— О, он бы убил ее, — голос Нарциссы был безжизненным. — Он использовал заклинание Терзатимус, чтобы она сказала, где Гарри Поттер. Но она молчала.
Гарри, который до этого чувствовал себя онемевшим, теперь готов был взорваться.
— Что случилось?
— Твой отец, — произнесла она (он вдруг сообразил, что Нарцисса никогда не называла Люция по имени на его памяти), — сказал, что Гарри Поттер в замке. Видимо, у него был плащ-невидимка. Он обнаружил себя и, — она без всяких эмоций продолжала, — Пожиратели Смерти забрали его.
Гарри попытался сесть. Он положил свои занемевшие руки поверх холодных рук Нарциссы. Она все еще держала пилу.
— Мам, — сказал он. — Пожалуйста, поверь мне, это очень важно. Я знаю это тяжело для тебя, но скажи… Гарри еще жив?
Она кивнула.
— Где он?
— В фехтовальном зале. — Две огромные слезы скатились по ее лицу. Гарри ужасно жалел ее, но его мысли уже перескочили на Драко. Он соскользнул с кровати, проверяя ноги (они были в порядке) и помчался к двери. Нарцисса смотрела ему вслед.
В своем сне Гермиона была на Диагон Аллее. Она была с Гарри, и они покупали носки. Такое было новинку для нее — ей никогда не снилось, что она покупает носки с Гарри. Гарри часто появлялся в ее снах, и выглядел в них обычно лучше, чем в жизни; и иногда на нем не было ничего, кроме носков, — но этот сон, похоже, был из другой серии.
Этот Гарри был полностью одет и выглядел очень серьезным. Они не преуспели в поиске носков — все магазины были темными и пустыми. Люди спешили по улице, не глядя на них, а уставившись в землю. Гермиона попробовала взять Гарри за руку, но тот покачал головой.
— Мне надо сесть, — сказал он, — мне больно.
— Где больно? — спросила она.
Гарри расстегнул куртку. Она посмотрела вниз и увидела черную рукоять ножа, воткнутого между ребер. Белая майка Гарри темнела от крови, кровь дождем капала на его ботинки.
— Нож, — произнес он, — знаешь, он не мой… Это нож Драко.
Гермиона закричала.
— Оживимус, — сказал голос прямо ей в ухо. — Давай, Гермиона. Просыпайся!
Она открыла глаза и увидела лицо Сириуса. Какой кошмарный сон, подумала она.
Обычно она никогда бы добровольно не прервала сон, в котором фигурировал Гарри, но сейчас Гермиона была рада избавиться от него.
— Сириус, — хрипло сказала она. — Привет.
Он устало улыбнулся.
— Ты очнулась, это хорошо… Извини, что кричал. У меня нет палочки, так что я делал все, что мог.
Гермиона приподнялась на локтях. Все тело ломило, как будто ее били. Она огляделась: они находились в сырой каменной клети с решеткой вместо одной из стен. Каменная скамья стояла у противоположной стены. Они с Сириусом вроде были одни.
— О, Господи, — Гермиона села и схватила Сириуса за руку. — Гарри. И Драко! Где они?
— Я не знаю, — Сириус выглядел спокойным. — Я надеялся, что ты мне скажешь.
Она помотала головой.
— Несколько Пожирателей Смерти принесли тебя сюда, — неохотно сказал он. — Гарри и Драко с ними не было. Они запихнули тебя сюда и ушли. — Он неловко погладил ее по руке. — Ты помнишь, что случилось?
Гермиона чувствовала, как слезы подступили к глазам.
— Это было ужасно, Пожиратели Смерти схватили Драко. Они думали, что он Гарри. А Гарри… — слезы уже готовы были пролиться, но неимоверным усилием она сдержала их, продолжив рассказ обо всех событиях вечера. — …А потом Драко снял плащ-невидимку, и они… кажется… сгрудились около него. Я не видела, что случилось потом, я не видела, что стало с Драко или Гарри… Я думаю, Люций ударил меня Ошеломляющим заклятием, — теперь у нее закапали слезы. — Драко мог умереть.
— Они не убьют его, — сказал Сириус. — Они думают, что он Гарри, и хотят подвергнуть его заклятию Мучения. Для этого им нужен Волдеморт. Значит, у нас есть немного времени.
— Сколько времени надо, чтобы призвать Волдеморта? — спросила Гермиона. — Сколько времени ему надо, чтобы добраться сюда?
— Ну… — неохотно произнес Сириус. — Он, конечно, не ездит на автобусе, Гермиона. Волдеморт может телепортироваться мгновенно. Но, — добавил он, — насколько я знаю Люция, он захочет все подготовить заранее, чтобы для темного Лорда, когда тот прибудет сюда, не было никаких неприятных сюрпризов.
— Я ненавижу Люция, — страстно сказала Гермиона. — Он отвратительный, злой извращенец, носящий украшения, который не заботится о своем сыне.
— Он гораздо хуже, — Сириус слегка улыбнулся. — Он…
Он замолчал и задумчиво посмотрел на девочку.
— Что ты сказала об украшениях, которые носит Люций?
— Ну, такой отвратительный кулон, — объяснила Гермиона. — Похоже он ему очень дорог. Он все время держал его в руке, когда пытался… ну… приставал ко мне в кабинете. — Она покраснела от злости.
— Опиши его.
Гермиона рассказала: серебряная цепочка со стеклянным кулоном, в котором заключен странный маленький предмет, похожий на человеческий зуб. Когда она сказала про зуб, Сириус вскочил на ноги и начал ходить по клетке туда-сюда.
— Я так и думал… — бормотал он. — Эта мысль все время крутилась у меня в голове… Я просто не знал, как он это делает.
— Что делает? — поворачивая голову и следя за Сириусом.
— Контролирует ее.
— Кого контролирует?
— Нарциссу, — ответил Сириус, плюхаясь на скамью.
— Сириус, — сказала Гермиона, — хватит играть в загадки. Пожалуйста, говори по-английски.
— Я не знаю, как он заставил ее выйти за него замуж, — продолжал Сириус, явно думая вслух, — она всегда его ненавидела. Я думаю, он использовал заклятие Принуждения, если не заклятие Империус.
— Ты думаешь, он заставил Нарциссу выйти за него? — заинтересовалась Гермиона. — Ну конечно, это именно то, что он бы сделал, да? — она нахмурилась. — Но это не имеет смысла… Он не может держать ее под заклятием Империус или каким-то подобным семнадцать лет. Она бы умерла или сошла с ума…
— А ему и не надо было этого делать долго, только год или около того, — тихо произнес Сириус.
— У него был лучший выход, — он посмотрел на обалдевшую Гермиону. — Ты слышала об Эпициклическом заклятии?
— У Люция есть книга о нем в кабинете. Там есть и заклятие Мучения, — ее передернуло. — Отвратительная вещь… я имею в виду — книга.
— Это заклятие, которое переносит частицу человеческой жизни в предмет. Это трудно объяснить, но это, очевидно, Темная Магия. Можно взять что-то у человека… чем он моложе, тем лучше… например, волосы или зуб… — и превратить это в предмет. Ну, например, кулон. Этот предмет будет содержать частицу жизни этого человека. Греки называют ее искрой жизни. Если уничтожить и повредить предмет, то…
— Убьешь этого человека? — продолжила Гермиона.
— Точно.
— Так Люций… Ты думаешь, он взял зуб Драко, когда тот был ребенком?
— Я думаю, — сказал Сириус, — что он носит на шее жизнь Драко, с тех пор, как тот родился.
Конечно, Драко не знает об этом… Но Нарцисса знает. Все, что Люцию надо сделать, — это разбить кулон, и Драко умрет. Если Нарцисса бросит его…
— Но Драко его сын. Его единственный наследник — он сам так сказал.
— Он просто собственность Люция. Ты его не знаешь, но я помню его со школы. Даже тогда он уже был мастером манипулировать людьми. Драко для него — просто вещь, которой он владеет и которую контролирует.
Гермиона подумала о своих простых родителях-дантистах.
— Бедный Драко…
Гарри пронесся по коридору, молясь, чтобы его не увидели («Эй! Парень! Притормози!» — крикнул ему портрет вампира, одного из предков Драко) и влетел через двойные дубовые двери в фехтовальный зал.
Он был таким же, как и тогда, когда Люций привел его сюда в первый день — ну, или почти таким же. Гобелены со сценами битв волшебников не изменились, так же, как площадка для фехтования, но в дальнем углу было возведено какое-то странное сооружение. Такого Гарри никогда не видел.
Сверкающие лучи света шли от пола до потолка на расстоянии пяти дюймов друг от друга. Они образовывали квадрат, приблизительно пять на семь футов. Это была клетка, догадался Гарри, клетка из света… и в ней был Драко.
Гарри осторожно подошел к клетке. Было очевидно, что это сильный магический предмет, а опыт Гарри с магическими предметами подсказывал, что лучше с ними не связываться.
Драко лежал на спине на полу, глядя в потолок. На секунду Гарри испугался, что на нем Связывающее заклятие, но Драко повернул голову и почти улыбнулся.
— Привет, — сказал он.
У него был фонарь под глазом и разбитая верхняя губа. Под его левым манжетом Гарри заметил, что запястье раздулось до размеров теннисного мячика.
— Они тебя избили, — сказал Гарри.
— Да ничего, — Драко опять перевел взгляд на потолок. — Если я чему и научился, когда был ребенком, так это терпеть побои.
Гарри опустился на колени у решетки.
— Малфой, — позвал он. — Нарцисса сказал мне, ЧТО ты сделал. Это самый смелый поступок, о каком я слышал. И самый глупый. Но все-таки очень смелый.
— Спасибо, — ответил Драко. — Это, наверное, твое. Немного храбрости и немного глупости.
Гарри покачал головой.
— Я так не думаю. Хотя, — признал он, — может немного глупости — это да.
Драко натянуто улыбнулся.
— Слушай, — сказал Гарри. — Я пришел, чтобы вытащить тебя. Потом ты впустишь меня в подземелье, и мы сможем…
Драко покачал головой.
— Невозможно, — сказал он. — Я знаю, это Заключающее заклятие. Нужен очень могущественный темный волшебник или Аурор, чтобы снять его. А сломать решетку нельзя.
Гарри не мог поверить, что Драко смирился.
— Я не оставлю тебя здесь.
— Похоже, пришло время тебе узнать, что и ты не все можешь сделать, — произнес Драко. — Может, так даже лучше для тебя.
— Но не для тебя… Давай, Малфой, думай.
— Ладно. Есть одно. — Драко опять смотрел на потолок.
— Что?
— Я думаю, ты знаешь, Поттер, — сказал Драко. — Вообще-то, это должно тебе понравиться.
Гарри обалдело помотал головой.
Драко сел и подполз к Гарри, стараясь не опираться на больную руку.
— Это очень просто, — объяснил он. — Я хочу, чтобы ты меня убил.
Гарри вытаращился на него.
— Чего?
— Я могу научить тебя делать Авада Кедавра. — Драко сказал так, как будто предлагал ему ручку. — Это нетрудно.
— Ты спятил, — воскликнул Гарри в ужасе. — Я не буду убивать тебя, Малфой.
Теперь Драко стоял на коленях напротив Гарри и очень внимательно смотрел на него.
— Подумай об этом, Поттер. Я просто умру чуть раньше, до того как они доберутся до меня и наложат это заклятие Мучения — и что случится, если оно сработает? Они наложат на меня заклятие Империус и будут использовать для того, чтобы убивать Магглов и Нечистокровных. Я могу не продержаться столько, сколько ты. У меня не такая сильная воля, но я продержусь достаточно долго, чтобы убить первого Магглорожденного, которого встречу. И, как ты думаешь, кто это будет?
Гарри закрыл глаза.
— О, нет.
— Мой отец, — продолжал Драко, — решит, что это очень забавно — заставить Гарри Поттера убить свою подружку. Если Гермиона и жива, то только для этого.
— Я ненавижу твоего отца, Малфой, — сказал Гарри, не открывая глаз.
— Да, — пробормотал Драко. — Я тоже его ненавижу.
Несколько мгновений они молчали, не глядя друг на друга, склонив в раздумье головы — светлую и темную, одна за решеткой, другая — нет.
— Действительно жаль, что мы не родственники, — в конце концов сказал Драко. — Могу поспорить твой друг Сириус там, в подземелье, вполне мог бы снять Заключающее заклятие. Он считается могущественным волшебником.
— Да, — проговорил Гарри, — если бы… — он замолчал, потряс головой и уставился на Драко. — Вот! — выдохнул он. — Это оно! Ты гений, Малфой! Я бы тебя поцеловал, но это было бы слишком!
Драко в недоумении смотрел на него.
— А?
— Дай мне руку, — сказал Гарри.
— Зачем? — подозрительно спросил Драко.
— Просто давай и все, — нетерпеливо рявкнул Гарри. С выражением человека, которому все равно, что с ним будет, Драко просунул руку сквозь решетку и Гарри взял ее в свою. Другой же он вытащил из кармана джинсов нож, подаренный Сириусом на четырнадцатый день рождения, и раскрыл его.
Затем он резко полоснул им по ладони Драко. Кровь хлынула из раны, заливая рукав рубашки Драко.
— Эй! — крикнул Драко, пытаясь втянуть руку назад. — Ты что делаешь?
Но Гарри повернул нож к себе и порезал свою ладонь. Он уронил нож, схватил пораненную руку Драко и крепко прижал к ней свою.
— Я тронут, что ты захотел стать моим кровным братом, — сказал Драко, глядя на их сжатые кровоточащие руки. — Но неужели сейчас подходящее время?
— Заткнись, Малфой! — Гарри улыбался как сумасшедший. — Давай, думай. Кровь Малфоев.
Только кто-то с кровью Малфоев в жилах может открыть люк.
Драко открыл рот. Затем он наклонился вперед, сжал руку Гарри так сильно, что костяшки пальцев побелели.
— Что ты делаешь? — смеясь, спросил Гарри.
— А на что это похоже, Поттер? Пытаюсь, что кровь текла быстрее.
Гарри добежал до люка и положил правую руку, все еще липкую от крови — его и Драко — на ручку. Ничего не случилось, не было ни крика, ни сигнализации. Приободрившись, Гарри потянул за ручку и пролез в люк.
Он думал о том, сколько времени у них есть, пока Люций с компанией не придут за Драко.
Драко — сейчас он и в мыслях называл его по имени, раньше он о таком и не думал. Особенно с тех пор, когда Гермиона начала называть Малфоя «Драко»: «Я знаю, ты не любишь Драко, Гарри, но он изменился».
Изменился. Может и изменился, думал Гарри, огибая затянутый паутиной угол.
Он был убежден, что это действие Многосущного зелья, но было ли оно достаточно сильным не только для того, чтобы измениться и подчинить чужую жизнь своим интересам и выгоде, но и для того, чтобы героически рисковать своей жизнью ради жизни едва знакомой девочки? Гарри не был уверен. Он лишь знал, что Драко по какой-то причине спас Гермиону от пыток и, возможно, от смерти. Это делало Гарри должником Драко. Но он не собирался уподобить себя Снейпу, посвятившего свою жизнь обиде и чувству вины; он не собирался позволить Драко Малфою умереть, пока был ему чем-то обязан.
И вот уже ворота в подземелье. Гарри поднял окровавленную руку и приложил ее к замку — тот отвалился, как будто был сделан из спагетти. Он толкнул ворота и поспешил внутрь.
Сириус и Гермиона сидели вместе на каменной скамье в дальнем конце клети. Сириус, выглядевший очень… серьезным, что-то ей объяснял. Гермиона, удивительно красивая в атласном платье Нарциссы, кивала. Она, казалось, почувствовала, что Гарри здесь, еще до того, как он чтолибо сказал; она вскочила на ноги и, пробежав через клеть, просунула руку сквозь решетку и поймала его ладонь.
— Гарри… С тобой все в порядке?
— Да… ой!
Он вскрикнул, когда она сжала его порезанную руку. Гермиона увидела кровь и ахнула:
— Люций что-нибудь…?
— Нет. И это не только моя кровь, — сказал он. — Часть крови — Драко.
Она позеленела.
— С ним все хорошо?… Он ранен?
— Они избили его, но не очень сильно. Они берегут его для Волдеморта, — натянуто проговорил Гарри. Он повернулся к Сириусу. — Ты что-нибудь знаешь о Заключающих заклятиях?
Драко лежал на спине, глядя в потолок. Он полагал, что должен биться в панике, но — нет.
Холодное умиротворение снизошло на него, и он почти ничего не чувствовал.
Гарри сейчас был в туннелях под замком. Драко закрыл глаза: ему легче было найти Гарри в темноте. Это было как струна из света, соединяющая их: он — на одном конце, Гарри — на другом; за нее как будто кто-то дергал, привлекая его внимание. Иногда было трудно найти Гарри на другом конце струны. Сейчас это было легко; он почти мог видеть его.
Странные видения, думал Драко. У меня странные видения. Но они помогали не чувствовать себя одиноким.
Гермиона уже была с Гарри. Было больно думать о ней — как будто болел зуб. Но она была жива, и, частично, это и его заслуга. Он не жалел, что сделал то, что сделал. Обычно он стоял в стороне и смотрел, как Гарри делает сумасшедшие героические вещи, он всегда удивлялся, почему тот их делает, но теперь… Теперь он знал.
Ты просто делаешь то, что должен: только один выбор имеет смысл, только один путь — вперед, и ты идешь по нему. Это было завидно просто. Он удивлялся — почему выбор был таким легким, если Гарри не было у него в голове?
Когда дверь фехтовального зала открылась, Драко на секунду подумал, что ему это привиделось.
Он медленно повернул голову.
Это был его отец.
И Люций был не один. Очень высокий мужчина в длинной мантии с капюшоном и красных перчатках стоял рядом. В руках он держал волшебную палочку. Быстро пройдя через зал к клетке, он сказал: «Либерос». Его голос оказался шипящим и наводящим ужас.
Решетка исчезла, и Драко сел, неожиданно почувствовав себя совершенно беззащитным.
Высокий человек подошел ближе и впился глазами в лицо Драко. Затем он снял капюшон.
Драко едва сдержал крик. Лысый череп цвета крови — желтые узкие глаза с кошачьими зрачками — щели вместо ноздрей и — отсутствие губ.
— Люций, — сказал жуткий голос, который принадлежал, Драко теперь знал, Лорду Волдеморту. — Ты все сделал очень хорошо, право, очень хорошо.
Когда Гарри выпустил Гермиону и Сириуса из клети, крестный отец заставил его несколько раз описать сверкающую клетку, где держали Драко, пока не был полностью удовлетворен: «Я могу снять заклятие, но мне нужна моя палочка», — сказал он.
— Ты можешь взять мою, — предложила Гермиона, но Сириус покачал головой.