«Что ж, под ручку с Мальвиной можно. Не убудет. Леший-Арлекино может поколотить, конечно, но это мелочи. Разберёмся. Не вопрос».
Зона, локация ЧАЭС, посёлок Дитятки,
08 ноября 2058 г
Чем закончился вчерашний день, Сухов помнил плохо, фрагментами: начало, три тоста (два за Сухова), разговоры с Бойковым и Найдёновым, с Лешим и с Лерой, потом какие-то шутки с Гелашвили и Копейкиным. Кажется, ничего лишнего Сухов не сболтнул, и вообще вёл себя достойно. Это приятно просыпаться «после вчерашнего» и не чувствовать стыда за какую-нибудь выходку. В таком настроении и похмелье переносится легче.
Впрочем, каким бы хорошим ни стало настроение и несущественным похмелье, окончательно очнулся Сухов всё равно только к вечеру. Да и то лишь потому, что заставил себя очнуться. Приказал себе выйти из дремотного состояния и встряхнуться.
Только-только затянувшиеся раны, едва зажившие ушибы и ссадины не способствовали физической активности, но лейтенант осторожно размялся, и в конце концов сумел добрести до ванной. Там он внимательно изучил своё отражение в зеркале и пришёл к выводу, что Механик молодец. Заштопал «киборга Сухова», со всем старанием. Да и организм лейтенанта старался вовсю. Раны выглядели не суточными, а недельными, как минимум, а все синяки уже практически «отцвели». Побаливали рёбра, поламывало где-то в пояснице и левом колене, что-то похрустывало и болезненно покалывало в правом плече, в шее и левом запястье… и так далее, но ничего критичного Сухов не обнаружил. Ещё сутки такими же темпами, и самочувствие придёт в норму.
«И не только физическое, но и моральное, — разглядывая щетину, решил Сухов. — Побриться? Да, пожалуй, надо. Зачем? Просто для душевного равновесия, и чтобы почувствовать себя действительно выздоравливающим. Но сначала в душ».
Душ и прочие привычные процедуры подействовали благотворно именно на моральное состояние. Сухов и впрямь почти восстановил душевное равновесие, а заодно легко сформулировал для себя многие вещи, которые никак не желали превращаться в стройные фразы и чёткие выводы, пока Сухов валялся в койке.
В первую очередь Павел осознал и сформулировал главный вывод: о пользе и выгоде испытаний. Он помнил формулировки, придуманные до него («всё, что не убивает, делает нас сильнее» и так далее), и не пытался придумать нечто новое. Он просто проанализировал свою историю и сделал выводы.
История с виртуальными поисками фугаса многому научила лейтенанта Павла Сухова. Теперь он это понимал. Поначалу он обижался на Механика и его гоп-компанию, но когда остыл, Сухов понял, что кроме бесценного боевого и жизненного опыта ему перепало кое-что ещё. Кое-что не менее важное. А именно: знание. Не то знание, которое закачал ему в голову Механик или которым поделился сталкер Леший, пока все трое находились на подсознательной связи через секретную сеть, а знание, сформулированное самим Суховым. Знание того, каким он может стать, если захочет.
Теперь Сухов точно знал, что ему следует делать, чтобы превратиться из неудачника… нет, не в первостатейного везунчика, а просто в нормального, уверенного в себе и решительного человека. Павел теперь точно знал, что ему следует в себе культивировать, а от чего необходимо избавиться. Знал, к чему стремиться, а о чем не стоит задумываться даже на миг. Механик перевернул и хорошенько встряхнул не только сознание и подсознание, но и всю систему ценностей, всю жизненную философию Сухова.
А главное, за что Павел мысленно благодарил Механика (помимо спасения жизни, конечно), это за то, что бородач не поступил с Суховым так, как поступил с Лешим. Ведь Лешему Механик вживил дополнительный комп с огромной базой знаний и навыков, а Сухову помог только советами, показал путь, по которому следует идти. Дал не рыбу, а удочку и научил этой удочкой пользоваться. Сухов считал, что это более правильный вариант.
Хотя, если честно, в глубине души он всё-таки немного завидовал Лешему. Этому сталкеру в своё время потребовалось лишь освоить уже готовые, отработанные алгоритмы, а лейтенанту Сухову предстояло до всего дойти своим умом, методом проб и ошибок. Вариант явно более тяжелый, да и возиться дольше.
«Но только это и есть действительно правильный вариант, который даст правильный результат. Только так я смогу стать таким бойцом, каким был в виртуальности Узла… то есть таким, как Леший. В общем, дело наживное, главное — видеть цель и стараться. А стараться я умею, что тут скромничать. В конце концов, кто запрещает ещё немного поучиться у Лешего? Вряд ли он откажет. Так что терпение, труд и мотивация. И всё получится. Не вопрос!»
Сухов поймал себя на мысли, что не ради красного словца добавил «мотивацию» в компанию к «терпению» и «труду». В рассматриваемом Суховым варианте дальнейшего строительства жизни очень многое зависело от мотивации. Ведь это непросто в двадцать пять начинать жизнь с нуля. Тут действительно требуется мощный стимул. Что ж, в случае Сухова главным мотиватором вполне могла стать Лера. Это Павел понял ещё вчера, ближе к концу посиделок у Бойкова.
А что ещё может мотивировать молодого человека, если не женщина? Карьера, деньги, дом? Строить карьеру Сухов больше не собирался, а деньги…
«А на кой хрен тебе деньги, если ты не знаешь, что с ними делать? Ну, вот если тебе случайно достался фен. Зашёл в супермаг, а там лотерея или акция. И тебе достался фен. А ты бритый, под ноль, хоть в боулинг. В армии так и удобнее, и начальство меньше пристаёт с замечаниями. Ну, и что ты будешь с этим феном делать? Продашь на сетевом аукционе? А есть время? Со службы придёшь, сварганишь себе картофана с тушенкой, натрескаешься от пуза, просмотришь полкинишка — и спать, какие аукционы, к такой-то бабушке? Тогда подарить. Вот! А кому? Не сослуживцу точно. Значит, кому? Да тому, кто умеет этой штукой пользоваться! И кому есть смысл ею пользоваться. Да, женщине! Наконец-то! Вот и получается, что деньги мотивируют, когда есть на кого их потратить. И дом следует себе покупать или строить, когда есть с кем в нём жить. Да, можно завести собаку. Хлопот меньше. Но логичнее всё-таки привести в дом женщину. И по части грамотной растраты денег, и по части обустройства дома женщины большие мастерицы. Не то что мужчины. А тем более собаки. Женщин в этом смысле никто не переплюнет».
Сухов отлично понимал, что все его отвлечённые и пока далеко не стройные размышления никак не могут быть отнесены на счёт Леры. Во-первых, у неё имелся Леший. Во-вторых, её образ Сухов идеализировал, как это всегда бывает в случае «симпатии с первого взгляда», и дополнил частицами виртуального образа Ольги. Получился этакий компот, в котором наверняка не осталось ничего от реальной Леры.
«Да и симпатию эту я скорее выдумал, — вдруг признался себе Павел. — Чтобы найти мотивацию. Как поётся в одной песне: «Как странно то, что затеваю я: подобие любви создать из жажды». Я скорее был слегка влюблён в Ольгу, но ведь нет такой женщины в природе, вот я и нашёл себе суррогатный вариант. Жажду утолить. Чёрт, как всё сложно-то!»
От путаницы в мыслях Сухова избавили те, кто мыслил прямолинейно и просто. Они буквально одним своим видом избавили Павла от всех сомнений и поисков мотивации для новой жизни. «Избавителями» оказались трое офицеров-сослуживцев. Двое расслабленные, попахивающие коньячком, а один в полевой форме, видимо, только с дежурства или прямо из Зоны.
— Паша! Мы решили тебя попроведовать! — заявил капитан Морозов, выставляя на стол две бутылки коньяка. — Народ желает знать, как идёт процесс твоего выздоровления!
— Полно вам, с мёртвым о здоровье, — Сухов вздохнул и спрятал ухмылку.
— Мы знаем, что ты теперь п-практически сталтех! — слегка запинаясь, сказал лейтенант Яшин. — Но ведь мы и сами киб-борги!
— Лёха, доставай закуску, — потребовал Морозов.
— А что?! Разве нет? Киборги и есть! У меня семьдесят три процента! Степень средняя с плюсом. Паша, у тебя сколько?
— Было семьдесят пять, но теперь тоже семьдесят три.
— Вот! — Яшин протянул Сухову руку. — Мы с тобой одной крови!
— Ты закуску доставай, — вновь потребовал Морозов. — Чего с порога грузишь?
Яшин выложил на стол из сумки десятка полтора всяких упаковочек и пластиковых баночек и принялся их расставлять.
— А выглядишь ничего так, — заявил третий гость, капитан Куляш (пока трезвый и в полевой форме). — Хоть завтра на службу.
— Нечего там делать! — заявил Морозов. — Как непосредственный начальник запрещаю тебе, Сухов, даже думать о службе. Тебе сколько на реабилитацию дали?
— Не знаю, если честно, — Сухов постучал по виску. — Не включал пока имплант.
— Вот! И не включай! Месяц, я думаю, ты заслужил. Отдыхай, лечись и не забивай голову. А мы пока роту тебе наберём, формальности уладим и всё такое. Правильно я говорю? Яшин, правильно говорю?
— П-правильно, — лейтенант сдержанно икнул. — А стаканы где? Паша, где у тебя тара?
— Обернись… вон там, на полке.
— Это правильно, — согласился Куляш. — Отдыхать надо. Я тоже отдохнул бы. Замаялся. Сегодня километров тридцать нарезал. Хорошо хоть без стычек. Прикиньте, господа офицеры, какая масть сегодня пошла! Туда и обратно, как по проспекту. Ни одного чугунка, ни одной сволочи!
— Так не бывает, — Яшин снова икнул и помотал головой. — Чем запивать будем? Водой?
— Коньяк? — Морозов с осуждением посмотрел на лейтенанта. — Кто ж его запивает? Эх, ты, цвет нации!
— Предлагаешь л-лимоном закусывать?
— Нет лимона, — Павел развёл руками. — А запить… не знаю, Лёша, загляни в холодильник. Дэн, а почему никого не встретили?
— А знал бы я, — Куляш принял из рук Морозова пластиковый стаканчик с коньяком. — Головной дозор три раза чугунков засекал, да только к тому времени, когда мы приближались, их как ветром… Ну, Сухов, будь здоров!
Павел без энтузиазма (вид и запах спиртного его до сих пор раздражал) принял стаканчик и отсалютовал товарищам.
— Есть кола, — выныривая из холодильника с двухлитровой ёмкостью в руках сообщил Яшин. — Сухов, признайся, кто она?
— Кто она? — Павел удивлённо взглянул на Алексея. — Кола?
— Не тупи! У тебя в холодильнике пахнет, ик, женщиной. В смысле — женским участием.
Яшин, как доказательство, предъявил стопку пластиковых контейнеров с салатами.
— О-о! — воскликнул Морозов и как бы воспользовался информационным поводом, чтобы налить по второй.
— Да-а, — с усмешкой поддержал товарищей Куляш. — Сухов, признавайся!
— Ребята, меня восемь месяцев дома не было, — Павел развёл руками. — Я ещё не заглядывал в холодильник.
— Вот мы и спрашиваем, кто тогда его заполнял?
— Откуда мне знать? Может, жил тут кто-то, пока меня не было.
— Сухов, врать ты так и не научился! — Морозов рассмеялся. — Чем только занимался восемь месяцев в Узле, я не понимаю.
— Погодите, — Сухов снова обернулся к Куляшу. — Дэн, ещё вопрос. Что значит, как ветром сдувало? Реально случились какие-то атмосферные катаклизмы на маршруте?
— Ну, катаклизмами я это не назвал бы, — Куляш выпил, подставил стаканчик Яшину, и пока тот наливал колу, капитан задумчиво смотрел в окно. — Понимаешь, налетели вроде бы и ветер ураганный, и ливень, даже с градом. А молнии сверкали — красота! Но всё это будто бы за стеклом, понимаешь? Где-то там… вдалеке, не рядом с нами.
— И так на всём маршруте?
— А? — Куляш сделал пару глотков колы и вдруг замер. — Слушай, а ведь верно! Сколько шли, столько кругом сверкало, ветром дуло и градом било. А на нас ничего не упало, кроме обычной измороси. Тучи словно эскорт с нами прогулялись до точки и обратно к Барьеру. Занятно.
— Ещё бы, — Сухов всё-таки выпил свой коньяк.
Сначала сделалось противно, зато потом улетучились и физическое расстройство организма «после вчерашнего», и моральные терзания, сегодняшние.
— А когда вернёшься, Паша, мы тебе новую фишку покажем, лазерный метатель самоходный, недавно поступил на вооружение, — сообщил Морозов. — Ты ведь вернёшься?
Вопрос прозвучал неожиданно. Особенно неожиданным стало то, что в голосе капитана звучала тревога. На фоне предыдущих бодрых реплик эти нотки особенно выделялись.
— Я… конечно… — голос у Сухова вдруг сел. — Не знаю, мужики.
— Я так и думал, — тихо сказал Куляш и сам себе налил третью.
— Нет, погодите! — вдруг почти протрезвел Яшин. — Чего вы сразу-то? Чего насели вот так сразу? И ты, Сухов, не торопись с выводами! Кто служить будет, если не ты? Ты ж из нас всех самый… самый… правильный. Образцово-показательный! Офицер с большой буквы! Ну, и с кем мы будем службу тащить, если ты не вернёшься? Да и сам ты чем будешь заниматься? Ты ж без армии, как рыба без воды!
— Ну, за пламенную речь лейтенанта Яшина! — поднял свой стаканчик Куляш. — Чтоб она всех нас перевоспитала!
— А если серьёзно, — Морозов подался вперёд и внимательно посмотрел на Сухова. — Есть мысли забить на службу?
— Это невероятно, — Сухов вздохнул, а затем кивнул, — но факт. Что-то случилось, Морозыч, уж не знаю, там или здесь, по возвращении. Воткнулась мне в душу какая-то «заноза» и чувствую, что пошло «заражение». Но пока я ничего не решил. Пока рано. Короче…
— Короче роту готовим, — Морозов взял стаканчик. — А там будет видно.
— Лично я не вернулся бы, — вдруг заявил Куляш. — Чтоб сами воровали, а мной дырки затыкали? А не пошли бы они на хрен!
— Ладно тебе, — резко мрачнея, оборвал его Морозов.
— А чего «ладно»? Не изменится ничего, уйду на фиг. Вон, в Орден. Там хотя бы порядок.
— Шутишь?!
— Ясный хрен, в Орден не пойду. Но и в армии такой не задержусь. Ядерными фугасами торгуют! Нормально, да? А мы потом выковыривай эти фугасы из-под земли!
— Погоди, — Сухов поморщился. — В каком смысле — торгуют? Апостол не выкрал фугас? Купил?
— В том-то и дело, — Куляш вздохнул. — Просто штаб решил из двух зол выбрать меньшее и представил всё так, будто бы Апостол маньяк, перерезал караул, украл фугас, начал шантажировать. Ну, чтоб не совсем скотами выглядеть перед общественностью, а только баранами в погонах. А на самом деле всё проще было. Апостолу, то есть полковнику Правицкому, большие дяди с Большой земли отвалили кучу денег, он поделился с ответственными за хранение тяжелого вооружения — и дело в шляпе. Никто никому глотки не резал, на хранилище не нападал, и вообще всё прошло без шума, без пыли. Понимаешь? Тупо состоялась сделка купли-продажи!
— А как же идея? Апостол же хотел взорвать фугас в Узле, лозунгами прикрывался и так далее.
— Идея была, но тоже чисто практическая. Апостолу обещали кредит в хренолион евро и территории Зоны в аренду, когда тамбуры закроются. Вот он и старался.
— Я так и понял, — Сухов кивнул. — Но насчёт чистой практики ты, Дэн, ошибаешься. Всё-таки имелись у Апостола проблемы с головой.
— Согласен, — Куляш кивнул. — Кто в здравом уме стал бы взрывать фугас у себя под задницей? Ладно, проехали и слава богу. Лёха, открывай вторую, не спи. А насчёт возвращения ты, Паша, подумай.
— В смысле подумай и вернись или подумай и не возвращайся?
— В смысле подумай, — капитан поднял стаканчик. — Ну, за…
— Смысл, — вдруг тихо проронил Морозов. — Смысл возвращаться?
— Никакого, — тоже почти шепнул Яшин. — Но лично я всё равно вернулся бы. Я ничего больше не умею, только службу тащить. Эти уроды с большими звёздами воруют, нас подставляют, но ведь всё равно кто-то должен тут стоять, на Барьере. Кто-то должен вольных в чувство приводить, Ордену хотя бы изредка по соплям давать, чтоб не зарывался, и всяким прочим нелегалам кто-то должен противовес создавать. Иначе совсем бардак в Зоне начнётся. И кто это сделает, если не мы?
Все замолчали и выпили в полной тишине, без тоста. После приятели выполнили ещё по два «подхода», но разговор окончательно расклеился, и гости в скором времени откланялись. Сухов не стал их задерживать.
Не сказать, что откровения товарищей навели Сухова на какие-то новые размышления, нет, они скорее продолжили старую тему, но теперь она обрела вполне чёткие очертания. Сухов будто бы получил недостающую деталь, без которой никак не стыковались довольно важные для него вещи. Ведь буквально за минуту до прихода товарищей у Сухова в голове никак не могло состыковаться въевшееся в подкорку желание приносить пользу Отечеству с желанием самосовершенствоваться и постепенно становиться другим человеком, действительно героем, не виртуальным, а реальным. Ну, вроде Лешего. Но как им стать в тесных рамках армии с её уставами, службой и полным отсутствием времени на самосовершенствование? Никак. Казалось бы…
Но товарищи неожиданно подсказали, что послужит отличным «переходником», способным состыковать принципы Сухова с суровыми реалиями текущего момента.
«Я буду служить Отечеству. Но так, как это делают Лера и её друзья. Они ведь тоже действуют в интересах страны. Только в частном порядке. Что же в этом плохого? И что плохого будет в том, что я начну свою новую жизнь не в рядах Барьерной армии, а в частной компании? Яшин, конечно, пролил бальзам на рану, но я-то лучше знаю, чего стою. На самом деле из меня так и не получился толковый военный. Это очевидно. Так быть может, выйдет толковый сталкер?»
Эпилог
Зона, локация ЧАЭС, посёлок Дитятки, 09 ноября 2058 г.
Как бы ни изменился Сухов после путешествия по запредельным пространствам, избавляться от всех своих привычек он не собирался. Особенно от полезных. Например, он сохранил привычку тщательно всё обдумывать и принимать решение только взвесив все «за» и «против».
После встречи с товарищами офицерами прошли сутки, и лишь теперь Сухов наконец принял окончательное решение. Ему требовалось только провести «полевые испытания» новой идеи, то есть обсудить свои мысли с вольными сталкерами. Желательно с теми, на кого Сухов рассчитывал, как на будущих товарищей по оружию. А вдруг они не примут его в свою компанию? Тогда все планы пойдут коту под хвост. Ведь если не примут эти, другие не примут и подавно. Так что без живой пробы дальнейшие размышления представлялись и вовсе бессмысленными.