Чёрт знает что. Но никакой тяжести во лбу я по-прежнему не ощущал. Получается, не врёт?
Мы с Мелифаро переглянулись.
— Ты подумал о том же, о чём и я? — спросил он.
Я молча кивнул. Не хотел сейчас, при Айсе, обсуждать, что пять смертей, слипшихся в тяжёлый блестящий ком, вполне могли стать причиной исчезновения Очевидной магии. Не представляю, как оно сработало, может у магии просто нервы не выдерживают от такого соседства? Её, в общем, можно понять.
А вслух я сказал:
— Проверить проще простого, ты понимаешь.
— Взять эту штуку и куда-нибудь с ней пойти, — подхватил Мелифаро. — И посмотреть, что будет. Только лично я пас. Хоть убивай, а брать это в руки больше не стану.
— Попробуем как-нибудь обойтись без убийств, — усмехнулся я. — Не скучайте, скоро вернусь.
До сих пор не понимаю, почему из великого множества мест, куда можно было отправиться для проверки, я выбрал Дом у Моста. Остроумная выходка, что уж тут. Круче было бы только отменить магию на территории Иафаха. Зря я не догадался. Никогда не следует пренебрегать возможностью удивить и порадовать друзей.
Однако как бы ни хотелось покрасоваться в роли величайшего негодяя всех времён, приходится признать: в Управление я метнулся не со зла, а просто по привычке. Слишком спешил, не успел подумать, вот и шагнул Тёмным Путём в Зал Общей Работы на нашей половине Управления Полного Порядка. Такой молодец.
Нумминорих всё ещё сидел в кресле, где я его оставил. И смотрел на меня совершенно дикими глазами. Явно хотел что-то сказать, но не мог. Я впрочем, и так сразу всё понял. Конечно, бедняга решил, что теперь этот убийственный запах ему мерещится. И будет мерещиться впредь, без предупреждения, когда сам пожелает. По крайней мере, я бы на его месте именно так и подумал.
— Извини, — поспешно сказал я. — Какой же я идиот. Ты не сошёл с ума, это не галлюцинация. Я сам принёс сюда эту дрянь. Не подумал, что ты ещё тут. Сейчас унесу. Но имей в виду, это действительно запах смерти. Даже целых пяти чужих смертей. Так что ты у нас фантастический герой — так отлично держался. Еще буквально секунду подожди.
Предпринял попытку уменьшить и спрятать в пригоршне ближайшее кресло, потерпел позорный провал, удовлетворённо выдохнул и шагнул обратно. Туда, откуда пришёл.
— Пока тебя не было, я успел поговорить с Кофой, — отчитался Мелифаро. — То есть, на самом деле, ничего толком не успел, только начал рассказывать, а тут ты вернулся, и Безмолвная связь прервалась. Но сам факт, что в твоё отсутствие всё получилось, а теперь магии опять нет…
— Именно, — подтвердил я. — Ты был прав с самого начала, когда собирался искать некий зловещий амулет. А я со своей конфиденциальной информацией из компетентных источников совершенно зря сбивал тебя с толку.
— Эх, надо было спорить с тобой на дюжину корон, — вздохнул он.
— Да. И были бы у тебя ещё одни новые сапоги. А так — никакой выгоды. Выйдешь из этой пещеры сокровищ с голой задницей и пустыми руками.
Айса презрительно скривилась.
— Совершенно верно, — сказал я ей, — камень в твой огород. Я мелочный и злопамятный. И вообще лютое, кровожадное чудовище, сэр Мелифаро подтвердит. Поэтому теперь ты покажешь мне, откуда исчез Карвен. Где он перед этим стоял? Не после десятой просьбы и даже не с третьей попытки, асразу, вот прямо сейчас.
Она отвернулась, но всё-таки ответила:
— Он стоял у того окна. Точнее не скажу, специальных отметок на месте этого чудесного события я не делала. Очень уж растерялась. И разозлилась. Идо сих пор на него зла. Бросил меня одну с вами разбираться!
— Ничего, — утешил её я. — Это поправимо. Ты не представляешь, насколько легко поправимо. Как в волшебном сне.
Аккуратно отложил в сторону Танитину ишку, каким-то образом сделавшуюся хранилищем смерти, и направился к окну. Но тут на моём пути внезапно встал Мелифаро.
— Остановись пожалуйста, — попросил он. — Буквально на пару секунд. Просто ещё раз подумай, что собираешься делать. И чем это может…
— Эй, — удивился я, — ты чего?
— Сам знаешь, — почти беззвучно ответил Мелифаро. И посмотрел мне в глаза твёрдо и непреклонно, ни дать ни взять воин света, в одиночку защищающий Мир от вселенского зла в моём лице.
Я даже не разозлился. Но вовсе не потому что являю собой образец терпения. Просто слишком хорошо знаю сэра Мелифаро. И себя. Скажем так, достаточно хорошо, чтобы понимать его опасения. И даже отчасти их разделять.
Другое дело, что сейчас совсем не тот случай.
— Значит так, — спокойно сказал я. — Никто не собирается орошать свой путь кровью невинных жертв. Во всяком случае, не сегодня. Для этого я слишком устал. Это раз.
Демонстративно загнул на руке один палец — для наглядности. И продолжил, медленно загибая второй:
— Когда я становлюсь на след, это конечно беда. Но пару секунд кто угодно может вытерпеть без всякого вреда для себя. А больше не понадобится. Выясню, куда он ушёл отсюда Тёмным Путём, и пойду за Нумминорихом. Не хочу его сюда лишний раз приводить, он и так еле жив. Вот и всё. А теперь пропусти меня пожалуйста. Мы уже кучу времени потеряли на весь этот хаос и неразбериху… извини, на наши тщательно продуманные и прекрасно организованные следственные действия. Я именно это хотел сказать.
Мелифаро посторонился. Выглядел он довольно смущённым — и то хлеб.
— Нам тебя здесь подождать? — хмуро спросил он.
— А смысл вам тут сидеть — без магии и горячей камры? На дороге стоят целых два амобилера. Один мой — леди Шимора, надеюсь, вспомнит, где его бросила, и покажет путь. А второй — Нумминориха. Лучше поезжайте на нём, там ценное имущество, нечего ему посреди леса всю ночь стоять.
— Что за имущество?
— Сами увидите, — пообещал я, заранее предвкушая тот миг, когда эти двое обнаружат гигантского арварохского хуба и ещё не успеют сообразить, что это — игрушка. Конечно, всего какая-то доля секунды, а всё-таки лучше, чем ничего.
— А эта штука?.. — Мелифаро не договорил, но и так было ясно, что он имеет в виду.
— По-моему, лучше всего пока просто оставить её, где лежит, — сказал я. — Здесь от неё минимум вреда. Вряд ли в окрестностях бродят толпы желающих срочно поколдовать. Разве что какие-нибудь лесные оборотни шастают — ну так они в Очевидной магии ни в зуб ногой…
Я не успел договорить, потому что в этот момент нащупал наконец след Карвена. Успел обрадоваться, что вопреки грызшим меня опасениям, он совсем не похож на след мертвеца. А больше ничего не успел, потому что меня не стало.
Ну, не то чтобы вовсе не стало, просто когда собираешься пройти чужим Тёмным Путём, как делал уже столько раз, что со счёта сбился, а вместо этого почему-то проваливаешься в Хумгат, в первый момент это очень похоже на внезапную смерть. И наверное только тем от неё и отличается, что этот первый момент не оказывается последним. Продолжение непременно следует, и это лучшее, что я могу сказать о незапланированных путешествиях между Мирами.
Да и вообще обо всём.
Проблема с Хумгатом, Коридором между Мирами, Сердцем Возможностей, Путём Тьмы, Истинным Порогом, Жемчужиной Небытия, и так далее, заключается даже не в том, что у него слишком много названий, способных скорее запутать, чем хоть как-то отразить суть этого — явления? пространства? состояния? — тоже кстати хрен вот так сразу поймёшь. А в том, что ни в одном из человеческих языков не существует слов, подходящих для его описания. Разве только в хохенгроне, которого я совсем не знаю. С другой стороны, судя по всему, что я о нём слышал, вряд ли он такой уж человеческий. И не факт, что вообще язык[41].
Всё это я к тому, что уже который раз берусь описывать своё пребывание в Хумгате, и чем дальше, тем лучше осознаю своё полное бессилие как рассказчика. И испытываю огромное искушение отделаться каким-нибудь красивым сравнением: дескать, войти в Хумгат — всё равно, что погрузиться в небытие, сохранив ясность сознания; утратить всякое представление о себе, обретя безграничные возможности; стать крошечной сияющей точкой в потоке света и одновременно самой тёмной частицей в бесконечной тьме. Всё это, конечно, неправда. Просто слова, при помощи которых потом, задним числом, можно успокоить собственный ум, желающий хоть как-то объяснить себе, во что его втравили. Но ничего кроме этих слов у меня сейчас нет. И вряд ли когда-нибудь будет. Скорее уж просто окончательно пропадёт необходимость себя успокаивать. Зачем, собственно, успокаивать человека, с которым в очередной раз случилось именно то, для чего он родился на свет.
Потому что если уж ты рождён для путешествий между Мирами, постепенно начинаешь воспринимать все остальные события своей жизни просто как способ заполнить паузы между погружениями в Хумгат. Такая расстановка приоритетов неизбежна, хочешь ты того или нет.
Потому что если уж ты рождён для путешествий между Мирами, постепенно начинаешь воспринимать все остальные события своей жизни просто как способ заполнить паузы между погружениями в Хумгат. Такая расстановка приоритетов неизбежна, хочешь ты того или нет.
Более-менее правдивый рассказ о том моём путешествии выглядит так: я провалился в сияющую бездну, очень удивился, а потом позволил реальности, в которой оказался Карвен, забрать себе ещё и меня. Осторожно вдохнул её воздух, убедился, что он вполне пригоден для жизни моего тела, расслабился и огляделся по сторонам со снисходительным любопытством бывалого путешественника: ну-ка, ну-ка, чем вы можете меня удивить?
Реальность, надо сказать, не подкачала. Настолько не подкачала, что впору выдать ей специальный приз за выдающиеся успехи в деле сбивания спеси с зазнаек, возомнивших себя стреляными воробьями. Например, с меня.
Начать с того, что прямо передо мной стоял ручей. То есть, не тёк у меня под ногами, а именно стоял — узкий водяной столб, одним концом уходящий под землю, а другим упирающийся в небо, тёмное, как ночью, хотя вокруг было светло. Причём ручей не лился сверху вниз, а устремлялся ввысь, как говорят в таких случаях, весело журча. А заодно звеня, трепеща и сверкая.
Таких вертикальных ручьёв здесь было много — не как деревьев в лесу, скорее, как фонарных столбов на большой городской улице. Только располагались они не ровными рядами, а как попало — то тут, то там. Все разные: широкие и узкие, медленные и стремительные, молочно-белые и тёмные, почти непрозрачные, — они текли снизу вверх, от земли к небу, и это зрелище так меня заворожило, что на какое-то время я забыл, зачем сюда пришёл.
А опустив глаза, я едва устоял на ногах. Да и то как сказать — устоял. Просто не плюхнулся на землю мешком, а аккуратно присел, хоть и сомневался, что это разумный поступок. Потому что здешняя земля тоже текла. Ну или ползла. В общем, двигалась, причём одновременно в разные стороны, словно светло-сизая почва и растущие на ней травы всех оттенков лилового цвета были подводными течениями, не слишком быстрыми, но мощными. Мать твою, растерянно думал я, это куда же оно сейчас меня унесёт?!
Но всё равно сел, потому что стоять было совершенно невозможно.
К счастью, никуда меня не унесло. То ли движение земной поверхности было просто оптической иллюзией, то ли я оказался существом настолько инородным, что меня оно каким-то образом не касалось. Я отдельно, а эта шустрая реальность отдельно, — думал я, осторожно, ползком придвигаясь к ближайшему ручью и протягивая к нему руку: почувствую ли хоть что-нибудь?
Ещё как почувствовал. Местная вода не стала разбираться, насколько я инородное тело, полез — получай. Намочила не только ладонь, но и край лоохи, ещё и в лицо брызнула напоследок, впрочем, вполне по-дружески: эй, приходи в себя!
Помощь оказалась своевременной, от холодной воды я и правда как-то сразу очнулся. И снова огляделся по сторонам — теперь уже не как удивлённый турист, а как деловой человек, явившийся сюда, чтобы разыскать другого человека по имени Карвен Йолли.
— Ну, Карвен, — сказал я вслух. — Ну ты даёшь.
В этот момент мне стало безразлично, что он натворил. И какими намерениями при этом руководствовался. Сдуру напортачил, или всерьёз замыслил неслыханное злодейство. Всё это было совершенно неважно в сравнении с тем, куда он меня привёл.
Именно тогда я понял — не теоретически, а на собственной шкуре — почему Джуффин так носился со всеми, как он говорил, «избранниками Хумгата», любой ценой старался сохранить им жизнь, заранее приготовившись расхлёбывать любые последствия своей излишней гуманности. Потому что, конечно, никакая это не гуманность. И не доброта. И не тонкий расчёт. И даже не высокомерное желание спасти себе подобных, потому что они «лучше» прочих. А самый обычный инстинкт. Естественное влечение, врождённая склонность, следование голосу своей природы, которая настойчиво требует вести себя именно так во имя сохранения нашего редкого вида странствующих между Мирами. Ясно, что при желании и этот инстинкт можно взять под контроль. Но «можно» далеко не всегда означает «надо». Уж точно не для меня. Не сейчас.
Как-нибудь разберёмся, — думал я, — чего только не творят вдохновенные придурки вроде нас с тобой, особенно в юности, когда на плечах вместо головы такое гнездо бешеных ядовитых гадюк, что вспоминать не хочется. К счастью, голова это не самое главное, при наличии воли и сердца когда-нибудь отрастёт. А с волей и сердцем у тебя явно всё в порядке, без них в Хумгате делать нечего.
Я кое-как поднялся и пошёл, стараясь пореже смотреть под ноги, чтобы не пасть снова жертвой головокружения. Шёл, конечно, наугад — а что было делать? След Карвена утащил меня в Хумгат, моё намерение его отыскать привело в этот фантасмагорический мир, и здесь мои чудесные поисковые возможности полностью исчерпались.
Нумминориха бы сюда, его нос отлично работает в любой реальности. Да и вертикальные ручьи он бы, пожалуй, оценил, вкусы у нас обычно совпадают. Но ничего не поделаешь, Нумминорих остался дома. Придётся как-то выкручиваться самому.
Единственное, что внушало мне некоторый оптимизм — опыт подобных поисков. Не то чтобы большой, но всё же он у меня был. И я успел убедиться, что когда за кем-нибудь гонишься через Хумгат, в итоге оказываешься не просто в той же реальности, куда ушёл объект твоего интереса, а непременно где-нибудь поблизости от него. Говорят, по-настоящему умелым преследователям удаётся буквально свалиться на голову своей жертве, но до такого уровня мастерства я пока, к сожалению, не дорос. И Большое Заклинание Призыва ещё не освоил, а как бы оно сейчас пригодилось! Джуффин, насколько я помню, распрекрасно применял его в других Мирах, а значит, и у меня бы получилось, если бы посвятил всё свободное время его изучению, а не укрощению бродяжьего нрава своей домашней утвари. Хорош однако охотник! В смысле, редкостное позорище. Но тут ничего не поделаешь, другого себя у меня в любом случае нет.
Я шёл по убегающей из-под ног земле и думал: вот интересно, как теперь быть? Может быть, просто его позвать? На самом деле, не такая уж глупая идея. Если это одно из первых путешествий Карвена между Мирами, он сейчас, как минимум, растерян — и счастье, если вообще в сознании, всё-таки специально его этому, как я понимаю, никто не учил. Но если в сознании, скорее всего, обрадуется, обнаружив, что не один. Я бы на его месте точно обрадовался — не то чтобы кому угодно, но будем честны, почти. Да и вряд ли Карвен всерьёз считает меня злейшим врагом.
— Карвен! — я не крикнул, а просто произнёс вслух его имя. Но мой голос прозвучал как-то неожиданно громко, а струи ближайших ко мне ручьёв вздрогнули, как от удара.
— Извините, — сказал я. — Не хотел нарушать ваш покой. Но ничего не поделаешь, мне очень надо найти Карвена Йолли. Это такой человек из другого мира, он недавно сюда пришёл. А я — за ним.
По правде, сказать, я не особо рассчитывал на какую-то реакцию — это же не Тёмная Сторона Ехо, с которой всегда можно договориться при помощи слов, а иная реальность, чьи правила мне пока неизвестны. Однако моя разговорчивость принесла неожиданный результат: потоки земли вдруг застыли на месте, а потом устремились в одном направлении, почти противоположном тому, в котором я шёл. Я, не особо раздумывая, развернулся и отправился следом. Не факт, что мне действительно дают подсказку, но почему бы не побыть оптимистом? Надо же когда-то начинать.
Вскоре земле надоело это развлечение, и она снова разбежалась в разные стороны. Но я всё равно продолжал идти в указанном направлении — в любом случае, чем оно хуже других? Время от времени я произносил вслух: «Карвен!» — разрываясь между желанием заорать и явственно ощущаемой необходимостью не шуметь.
На самом деле, зря старался. Потому что когда я увидел Карвена, он стоял в одном из ручьёв, воздев руки по течению, то есть, к небу, и только время от времени высовывался оттуда, чтобы вдохнуть. Но всё равно, конечно, ни черта не слышал: ручей он выбрал широкий, быстрый и очень звонкий.
Карвен заметил меня только когда я подошёл совсем близко. Подпрыгнул, охнув от неожиданности, выскочил из ручья и уставился на меня сияющими от восторга глазами, круглыми и синими, как у кота. Похоже, он был рад встрече не меньше, чем я.
— Ну и дела! — наконец сказал он. — Слушайте, сэр Макс, это всё происходит на самом деле? Включая вас?
— Хороший вопрос. Но совершенно бесполезный. Потому что если всё не «на самом деле», тогда и я — просто твоя галлюцинация. А галлюцинациям веры нет. Мало ли что я скажу.
— Вы даже хуже, чем Мастер Иллайуни! Тот поначалу то же самое говорил, когда я начинал выяснять, это он настоящий мне приснился, или просто игра моего воображения. Сговорились вы, что ли?