– Что вы мне голову морочите отношениями двух женщин, когда Лиду убил бандит, и фамилия его Юраков? Об этом пишут все газеты. Ваша пресс-служба работает на редкость продажно. У меня же, если вы об этом хотите спросить, железное алиби. И вам об этом хорошо известно. Вот и спрашивается, зачем вы пригласили меня сюда? Чтобы потрепаться о моей актрисе? Ее ограбили и убили. Это все. Что дальше? Не понимаю, зачем вы держали в камере Варвару Арнаутову?
– Скажите, – Зимин не счел нужным как-то реагировать на тон Ратманова. К тому же у него сильно болела голова. Всю ночь они кутили в ресторане с Ритой, расслаблялись. Он учил ее жизни, а она все расстраивалась, что у нее нет с собой блокнота и ручки, чтобы записывать все его советы. – У вас была или есть домработница?
– Ну есть, конечно. А что? В чем дело? Думаете, это она разбила голову Лиде?
– Сколько ей лет? Как она выглядит?
– Да она сейчас у меня не работает. А раньше – была. Ей за сорок, блеклая такая, молчаливая, никакая. Но работала неплохо, очень даже неплохо. Но почему вас вдруг заинтересовала моя домработница?
– А сейчас кто убирается в вашей квартире?
– Уф… Вы прямо как журналист какой-то, честное слово! Хорошо, я вам скажу.
– Минутку. Взгляните вот на этот фоторобот, – и Зимин положил на стол портрет девушки-провинциалки из ресторана.
– Странный портрет. Смахивает на Варю. Думаете, она подрабатывает у меня мытьем полов? Поверьте, я хорошо плачу своим актерам.
– Дело в том, что в день убийства в ресторане «Золотая бабочка» побывала одна посетительница, представившаяся вашей домработницей. Выглядела она как настоящая провинциалка. Ее и пустили в ресторан лишь потому, что она сказала – она ваша домработница, и в качестве доказательства показала охраннику фотографию, где она в халате рядом с вами… в вашей квартире.
– Ну, начнем с того, что в моей квартире ни одна домработница не смеет ходить в халате. Это же приходящая прислуга. У вас нет этого снимка?
– К сожалению, нет.
– Какой был халат?
– Зеленый, в голубую полоску.
– Да, у меня есть такой. Гм… Теперь понятно, почему вы спрашивали Варвару о моих халатах. И что же дальше? Что натворила эта девушка, представившаяся моей домработницей?
Он вел себя развязно, даже вызывающе, но Зимин старался не обращать на это внимания – ему надо было задать Ратманову как можно больше вопросов.
– А теперь ответьте: кто работает в вашей квартире в настоящее время?
– Понимаете… У меня действительно была домработница. Потом к Варе приехала ее родная сестра, Людмила, действительно, как вы говорите, настоящая провинциалка, дура дурой. Ей была нужна работа, Варя и попросила меня, чтобы я ее пристроил. Я уволил свою Соню и взял Людмилу. Думаю, в ресторане была именно она. А на снимке наверняка не она. То есть, я хотел сказать, это могла быть Варя в моем халате. Они немного похожи. Только я не понимаю, что она могла делать в этом дорогущем ресторане? Хотя, неплохой сюжетный ход… туда многие дуры ходят, чтобы попасться на глаза какому-нибудь продюсеру или режиссеру.
– А где она живет?
– У Вари, конечно!
– В каких отношениях сестры?
– Да в нормальных. Варя помогает своей сестре, жалеет ее. У нее жизнь не сложилась, муж ее бросил, сначала он пил, потом отправился куда-то на заработки и пропал. Люди говорят, что у него уже новая семья, где-то под Астраханью. Варя хочет выдать ее замуж за москвича. С матерью у нее тоже отношения не сложились, насколько мне известно, мать была против того, чтобы Людмила приезжала сюда, она вообще всем была здесь как кость в горле. И все – из-за ее неудачного замужества. Вроде бы тогда все были против ее брака, но она никого не послушала и сказала, что будет жить своей жизнью. А жизнь-то и не сложилась. Вот она и приехала в Москву, где никому была не нужна…
– Людмила может желать зла Варваре?
– Нет, да и с чего бы? Варя пустила ее к себе, приютила, помогла устроиться на работу, кормит ее. Варя – просто золото. А в чем дело? – Только в эту минуту Ратманов словно бы начал осмысливать ход разговора следователя, и лицо его приняло настороженное выражение.
Зимин подумал: именно факт, что Люду приютили, как нищенку, пригрели на своей груди, что называется, и могло послужить причиной возникновения ее ненависти к Варваре. Варвара – успешная красивая актриса, любовница известного продюсера, а Людмила кто – приживалка, домработница. Она убирает за любовниками грязную посуду, стирает и гладит постельное и нижнее белье, моет унитаз и ванну. Людмила – невольный свидетель той шикарной жизни звезд, о которой прежде она знала лишь по фильмам и глянцевым журналам.
Конечно, она нашла дневник сестры, прочла его, нашла там компрометирующие записи о желании Варвары убить Извольскую и решила воспользоваться ситуацией, чтобы подставить сестру, избавиться от нее. Ведь в случае, если бы Варвару посадили, Людмила спокойно жила бы в ее квартире, пользовалась ее вещами, возможно, соблазнила бы Ратманова, а потом, глядишь, вошла бы в круг небожителей, возможно, сделала бы карьеру. Или выскочила бы замуж за какого-нибудь оператора, художника, режиссера, актера. Все лучше, чем гнить в глубинке или мыть полы у Ратманова!
– Как актер и режиссер, как человек очень внимательный к мелочам, деталям… Вы могли бы описать Людмилу?
– Внешне?
– К примеру, ее манеру говорить.
– Говорю же, она дура – дурой. Разговаривает ужасно, коверкает слова, неправильно ставит ударения, хочет произнести какое-нибудь модное словечко, но у нее это выходит очень уж смешно, нелепо. Она сразу же засорила свой провинциальный, я бы даже сказал, довольно чистый русский язык, такими словами-паразитами, как: «типа», «короче», «тема», «реально», «нереально», а потом в ее лексиконе появилось словцо, которым заражены сейчас буквально все – «гламур» или «гламурненько». Что она только не вытворяла с этим словом! Это была песня! (Вот, кстати, и мое слово-паразит!). «Загламуриться», «гламурово», «изгламурилась»… Я ее однажды едва не убил, когда услышал всю эту гремучую «гламурную» смесь, чуть не выпорол ее. Я ей так и сказал: «Людок, еще раз произнесешь слово с корнем „гламур“ – выпорю ремнем!» Она обиделась, а на следующий день я слышу: «дескать». Я, дескать, ушла бы от вас, Андрей, но моя сестра очень хочет, чтобы я у вас, дескать, работала, что я, дескать, свой в доску человек. Кошмар, честное слово!
Зимин слушал и понимал, что девушку-провинциалку они почти нашли. Вот только как бы не спугнуть ее…
Ратманов хотел рассказать еще что-то о словах-паразитах, которыми «больны» все его знакомые, но Зимин поблагодарил его за полезную информацию и распрощался с чувством выполненного долга. Как только за Ратмановым закрылась дверь, он тотчас же позвонил Смирнову, попросил его приехать.
К Арнаутовой они поехали втроем – Рита, Смирнов, Зимин.
– Я уверен: Ратманов предупредит Варвару сразу же, как только поймет, что наговорил лишнего. Ему вообще не следовало распространяться о Людмиле. Ведь, если Варя до этого молчала, значит, ей было что скрывать, – говорил Зимин в машине. – А ты как думаешь, Рита?
– Марк со мной не разговаривает, – вздохнула Рита. – Они вернулись с Пашей ночью, протрезвевшие в бассейне Белозерова, а меня дома не было. Мы с тобой очень долго отмечали мой предполагаемый развод. Ты помнишь, Гриша, сколько было времени когда ты вызвал такси, чтобы отвезти меня домой к Павлу?
– Нет, – солгал Зимин. Он все отлично помнил: и вкуснейшие блюда грузинской кухни, и коньяк, и Риту, красивую до невозможности, разрумянившуюся от переизбытка чувств и коньяка, и стрелки часов – они показывали три.
– Было почти четыре часа. Я не понимаю, как нас вообще не выставили на улицу.
– Ресторан открыт до тех пор, пока не уйдет последний посетитель. А нас, то есть посетителей, было много – целых три столика занимали. И за одним продолжался банкет.
– Словом, Марк со мной не разговаривает. Думаю, он сегодня уедет. С этим, Белозеровым. А я пока останусь, если Павел, конечно, позволит.
– Рита, что ты такое говоришь? – воскликнул Смирнов.
– Знаете, что я думаю? Гриша прав: Ратманов, конечно, понял, что сболтнул лишнее. Думаю, он уже позвонил Варваре и сказал, что следователь заинтересовался домработницей. Он еще не знает, какое это имеет отношение непосредственно к Варваре и может ли ей это как-то навредить, но, будучи человеком осторожным, он непременно предупредит ее. И если, к примеру, Варвара по какой-то причине скрывает, что у нее есть сестра, то сейчас она должна будет отправить ее куда-нибудь подальше от себя. Иначе мы давно бы знали о том, что в квартире живет ее сестра. Да и вообще, Паша, она, как мне кажется, запуталась, иначе как объяснить ее новую версию случившегося возле ресторана? То она говорила, что Извольская вернулась в ресторан именно за косметичкой, то – в последний раз, по телефону, – она сказала тебе, что видела эту косметичку на асфальте в тот момент, когда Извольская отбивалась от бандита! Думаю, на этот раз она сказала чистую правду. Ты своим звонком застал ее врасплох. Вот и думайте, зачем ей понадобилось врать, что Извольская вновь входила в ресторан?
– Она была свидетелем убийства, но боялась признаться в этом. Ей было проще придумать, что в последний раз она видела ее живой, а не мертвой.
– Почему тогда она скрывала свою сестру? Да и мать Варвары сказала, что она живет одна, – вспомнила Рита свой разговор с Любовью Сергеевной Арнаутовой.
– Ратманов сказал, что эта Людмила была им всем – и матери, и Варе, – как кость в горле. После того, как Люда вышла замуж, не приняв во внимание советы близких, о ней словно забыли, и уж конечно, не собирались принимать ее в свою новую, московскую жизнь. Вот такая жестокая история.
– Тогда тем более понятно, почему Людмила решила поступить так с собственной сестрой – воспользоваться ее дневником. Хотя это же так подло! – покачала головой Рита. – Ну что, как будем действовать?
– Судя по тому, как она сама действует, когда ее застают врасплох, придем неожиданно, без предупреждения… – ответил Зимин. – Ты, Паша, скажешь: бесполезно отпираться, мы знаем, что в квартире живет ее сестра. А ты, Рита, внимательным женским взглядом осмотришь квартиру. И намекнешь: нет никакого смысла скрывать человека, желающего засадить ее в тюрьму, покажешь ей это письмо.
Зимин дал Рите сопроводительное письмо, автор которого прислал страницы из дневника Варвары в прокуратуру и адвокату.
Судя по напряженному виду Варвары Арнаутовой, она уже была подготовлена к их визиту. И находилась в квартире одна. На вопрос, где она скрывает сестру, Варя ответила, что ее сестра живет не в Москве, а под Астраханью, она замужем. Отец их бросил, когда они с сестрой были еще маленькими девочками. Он теперь живет на Украине, купил дом на берегу Черного моря, женился на молодой.
– Скажите, Варя, почему ваш отец купил вам квартиру в Москве, а вашей сестре Людмиле – нет? – спросил Зимин.
– Да потому что Людка сама захотела жить в родительском доме, он большой, двухэтажный, с огромным участком земли. Она вышла замуж за одного… Словом, вышла и вышла. А почему вы расспрашиваете меня о моей сестре?
– Варя, у нас есть сведения, что твоя сестра Людмила живет с тобой, здесь, вот в этой квартире, – как можно мягче сказал Смирнов. – Варя, ты уже и так слишком завралась, понимаешь? Нельзя так. Ты сама же себе яму роешь.
– Какую еще яму? Паша, ты адвокат или прокурор, я что-то не пойму? Ты на чьей стороне?
– Послушай, я взялся защищать тебя в связи с убийством Лидии Извольской. Теперь уже обвинение в ее убийстве с тебя снято, насколько ты понимаешь. Но следствие еще не закончено, оно продолжается. И какую-то роль во всем этом деле играет твоя сестра, Людмила.
– Она в Астрахани, говорю же, – гораздо более неуверенным голосом пролепетала Варвара, обливаясь потом.
– Варвара, у тебя есть холодная минеральная вода? – спросил Смирнов.
Вся компания расселась по теплым от жары и липким кожаным диванам и креслам, составляющим обстановку большой гостиной. Варвара, одетая по-мальчишески, в белые короткие шорты и белую майку, бросилась в кухню.
Рита встала и прошла в спальню, заглянула еще в одну комнату, открыла шкаф, комод…
Вернулась, дрожа от страха:
– Я прямо как воровка! Так, если по-быстрому: получается, что она живет одна. Совсем мало вещей. Но в спальне я увидела на полу, за столиком, такую мощную заколку для волос. Для густых волос! Варвара потеряла бы ее через пару секунд, если бы завязала узлом волосы. Думаю, это у Людмилы – густые длинные волосы. Но этого, безусловно, мало, чтобы предъявить Варе доказательства того, что у нее в доме живет еще одна женщина.
Варвара вернулась с подносом, на котором стояли четыре стакана с холодной водой, в каждом – по ломтику лимона.
– Ты хотела бы знать, кто украл страницы из твоего дневника и написал это ужасное письмо о том, что ты убила Лидию Извольскую? – спросила Рита, размахивая перед носом и без того перепуганной Варвары запиской.
– Неужели это она… Люда? – хлопая ресницами, спросила Варвара, глядя по очереди на Смирнова, Зимина и Риту. – Быть того не может!
– Так где она? Куда вы ее отправили? Или спрятали?
– Это не может быть она! Она же моя сестра. Я же ее, можно сказать, кормила с рук…
И тут она не выдержала, бросилась к двери, распахнула ее. Зимин последовал за ней, не представляя, куда она направилась. Но все оказалось более чем просто. Людмила Арнаутова все это время сидела, обнявшись со своими чемоданами и баулами, на верхнем, почти чердачном этаже дома. Устроившись на ступеньках лестницы, подложив маленькую подушку, она спокойно играла в тетрис. Увидев разъяренную сестрицу, она вздохнула и опустила голову, закрыв лицо руками. Судя по всему, она уже давно была готова к такой развязке.
– Это ты, ты, сука страшная, написала это письмо, вырвала страницы из моего дневника? Ты?! Отвечай, Людка, или я тебя убью!
Людмила подняла голову, потом встала во весь свой рост и, сощурив глаза, взглядом выражая высшую степень презрения, сказала:
– Да, это я сделала. И знаешь, почему?
– Почему? – Варвара выглядела растерянной. – Зачем ты это сделала, Люда?
– Да потому, что мне страшно было находиться в одной квартире с убийцей. Преступник должен сидеть в тюрьме! Так-то вот, дорогая сестренка.
– Но с чего ты взяла, что я преступница? Что это я убила Извольскую?
Людмила повернулась к стоявшим на лестнице мужчинам и, как-то вся подобравшись, словно приведя себя внутренне в порядок, произнесла с чувством:
– Я готова вам все рассказать!
– Змея! – прошипела Варвара, бросилась к ней.
Павел Смирнов едва успел ее остановить, схватить и оттащить к стене.
– Варя, успокойся!
27
– Вы не подумайте, гражданин следователь, – давала свои показания Людмила в кухне квартиры Варвары. Сама Варвара с обреченным видом варила кофе и старалась не смотреть в сторону своей предательницы-сестры. – Все получилось очень быстро, я и сообразить-то толком не успела, как оказалась втянута в эту гнусную историю. Я – простая девушка из провинции…
– Ты такая же простая, как гильотина, – бросила через плечо Варвара, не сводя глаз с кофе. – Сука страшная! Ненавижу…
– Варя! – Смирнов тронул ее за локоть.
– А ты вообще молчи, адвокат, тоже мне!
– Понимаете, я бы ничего такого про Варю никогда не подумала, потому что я знаю ее сто лет, и вообще – мы же сестры, родные люди. Но посудите сами! Влетает она домой поздно ночью, глаза – по полтиннику, вся какая-то взъерошенная, бешеная, испуганная, лицо белое, в красных пятнах… И говорит, что я должна прямо сейчас поехать в ресторан «Золотая бабочка», в Лялин переулок, и отвезти туда одну вещь. Что это очень важно, дело жизни и смерти. Да, господа, она так и сказала: жизни и смерти! Я спрашиваю ее – что случилось, и она мне объясняет: что только что погибла Лида Извольская.
– Стоп! – Зимин поднял указательный палец. – Она вам так и сказала? Что погибла Лида? Стало быть, вернувшись домой, она уже знала, что Извольская мертва?
– Ну да! Она рассказала, что на них напал какой-то бандит, ограбил их, избивал, но они пытались сопротивляться. У Вари была отбита рука, чуть поранена кисть, поцарапана щека. Но так, слегка. Она сказала, что накануне они вместе ужинали в ресторане с двумя приятелями. Ругались, скандалили, обзывали друг друга, чуть не подрались, и все, кто был в ресторане, могут это подтвердить. И все это – из-за мужика, из-за Андрея. Я ее спрашиваю – а что за вещь и зачем ее отвозить в ресторан? И тут она достает из кармана жакета косметичку Извольской, золотую такую. «Понимаешь, – говорит она мне, – все знают, что мы ругались, что мы – соперницы. Она так нелепо умерла! Этот бандит схватил ее за плечи и ударил головой о стену. Он разбил ей голову, понимаешь? То есть, он не застрелил ее, не зарезал, а убил очень просто, за какую-то секунду. И если этого бандита не поймают, то все решат, что это я, воспользовавшись ее состоянием. А я была пьяна! Скажут что я, воспользовавшись тем, что Люда не владела собой, взяла ее за плечи и… Словом, подумают, что я ее убила! Поэтому мне надо сделать вид, что я видела ее живой». Она несколько раз повторила слово – «живой»!
– Гадина ты! Ненавижу тебя! Стоишь… вернее, сидишь в моей кухне, пьешь и ешь из моей посуды, и топишь меня! Как же я тебя ненавижу… правильно мне мама говорила, чтобы я не брала тебя к себе… ты не человек, а гадость!
Но даже Рита заметила, что говорила Варвара все это уже без злости, а как-то устало, обреченно, продолжая варить кофе.
– Что было потом? – спросил Зимин.
– Она объяснила мне, что, когда ее начнут допрашивать, – а это случится уже очень скоро, – она скажет, что Лида вернулась в ресторан за косметичкой. Но нужно, чтобы кто-то из работников или посетителей ресторана, увидели эту запоминающуюся косметичку. Она попросила меня отправиться туда и положить эту золотую штуку на умывальник в туалете. Причем, мне же предстояло войти в этот ресторан, а туда не так-то просто попасть… И тогда я сама придумала, что именно я скажу. Правду! Что я – домработница Ратманова, у меня назначена с ним встреча, у нас с ним одно важное дело. Варька не знала, что я прихватила с собой фотографию, где они с Андреем вместе, в его спальне. Она там не накрашенная, лохматая, сонная. Сама на себя не похожая. Зато смахивает на меня. В крайнем случае, я бы позвонила Андрею и попросила его поговорить с охранником, чтобы меня пропустили. Я бы нашла что сказать. Я хотела спасти Варвару! Я понимала ее. В ту минуту я меньше всего думала о себе… Словом, я сделала все, как она меня просила. Поехала, проникла в ресторан, посидела там немного, потом зашла в туалет, оставила косметичку, еще немного посидела, сделала вид, что разговариваю с кем-то, не явившимся на встречу, а потом ушла… вот и все. И только по дороге домой я поняла, что же произошло на самом деле! Варвара убила Извольскую, воспользовавшись ситуацией – тем, что на них напали… Она разбила Изольской голову, а потом, нисколько не заботясь обо мне, о том, что на косметичке останутся отпечатки моих пальцев, отправила меня в самое пекло! Вовлекла меня в эту грязную историю. Я потом только поняла: если не Варя убила Лиду, то с какой стати она так перепугалась и придумала весь этот дичайший план? У нее мозги на тот момент совсем отключились.