида заковыляла наверх по продуваемой всеми ветрами лестнице. Боги, как же она ненавидела лестницы. Она уже прошла половину пути, когда услышала мужской голос, от которого замерла.
- Герцог сказал, что ты разговариваешь – почему бы тебе не произнести для меня хоть слово?
Вернон.
Тишина была ему ответом.
Обратно, вниз по лестнице – ей нужно спуститься обратно.
- Так прекрасна, – пробормотал её дядя кому бы то ни было. - Как безлунная ночь.
Во рту Элиды пересохло от его тона.
- Возможно эта судьба, что мы постоянно наталкиваемся здесь друг на друга. Он так пристально следит за тобой. Вернон сделал паузу.
- Вместе, – сказал он тихо, с благоговением. - Вместе, мы будем творить чудесные вещи, которые заставят мир трепетать.
Такие тёмные, личные слова. Она не хотела знать, что он имеет ввиду.
Элида шагнула вниз так беззвучно, как только могла. Ей нужно было убираться оттуда побыстрее.
- Кальтэна, - прогремел её дядя, в голосе слышалось и требование, и угроза, и обещание.
Тихая молодая женщина – та, которая никогда не разговаривала, которая никогда не смотрела ни на что, эти слова были для нее. Элида видела её всего несколько раз. Видела, насколько она отстраненная. И сдержанная.
И тогда Элида продолжила подниматься по лестнице.
Вверх, опять вверх, стараясь, чтобы её цепи гремели так громко, как только могли. Её дядя замолчал. Она миновала ещё один пролёт, и увидела их.
Кальтэна стояла прислонившись к стене, горловина её слишком тонкого платья была сдвинута набок,а её грудь почти выпала из платья. На её лице отражалась такая пустота – словно ее здесь не было. Вернон находился в паре шагов от неё. Элида сжала бельё так сильно, что ей казалось, она может его порвать. Она хотела бы иметь возмжность использовать железные когти, хоть раз.
- Леди Кальтэна, – сказала она молодой женщине, которая была всего лишь на пару лет старше её самой.
Она не ожидала такой ярости со своей стороны. Она не предполагала, что осмелится, но промолвила:
- Меня послали за вами, Леди. Сюда, пожалуйста.
- Кто послал за ней? – потребовал Вернон.
Элида встретила его взгляд. И не склонила головы. Ни на дюйм.
- Лидер Крыла.
- Лидер Крыла не имеет права встречаться с ней.
- А ты? – Элида встала между ними, думая, что это не очень хорошая мысль, если её дядя вздумает применить силу.
Вернон улыбнулся.
- Мне всегда было интересно, когда ты покажешь свои коготки, Элида. Или я должен сказать, свои железные зубы? Значит, он знал. Элида посмотрела на него сверху вниз и положила ладонь на руку Кальтэны. Она была холодна как лёд. Кальтэна даже не взглянула на Элиду.
- Будьте так добры, Леди, – сказала Элида, ведя её за руку и держа бельё в другой руке.
Кальтэна беззвучно пошла за ней. Вернон тихо рассмеялся.
- Вы могли бы быть сёстрами, – сказал он обыденно.
- Замечательно, – ответила Элида, ведя леди вверх по лестнице – несмотря на то, что из-за усилий удержать равновесие, её нога пульсировала болью.
- До скорого, – сказал её дядя за их спинами, и она не хотела знать, что это означает.
В тишине, её серце билось так бешено, что она думала её стошнит. Элида вела Кальтэну до следующего пролёта, они шли довольно долго, и затем Элида открыла дверь и завела её в зал. Леди остановилась, уставившись на камень, в никуда.
- Куда вам нужно идти? – мягко спросила её Элида.
Леди просто смотрела. В свете факелов, шрам на её руке выглядел отвратительно. Кто сделал это с ней?
Элида снова положила руку на её локоть.
- Где ты будешь в безопасности?
Нигде – здесь не было безопасного места.
Очень медленно, словно она вечность вспоминала как это делается, леди взглянула на Элиду.
Тьма и смерть, и чёрный огонь; отчаянье и ярость, и пустота.
И всё же – немного понимания.
Кальтэна просто ушла, платье свистело по полу. На её руке были синяки, похожие на отпечатки пальцев. Словно кто-то сжал руку слишком сильно.
Это место. Эти люди –
Элида боролась с тошнотой, глядя как женщина исчезает за поворотом.
***
Манона сидела за столом, глядя на письмо, когда Элида вошла в башню.
- Ты пробралась в комнату? – спросила ведьма, не утруждаясь повернуться.
Элида тяжело сглотнула.
- Мне нужен яд.
Глава 33
Стоя на широкой площадке, посреди кучи ящиков, Эдион щурился от ярких лучей утреннего солнца, льющихся сквозь высокие окна склада. Он уже успел вспотеть и очень хотел пить, поскольку в жаркие дни атмосфера на складе становилась удушающей.
Эдион не жаловался. Он потребовал, чтобы ему разрешили помочь, но Аэлина отказалась.
Он настаивал, что пригоден для сражений, но она лишь сказала: “Докажи это”.
Поэтому они были здесь. Он и Принц Фэ занимались обычной тренировкой - спаррингом на посохах в течение последнего получаса, и Эдиона за это время хорошенько взгрели. Рана на боку готова была разойтись от одного неверного движения.
Боль только приветствовалась, учитывая мысли, которые донимали его всю ночь. Эвалина и Роу никогда не рассказывали ему, что его мать умерла, дабы скрыть правду, касающуюся его появления на свет: он был наполовину Фэ. И что он ещё не мог знать, как будет стареть в течение следующего десятилетия. А что если он переживет свою королеву?
И его отец - Гарель. Это была совершенно другая история, которую ему следует изучить. Позже. Возможно, это было бы полезно, если бы Маэва исполнила угрозу, которую она собой представляла. Теперь, когда легендарный товарищ его отца охотится на Аэлину в этом городе.
Лоркан.
Дерьмо. Истории, которые он слышал о нём, были полны славы и кровопролитий - в основном последнее. Мужчина, не совершающий ошибок, и безжалостный с теми, кто их допускал.
Ситуация с королем Адарлана была достаточно плоха, но иметь бессмертного врага за спиной… Дерьмо. И если Маэва когда-нибудь сочтёт целесообразным послать сюда Гареля… Эдион найдёт способ вынести это, как он нашел способ вынести всё в своей жизни.
Эдион заканчивал манёвр с посохом, который принц показал ему уже дважды, когда вдруг Аэлина приостановила собственную тренировку.
- Я думаю, что на сегодня достаточно, - сказала она едва запыхавшись.
Эдион застыл от слов кузины и жалость в ее взгляде. Он ждал этой тренировки всё утро. За последние десять лет он узнал от смертных все что мог. Если воины появлялись на его пути, то он использовал весь свой шарм, чтобы убедить их, научить его всему, что они умели. И всякий раз, когда он рисковал за пределами своих земель, то задавался целью, почерпнуть все знания, что мог, о борьбе и убийстве от всех, кто бы там не жил. Так что пребывание здесь чистокровного фэйца, явившегося прямиком из Доранеллы, было возможностью, которую он не мог потратить впустую. Он не позволит жалости своей кузины помешать этому.
- Я слышал историю, - растягивая слова, произнес Эдион, - что вы, Рован, убили вражеского военачальника, используя лишь стол.
- Умоляю, - сказала Аэлина. - Кто, чёрт возьми, тебе это рассказал!?
- Квинн - капитан стражи вашего дяди. Он был поклонником принца Рована. Он знал все истории.
Аэлина скользнула глазами в сторону Рована, который ухмылялся, прикрепляя свой посох для спарринга к полу.
- Ты ведь не серьёзно? – спросила она. - Ты что раздавил его до смерти, как виноградину!?
Рован откашлялся.
- Нет, я не раздавил его как виноград.
Он одарил королеву смертоносной улыбкой.
- Я оторвал ножку от стула, и пронзил его ей.
- Прямо сквозь грудную клетку к каменной стене, - пояснил Эдион.
- Ну, - сказала Аэлина, фыркая, - я дам тебе баллы за находчивость, по крайней мере.
Эдион размял себе шею.
- Давайте вернёмся к занятиям.
Аэлина бросила в сторону Рована взгляд,в котором явно читалось: не убивай моего двоюродного брата, пожалуйста. Просто останови.