— Подло это, Саша.
— Ведь клялся уже, мало? — разозлился он.
— Извини.
— Ладно. Пьем чай и за работу:
— Завтра у тебя тяжелый день, Машка. — Голос его звучал необычайно серьезно. — От того, как ты себя завтра поведешь, многое зависит.
— А что такое будет завтра? — насторожилась я.
— Встреча с одним важным человеком. Ты с ним встретишься вместо меня, а я послежу. Подозрения у меня против него серьезные. Думаю, стукачишка. Ты, главное, ничего не бойся, я буду рядом и в обиду тебя не дам. Встретитесь на вокзале, он к тебе подойдет, в руках будет держать “дипломат”, спросит: “Девушка, вы какой поезд ждете?”, ты ответишь, он “дипломат” возле твоих ног оставит и уйдет, ты направишься к стоянке такси, возьмешь машину и уедешь. Поняла?
— Поняла. Смешно это, как в кино.
— И мне смешно, но так положено.
— А что в “дипломате”? — проявила я любопытство.
— Деньги.
— Деньги?
— За эти деньги один тип выдаст склад наркотиков.
— Так кто деньги-то принесет? — соображала я туго, а Сашка помогать мне явно не спешил. Вздохнул и ответил:
— Милиционер. Только я ему не верю. Если он стукач, кто-нибудь там шнырять будет, за тобой следить, а я за ним.
— Как же милиционер? То есть…
— Опять начинаешь? — возмутился Сашка. — Эдак мне полгода объяснять придется, что к чему. А делать этого никак нельзя, потому что операция совершенно секретная. Целый склад наркотиков. Представляешь?
— Представляю, — вздохнула я. — А куда мне ехать, ну, после того, как я эти деньги получу?
— Таксисту скажешь, в центр.
— А потом?
— Потом суп с котом. Пока и этого хватит. Сейчас твоим внешним видом займемся. Если мой мент работает на мафию, там тебя сфотографируют, и не раз, а потому выглядеть ты должна так, чтоб родной отец не узнал. Волосы твои роскошные уберем под паричок, барахлишко шлюхинское, бюст — как два арбуза. Давай, одевайся.
Сашка стал мне помогать, придирчиво разглядывая, а я чувствовала себя дура дурой, особенно с накладной грудью. Он нахмурился, нацепил на меня очки, отступил на пару шагов и кивнул удовлетворенно:
— Годится.
— Саш, а ты надо мной не смеешься? — спросила я.
— Мне, Машк, не до смеха. На карте моя жизнь и жизнь многих хороших людей. А ты все это никак не уразумеешь. Бестолковая ты, Машка. Красная помада есть? Губы накрась.
— Это не мой цвет.
— Будет твой.
Сашка стоял рядом и наблюдал, высунув от усердия язык, за тем, как я крашу губы. Должно быть, задание у него в самом деле серьезное, судя по тому, как он переживает. Я устыдилась и стала на него поглядывать с легким подхалимством. Он еще раз критически осмотрел меня и удовлетворенно кивнул:
— То, что надо.
Я подошла к зеркалу и ахнула: Сашка прав, папа вряд ли узнал бы меня. Черный парик, большие очки, вульгарная помада, огромный бюст ходуном ходит, юбка в обтяжку, ботфорты, одно слово: шлюха. Я захлопала глазами, а Сашка засмеялся, спросил, подмигивая:
— Ну, как?
— Ужас какой-то, — честно ответила я.
— А по-моему, ничего. На двадцать долларов потянешь. Шучу. Теперь походка. Пройдись-ка… да не так, бедрами повиляй, как шлюхи ходят.
— Я не шлюха, — разозлилась я, все больше убеждаясь, что Сашка просто издевается надо мной.
— А я что говорю? — хохотнул он. — Но попробовать-то ты можешь? Учись, в жизни все пригодится.
Я бродила по комнате с полчаса, пока он наконец не остался доволен.
— Смотри-ка, получается. Может, у тебя скрытые способности?
— Отстань, дурак! — рявкнула я.
— Ну чего ты, — обиделся Сашка. — Я ведь что смеюсь-то, не понимаешь? Я смеюсь, чтоб ты всей серьезности этого мероприятия не чувствовала и не боялась. Вот что. А ты сразу — дурак. Думаешь, у меня душа не болит? Вот ты завтра у дверей вокзала семафорить будешь, а злые дяденьки тебя разглядывать и подозрительные несоответствия искать. Боюсь я, Машка, вот и болтаю, что попало. Конечно, я тебя прикрою, но все равно… Ты уж постарайся, ладно, чтоб они ни о чем не догадались.
— Стараюсь, — вздохнула я.
— Молодец. Теперь голос. Он тебя спрашивает: “Девушка, вы какой поезд ждете?” А ты отвечаешь: “На Воркуту, дорогуша”. Ну-ка, попробуй.
— Господи, да кто ж у вас в шестом отделе такую чушь выдумывает? — подивилась я.
— Много толковых людей. Ну, давай. И я сказала:
— На Воркуту, дорогуша. Сашка стал злиться:
— Что за голос, да разве ж шлюхи так говорят? Дурак поймет: высшее образование плюс приличная семья. Ты пописклявее, знаешь, манерно так, с капризом…
Я раз двадцать повторила эту глупую фразу, прежде чем Сашке понравилось.
— Хорошо, теперь все в комплексе. Стоишь, я подхожу, спрашиваю…
Остаток дня мы тренировались, я повторяла до бесконечности, что и как должна делать, если произойдет то, если произойдет се, и поражалась Сашкиной предусмотрительности. Меня он измучил страшно, но вроде бы остался доволен.
Вечером мы приготовили ужин, поели и легли спать, день завтра предстоял тяжелый. На этот раз на диване я Сашке не стелила.
Утром он еще раз меня проэкзаменовал и уехал. Вернулся ближе к полудню, усадил к себе на колени, посмотрел серьезно и вздохнул.
— Ну как? Не боишься? — спросил грустно.
— Есть немного, — честно созналась я. — Убить могут?
— Тебя? Нет. Меня могут, если ошибку допустишь. Так что постарайся.
— Я буду очень стараться, — испуганно заверила я.
— Ага, — кивнул Сашка и добавил:
— Посидим перед дорогой.
Мы посидели, помолчали и пошли.
Я заняла позицию возле центральной двери здания вокзала, через пару минут подошел парень и спросил:
— Не меня ждешь?
Я едва не поинтересовалась: “А “дипломат” где?”, но, сообразив и разозлившись, брякнула:
— Двигай отсюда!
Парень хмыкнул и пошел дальше, а откуда-то слева вынырнул еще один, с “дипломатом”, и спросил выразительно:
— Девушка, вы какой поезд ждете?
— На Воркуту, дорогуша, — с чувством произнесла я, хотя мысль о том, что Сашка меня просто разыгрывает, не давала покоя. Парень вдруг наклонился, поставил “дипломат” на ступеньку и легонько пододвинул его ногой ко мне, а сам исчез. На мгновение я растерялась, потом схватила “дипломат” и пошла к стоянке такси, не. забывая покачивать бедрами. Села в первую машину на заднее сиденье и сказала:
— В центр.
На первом же светофоре с нами поравнялся “жигуленок”. Посигналил. Задняя дверь приоткрылась, и до меня дошло, что за рулем Сашка. Я сунула таксисту деньги, лихо выскочила и пересела в “Жигули”. Сашка рванул на красный, развернулся и погнал обратно на вокзал. На все это ушло секунд сорок, не больше. Сашка сидел в бейсболке, темных очках и выглядел как-то зловеще, к тому же молчал, и я рта не раскрывала. Мы влетели на вокзальную площадь, проскочили стоянку, Сашка затормозил, крикнул:
— Машка, быстро! — Выскочил из машины, я за ним. Он схватил меня за руку, и, развив невероятную скорость, мы бросились к электричке, стоявшей на первом перроне. Только мы в нее влетели, как двери захлопнулись. Тут я заметила в руках у Сашки большую спортивную сумку. — Быстро, переодевайся! — скомандовал он.
Я ошалело огляделась. К счастью, в тамбуре никого не было. Сашка торопил, явно нервничая, я стащила парик, очки, куртку, надела приготовленный плащ, стерла помаду. На все ушла минута. Сашка за это время тоже сменил одежду. Пока я стаскивала ботфорты, он убрал “дипломат” в сумку, сунул мне в руки пакет и сказал:
— Так, туфли… готова. В пакете книжка, ты направо, сидишь, читаешь. Выйдешь на второй остановке и домой. Там и встретимся. Деньги в плаще. Я налево.
Совершенно ошалевшая, я вошла в полупустой вагон, пристроилась у окна и села читать любовный роман. Через пять минут по вагону галопом пробежали двое парней, на меня даже не взглянули. Еще минут через двадцать они вернулись обратно, вид имели растерянный. Я посмотрела на них и улыбнулась на всякий случай, моя улыбка никакого впечатления не произвела, они прошли мимо.
Тут электричка остановилась, и я увидела Сашку. Он шел к зданию вокзала в ярко-желтой ветровке, с большой спортивной сумкой. Шел пружинисто, уверенно, как ходят спортсмены. Мне очень хотелось броситься за ним следом. Разом почувствовав себя бесконечно одинокой, я едва не заревела.
Еще через двадцать минут электричка опять остановилась, и я вышла на перрон. Ничего мне так не хотелось, как поскорее оказаться рядом с Сашкой. В автобусе я вдруг испугалась, что больше никогда его не увижу. Что, если он выполнил свое боевое задание и я ему теперь не нужна? Что я о нем вообще знаю? Саша Багров из шестого отдела?
Пока добиралась до города, такого страха на себя нагнала, что впору вешаться. Остановила такси и молилась, чтобы Сашка оказался дома.
Его не было. Я прошла в кухню, села на стул, заревела, и только через полчаса поняла, что его и не могло здесь быть, раз ключ у меня. Эта здравая мысль придала надежды.
Я быстро умылась и стала чистить картошку, чтобы немного отвлечься, да и о пище телесной не следовало забывать. Тут в дверь позвонили, я кинулась со всех ног, распахнула дверь. На пороге стоял Сашка и ухмылялся. Я охнула, взвизгнула и повисла на его шее. Он подхватил меня на руки, втащил в квартиру и долго целовал.
— А чего глаза-то красные, Марья? — спросил он, чуть отстранившись.
— Я, Саш, совсем дура. Испугалась, что ты меня бросил, — виновато ответила я.
— А я что говорю? Дура и есть. Как я тебя брошу, мы же вроде напарники. Я считаю своим долгом сдать тебя отцу с рук на руки, как самую большую ценность, чтоб, значит, душа не болела.
— А когда сдашь? — шмыгнула я носом.
— Теперь совсем немного осталось. Потерпишь?
— Потерплю. — Я вздохнула, прижалась к Сашкиному плечу и спросила:
— Как наши дела?
— Лучше не бывает.
Сашка вытащил “дипломат” из сумки, открыл его, и у меня глаза полезли на лоб.
— Доллары?
— Мафию за рубли не купишь. Давай прикинем по курсу, сколько я тебе должен. — Он положил пачку на стол. — Держи. Лучше отдать сразу, — пояснил он, — а то у нас такие бюрократы, удавятся за копейку, из них потом ничего не вытрясешь.
Я смотрела на деньги, на Сашку и силилась понять, почему мне так не нравится происходящее? Едва кое-какие мысли на этот счет закопошились в моей голове, как Сашка меня обнял, поцеловал и замурлыкал:
— Что у нас тут есть интересного? Рука его нырнула под мой подол, и умные мысли из головы разом улетучились. Потом Сашка стал готовить ужин, а я его разглядывала. О чем-то он размышлял и обо мне, как видно, забыл. Лицо его стало каким-то чужим, неприятным. Почувствовав мой взгляд, Сашка поднял голову, улыбнулся, подмигнул мне и поцеловал в нос.
— Завтра утром меня не будет. Уйду рано, не пугайся. А сейчас ужинаем и спать. Денек был… А чего глаза грустные? — спросил он.
— Саш…
— Ну?
— Ты меня не обманывай, ладно? — попросила я. Вышло жалобно. — Я для тебя и так все сделаю. Не надо обманывать.
— Я не обманываю, — покачал он головой. — Я просто не договариваю. Работа такая. Знаешь, что я тебе сказать хочу? Хоро-о-оший ты человек, Машка.
Прошло три дня. Никаких особенных событий в этот временной промежуток не произошло. Сашка уходил ненадолго, остальное время мы были вместе. Стыдно, но даже про отца я вспоминала, только когда Сашки не было рядом. Бродила по комнате, то и дело поглядывала в окно и торопила время. А когда Сашка наконец возвращался, бросалась к нему на шею и была совершенно, до идиотизма, счастлива.
Я проснулась среди ночи, словно кто-то толкнул меня в бок. Сашки рядом не было. Я испуганно вскочила и тут же вздохнула с облегчением: он курил на балконе. Я вышла и встала рядом.
— Не спится? — спросила я, поеживаясь и прижимаясь к нему.
— Не спится. — Голос его звучал как-то странно. Он обнял меня и грустно сказал:
— Плохо мне будет без тебя.
— Почему без меня? Я же здесь. Хочешь, всегда буду рядом, только скажи.
— Вернешься к отцу, забудешь меня через неделю.
— А ты напомни. — Я потерлась о его плечо, позвала:
— Саша…
— Молчи. Просил ведь.
— Почему молчать? Что плохого в том, чтоб сказать, что думаешь?
— Ничего. Молчи, и все.
Я обиженно нахмурилась. Сашка подхватил меня на руки и отнес на постель. Очень скоро надобность в словах отпала.
Утром Сашка ушел рано и появился только к обеду. Сказал, улыбаясь до ушей:
— Всё, Машка, отстрелялся. Теперь отвезу тебя к отцу и в шестой отдел за премией.
— Правда? — обрадовалась я.
— Правда.
— Выходит, задание выполнил?
— А то как же…
— И прятаться не надо?
— Зачем? По домам, одним словом. Скучать будешь?
— Не буду, — покачала я головой. — Я без тебя долго не выдержу. Оборву телефон в шестом отделе, и твое начальство вместо чертовой матери пошлет тебя ко мне.
Сашка хохотнул, в глазах появились два больших черта и два поменьше, пощелкали хвостами и показали языки.
— Ну что, поехали? — спросил он.
— Куда? — не поняла я.
— Как куда, к отцу. — Он вроде бы удивился.
— Прямо сейчас?
— Здрасьте, — развел руками Сашка. — То рвалась, как на пожар, то “прямо сейчас”. Трудно на вас угодить, Марья Павловна.
— Да я рада, Саша, просто… обед вот сготовила, может, поешь?
— Дело прежде всего. Поехали, обед потом.
Недалеко от нашего дома стояли “Жигули”, на этот раз белые.
— Ты бы хоть раз иномарку угнал, — пошутила я.
— Да ну их, не люблю. У меня просьба. Так как мы с родителем твоим, возможно, вскоре будем родственниками, дозволь мне с ним пару минут поговорить, по-мужски то есть. Я ему быстренько обрисую ситуацию, чтоб он не надрал нам уши, а уж потом ты выскакивай.
— Выскакивай? — растерялась я. — Так куда мы едем?
— Отец ждет нас за городом. В квартире вроде неудобно, а ну как муж нарисуется?
— Так ты договорился с отцом? — пребывая в состоянии прострации, задала я eще вопрос.
— Ага. Позвонил, объяснил кое-что, чтоб тебе не больно попало. Приврал маленько. Ты про шестой отдел-то помалкивaй, отцу не понравится, что ты с ментом шашни крутишь.
— Так все равно узнает.
— Лучше постепенно, — скривился Cашка. — Крику меньше.
— Папа никогда не кричит.
— А вдруг начнет. Договорились или кaк?
— Договорились, — пожала я плечами, абсолютно ничего не понимая.
Мы выехали за город, свернули к старому кладбищу, и здесь у развилки я увидела папину машину. Он сам сидел за рyлем, а сзади Юлька. Как только мы подъехали, она выскочила из машины и кинулась ко мне, а я, естественно, к ней. Юлька меня целовала и почему-то ревела, чем вызвала у меня недоумение и увеличила растерянность. Пока я силилась хоть что-то понять, папа протянул Сашке сумку, потом руку и произнес с чувством:
— Саня, я твой должник по гроб.
— Рад был помочь, — ответил Сашка, сел в машину и уехал.
Я тупо посмотрела ему вслед, приоткрыв рот и моргая. Папа меня обнял, погладил по волосам, поцеловал и сказал с какой-то вымученной улыбкой:
— Машенька, девочка моя, как ты?
— Нормально, — честно ответила я. Что-то во всем этом было не правильное. Я продолжала моргать, так ничего и не поняв. Сашка уехал. Чудно уехал. Ничего не сказал. Я хлопала глазами, а Юлька трещала рядом:
— Машка, слава Богу, живая, а мы с Павлом Сергеевичем чуть с ума не сошли… Господи…
— Поехали домой, — сказал папа. — Там Димка себе места не находит.
Некстати я вспомнила, что у меня есть муж, и загрустила. Перед Димкой было стыдно, но не он сейчас заботил меня. Юлька всю дорогу меня обнимала и все просила рассказать, как и что было. Что такого со мной было, я не знала, а переспрашивать не решалась, уже сообразив: что-то тут не так. Папа пришел мне на помощь:
— Не лезь ты к ней, — одернул он Юльку. — Дай в себя прийти. Главное, она дома, а там разберемся.
Сердце мучительно сжалось, и мысли всякие покоя не давали: с чего это Сашка так стремительно уехал и мне “до свидания” не сказал? Побоялся, как бы на работе не узнали, что он, сотрудник шестого отдела, встречался… в общем, наверное, так. Телефон ему известен и адрес тоже. Следовательно, повод для паники отсутствует. Завтра, а может, даже сегодня, Сашка позвонит, и все станет ясно.
Он не позвонил. Ни завтра, ни через день, ни через два. Я металась с квартиры на квартиру, дежурила возле телефона, а он молчал. Я написала записку: “Саша, позвони, пожалуйста, я жду”. Подумала, приписала “очень” и воткнула в дверь квартиры, где мы недавно жили. Вернувшись утром, увидела свою записку и заревела. А потом полдня пялилась на телефон. На четвертый день стало ясно: Сашка не позвонит. Я утешала себя тем, что у него дела, возможно, очередное опасное задание. Додумавшись до этого, я начинала реветь: мерещились всякие опасности. Вдруг он ранен или того хуже…
Изрядно себя запугав, я решительно пододвинула телефон и узнала через справочное номер шестого отдела.
— Дежурный слушает, — заявили мне бодрым голосом.
— Простите, как позвонить Багрову? — кашлянув, спросила я.
— Кому?
— Багрову.
— А у нас такого нет.
— Как нет? Он капитан, Багров Саша…
— Нет, девушка, вы ошиблись. Может быть, в другом отделе.
— Подождите секунду, он к вам из района командирован, мне очень важно.
— Хорошо, я узнаю.
Я ждала, опасаясь того, что умру раньше, чем услышу ответ. Я услышала, и он меня не удивил:
— Нет, девушка. Багрова у нас нет. Я повесила трубку, посидела, глядя на стену перед собой, и позвонила Юльке.
— Юля, я сейчас заеду, надо поговорить.
Тут необходимо пояснить, что три дня я всячески уклонялась от встречи с отцом, ну и, конечно, с Юлькой. Отвечать на их вопросы, пока не поговорю с Сашкой, я не решалась. Папа проявил понимание и не настаивал. Теперь надобность в секретности отпала, и я поехала к Юльке. Она меня ждала, чмокнула в нос, показала новое платье, я кивала, глупо улыбаясь, а потом попросила: