Макквин осторожно отставил корзину, придал лицу приветливое выражение и подошел поближе к молодым людям.
— Простите, мне показалось, вы упоминали «Золотые двери»? Полицию? У меня там друг живет. Надеюсь, все в порядке.
— Не знаю, сэр. Мне показалось, я увидел знакомого, — ответил курьер; улыбка на лице мужчины никак не сочеталась с его мечущимся взглядом, так что парень решил, лучше ему уносить ноги подобру-поздорову. — Извините, мне нужно работать.
— Могу я вам чем-то помочь, сэр? — спросил его собеседник.
— Нет. Нет, не можете, — бросил Макквин. Вне себя от бешенства он спешно покинул магазин, толкнув в дверях пару посетителей, и зашагал прочь от «Золотых дверей» и своего идеального дома.
* * *Отвлеченно слушая заполняющую наушник болтовню копов, томяшихся в ожидании, Ева сидела, погруженная в свои мысли. Час спустя в ухе послышался голос Рорка.
— Макквин вышел на связь. Хочет говорить стобой.
«Что-то случилось, — подумала она. — Что-то случилось».
— Держи его на линии. Продолжай отслеживать источник сигнала. Всем, кто здесь, — ни звука! Ты можешь определить, откуда он звонит? — спросила она мужа.
— Возможно. С мобильного пункта это сделать сложнее.
— Постарайся вычислить его местоположение. Соединяй, только выключи мне видео.
— Говори по своему сотовому. Я побегу в противоположном направлении, чтобы было две точки для триангуляции. Попробуй мне помочь, потяни время. Соединяю.
Ева пересела на другое кресло, выждала немного.
— Второй раз за сегодня, Айзек. Видать, ты по мнеи впрямь соскучился.
— Скоро уже увидимся.
«Что-то случилось, что-то случилось, — снова подумала она. — По голосу его слышу».
В голосе Макквина слышалось не обычное сдержанное любопытство, но гнев, спелые гроздья гнева.
— Ты все обещаешь, обещаешь…
— А ты не умеешь ждать, как положено. Невежливо, Ева, очень невежливо было приходить ко мне домой без приглашения.
«Черт, черт, черт!»
— Да я так, была рядом, заскочила. Когда вернешься, Айзек? У меня тут для тебя подарочек.
В трубке стало слышно, как Макквин тяжело дышит сквозь сжатые зубы.
— Думаешь, ты такая умная?
— Но я же тебя выследила, так?
— Везение. Слепая удача. Но когда я до тебя доберусь, она тебе изменит. Ты крупно, крупно обо всем пожалеешь, ты будешь благодарна, когда я наконец перережу тебе глотку.
— Уж не купленным ли в «Острие клинка» ножом ты собираешься это сделать? Столько бабла за какое-то перо. Не терпится на него глянуть.
— О, это я тебе обещаю. Оглянешься однажды, а я тут как тут.
— Знаешь, что-то тебя как-то плохо слышно. Может, выйдешь…
Звонок оборвался, Ева тихо выругалась.
— В процессе, — отозвался Рорк прежде, чем она успела спросить. — Точно определить не могу, по крайней мере отсюда. Максимум, что могу сказать — это где-то на Дэвис-авеню, между Корраль-стрит и Кингстон-стрит.
— Высылаю туда людей, — вклинился Риккио. — Всех, кто здесь, отправляю прочесывать район вокруг здания.
— Сюда он не вернется, — сдавленно проговорила Ева. — Можно вскрывать квартиру. Он теперь в бегах, вдруг найдем какую-нибудь зацепку, куда он может отправиться.
Еве страшно хотелось что-нибудь расколошматить об стенку, но она сдержалась. Черт! Она самолично наблюдала за командой, прочесывавшей здание, отслеживала каждого выставленного вокруг здания копа! Спугнуть Макквина они не могли.
— Как он нас вычислил? — накинулась она на Рорка, выбравшись из фургона. — Как, черт возьми, он нас вычислил?
— Инстинкт сработал?
— Не бывает у людей таких инстинктов, — покачала головой Ева. — Он знал, что мы здесь. Что я здесь. И сейчас как бешеный.
Ева предоставила Риккио утрясти все со службой безопасности здания. Добравшись до квартиры Макквина и войдя туда, она понемногу начала успокаиваться.
— Думаю, дело в ком-то из наших, — произнес Риккио. — Не в смысле, что напортачил. Один из посторонних его узнал. Какой-то парень, студент. Мой парень недавно выступал у них в колледже, после занятия тот его еще обо всяком расспрашивал. Короче, этот парень выходил из здания и узнал его. Мы его отшили, но на всякий случай все равно проверили. Он подрабатывает в магазине для гурманов в паре кварталов отсюда — буквально в шаге за нашим периметром.
— Ха-ха. Все как нарочно.
— Он сейчас там, разговаривает с тем парнем. Тот сболтнул что-то про полицию другому сотруднику. Возможно, Макквин был там и слышал их разговор.
— Черт.
— Такое никто ни предугадать, ни предвидеть…
— Да, никто не мог. Просто удача улыбнулась Макквину, — отмахнулась Ева, но, увидев, что к ним приближается Никос, все-таки напряглась. — Если планируете вставить мне за это пистон, поберегите себе нервы.
— Не в этот раз. Все шло как по маслу. Я хотела спросить: почему, когда он позвонил, вы не стали ничего отрицать? Почему признались, что мы его поджидали?
— Потому что он все уже знал! Я решила его подразнить. Он выбит из колеи. Сдает, как называет это доктор Мира. Пощечина — это просто довесок, для пользы дела.
— Доктор Мира также сказала, что он с большой вероятностью станет более агрессивным и менее предсказуемым.
— Верно. Давайте отмашку заморозить его счета, сейчас самый подходящий момент.
— Уже, — кивнула Никос. — Пять минут назад заморозили.
— Хорошо. Податься ему некуда и не на чем, разве что он угонит машину. А долго разъезжать на угнанной ему нельзя, он сам это понимает. Нужно расставить КПП на дорогах, накрыть все маршруты общественного и частного транспорта. Наличных у него, кроме тех, что при себе, тоже нет. И документы только те, что при себе. Воспользуется кредиткой — мы тут же его вычислим, это он тоже понимает. Гляньте: — Ева обвела рукой интерьер, — он кучу времени угробил на то, чтобы устроить себе все это, причем руководил всем из тюрьмы. И теперь все это коту под хвост. Сунется к своим счетам, а они заморожены.
— Он попытается выбраться из города.
— Возможно. Значит, не будем упрощать ему эту задачу.
Ева подошла к двери запертой комнаты и посмотрела на Рорка. Тот вскрыл замки, и Ева вошла внутрь.
Макквин развесил по стенам комнаты фотографии своих жертв. Со всех сторон на Еву смотрели девочки.
— Это же наши снимки, из дела, — пробормотала она. — Значит, для него это было так важно. Он хотел, чтобы я все это увидела, хотел запереть меня вместе с ними.
Ева осмотрела наручники и цепи, вспоминая ощущение их тяжести на запястьях и лодыжках из сна. Она повернулась и вышла.
— Посмотрим, что еще тут…
«Жизнь на широкую ногу», — думала она, переворачивая квартиру вверх дном. Скатерти из ирландского льна, полотенца из турецкого хлопка. Шампанское из Франции, русская икра.
Чеканная шкатулка с тщательно отсортированными и разложенными шприцами с транквилизаторами и парализующими средствами.
— В каждой комнате по вазе со свежими цветами, — заметила она Мире. — И продуктов на месяц вперед. В том числе скоропортящихся. Многие пропадут…
— Он испытывал потребность в приобретении — коллекционировании — хотел снова покупать вещи и владеть ими. И вероятно, ему трудно было решить, что же конкретно ему нужно.
— Оттого-то он столько всего понакупил. И цветов, и еды, и одежды. Раньше он умел жить налегке — со вкусом, но налегке. Спорим, тут повсюду его пальчики, отпечаток на отпечатке. Он наверняка постоянно гладил все эти вещи, трогал. Стоял у себя на террасе, думал, что весь мир принадлежит ему. Потом возвращался в квартиру, запирался, как в крепости. Куда он теперь денется?
— Он подумывал о Лондоне, — сказал Рорк. — Мы взломали часть его шифров, выяснили, что он начал наводить справки о недвижимости в Лондоне.
— Сейчас ему до Лондона не добраться.
— Зато он отлично знает Нью-Йорк, — заметила Мира.
— Да, — кивнула Ева. — И предполагает, что я скоро туда вернусь. Придется ему какое-то время снова заниматься мошенничеством, скопить денег. Ему нужна будут новая жертва, и поскорее. Но отвезти ее некуда и держать негде. Разве что в каком-нибудь мотеле, где примут наличные. Придется держать ее на наркотиках, на этот раз звукоизоляции у него не будет. Но обойтись без девочки он не сможет, — она принялась расхаживать по квартире. — Или найдет какой-нибудь временно нежилой частный дом, проникнет туда, возьмет, что ему нужно, передохнет.
— Он выведен из себя. Он будет действовать импульсивно, — предупредила Мира. — И жестоко.
— Тут нам могут сыграть на руку журналисты. Пусть покажут во всех новостях его рожу во весь экран, имя крупными буквами. Слейте им кое-что…
Если он клюнет, это его только больше разозлит и выбьет из-под ног почву. Он теперь сам по себе и должен соображать, как ему жить. Он от такого отвык.
Если он клюнет, это его только больше разозлит и выбьет из-под ног почву. Он теперь сам по себе и должен соображать, как ему жить. Он от такого отвык.
Ева распорядилась, чтобы Миру отвезли обратно в отель, проследила, как люди из ОЭС выносят из квартиры всю электронику.
— Им бы не помешала твоя помощь, — ткнула она в бок Рорка. — Конечно, работать в участке тебе не фонтан, но они все свезут туда.
— Хорошо, значит, туда и отправимся.
— Я остаюсь, продолжу осмотр. Тут со мной десяток копов, — добавила она, заметив, как он нахмурился. — Это не считая меня. Когда готова буду вернуться в отель, могу, если хочешь, взять с собой парочку здоровенных свирепых копов, чтобы проводили до самой двери. Такой вариант устроит тебя?
— Одна чтоб ни шагу. Пообещай.
— Не беспокойся. Одну себя подловить я ему не дам.
— Предупреждаю: я буду тебя доставать. Звонить каждый час.
— Да ладно, ладно! Вот закончу здесь, дам сопроводить себя до номера, а потом наклепаю десятка два собственных клонов и попробую придумать, где он мог заныкаться и как, черт возьми, он рассчитывает до меня добраться. Учитывая, что Даллас — город — под колпаком, навроде как… короче, что там колпаком накрывают?
— Позвони, когда будешь возвращаться. Возможно, я встречу тебя в отеле, если управлюсь с делами. Будем думать вместе.
— Заметано.
23
«Приходится красть в магазине, как банальному уличному воришке», — думал Макквин.
Ничего, Ева Даллас и за это заплатит. Хотя ему и приятно было обнаружить, что навыки он не растерял. Всего три небольших рейда, и у него было все необходимое.
Конечно, бросать одну машину, потом вскрывать другую было немного хлопотно, но, надо было признать, в чем-то даже увлекательно. Так ностальгично.
Он, считай, с самого беззаботного детства не угонял машин. Плюс во второй машине нашелся «дипломат» — приятная удача. Реквизит всегда помогал создать образ.
«Пора поставить в деле точку, — думал он. — Закончить начатое. Покончить с этим, покончить с ней и скрыться куда подальше из этого города».
Гадкий невезучий город, одно сплошное невезение. Надо было возвращаться в Нью-Йорк.
«Это ведь будет прямо как посмертный плевок ей в лицо, так?» — с удовлетворением думал Макквин.
Но нет, в Нью-Йорке удача ему тоже уже изменяла.
«А Филадельфия? Или снова Балтимор? Или Бостон?»
Нет, пусть солнце и жгло этот богом забытый невезучий город, уже приближалась зима. Нужно было перебираться южнее.
«Атланта? Нет, Майами! Пляжи с сочными плохими девочками, бери не хочу. Это будет как отпуск».
Да, он устроит себе отпуск в Майами, решил Макквин, и представил себя прогуливающимся вдоль по Саус-бич в белом льняном костюме.
В таком приподнятом настроении, с мыслями о пляжах и солнце он припарковал элегантный кабриолет у входа в отель. Специально потянул время, возясь с ремнем безопасности и «дипломатом», чтобы швейцар успел распахнуть перед ним дверь.
— Добрый вечер, сэр. Собираетесь остановиться у нас?
— Нет, просто встречаюсь с другом в баре.
— Приятного вам визита, сэр.
— О, это всенепременно.
Макквин даже не побрезговал дать ему на чай.
Покинуть отель он планировал с куда большей добычей, так что немного щедрости казалось ему позволительным.
Он прошел, немного задержался на пороге, чтобы осмотреть вестибюль, как делал бы на его месте любой посетитель, и мысленно отметил, что планировка полностью соответствует рекламе с их веб-сайта. Отметил также расположение видеокамер и сотрудников охраны.
Слегка помахивая на ходу «дипломатом», Макквин прошел к бару, присел за столик, откуда просматривался ряд лифтов.
Время у него еще есть, решил он. Вернутся они не скоро — они же там с ног сбиваются! Выставляют патрули на дорогах, разворачивают поиски. Обыскивают его квартиру, роются в его вещах…
Пусть хоть по всем каналам о нем трезвонят. Он обо всем позаботился. Чик-чик в задней комнате аптеки, немного краски на волосы, щегольская эспаньолка из собственных же состриженных волос и позаимствованного театрального клея — и совершенно новый облик готов!
«И не без определенного шарма», — мысленно похвалил он себя, заказывая содовую с двойной порцией лайма и заигрывая с официанткой; та явно поддавалась.
«Они всегда поддаются…»
Кого же она перед собой видела? Шатена с немного неровной короткой стрижкой, но аккуратной бородкой и в элегантном костюме, с «дипломатом».
Но никак не человека, разыскиваемого полицией. Нет-нет.
Под столом он незаметно сжал руку в кулак, потом расслабился. Он жаждал крови, и поскорее. Жаждал едва только начавшее созревать тело очень, очень плохой девочки. Жаждал увидеть, как жизнь по капле вытекает из кое-кого. Но придется потерпеть. Придется действовать осторожно.
«Но удача снова на моей стороне», — напомнил он себе и задорно подмигнул официантке, принесшей ему стакан с напитком, тарелку оливок и блюдо с легкими закусками.
«Оливки… — Макквин на секунду забыл, о чем думал до того. — О чем же это мне напоминает?»
Мальчишка со склада и его приятель. Копы. Ряды банок с оливками.
Он медленно отпил из стакана.
«Ладно-ладно, сначала содовая, потом шампанское…»
Все должно было пройти по плану. Нужно было только подкараулить какого-нибудь лоха.
Макквин, потягивая содовую, осмотрел посетителей в баре и вестибюле, мысленно отбраковывая неподходящие кандидатуры.
Ждать пришлось двадцать минут, но своего он дождался. Миниатюрная брюнеточка в коротеньком платьице. Бижутерия, немного излишне тщательно наложенный макияж, волосам не помешали бы светлые прядки и прическа поновей.
Но зато на эффектных розовых шпильках, тут он отдал ей должное.
«Двадцать с небольшим, — прикинул он, глядя, как она идет к бару. — Девушка из глубинки приехала покорять большой город».
Она выбрала столик рядом с его, и Макквин решил: это знак судьбы.
Ему даже не придется пересаживаться.
Девушка заказала крюшон.
«Решила гульнуть», — подумал он, подмечая, как та смотрит по сторонам.
Он дождался, когда она повернет голову в его сторону, и нарочито взглянул на часы, нахмурился. Потом встретился с ней взглядом и улыбнулся.
Она засмущалась.
— Кажется, меня продинамили, — сказал, пожав плечами, Макквин и снова улыбнулся. — Не сочтите за дерзость, но у вас просто потрясающие туфли.
— Ой, спасибо. — Девушка закусила губу и снова посмотрела по сторонам; людный бар, солидный отель, бояться нечего. — Буквально сегодня их купила.
— Отличный вкус, — Макквин снова взглянул на часы. — Первый раз в Далласе?
— М-м-м…
— Простите, не хотел показаться навязчивым.
— Да ничего страшного. Приехала повидать друзей. Собирались поужинать вместе, но наш столик отдали другим. Вот я и подумала, не пропадать же вечеру…
— И таким сногсшибательным туфлям.
«Это будет даже слишком просто», — подумал Макквин, глядя на то, с какой готовностью она рассмеялась.
— Решила, схожу лучше в бар, чем сидеть у себя в номере.
— И совершенно правильно.
Макквин подождал, пока официантка принесет ей коктейль, и заказал еще содовой.
— А я должен был встретиться с клиентом, но, как уже сказал… Так откуда вы?
— Ой, да так, ничего особенного. Из Оклахомы.
— Дану!
— Ну да, а что. Из Брэйди, городишко такой, к северу от Талсы.
— Талса! Что, правда? — Макквин хлопнул себя по груди. — Я же сам оттуда родом — родители, конечно, сюда перебрались, когда мне было шестнадцать. Никогда им этого не прощу. Разлучили меня с девушкой, любовь всей моей жизни. Ну, я так считал, в шестнадцать. Подумать только! Приезжаете из Брэйди, Оклахома, в своих умопомрачительных туфлях в этот самый отель и садитесь прямо за соседний столик! Я обязан вас угостить.
— Ну, я…
— Да полно вам, земляки должны друг друга поддерживать!
«Спокойнее», — приказал он себе и подвинул свой стул, чтобы сидеть лицом к ней.
— Давайте знакомиться. Мэтт Бофонт.
— Элоиза. Элоиза Пруитт.
— Раз знакомству, Элоиза. Ну так как, первый раз в Далласе?
Он завладел ее вниманием, заставил ее смеяться, смущаться. Когда официантка подошла снова, заплатил за них обоих.
— Слушайте, вы не будете против, если я составлю вам компанию, пока вы тут сидите?
Не дожидаясь ее ответа, он подхватил свой стакан, вскочил и быстро придвинул свой стул к ее столику, отрезав ей путь к отступлению.
— Нет, мне правда…
— Сиди тихо и продолжай улыбаться. Чувствуешь, Элоиза? Это нож. Пикнешь или дернешься, я его в тебя воткну.
Какими огромными испуганными глазами она на него уставилась! Это доставляло ему особенное удовольствие.
— Будет неприятно: платьице испортишь и туфельки сногсшибательные кровью закапаешь. Ты ведь этого не хочешь?