— Это УЖЕ вторая попытка! — выразительно сказала Меламори.
И тут я совершил поступок, которому нет прощения — исчез. В смысле, проснулся. Не по своей воле, конечно, а всё равно свинство. Хоть и предупредил заранее, что такое может случиться, но когда это разумные аргументы мешали леди Меламори Блимм решить, что она плохо справляется с поставленной задачей.
«Теперь улица Тихих Дней», — сказал Мелифаро.
Я сразу понял, о чём говорит его голос в моей затуманенной сном голове. И сперва подскочил, как от удара, а уже потом спросил: «Это где?»
«В центре. В той его части, которая ближе к Новому Городу. К счастью, там почти одни пустыри, жилые дома только на улице Тихих Дней. Очень условно жилые, но, по крайней мере, не разрушенные. Раньше они принадлежали слугам загородной резиденции Ордена Посоха в Песке; бывшая экономка до сих пор тут живёт. Отличная старуха, любопытная и непоседливая, амобилером управляет почти так же лихо как ты. По её словам, успела объездить почти всю Хонхону, только до княжества Кебла пока не добралась, но планирует в ближайшее время, как только на хороший запас кристаллов накопит… Извини, сам понимаю, что это излишняя информация. Просто я нервничаю».
«Я тоже», — откликнулся я. И приложился к бутылке с бальзамом Кахара, хотя бодрости мне уже и так было не занимать. Но должно же в моей жизни происходить хоть что-то хорошее. А он очень вкусный.
«Факт, что место мы обнаружили благодаря этой замечательной старой леди, — сказал Мелифаро. — Наши патрульные пару раз проезжали там в амобилере, говорят, тогда всё было в порядке. А леди Йоша съездила после обеда на Сумеречный Рынок, заодно купила вечернюю газету. Прочитала там статью про улицу Мрачных Дверей с призывом немедленно сообщать об аналогичных происшествиях в Тайный Сыск, поехала обратно, и за несколько кварталов от дома её амобилер встал как вкопанный. Леди Йоша — редкостная умница, вот бы кому в полиции работать. Сразу сообразила, что произошло, в одиночку дотолкала амобилер до того места, где его кристалл снова заработал, развернулась и поехала обратно. Ввалилась в Дом у Моста с торжествующим криком: «Теперь у нас на улице нельзя колдовать!» Я её, честно говоря, чуть не убил. Но пришлось вежливо поблагодарить и браться за дело. Если бы я ещё знал, в чём именно может состоять это самое «дело», казался бы себя сейчас чуть менее бесполезным предметом».
«Я сейчас приду, — пообещал я. — И одним бесполезным предметом на этой грешной улице станет больше. Как, говоришь, она называется? Диких Дней?»
«Тихих, — поправил меня Мелифаро. — Хотя твоя версия мне нравится больше».
Дома на улице Тихих Дней и правда были жилыми очень условно — все, кроме одного, построенного явно за несколько приёмов небогатыми, но влюблёнными в своё жилище хозяевами. Вернее, хозяйкой, образцовой сказочной ведьмой с великолепным крючковатым носом и роскошными седыми кудрями, выбивающимися из-под капюшона ярко-красного лоохи, сшитого на шимарский манер. Леди сидела на крыльце, чрезвычайно довольная поднявшейся вокруг суетой. Суета в лице доброй дюжины служащих Городской Полиции сновала туда-сюда по окрестным садам, спеша определить границы новой мёртвой зоны, как я окрестил про себя лишённое магии место. Но вслух конечно не произносил, чтобы не сеять панику в наших и без того вполне скорбных рядах.
Сэр Мелифаро расположился на крыльце рядом со старой леди и так задушевно о чём-то с ней беседовал, что я не стал его отрывать. Вместо этого попробовал послать зов Кофе — предсказуемо безуспешно — и пошёл в сторону заросшего колючим кустарником пустыря, повторяя попытки. Пока всё равно не знаю, что делать, хотя бы внесу свой скромный вклад в определение границ.
Мелифаро догнал меня уже на пустыре.
— Вон там уже всё нормально, — сказал он, показывая на растущее неподалёку высокое дерево шотт. — По крайней мере, Безмолвная речь работает. Я оттуда тебе зов посылал. Предлагаю пока посидеть там, чтобы оставаться на связи.
— Какая на этот раз площадь участка — больше, чем на улице Мрачных Дверей? Меньше? — спросил я, кое-как разместившись среди древесных корней.
— Ребята ещё не закончили обход, но уже ясно, что размеры примерно такие же.
— Ладно. По крайней мере, оно не расползается. А только скачет с места на место, как некий безумный мяч.
— Да, чем не мяч. Идеально круглый. Центр круга, по моим прикидкам, в самом крайнем из домов; может быть, в соседнем. И делай что хочешь, а я собираюсь его обыскать. Только больше не спрашивай, что я собираюсь найти. Понятия не имею. И Нумминориха на помощь позвать не могу, Абилат строго-настрого запретил. Сказал, если сам вызовется, лучше связать по рукам и ногам и запереть в камере предварительного заключения, целее будет. Ладно, ничего… Сбил ты меня, конечно, с толку!
— Именно я? А не всё остальное?
— Именно ты, — подтвердил он. — Когда сказал, будто никаких амулетов, отменяющих магию, не существует. Потому что если бы они всё-таки были…
— Дело выглядело бы так, словно кто-то перенёс этот грешный амулет с одной улицы на другую? И перепрятал в заброшенном доме?
— Вот именно. Но ты сказал, доказано, будто такое невозможно. И это нелепое противоречие сводит меня с ума.
— Ну знаешь, — вздохнул я. — Всё-таки кто угодно может ошибаться. И лучше учёные конца Эпохи Орденов тоже, почему нет. Слушай, а может быть они нарочно привели исследования к такому результату, чтобы Магистр Нуфлин получил шиш с маслом? Всеобщей любовью он, как я понимаю, никогда не пользовался. Да и частные случаи наверняка по пальцам одной руки можно пересчитать. За всю его долгую жизнь.
Мелифаро посмотрел на меня с некоторым интересом.
— То есть, ты думаешь?..
Я пожал плечами.
— Что бы я ни думал, я тоже могу ошибаться. И ты. И вообще кто угодно. Но разве это повод отказаться от удовольствия устроить обыск и перевернуть всё вверх дном? Говорят, физический труд успокаивает нервы. Поэтому я пожалуй напрошусь помогать.
— Ещё имеет смысл опросить патрульных, не бродил ли вокруг особняка Кауни Мары кто-нибудь кроме вас, — оживился Мелифаро. — Здесь-то голый номер, некому было видеть, одна леди Йоша, да и та в самый интересный момент на рынок укатила. А там — есть небольшой шанс… Меламори сейчас очень не хватает, правда?
— Да не то чтобы только сейчас, — усмехнулся я. — Но ты прав. Остаться одновременно и без Мастера Преследования, и без нюхача, и даже без шефа, который, если очень надо, тут же вспоминает, что сам отлично может встать на любой след — это красиво. Не Тайный Сыск, а предпоследний куплет сиротской песни, повествующий о том, что троюродная сестра прадедушки, у которой можно было переночевать в прихожей на коврике, тоже умерла. Но ничего, на худой конец, у нас есть я.
— Когда ты встаёшь на след, у его обладателя не так уж много шансов выжить, — напомнил мне Мелифаро.
— Совершенно верно. Потому я и говорю: «на худой конец». Именно так я его себе и представляю.
Я хотел добавить, что в некоторых случаях один покойник — не самая высокая плата за возможность покончить с настолько паршивым делом. И пусть смотрит на меня как на чудовище, сколько заблагорассудится, мне не привыкать. Но не успел. Потому что в моей голове зазвучал голос, услышать который я в ближайшее время совершенно не ожидал. Не каждый же день у них концерты!
«Извините, — сказала Танита. — Ужасно не хочется использовать вас как полезное знакомство, но всё-таки придётся».
«Не говори ерунду. Что значит — «как»? Я и есть полезное знакомство — в некоторых особо неприятных случаях. И почему бы не использовать меня по прямому назначению, если уж всё так удачно сложилось. Что у тебя стряслось?»
Ответа довольно долго не было. Наконец Танита спросила:
«Слушайте, это уже конечно совсем наглость, но вдруг вы можете со мной встретиться? Ужасно трудно объяснять некоторые вещи, когда не видишь лицо собеседника. А заодно я бы вам кое-что показала. Лучше всего…»
Я, когда-то люто ненавидевший телефоны, а теперь мгновенно устающий от Безмолвных переговоров, понимал её, как никто. Но оставлять Мелифаро разбираться здесь в одиночку мне совсем не хотелось. Нумминорих, конечно, пал жертвой своего острого обоняния, а мы с Кекки ничего так и не почувствовали, но кто знает, что может случиться теперь.
Поэтому я собирался предложить Таните: или быстро выкладывай прямо сейчас, или жди, пока я освобожусь, но учти, это может случиться только ночью. Причём какой-нибудь далёкой летней ночью, бывает и так. Но тут Танита сказала:
«…лучше всего встретиться прямо на улице Мрачных Дверей…»
«Где?! — переспросил я. — И, не дожидаясь ответа, пообещал: «Ладно, сейчас».
— Что-то случилось? — спросил Мелифаро, всё это время с интересом наблюдавший за сменой выражений на моём лице.
— Что-то случилось, — кивнул я. — Скорее всего, какая-нибудь ерунда. Зато не где-нибудь, а на улице Мрачных Дверей. Считаю, это надо отметить, прямо на месте происшествия.
— Да уж, — согласился он. — Сходи, отметь. Надеюсь, улица уцелеет.
Только оказавшись на улице Мрачных Дверей, я решился ему сказать: «Пожалуйста, очень тебя прошу, не суйся в этот грешный крайний дом без меня». Видимо, втайне опасался получить в глаз за столь внезапное проявление отеческой заботы. А быть посланным во все задницы этого Мира сразу, с подробным описанием истории моего пребывания в каждой из них — дело житейское. Переживу.
Однако, вопреки моим ожиданиям, Мелифаро ответил: «Ладно, не буду».
Даже для виду не стал задираться. Совсем плохо дело.
* * *— Ух ты, а это вы Тёмным Путём пришли? Со стороны так удивительно выглядит! Только что никого на улице не было, и вдруг — оп! — уже есть.
Вечерние сумерки ещё не сгустились, но уличные фонари уже зажглись. В их ярком свете Танита оказалась похожа даже не на студентку, а на школьницу. Маленькая, растрёпанная, в сером зимнем лоохи, которое выглядело, пожалуй, похуже моего. А это надо очень постараться.
И озабоченно нахмуренные брови, как будто двойку получила. И сияющие глаза, потому что безответственно бьющую через край радость бытия никакими двойками не отменишь.
— Извините, — поспешно добавила она. — Как-то совсем ужасно получается: как будто я вас нарочно вчера на концерт позвала, чтобы подлизаться… Но тогда я ещё не знала, что сегодня у меня пропадёт ишка, и вы мне срочно понадобитесь. Я не умею предвидеть будущее. Честно!
— Не сочиняй, — улыбнулся я. — Это же я тебе вчера зов прислал, а не ты. Так что при всём желании, в коварной интриге тебя не заподозришь. Просто повезло. Лучше выкладывай, что случилось. Что за ишка такая? Откуда пропала? И почему тебе понадобился я? Вообще-то в последнее время у нас полиция кражи очень неплохо раскрывает.
— Ишка — примерно то же самое, что и дайба, только с поправкой на уандукское происхождение. Моя — оранжевая. Но вообще, они бывают разных цветов…
Час от часу не легче. Впрочем, потом я всё-таки вспомнил, что Танита вчера рассказывала, как в детстве «пиликала» на подаренной дедом дайбе. Значит, просто такой музыкальный инструмент.
— Ишка совсем простенькая, я её за гроши купила в Капутте и иногда ходила с ней на ярмарку поиграть, — продолжала говорить Танита. — Не столько ради заработка, денег нам в ту пору хватало, просто… Ну люблю я выступать на публике и видеть, как всем нравится моя игра. Я — хвастунья, тут ничего не поделаешь. Но для музыканта это совсем неплохо.
— Просто отлично, — подтвердил я. — Значит, у тебя украли инструмент. Но почему ты?..
— Да потому что моя ишка пропала из этого дома! — воскликнула Танита, указывая на злополучный жёлтый особняк, где мы с Нумминорихом сегодня от души развлеклись, рассуждая о бессмысленности бытия. — Ну и как я бы объяснила всё это в полиции? Жить в чужих домах нельзя.
— Так это ты там живёшь? — изумлённо переспросил я.
Она молча кивнула.
— Но почему?..
— У меня с деньгами не очень, — простодушно улыбнулась Танита. — То есть, совсем никак. Вроде бы не великая проблема, когда живёшь в столице Соединённого Королевства и не боишься работы. Но когда мы вернулись из Суммони, вдруг оказалось, что я ничем кроме музыки заниматься не могу. Не «не хочу», а именно не могу. Правда. Тошно становится, как будто весь Мир от меня отвернулся. Как будто когда я не музыкант, сразу становлюсь ему не нужна. И даже мешаю. Мир, в отличие от людей, не склонен к компромиссам: или играй, или умри.
— Суровое у тебя однако призвание. Шаг в сторону — расстрел.
— Может и хорошо, что так. У меня не слишком твёрдый характер… раньше был. Вполне могла бы сбиться с пути. Я же крестьянская дочка, меня так воспитали: самое главное — заработать на жизнь. А во что при этом твоя жизнь превратится, дело десятое. Но эту дурь мне пришлось быстро выкинуть из головы.
— Трудно тебе.
— Да. Но оно того стоит. На самом деле, я не жалуюсь. Просто объясняю, почему заняла этот дом: мне было не на что снять квартиру. Карвен, добрая душа, вызвался меня приютить, и я сперва действительно немножко у него пожила, просто от растерянности, не на улице же спать. Но слушайте, там такая крошечная квартирка! Одному повернуться негде. Ну и вообще не дело это — сидеть на шее у друга, когда он сам совсем не богач. Я тогда носилась с идеей: отыскать человека, который подолгу отсутствует и хочет, чтобы за его домом кто-нибудь присматривал — бесплатно, просто за жильё. Но оказалось, что на такую работу не попадешь без серьёзных рекомендаций. А откуда у меня рекомендации? Разве только выпросить справку из Канцелярии Скорой Расправы, что в ссылку уехала, как примерная гражданка, без пререканий, ни единого стражника при этом не укокошив.
— А что, отличная была бы бумага.
— О да. Но вряд ли она открыла бы мне путь к сердцам работодателей. В общем, я безуспешно искала желающих доверить мне своё жильё, пока Карвен, уставший от моих причитаний, не сказал — слушай, а зачем тебе вообще с кем-то договариваться? Куча народу живёт в чужих домах просто так. И объяснил мне, как выкручивались с жильём некоторые его однокурсники. Главное — найти пустой дом, где подолгу никто не бывает, и дело в шляпе, даже полиция трогать не станет, если особо не шуметь… Мы погуляли по Старому Городу, разведали, как и чего, и выбрали для меня этот дом. Тут подвал глубокий, значит можно играть, и никто не услышит. Для меня это было самое главное. И я отлично прожила здесь почти полтора года, пока не… У меня сейчас, понимаете, что-то вроде романа. Ладно, даже не «что-то вроде», а всё по-настоящему. Ланки отличный. И тоже музыкант, наш, из Маленького оркестра, это важно. Он долго уговаривал меня к нему переехать, а я боялась, что это всё испортит. Жить бок о бок гораздо трудней, чем просто ходить на свидания. Рано или поздно обязательно найдётся повод поцапаться. А мы же вместе играем, нам ссориться никак нельзя! Пока всё отлично, ноя до сих пор не уверена, что жить вместе — такая уж хорошая идея. Поэтому изредка прихожу сюда ночевать — просто чтобы обозначить, что свой дом у меня по-прежнему есть. И вещи не забираю. Ланки надо мной смеётся, но не торопит. Говорит, если для тебя это важно, ладно, пусть будет так. С ним и правда можно иметь дело…
— Мне кстати только сегодня об этом рассказали, — вспомнил я.
— Омоём романе? — опешила Танита.
— О чём же ещё? Неужели ты не знала, что Тайный Сыск затем и создали, чтобы вовремя узнавать, кто с кем спит? А вся остальная наша деятельность — просто суета для отвлечения внимания.
— Правда? — восхитилась она.
— Нашла кого слушать, — вздохнул я. — На самом деле, мне рассказали, что студенты часто селятся в пустых домах. Между прочим, сэр Кофа Йох считает, что захватчики даже делают хозяевам своего рода одолжение — улучшают атмосферу в заброшенных жилищах.
— Ну по закону-то штраф за такое дело всё-таки полагается, — заметила Танита. — А на штраф я пока не заработала. К тому же… Сами понимаете, дело не только в том, законно ли я здесь жила.
— А в чём ещё?
— Да ладно вам. Я же знаю, что здесь сегодня творилось. Причём даже не из газет. Мне Карвен рассказал. Его тоже взяли в патрульные, потому что каждый человек на счету; сэр Скалдуар по такому случаю всех своих ассистентов отпустил помогать… Так вот, Карвен сказал, что в моём доме побывали ваши коллеги. И вроде бы даже вы сами туда заходили. Велел ни в коем случае сюда не соваться, переждать, пока всё закончится, и патрульные уйдут, но я, конечно, не утерпела. Очень уж волновалась, цела ли моя ишка. Пришла, а её больше нет. Как чувствовала! Я решила для начала спросить вас: это вы её забрали? Если вы, буду спать спокойно — когда-нибудь да вернёте. А если к моменту обыска ишки уже не было, значит в доме побывал вор. И тогда мне, конечно, надо идти в полицию. Или не идти, это я ещё не решила. Хотя ишку жалко — жуть! Она у меня счастливая. Я же из-за неё с Иллайуни познакомилась. Я играла возле сахарной лавки, он подошёл послушать, слово за слово, и понеслось…
— К сожалению, мы вообще не обыскивали этот дом. Не до того было.
— Жалко, — вздохнула Танита. — Я так надеялась, что это вы её забрали! Но ладно. Тогда идёмте, я вам кое-что покажу.
Через забор Танита перемахнула легко, как птица. Из чего следовало, что магией она всё-таки не пренебрегает, по крайней мере, в тех случаях, когда без неё не обойтись. А я шагнул во двор Тёмным Путём. Из чего следовало, что со спортом я так и не подружился. Даже когда на смену утомительным тренировкам пришли простые короткие заклинания, энтузиазма это мне не прибавило.
Мы спустились вниз и вошли в ту самую полутёмную комнату, где я сегодня нашёл Нумминориха.