По другую сторону наваленного бульдозерами мусора рабочие уже разогревали и заводили свои «катерпиллеры»[43]. Его никто не останавливал и ни о чем не спрашивал, так что Деннис спокойно прошел через очищенную территорию и вышел на дорогу. Здесь он продолжил изучение города, бродя по жилым кварталам, обнаружив стрип-бар в индустриальном районе Селби и купив себе колу в продуктовой лавке, расположенной рядом с обшитой досками молочной фермой. Селби оказался больше, чем он себе представлял, и более разнообразным, чем выглядел с шоссе. Но куда бы ни шел и что бы ни делал Деннис, перед глазами у него стоял образ импровизированного кладбища, от которого он никак не мог избавиться.
Однако молодой человек не отказался от идеи как можно лучше изучить свое временное пристанище – хотя бы для того, чтобы иметь возможность рассказать о нем Кэти и посмеяться вместе с нею. Поэтому, быстро прикончив свой ланч из картонной коробки, он забрался в машину и поехал в противоположную от стройки и спрятанного кладбища сторону, проезжая по дороге настоящую мешанину из магазинов экономкласса, автомобильных дилеров, салонов красоты и церквей.
Единственной радиостанцией в Селби была автоматическая штуковина, которая, казалось, бесконечно играла одни и те же песни, записанные на петле длиной в целых двадцать четыре часа. Эта радиостанция играла в мотеле круглые сутки, поэтому у Денниса было ощущение, что если он еще раз услышит Тима Макгро[44], то разломает этот чертов приемник и вышвырнет его в это гребаное окно.
Деннис пересмотрел диски в машине – сейчас он жалел, что не захватил их побольше. Было удивительно, насколько его музыкальные предпочтения поменялись во время этой поездки. Бесконечные рок-композиции, которые он без перерыва слушал в комнате у себя дома, очень быстро потеряли свою привлекательность, и теперь его интересовала более причудливая, индивидуалистическая музыка. На одном из его дисков, который бы он очень хотел иметь сейчас, были записаны композиции «Бригит’с Уэлл»[45], кельтского дуэта с классическим музыкальным образованием. Деннис купил его на ирландском фестивале несколько лет назад, после того как услышал, как поют эти две женщины. И хотя не так часто слушал его с тех пор, он запомнил эти западающие в душу мелодии и иногда замечал, что думает о них в самые странные моменты жизни.
Как, например, теперь.
Дома встречались все реже. Деннис проехал мимо лесного склада, состоявшего из огороженных участков земли и офисов не очень успешных сантехников, кровельщиков, строительных компаний и садовников. За ним шла свалка, состоявшая из бесконечных рядов сломанных мотоциклов, машин и других колесных экипажей, которую сменили сельскохозяйственные земельные участки.
«Неплохое местечко для короткого визита», – подумал Деннис.
Но жить здесь он бы не согласился.
Было еще рано, когда молодой человек вернулся в гостиницу. Попытался дозвониться до некоторых из друзей в Пенсильвании, но никого не было дома, поэтому, оставив им сообщения, Деннис набрал домашний номер. Кэти была еще в школе – ей он позвонит вечером, – но все равно было приятно поговорить с кем-то из реального мира, хотя бы даже и с матерью.
Остаток дня Деннис провел, пересматривая по телевизору старые комедии. Он пытался слиться с культурой большого внешнего мира, чтобы не думать о том, в каком крохотном городке живет сейчас он сам.
Его тринадцатичасовая рабочая смена начиналась в пять утра, но Деннис никак не мог заснуть и где-то после полуночи вдруг обнаружил, что идет по тротуару с фонарем в руках. Он попытался убедить себя, что просто вышел пройтись, чтобы потом легче было заснуть, но истина состояла в том, что у него была четкая цель. И он ее точно знал.
Кладбище.
Бульдозеры и тяжелая строительная техника серьезно поработали на участке земли, прилегающем к улице, но лес за буреломом остался нетронутым, и спрятанное за ним кладбище было точно таким же, как и утром.
Защищенным.
Деннис никак не мог понять причины невероятной живучести этого клочка земли, и от этого у него по спине бежали мурашки.
Ночью холмики выглядели по-другому, более единообразными, менее разбросанными – темнота сглаживала различия, поэтому место стало похоже на настоящее кладбище. Сейчас на нем были видны тени, сотканные из лунного света, хотя самого источника видно не было. Эти тени тихонько покачивались у края поляны, хотя на улице стоял полный штиль.
Только…
Только одна из них была совсем не тень. Это был мужчина, старик, который, хромая, появился из деревьев на противоположном конце кладбища и встал на колени перед одним из не-так-уж-небрежно разбросанных камней. В руках у него было нечто, похожее на черный матерчатый мешок из тех, что фокусники иногда используют в своих фокусах. Деннис спрятался за деревом, затаив дыхание и надеясь, что его не заметят, а старик вытащил из мешка живого цыпленка. Схватив бьющую крыльями и квохчущую птицу за шею, он разрезал ей горло невесть откуда появившимся ножом и, подождав, когда птица дернется в последний раз, широко раздвинул рану и позволил крови пролиться на выступающий осколок скалы. Похоже было на то, что мужчина что-то шепчет, что-то похожее на песнопение, но слов Деннис расслышать не смог.
Что же это такое? Какой-то сантерийский[46] ритуал? Это маловероятно – здесь, в самых недрах белого Среднего Запада, – но другого объяснения странному обряду Деннис придумать не смог.
Стоящий на коленях человек прикоснулся пальцем к камню там, куда пролилась кровь, а потом дотронулся им же до лба и глубоко поклонился.
Деннис не мог рассмотреть лица мужчины – скорее всего, он был испанцем и практиковал сантерию – и был этому рад. Что-то подсказывало ему, что ни к чему видеть черты этого лица, находящегося в тени.
Может быть, это была вовсе не сантерия, а сатанизм?
Идея не показалась ему такой уж невероятной, поэтому Деннис старался сохранять неподвижность, пока мужчина запихивал труп цыпленка назад в мешок. Он был уверен, что если дело дойдет до стычки, то он окажется сильнее старика… но не был уверен в том, что правильно понимает то, что происходит у него перед глазами.
Мужчина встал и произнес два слова, которые вполне могли быть испанскими и звучали наподобие «бо сау», что на кантонском наречии значило «месть», после чего исчез тем же путем, что и появился. После его ухода кладбище погрузилось во мрак, и Деннис понял, что все то время, пока мужчина находился здесь, луна светила точно на то место, где он стоял на коленях.
Деннис выбрался из-за дерева и осторожно пошел по открытому пространству, стараясь не наступать на холмики, которые неожиданно стали все похожи друг на друга. Он подсвечивал себе фонарем, пока не добрался до покрытого кровью небольшого камня. Тот был влажным и блестящим. А в тех местах, где кровь попала на землю, виднелись два абсолютно черных пятна, по форме напоминавшие китайские иероглифы. Теперь Деннис пожалел, что не позволил матери научить его читать и писать по-китайски так, как она этого хотела. Правда, жалеть было уже поздно, поэтому он постарался как можно лучше запомнить их, чтобы позже выяснить, что они значат.
Бо сау.
Месть.
Ему захотелось дотронуться до кровавых иероглифов, но он испугался. В их изгибах была какая-то враждебность, и чувствовалось, что весь тот яд, который в них содержится, они легко передадут тому, кто до них дотронется. Деннис в испуге отступил, пытаясь понять, что же сделал старик. Никогда в жизни он не был настолько испуган и, хотя продолжал верить, что должен был это увидеть, никак не мог понять почему. Впервые ему показалось, что то, что привело его сюда, что заставило его отправиться в это путешествие, не такое уж и милостивое.
Он повернул назад, поклявшись, что никогда больше здесь не появится.
Здесь? Черт, да у него нет никаких причин оставаться в этом городе. Он достаточно заработал, чтобы добраться, по крайней мере, до Колорадо, а может быть, и до Калифорнии, если пропустит пару ланчей и несколько ночей проведет в машине. Он вполне может сейчас вернуться в мотель, забрать вещички, немного подремать, а утром, получив заработанное, убраться из этого городка. А если потребуется, он всегда найдет такую же дерьмовую работу в другом, богом забытом городишке и остановится в нем на недельку-другую, чтобы заработать немного наличности.
Но в Селби он не проведет больше ни дня.
Решение успокоило его. Деннис чувствовал себя лучше, и ему стало легче – как будто с плеч у него свалился колоссальный груз. Он прошел мимо бурелома, через промеренную территорию будущего жилого квартала и вышел на тротуар.
Десятью минутами позже он просматривал свои вещи и заполнял чемоданы, раздумывая о том, что ему понадобится в дороге.
Если б только у него был с собой диск с «Бригит’с Уэлл»…
Глава 14
Флагстафф, штат Аризона
В своем сне Анджела жила в палатке в лесу, с уродливой обезьянкой, которая была ее ребенком. Она пряталась, хотя не знала, от кого и почему, что напрягало ее больше, чем если бы она знала личность своего преследователя. Девушка осторожно посмотрела сквозь клапаны палатки, с тем чтобы убедиться, что рядом с лагерем никого нет; прислушалась, чтобы удостовериться, что в лесу не раздается никаких незнакомых звуков, а потом быстро вышла, держа в одной руке ребенка, а в другой – ведро, чтобы набрать воды в ручейке в нескольких ярдах вниз по холму.
Ребенок стрекотал у нее на руках, показывая клыки.
Ничто не указывало на то, что рядом есть кто-то еще, что к лесу приблизился чужой, но что-то было не так – это ощущалось, – и она пожалела, что поторопилась с этим походом за водой.
Однако возвращаться было поздно. Анджела успела пройти уже половину пути, так что лучше уж покончить с этим. Она проскользнула между деревом и кустом манзаниты – или почти проскользнула, принимая во внимание, что руки у нее были заняты, – и увидела ручеек прямо перед собой. Подойдя к нему, она присела и зачерпнула ведро чистой свежей воды.
И в этот момент ее накрыла тень.
Испуганная, она подняла глаза. Сердце ее бешено колотилось.
Это была Крисси, но в то же время не она. Крисси неожиданно оказалась мужчиной, и она стояла на противоположном берегу ручейка, одетая в какую-то серую униформу, которая показалась Анджеле очень знакомой, но она никак не могла вспомнить, где видела ее раньше. На Крисси были полосатая фуражка и комбинезон…
Машинист.
Мужчина, который был Крисси, оказался машинистом поезда.
С порочной гримасой он ступил в воду, достал из-за спины фонарь и запустил им Анджеле в голову. Та подняла руки, чтобы защититься от удара, но в руках у нее был младенец, и фонарь попал металлическим углом обезьянке прямо по лицу, заставив ту издать пронзительный визг еще до того, как из разбитого черепа брызнула кровь, которая залила всю Анджелу. Капли, которые попали в ее открытый рот, были солоноватыми, и это вызвало у нее позыв к рвоте.
А потом Анджела бежала по железнодорожному пути, по мягкой земле, покрытой сухими листьями, по утрамбованным грунтовым дорогам и не оборачивалась, зная, что за нею гонятся, и боясь увидеть, как близко к ней подобрался ее преследователь.
Прибежав в город, девушка нырнула в магазин. Раньше она никогда здесь не была, но прекрасно знала его план и пробежала сквозь занавески из стекляруса, закрывавшие дверной проем, и вниз, по узкой лестнице прямо…
В тоннель.
Тоннель был заполнен не трупами, а живыми людьми, которые так же, как и она, от кого-то прятались. Анджела мгновенно поняла, что все они пытались скрыться от машиниста.
Над головой у них раздались шаги. Намеренно медленные шаги по деревянному полу.
Это ботинки машиниста.
Женщины вокруг нее стали всхлипывать, мужчины захныкали, расплакался ребенок.
Анджела попыталась пробиться сквозь плотную толпу, стараясь оказаться как можно дальше от входа, так как знала, что на этот раз машиниста интересует только она и пришел он именно за нею. Но стена тел не хотела поддаваться, и ни один из стоявших не собирался ее пропускать.
Ботинки двинулись вниз по лестнице.
Кто-то закричал, а затем мужчина, который был Крисси, появился в дверях, громадный, с окровавленным фонарем в руках. Он обвел всех их глазами и расхохотался глубоким, отражающимся от стен басом-профундо, но даже не попытался войти в тоннель. Вместо этого он отошел назад, и через мгновение дверь захлопнулась.
Ее запечатали.
Ботинки стали подниматься по ступеням. В темноте воздух становился все плотнее, теплее, и его все труднее было вдыхать. Анджела была уверена – и это шло из самой глубины ее сознания, – что все они умрут.
Проснулась она, судорожно хватая ртом воздух, как будто действительно оказалась в безвоздушном пространстве и только что смогла из него выбраться. Она была у себя в спальне, а через стену было слышно, как Крисси открывает и закрывает ящики своего шкафа.
Именно эти звуки Анджела и приняла за шаги по лестнице.
Девушка содрогнулась и не стала сразу вылезать из кровати. То ли из-за своего сна, то ли из-за стычки с соседкой, но она боялась встречи с Крисси, поэтому предпочла оставаться в безопасности постели, пока не услышала звуки душа. Тут она быстро сбросила одеяло и вскочила.
Инстинктивно бросила взгляд на кровать. Она уже выбросила простыни с плесенью и одежду, которая была на ней, когда в тоннеле ее схватил мертвец – упаковала их в мешок для мусора и оставила в контейнере позади заправочной станции по пути в университет, – но плесень на кровати появилась снова, и теперь пятно было гораздо больше. Под странной густой порослью волос ее простыня напоминала кожу, человеческую кожу, которая была так сильно натянута, что стали видны все капилляры. Анджела с омерзением отступила от кровати, но все-таки не могла оторвать от нее глаз. И она спала на этом… С ужасом девушка вспомнила, что ее ногам под одеялом было удобно и приятно, как будто они лежали на атласе, и она чуть не подавилась, когда подумала о том, что ее пальцы на ногах касались этой ужасной трупной плесени.
Что здесь происходит? В какую параллельную вселенную ее угораздило попасть?
Анджела быстро взглянула на свои ноги и на штанины своей пижамы и с облегчением заметила, что на них не было ни черных пятен, ни плесени, ни вообще ничего необычного. Она с облегчением вздохнула про себя, но знала, что теперь будет до конца дня проверяться каждые десять минут, просто чтобы убедиться, что на ее коже не появилось ничего необычного.
Может быть, ей стоит сходить в медицинский центр и обследоваться? Возможно. Она почти сделала это – раз двадцать за прошлый день, останавливаясь в самый последний момент из страха перед тем, что может там узнать. Анджела не сомневалась, что сегодня будет происходить то же самое.
В трубах что-то булькнуло, когда в соседней квартире открыли кран. Девушка прислушалась. Душ все еще работал, но это ненадолго. Будучи испытанным борцом за сохранение окружающей среды, Крисси экономила воду и поэтому не задерживалась в душе, а Анджела хотела покинуть Бэббит-хаус до того, как та выйдет из ванной. Поэтому она натянула джинсы, майку с рукавами, какие-то сандалии, закрепила волосы на затылке резинкой для волос, взяла учебники и сумочку и вылетела из спальни через гостиную и прямо в холл.
Здесь она облегченно вздохнула.
Холл на втором этаже был пуст, но атмосфера была тяжелой и давящей – именно такой, в ее представлении, должна была быть атмосфера в Доме с привидениями. Втайне она надеялась, что просто что-то произошло с ее восприятием действительности, а в самом доме ничего не изменилось. Но после того, что ей пришлось испытать, Анджела не была в этом уверена – она знала, что не сможет расслабиться до тех пор, пока не окажется на свежем воздухе.
Она опять подумала о плесени на кровати и о простыне, напоминающей кожу.
Анджела поспешно спустилась вниз, радуясь, что ни с кем не столкнулась. Внизу она прошла мимо открытой двери в квартиру Уинстона и Брока. Никого из них не было видно, но сквозь щель девушка увидела большое черное пятно на их, обычно безукоризненно чистом, белом диване. Почувствовав озноб, девушка ускорила шаги. Что-то при дыхании давило ей на грудь.
– Анджела! – услышала она голос Уинстона у себя за спиной и, хотя и не хотела этого делать, остановилась и повернулась к нему лицом. Он как раз выходил из квартиры и подошел к ней с разведенными в стороны руками.
– Крисси рассказала нам, что произошло, – сказал он с симпатией в голосе.
Девушка уставилась на темное пятно у него на воротнике – черная плесень. Затем перевела взгляд на его лицо и увидела, как его озабоченное выражение сменилось на коварную, ликующую ухмылку.
– И поделом тебе, тупая мокроспинная сука!
Из-за двери раздался издевательский смех Брока.
Тупая мокроспинная сука.
Точно те же слова, которые произнесла Крисси.
Анджела выбежала из двери и бросилась через лужайку – слезы застилали ей глаза. Сзади была тишина, но мысленно она слышала, как все жители дома хохочут, и видела, как они все собрались у окон и тычут в нее пальцами, кончики которых испачканы черной плесенью.
Трясущимися руками Анджела достала ключи из сумочки и с трудом нашла нужный ей. Вчера вечером девушка поздно вернулась домой, чтобы не встречаться с Крисси. Весь вечер она пряталась в библиотеке, пока та не закрылась. Поэтому припарковалась она не на своем обычном месте, а выше по улице. К счастью. Она не хотела сейчас быть рядом с Бэббит-хаусом.