Бразилия и бразильцы - Фесуненко Игорь Сергеевич 7 стр.

Во время последнего нашего визита на «Фольксваген» один из моих коллег поинтересовался у директора завода, почему цены на выпускаемые предприятием автомашины значительно превосходят цены на машины таких же типов, выпускаемые в ФРГ, в то время как заработная плата бразильских рабочих (хотя и превышающая, как было сказано, среднюю зарплату на других бразильских предприятиях) намного уступает заработкам трудящихся на западногерманских фабриках «Фольксвагена». Вопрос этот был традиционен. Традиционен был и ответ — ссылка на многие «трудности» и «проблемы», встающие перед предпринимателем в Бразилии: высокие налоги, завышенные цены на медь, алюминий, сталь, высокие банковские проценты, которые приходится выплачивать за кредиты, и прочее. Директор предпочел умолчать о доходах фирмы, хотя именно они и являются главной причиной роста цен на автомобили.

Автомобильный бум стал трамплином для роста экономического могущества Сан-Паулу. Начался он в середине 50-х годов, когда бразильское правительство, преисполненное решимости автомобилизировать страну, приняло ряд решений, которые фактически отдали это дело на откуп иностранным монополиям. Импорт машин был фактически запрещен, а для предпринимателей, намеревавшихся заняться созданием автомобильной промышленности, был установлен целый ряд налоговых льгот и поощрений. Через несколько лет после принятия этих решений производство автомобилей в стране стало расти как на дрожжах: 61 тысяча в 1958 году, 280 тысяч — в 1968 году и свыше 400 тысяч — в 1970 году. Какие же фирмы производят эти автомобили?

Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно выйти в разгар рабочего дня на улицы Сан-Паулу, по которым циркулирует около половины имеющихся в стране автомобилей, и обратить внимание на их эмблемы. Сделать это не столь уж сложно, так как город забит автомашинами до такой степени, что на его перегруженных центральных улицах они либо стоят, либо двигаются черепашьим шагом. Вы увидите «Фольксваген», «Форд», «Мерседес», «Симку», «Виллис» — поистине нескончаемый калейдоскоп названий, среди которых бесполезно отыскивать бразильские имена. Американские, западногерманские, итальянские и японские автомобилестроительные магнаты, обосновавшиеся в Сан-Паулу, ожесточенно конкурируют друг с другом. Это не мешает им, однако, выступать единым фронтом, добиваясь от правительства новых разрешений на повышение цен на свою продукцию. За пять лет моей работы в Бразилии цены на автомобили увеличились в этой стране примерно в два с половиной раза. Сейчас автомашины одних и тех же марок стоят в Бразилии в два-три раза дороже, чем в США или странах Западной Европы. Такова цена, которую платит рядовой бразилец за право сказать, что его страна входит в первую десятку «автомобилизированных» стран мира.

Нужно отдать должное бывшему префекту Фариа Лима: будучи страстным патриотом своего города, он умел быть объективным. Он не пытался ослепить нас цифрами и нашел в себе силы признать: «В нашем городе все грандиозно. В том числе и наши головные боли».

Префект рассказывал о том, что только половина города имеет канализацию. Водопровод функционирует неудовлетворительно. Древние мостовые уже не выдерживают тяжелых грузовиков. Во многих периферийных районах и пригородах нет еще уличного освещения. На весь город имеется лишь несколько почтовых контор, находящихся в центре. А поскольку система почтовых ящиков и унифицированной оплаты корреспонденции бразильцам еще неведома, паулисты вынуждены тратить по два-три часа, добираясь до почты, чтобы отправить рождественское поздравление или письмецо родственникам в Рио. Все это было сказано в 1966 году. Спустя три года, расставаясь с префектурой, этот динамичный и трудолюбивый чиновник вновь пригласил иностранных журналистов, чтобы продемонстрировать то, что было сделано за время его администрирования.

Сделано было действительно много. Особенно в области решения транспортных проблем города: виадуки, туннели и к путепроводы заметно изменили облик центра. Началось строительство метрополитена. «Приблизился» международный аэропорт: по новой автостраде с 23 виадуками и пересечениями на разных уровнях можно попасть в центр города через 15 минут после выхода из самолета!

Однако, увы, главной «головной боли» ни Фариа Лима, ни его преемники решить не могут. Речь идет об острейшем жилищном кризисе, в тисках которого задыхается этот «самый быстрорастущий город на земле», где, если верить официальной статистике, каждые восемь минут вырастает новое здание. Около трети его населения живет в лачугах, бараках и хибарках, лишенных самых элементарных удобств. А городские власти направляют основные средства муниципального бюджета на строительство виадуков, туннелей и ремонт мостовых, стремясь к тому, чтобы город смог «поглотить» около 350 новых автомашин, ежедневно добавляющихся к его и без того грандиозному автомобильному парку.

Увы, и эта проблема пока не может быть решена: в погоне за грядущими прибылями «Фольксвагенверк» и его конкуренты продолжают наводнять Сан-Паулу своей продукцией, благодаря чему загрязненность воздуха в этом городе, практически лишенном зелени, и уровень шума достигли столь же угрожающей степени, как в Чикаго, Лос-Анджелесе или Токио.

Не хлебом единым жив обитатель Города, Который Не Может Остановиться. Для удовлетворения своих духовных запросов он располагает пятью каналами телевидения, девятнадцатью радиостанциями, 140 библиотеками и …346 ночными кабаками. В этой, последней, области паулисты на зависть кариокам сумели организовать дело, как и в автомобилестроении, с американским размахом и немецкой деловитостью: если в Рио-де-Жанейро на площади Тирадентес музыкальное шоу со стриптизом начинается в восемь вечера, то в Сан-Паулу — в театре «Сантана» — с двенадцати дня. В находящемся на авениде Ипиранга дансинге с «такси-гёрлз» паулист может нанять себе даму для танца, как автомобиль — напрокат; при выходе он расплачивается в зависимости от протанцованного километража. К услугам же тех, кто ищет подругу не на вечер, а на всю жизнь, имеется находящееся по соседству «Международное агентство бракосочетания и информации». Заполняйте анкету, приложите к ней соответствующую сумму, и через несколько дней вас пригласят на встречу с вашей будущей супругой, которая, по мнению находящегося в агентстве компьютера, наиболее соответствует вашему темпераменту, вашим «параметрам» и взглядам на жизнь.

В этом городе на три с половиной сотни ночных баров приходится полдюжины театров, отваживающихся приобщать энергичного паулиста к серьезному искусству. С особым успехом на этом неблагодарном пути подвизается известная труппа «Офисина», в репертуаре которой спектакли по пьесам Брехта, Н. В. Гоголя («Ревизор»), Максима Горького («Враги» и «Мещане»), Валентина Катаева («Квадратура круга»). Кстати, благодаря шумному успеху катаевской пьесы театр сумел даже выстроить новое здание взамен сгоревшего. Такие доходные спектакли, впрочем, являются столь большой редкостью в истории бразильского театра, что молва о них живет годами.

Возвращаясь на рассвете из театра или ночного кабака, вы имеете возможность поужинать (или позавтракать), выпить виски или пива, купить книжку или газету, почистить башмаки или послушать новую грампластинку: жизнь в этом городе не замирает даже ночью. Однако ночью на улицах Сан-Паулу появляться небезопасно и беспокойный сон паулистов проходит частенько под заунывный аккомпанемент полицейских сирен и лихорадочную скороговорку выстрелов. Свыше полусотни вооруженных налетов и ограблений случается еженедельно в этом городе!

К почти завершенному портрету Сан-Паулу несколько штрихов добавит экскурсия в Бутантан-парк, находящийся на западной окраине города. Две аккуратно подстриженные зеленые лужайки так и манят вас отдохнуть в прохладной тени от мирской суеты. Но осуществить это желание не так-то просто: во-первых, обе лужайки ограждены невысоким бетонным барьером, а, во-вторых, за этим барьером вас встретят — и, вероятно, не очень приветливо! — сотни ядовитых змей. Бутантан — это крупнейший в мире центр по изучению змей и изготовлению противозмеиной сыворотки.

Перегнувшись через барьер, вы слышите шипение гремучей змеи, чей укус убивает человека почти мгновенно. Не менее неприятна встреча и с крестовой змеей: после ее укуса начинается распад тканей. Их много здесь, обитательниц сельвы, мирно греющихся на солнце и не обращающих на любопытных посетителей никакого внимания: темная полосатая змея «шарара», желтая с красными ромбовидными пятнами сурукуку, маленькая хитрая змейка с красноватыми поперечными полосками на спине и поэтичным именем «кораль». Ни одна не приползла сюда по доброй воле, каждую встретил где-то в сельве или в горах человек и победил в схватке, где ставкой была жизнь. Жизнь охотника или змеи; ведь ни одна из пленниц не выходит отсюда живой. После того, как у змеи в первый раз берется яд, она отказывается от пищи и через несколько месяцев погибает. Но до этого она успевает еще несколько раз отдать яд. Впрочем, «отдать» — не совсем подходящее слово. Змея не «отдает» яд, его у нее берут.

Делается это очень просто: нужно войти внутрь серпентария и выбрать из клубка одну змею — ту, которая вам нужна. Желательно при этом следить, чтобы на вас не набросились остальные… Голова змеи рогаткой прижимается к земле, после чего, покрепче сжав туловище возле головы, змею можно взять в руки и подставить мензурку, которую она укусит, выпустив яд. Две-три капли. В год так набирается два литра, которых хватает на десять тысяч доз, то есть на несколько тысяч спасенных человеческих жизней.

Сеньор Жайро, один из скромных служителей серпентария, только что закончивший эту операцию, рассказывает:

— Самая распространенная в Бразилии змея — «жарарака». Она, правда, нападает на человека только в том случае, если ее потревожили. А самая ядовитая — «каскавел», так мы зовем гремучую змею.

— А какая самая крупная змея в Бразилии?

— Сукури, — последовал ответ. — В Европе ее знают как анаконду. Она достигает двенадцати метров в длину, но это не ядовитая змея, хотя встречаться с ней тоже не рекомендуется. Анаконда — это удав.

— Расскажите какой-нибудь интересный случай из истории Бутантана, — прошу я сеньора Жайро.

— В 1952 году один парнишка, решив покончить с собой, бросился в серпентарий. Он получил несколько сот укусов, но врачи Бутантана постарались, и он был спасен.

— А где сейчас находится этот парень? Можно его повидать?

— К сожалению, он погиб: после того, как его вылечили наши врачи, он бросился вниз головой с виадука. Человек, который хочет умереть, всегда найдет, как это сделать, — философски добавляет сеньор Жайро.

— А откуда вы получаете змей? Сколько платите за них охотникам?

— Змей, скорпионов и других ядовитых насекомых и пресмыкающихся присылают нам из всех штатов и доставляют нам бесплатно, — говорит сеньор Жайро. — Бразильская почтовая служба, все авиационные, автобусные и другие транспортные компании обязаны незамедлительно и бесплатно принять ящики, на которых написано «В Бутантан». Если, конечно, содержимое таких ящиков надежно упаковано. Так что, — улыбается он, — если вам когда-нибудь попадется «жарарака» или другая змея, то не поленитесь отправить ее нам.

Я заверяю сеньора Жайро, что в моем лице Бутантан отныне имеет одного из своих самых горячих поклонников и что первая же встреченная мной анаконда, то бишь сукури, будет немедленно препровождена сюда.

Мы пожимаем друг другу руки, хлопаем по плечам, прощаемся немного взволнованно, как прощаются друзья, которые не знают, доведется ли им встретиться еще раз. Если учесть, что в Бразилии ежегодно погибает от укусов змей около пяти тысяч человек, легко придти к выводу о том, что это предположение, увы, не может казаться совершенно не обоснованным…

Мы покидаем тихий Бутантан и возвращаемся в центр города, где жизнь по-прежнему бьет ключом. Впрочем, если осмотреться внимательнее, можно заметить людей, которые не суетятся и никуда не торопятся. Стоит равнодушный ко всему происходящему вокруг полицейский, считающий необходимым выходить из этого сонного состояния только в случае столкновения автомобилей. Застыл неподвижно на авениде Сан-Жоан старик с фанерной рекламой зонтиков фирмы Оливейро в руках, чуть дальше — второй, на его щите — полуобнаженная красотка приглашает прохожих в кинотеатр, где идут фильмы «только для взрослых». Привалившись к стене дома, сидит нищий с протянутой рукой, а рядом — другой, с протянутой коробкой спичек. И не поймешь, перед кем он, пряча унижение и стыд, гримируется этой коробкой: перед прохожими или перед самим собой.

Но ведь у каждого большого города есть свои красоты и свои недостатки, свои дети и свои пасынки. Именно так рассуждают паулисты — патриоты своего города — города, занимающего первое место в Латинской Америке по численности миллионеров и банкротств, по производству автомобилей и по размаху их краж, но количеству телевизионных станций и по числу телевизоров, остающихся каждый вечер выключенными. Города-космополита, приютившего под своими крышами граждан девяноста национальностей. Города-банкира, собравшего в своих сейфах половину богатств страны.

Глава пятая ГОРЬКИЙ КОФЕ

На тысячу с лишним километров протянулась одна из самых важных бразильских дорог, помеченная на картах номером 116. Она соединяет промышленное сердце страны Сан-Паулу с ее житницей — самым южным штатом Риу-Гранди-ду-Сул. Впрочем, чтобы добраться до степей Риу-Гранди по этой отличной автомагистрали, следует запастись терпением. Бесконечно долго тянутся задымленные сан-паульские пригороды. Этот город никак не хочет выпускать вас из своих границ, и лишь через несколько десятков километров глаз путешественника сможет наконец отдохнуть от унылого однообразия рекламных щитов, заводских корпусов и одноэтажных городских предместий. Автострада карабкается все выше и выше по отрогам Сьерры-ду-Мар, чтобы опуститься к уровню моря лишь в ста восьмидесяти километрах от города — в долине речки Рибейра. Потом снова приходится нажимать на акселератор: шоссе опять ползет вверх. На триста седьмом километре от Сан-Паулу остается позади граница этого штата. Теперь мы едем по территории штата Парана до самой его столицы — Куритибы.

В спорах насчет локомотива и пустых вагонов его обитатели стараются участия не принимать, понимая, что им трудно соперничать с паулистами и кариоками. Однако свое особое мнение о вкладе родного штата в национальную копилку они имеют. Дело в том, что Парана — основной производитель знаменитого, воспетого в стихах и прозе кофе, который вот уже много десятилетий служит символом Бразилии.

Человеку, который не бывал в этой стране, просто невозможно представить себе, какое место занимает в ее жизни кофе. И дело не только в том, что ни один истый бразилец не проживет и двух часов без чашечки этого напитка. Кофе кормит страну. Он приносит ей около половины национального дохода и служит источником существования для миллионов бразильских крестьян. Но если в начале XX века удельный вес Бразилии в мировой торговле кофе составлял восемьдесят пять процентов, то в последние годы он снизился до одной трети. В прошлом веке на плодородных землях Юго-Востока Бразилии, где, кажется, воткни палку и вырастет кофейное деревце, сколачивались головокружительные состояния. В те времена сюда хлынул поток колонистов со всего мира. А кофе все рос в цене, продолжал входить в моду в Европе и США. Плантации расширялись, банковские конторы распухали от денег, и казалось, что этому не будет конца.

Катастрофа пришла внезапно, как тропический ливень. В 1929 году вспыхнул мировой экономический кризис, разрушивший, благополучие бразильских кофейных королей: цены на кофе упали на мировых рынках вдвое. На складах страны скопились его запасы, намного превышающие годовое мировое потребление. Стремясь задержать падение цен, с согласия правительства началось массовое уничтожение этих запасов. Горы кофе обливались бензином и сжигались. Увы, это привело к росту расходов на бензин, который Бразилия покупала за границей на валюту… вырученную от продажи кофе! Тогда попытались бросить в море кофейные мешки, но это стало угрожать массовым отравлением рыбы и вызвало протесты рыбаков. Попробовали сжигать кофе в топках паровозов и электростанций. Однако ядовитый дым отравлял окрестности. Символизировавшее процветание и благосостояние страны «зеленое золото» вдруг стало ее проклятьем.

За три года, в течение которых бразильцы судорожно пытались загнать обратно в бутылку этого свирепого и неукротимого джина, в стране было уничтожено 77 миллионов мешков «черного, как ночь», кофе.

…С тех пор прошло сорок лет. На мировых кофейных рынках у Бразилии появились новые конкуренты (африканские государства) и новые покупатели (Советский Союз, например), не изменилось лишь одно весьма печальное для Бразилии обстоятельство: главным потребителем ее кофе остаются, как и раньше, США, из года в год ведущие хладнокровную игру на понижение цен. В последнее время основные производители кофе — и Бразилия, и Колумбия, и африканские страны — поняли, что роль победителя в кофейной войне уготована отнюдь не для них. Стали раздаваться голоса о необходимости как-то договориться. Американские дельцы, быстро смекнув, что соглашение стран-производителей может обернуться против них, поддержали идею создания Международной организации по кофе (МОК). Янки и здесь не дали себя обидеть: они добились того, что на заседаниях и конференциях организации кофейный гигант — Бразилия стала обладателем трехсот голосов, а Соединенные Штаты получили пятьсот. И хотя трудно признать справедливым такое распределение ролей, многие в Бразилии встретили учреждение МОК со вздохом облегчения, полагая, что худой мир лучше доброй ссоры.