– Я бы тоже хотел пообщаться с ней.
– Зачем?
– Чтобы тоже знать все твои секреты. Ты так и осталась для меня загадкой.
– Ты всё знаешь обо мне. Я ничего от тебя не скрываю.
– Я знаю, девочка моя, знаю. Я так устал от добровольной изоляции, но и отказаться от неё тоже нельзя. Я даже в церковь не могу сходить, зная, какой переполох может там начаться.
– Для того, чтобы общаться с Богом, необязательно идти в храм. Бог должен быть в душе. И он всегда рядом, поддержит, даст силы, терпение, утешение.
– Какие же у тебя проблемы были, что потребовалась поддержка Создателя?
– Не получить на экзамене D.
Алекс рассмеялся.
– Ты, как всегда, застала меня врасплох.
– У меня никогда не было серьёзных проблем, но я часто просила Бога за отца, за маму.
– Мы должны с тобой съездить в Парк Самореализации. Хочешь? Там так спокойно и очень красиво. Есть часовня, где можно помолиться или просто посидеть в тишине.
Я обхватила его лицо ладонями.
– С тобой хоть на край света.
– Бедная моя, последнее время тебе досталось.
– Я знала, на что иду, когда начала встречаться с тобой.
Я нежно убрала прядь, упавшую ему на лоб. Он потянул меня за ноги, и я, вскрикнув, упала в воду. Алекс подхватил меня, провёл рукой по груди, коснувшись чувствительных сосков. Я застонала.
– Ты хочешь меня?
– Да… – протянула я.
– Скажи мне это.
– Я хочу тебя.
Он прижал меня к бортику бассейна, раздвинул ноги.
– Увидят… – обессилев от желания, прошептала я.
– Не увидят, все уже спят.
Я откинулась на спину, почувствовав, как Алекс снял с меня плавки купальника. Его горячий язык коснулся самых потаённых мест моего тела. Доведя меня до полубессознательного состояния, он лёг рядом и обнял моё дрожащее тело.
Я прижалась к нему.
– Что же ты со мной делаешь?
– Это ты что со мной делаешь, моя марсианка?
…После интервью с журналистами Алекс вернулся в номер отеля в бешенстве.
– Зачем лишний раз делать мне больно? Они что, получают удовольствие, мучая меня? Скорей бы уже развестись и поставить точку. Я устал от вопросов о моей жене. Ведь знают же, что я уже живу с другой. И всё равно спрашивают.
– А ты действительно хочешь развестись? Ведь у вас ребёнок.
Алекс на секунду задумался.
– Да! Я хочу этого.
– Ты уверен?
– Да! Эта страница уже перевёрнута. Теперь у меня есть ты.
– Я не могу заменить женщину, которую ты десять лет делал под себя.
– Не надо никого заменять. Ты лучше, и я ничего не хочу менять в тебе.
На дне его глаз я увидела плескавшуюся боль.
– Тебе всё ещё больно.
– Да, – он притянул меня к себе. – да, больно, я очень любил её.
– Так почему же изменял?
– Мои измены можно было пересчитать по пальцам одной руки. Я просто не могу спать один, а она после рождения дочери перестала ездить со мной на гастроли. Что мне оставалось делать? Я не пытаюсь оправдываться и понимаю, что в нашем разрыве мы оба виноваты. Кстати, Лиза-Мария скоро приедет в гости, познакомитесь.
– С удовольствием. Правда, не знаю, как она отнесётся ко мне.
– Она смышлёная девочка, и всё поймёт правильно.
– Дай Бог. Мне бы хотелось с ней подружиться.
– А ты бы хотела ребёнка?
Я долго молчала, прежде чем дать ответ. Алекс терпеливо ждал.
– Да!
– От меня?
– А от кого же ещё?
– У нас будут красивые дети.
«Вот это поворот!»
– Ты настолько мне доверяешь?
– Я пытаюсь, хотя это и нелегко.
– Но что тебя смущает?
– Я очень недоверчивый человек. И мне тяжело поверить кому-то, даже если этот человек мне очень дорог.
– Но у тебя столько друзей…
– Мы знакомы много лет. И они были рядом со мной в особо тяжёлые времена. Им очень достаётся от меня, и они терпят, уж не знаю, почему. Я доверяю им полностью, я могу положиться на них в любой ситуации.
«Знал бы ты, какой удар тебя ждёт от этих друзей».
– А ты не боишься, что кто-то из них когда-нибудь расскажет твои личные тайны прессе?
– Почему ты это спросила? Ты что-то знаешь?
– Нет, просто, они знают о тебе всё, а многие редакции готовы платить большие деньги за рассказ о твоей интимной жизни. Не всё же время писать о тебе легенды, которые сочиняет Полковник.
– Нет, такого быть не может. Они никогда не предадут меня, так же, как и я их.
Я подошла к окну.
«Как же его предостеречь?»
Я знала, что такое крепкая мужская дружба и разрушить её никому не удастся. И если я сейчас попытаюсь что-то сказать или сделать, то скорее всего потеряю Алекса навсегда. Он никогда не поверит мне.
Алекс подошёл сзади.
– Что случилось? Я просто физически почувствовал, как ты отгородилась от меня.
– Просто я всегда завидовала вам, мужчинам, вашим отношениям, вашей дружбе. Жаль, что я не родилась мужчиной.
– Хвала Богу, что ты не мужчина! – смеясь, обнял меня Алекс.
– Тебе нужно отдохнуть перед концертом, – сказала я в ответ.
– Ты, наверное, права. Чем займёшься?
– Почитаю.
Тот разговор оставил в моей душе неприятный осадок. Я понимала, что будущее уходит от меня, как песок сквозь пальцы. Алекс держался, как мог, но болезни не отпускали его, их только становилось больше. Как сказал знакомый отца, а теперь и личный врач Алекса, его заболевания происходят от тяжёлой наследственности и постоянных стрессов.
– Перед каждым концертом ему приходится брать себя в руки, сжимать волю в кулак, а потом болезненное состояние и кошмары. Это не проходит бесследно.
Надо сокращать гастрольный график, больше отдыхать, больше приятных эмоций.
Но это было не для такого человека, как Алекс. Если бы я только заикнулась о том, что нужно уменьшить количество концертов, то представить страшно, какая была бы у него реакция.
Теперь я понимала, что его тонкая душевная организация и была основной причиной его болезней и его величия. Он отдавал всего себя людям, не заботясь о том, что остаётся ему самому. Я видела его после шоу, погасший взгляд, дрожащие руки и смертельная усталость.
«Зачем же я вернулась в прошлое, если не в силах что-то изменить?»
Да, благодаря доктору Симпсону Алекс контролировал приём препаратов, его вес всегда был в форме, но его душевное состояние оставляло желать лучшего.
– Склонность к депрессии, видимо, была у них в роду. Хорошо ещё, что мистеру Престону не передалась страсть к алкоголю. Плюс его мать воспитала в нём ужасающий комплекс вины. Он живёт с этим, и это медленно, но верно убивает его.
– И ничего нельзя сделать?
– Только какое-то чудо. Медицина тут бессильна.
– Ему суждено умереть молодым?
– Ну почему же, он может прожить долгую жизнь, но вот в каком состоянии он встретит свою старость, вот вопрос. Энн, тебе нужно просто любить его и поддерживать. Сейчас он, как никогда, нуждается в этом. Он достиг того, к чему стремился всю свою сознательную жизнь. По его мнению стремится больше не к чему.
– А ребёнок?
– Он необычный человек, это спасёт его ненадолго.
– Может обратиться к психоаналитику?
– Он никому не позволит говорить о своей матери плохо, а при лечении это неизбежно, потому что именно мисис Престон и виновата во многих его проблемах.
Во так. Врач забрал у меня последнюю надежду. Я догадывалась об этом, но надеялась, что ошибалась. И что мне теперь делать с этими знаниями? Мы решили с врачом скрыть наш разговор от Алекса.
Последнее время я старалась изменить его режим дня. Всё чаще мы засыпали, как все нормальные люди, вечером и просыпались утром. Много гуляли, даже в привычку вошли ежедневные пробежки, к этому меня уже приучил Алекс. Он также предложил мне заняться карате, но только под его руководством.
– Никаких инструкторов. Слишком они падкие на моих женщин.
– Я буду рада, если ты сам поделишься со мной своими знаниями.
И он с радостью принялся обучать меня основам этой древней борьбы.
Часто мы с ним сидели на траве и обсуждали темы, которые интересовали нас обоих: нумерология, теология…
Эти дни были самыми счастливыми в нашей совместной жизни. Алекс, не считая кратковременных недомоганий, чувствовал себя почти здоровым. Кошмары случались всё реже. Он посещал психоаналитика, вернее, врач приезжал к нам, и после этих лечебных сеансов самочувствие Алекса было намного лучше. Я смотрела на него, на его горящие глаза и надеялась, что всё обойдётся, и мне удастся то, ради чего я здесь. Я думала, что знаю об уготованной мне миссии, и была уверена, что мне нужно спасти кумира миллионов от ранней смерти.
Как же я ошибалась…
Прошло несколько месяцев. Я сдала экзамены и наслаждалась отдыхом. Скоро должна было состояться бракосочетание Ника и Кэти, и Алекс, без особого желания, всё-таки разрешил мне посетить это мероприятие.
Скоро ему предстоял очередной гастрольный тур. И я со страхом ожидала его, понимая, что концерты могут свести насмарку все наши усилия.
Я подружилась с Лизой-Марией. Это была любознательная девочка с отцовским характером. Упрямство и нетерпимость Алекса проявлялись во всех её поступках, но я всё-таки нашла к ней подход, чему Алекс был очень рад.
Я подружилась с Лизой-Марией. Это была любознательная девочка с отцовским характером. Упрямство и нетерпимость Алекса проявлялись во всех её поступках, но я всё-таки нашла к ней подход, чему Алекс был очень рад.
На гастроли мы поехали вдвоём, сейчас я могла сопровождать его, не торопясь домой.
Отели, отели, отели… Я уже видеть не могла самолёты. А Алекс, казалось, не замечал этого, он был весь поглощён своими шоу. В номер он возвращался белый от усталости, садился в кресло, закрывал глаза и мог сидеть так часами. Он никогда не говорил мне, что ему плохо или больно, а просто молча мучился. Или закрывался в спальне. В такие минуты он забывал обо мне. А я молча ждала, когда он позовёт меня.
Когда мы вернулись в родной город, всё уже было по-другому.
– Я больше не буду посещать психоаналитика.
– Но почему?
– Просто не хочу.
– Ты говоришь сейчас, как маленький ребёнок. Тебе ведь стало лучше.
– Да, но я понял, к чему он ведёт. Я никому не позволю плохо отзываться о своей матери. Она единственная понимала меня. А теперь врач пытается внушить мне, что именно она виновата в моих проблемах. Довольно!
– Но опять вернутся кошмары…
– Я уже не боюсь их, ведь ты всегда рядом. И давай закончим этот разговор. Я уже всё решил.
Я молча стояла и смотрела ему вслед, пока он поднимался в свою спальню. Позже к нему приехал Ларри, они закрылись в спальне и долго что-то обсуждали, когда тот спустился вниз, я решилась поговорить с ним.
– У него опять депрессия. Я не знаю, что случилось, ведь всё было в порядке. Скорее всего, нервный срыв. Его сейчас лучше не трогать.
– Но как я могу помочь ему?
– Никак. – отрезал он и расстроенный уехал домой.
Я осталась в гостиной, вскоре ко мне присоединились Джо и Люк.
– Дела совсем плохи? – спросил Люк.
Я в недоумении пожала плечами.
– Я не знаю, что произошло. Всё ведь было хорошо.
– У него бывают такие периоды.
– Но он отказывается от лечения. Я не знаю, что мне делать, у меня опускаются руки.
– Займись чем-нибудь, отвлекись. Вот увидишь, скоро он тебя позовёт.
Я поднялась в свою комнату и взяла первую попавшуюся книгу, но читать не хотелось. Меня неотступно преследовала мысль: что делать дальше?
Я постучала в комнату к его отцу.
– Да!
– Уильям, можно?
– Да, дочка, входи.
– Я пришла к Вам посоветоваться.
– Опять Алекс?
Я молча кивнула.
– На моего сына никто не имеет влияния. И, боюсь, из меня тоже плохой помощник.
– Но неужели ничего нельзя сделать?
– Была бы жива Грэйс, она бы подсказала. Он только к её мнению прислушивался. Я надеялся, что тебе удастся вытащить его, но, видимо, я ошибся. Мне стыдно признаться, но я никогда не понимал своего сына, иногда он даже пугал меня. Этот его взгляд, смотрящий в никуда, что он там видел, только одному Богу известно.
– Может мне поговорить с ним начистоту?
– Попробуй, но, думаю, из этого ничего не выйдет.
Когда я опять спустилась в гостиную. Алекс уже сидел там и развлекался с парнями, как будто ничего не случилось. Он мельком взглянул на меня и снова вернулся к прерванному разговору.
И я решила съездить к отцу. Может, пожить там несколько дней.
Я взяла с собой несколько вещей, вызвала такси и пошла к выходу. Никто меня не видел, мужчины были в бильярдной.
– Что-то случилось? – спросил отец, увидев меня на пороге.
– Всё хорошо. Просто соскучилась. Мою комнату ещё никто не занял? – грустно пошутила я.
– Нет, конечно. Обедать будешь?
Я вдруг поняла, что очень проголодалась и кивнула.
– Тогда разложи вещи и возвращайся к нам.
Роза уже вела себя в моём бывшем доме, как хозяйка, чему я была очень рада. Именно с ней я хотела поговорить после.
– Я не знаю, что делать. После гастролей, он совсем отдалился от меня.
– А как ты думала? После разрыва с женой он долгое время жил один, а теперь появилась ты.
– Но мне казалось, что его это радует. Он начал лечиться, и у нас даже были некоторые успехи. А теперь всё насмарку. Начинать всё заново, я уже не могу. У меня просто не осталось сил.
– Он очень сложный человек, творческая личность, кто его знает, что у него в голове. Если хочешь быть с ним, терпи.
– Да я готова терпеть, просто я не могу видеть, как он сознательно убивает себя.
– Поживи здесь, приди в себя, может, что-то надумаешь.
Здесь было так спокойно, рядом родные люди, и я не успела опомниться, как просто отключилась. Так сладко я давно не спала.
Проснувшись, я узнала, что никто не звонил.
«Неужели ему всё равно, где я, что со мной?»
На следующий день тишину дома разрушил трель телефонного звонка.
– Да, она здесь. – услышала я голос отца. – Я позову её, но будет ли она разговаривать с тобой, я не знаю.
– Слушаю!
– Почему ты уехала? – пошёл в наступление Алекс.
– Решила дать тебе отдых.
– Я не устал. Возвращайся!
– Нет, я останусь здесь. По крайней мере, на несколько дней.
– Как хочешь!
И я расплакалась. Господи, как же мне достучаться до него!
Спустя неделю, возле дома меня ждала машина и куча журналистов. Я вышла, и они тут же кинулись ко мне.
– Вы расстались с Королем? Что случилось? А правда, что Алекс принимает наркотики?
Вопросы сыпались со всех сторон. Джерри и Рэд подскочили ко мне и оттеснили репортёров.
На сидении лежал изумительный букет роз.
– Прости меня, – Алекс упал передо мной на колени и прижался головой к моему животу. – Проклятый характер!
Я молча гладила его по голове.
– Я не могу без тебя. Пытался, но у меня ничего не получается. Не уходи больше!
– Мне показалось, что ты больше не нуждаешься во мне.
– Тебе показалось.
– Нам надо поговорить.
Алекс сел на кровать и сказал:
– Слушаю.
– Я хочу спасти тебя.
– От чего или от кого?
– От тебя самого. От твоего упрямства. Сколько можно мучиться, если есть выход?
– Выхода нет. Подожди, я не договорил. Всю жизнь я к чему-то стремился. Сначала закончить школу, и это было для меня очень важно. Мальчишка из нищей семьи, в которой никто не имел среднего образования, сделал это. Потом устроился на работу, те деньги, что я получал, казались мне целым состоянием. И вдруг… Не знаю, что заставило меня тогда зайти в студию звукозаписи, все знают официальную версию, якобы записать пластинку в подарок матери, но всё было совсем не так. Я хотел услышать свой голос со стороны, мне многие говорили, что я хорошо пою. Услышал и понял, что они врали. Пластинку я действительно подарил маме, и она была счастлива. А для себя решил, что моя игра на гитаре и пение на вечеринках– это вершина. И вот в один прекрасный день, мне позвонили. И пошло-поехало… Оказалось, что я неплохой певец, и у меня стало получаться. Но даже тогда я и не думал мечтать о мировой славе, мне это даже в голову не приходило. Пока в моей жизни не появился Полковник. Он убедил меня, что я могу зарабатывать миллионы. Что мы понимаем в двадцать лет? Разве я тогда мог предположить, какую цену мне придётся заплатить за это? Я просто хотел заработать немного денег, чтобы мои родители ни в чём не нуждались, купить им дом, а после остановиться и жить спокойной жизнью, возможно, стать фермером. Но оказалось, что всё не так просто. Меня уже не прельщала жизнь простого работяги, мне хотелось света софитов, поклонения людей, я уже не мог без этого обходиться. Но если бы только это! Законы шоу-бизнеса! Даже если бы захотел выбраться из этой воронки, мне бы это не удалось. Контракты, обязательства…Вокруг меня было множество людей, которые зарабатывали на мне, и я не мог подвести их. Потом был Голливуд… Я честно старался стать хорошим актёром, но… Потом возвращение, как вы все говорите, трона. Вернул, более того моя популярность выросла в разы. И что теперь? Цели больше нет. Всё достигнуто. А мне всего лишь тридцать семь.
– А просто наслаждаться тем, что имеешь?
– Ты меня внимательно слушала? Меня не устраивает спокойная жизнь. Во мне как будто живёт какое– то существо, которое не даёт мне остановиться. Я понимаю, что сгораю, и сжигаю всё вокруг, но ничего не могу с этим поделать.
Я молчала, не зная, что ответить на эту исповедь.
– И сеансы у психоаналитика не дали мне ответа на этот вопрос: что делать дальше? И найду ли я покой? Я даже предпринимал несколько раз попытки начать какое-то дело, но у меня нет достаточных знаний, и всё останавливалось, не успев начаться. Я могу только петь, и если я осчастливил этим хоть десяток людей, значит, не зря живу.
«Ты осчастливил миллионы людей во всём мире».
– Вот поэтому я даю концерты, общаюсь с людьми, и мне это нужно всё больше и больше. А так как, я не суперчеловек, приходится принимать кучу всяких таблеток, чтобы быть в форме. Поэтому, моя марсианка, ты сделала всё, и я очень благодарен тебе за терпение, но менять в своей жизни я ничего не буду.
– А ты подумал об отце, о дочери? Что будет с ними, когда ты уйдёшь?