Внизу под дверью усилилась возня. Ее пытались сломать, но сделать это не так просто – я позаботился о безопасности своего жилища. Входную дверь можно только взорвать. И почему я так уверен, что они этого не сделают? Действовать нужно срочно!
– Дай мне какое-нибудь оружие, – попросила Дженни. Глаза ее вдруг стали такими печальными, будто она поняла всё вместе со мной. – Никита, я не хочу умирать!
– Не бойся, маленькая. Я не дам тебя в обиду.
Поднявшись на ноги, я скользнул в спальню. Мою тень кто-то увидел – грохнул выстрел, посыпались осколки стекла. Дженни пронзительно завизжала.
В спальне я полез под кровать. Если девушка наблюдает за мной со стороны, может совсем испугаться. За несколько дней она могла забыть, что у меня там хранится.
Я выдвинул стальной ящик, достал автоматическую винтовку Калашникова, поспешно вставил снаряженный магазин, снял винтовку с предохранителя и передернул затвор. Помимо винтовки и магазинов, в оружейном ящике лежала моя армейская шашка и два боевых десантных ножа. Один я сунул за ремень, другой бросил Дженни. Кожаные ножны глухо стукнули о паркет. Девушка решительно схватила нож – но в глазах у нее был ужас. За пояс я засунул еще один магазин. Больше мне вряд ли понадобится.
– Ты собираешься стрелять?
Ответить я не успел – страшный грохот оглушил нас. Нападающие взорвали входную дверь. Хорошо, что у них не хватило взрывчатки на целый дом. Или кто-то из нас нужен им живым? Например, Дженни? И они хотят не убить ее, а взять в заложницы?
Топот ног по лестнице после гула взрыва был словно и не слышен. Скорее я ощущал его кожей. Бородач с обрезом на изготовку влетел в гостиную, как взбесившийся носорог. И тут же получил пулю – я стрелял в грудь, промах в голову мог оказаться фатальным. Стандартный бронежилет пуля из АВК, выпущенная почти в упор, пробьет без вопросов. С усиленным бородач вряд ли бежал бы так резво, поэтому я мало рисковал.
Нападающий опрокинулся и загремел вниз по лестнице. Жаль. Лучше бы упал в комнате. Остальные враги не так боялись бы подняться в гостиную, да и контрольный выстрел сделать не помешает.
Я сделал шаг к пока еще целому окну. Человек на крыше гаража целился из ружья. Может, и не в меня, но в сторону дома. Увидев мой силуэт, поспешно выстрелил. Чавканье свинца, входящего в дерево, звон стекла – стрелок слегка промахнулся. А стрелял он картечью.
Поднимая винтовку, я перевел ее на стрельбу очередями. Короткая очередь. Еще одна. Куда-то я, несомненно, попал – стрелок с крыши болезненно дернулся и пальнул в воздух. Я вновь поставил переключатель на стрельбу одиночными и выстрелил прицельно в туловище противника. Он может понадобиться живым – но сейчас он не должен думать ни о чем, кроме себя и своей боли. Стрелять еще раз я ему позволить не могу.
Целым и невредимым оставался по крайней мере один из участников нападения. Я видел троих – это не значит, что их не может быть больше. Скорее всего в машине ожидает водитель. Кстати, о машине…
В магазине оставалось еще патронов десять. Еще раз переключившись на автоматическую стрельбу, я выпустил все оставшиеся патроны в закрытый тентом кузов грузовичка. Может быть, удастся подстрелить кого-то из врагов – но в принципе я хотел повредить «глушилку». Получится или нет – дело удачи. Размером этот ящик должен быть с большой телевизор. Есть хороший шанс попасть в какую-нибудь схему.
Поспешно отсоединив магазин, я заменил его следующим. Звонить по телефону некогда. Если «глушилка» заглохла, полицию должны вызвать соседи. Не каждый день в нашем районе ведется стрельба из автоматического оружия. Да и не каждый год…
Часы в холле пробили девять. Нина вот-вот появится. Обычно она задерживалась на пять—десять минут. До этого времени я должен разобраться с остальными бандитами.
Я представил, как спускаюсь по лестнице, и мне стало очень неуютно. Как ни крути, хоть головой вперед ползи, я буду отличной мишенью. Поэтому прикладом я выбил остатки стекла в окне и выпрыгнул на крышу веранды. Черепица, к счастью, меня выдержала.
Тонкий паренек с пшеничными усиками наблюдал за мной, прислонившись спиной к ореху. В руках у него был самострел – стальная трубка на деревянном прикладе. На перевязи – клинок, и клинок не из плохих. Я подумал о том, что мой клинок остался в гостиной, а драться против клинка с помощью АВК не очень удобно – я успел забыть приемы рукопашного боя, которые преподавали нам в армии. А в меня уже стреляли – еще один бородатый великан, неизвестно откуда появившийся посреди двора. В руках у него была такая же автоматическая винтовка, как и у меня.
Левую руку пронзила острая боль. Только бы кость не оказалась задета… Я ведь и стрелять с одной руки не смогу. АВК – оружие тяжелое, не пистолет. Вскинув винтовку, я срезал великана длинной очередью.
Худой паренек пальнул в меня из самострела. Картечь просвистела над головой. Кажется, кусок свинца оцарапал ухо. Торчали бы у меня уши сильнее – могло оторвать… Лопоухим быть не очень хорошо… Странно, какие только мысли не проносятся в голове даже в минуту большой опасности!
Я дал очередь по ногам неудачливому стрелку. Надо оставить хотя бы одного свидетеля, а самострел, похоже, однозарядный. Правда, может быть, под плащом парня спрятаны другие сюрпризы? Будем надеяться, что нет.
Есть ли еще кто-то во дворе? От этого зависели наши жизни. Патронов в магазине осталось немного, и, самое главное, я не знал, откуда ждать выстрела. Нервы напряжены до предела. В таком состоянии хочется стрелять не переставая, поливая огнем все вокруг. Только, действуя так, можно попасть в своих. Да и патронов не хватит.
Я рванулся к раненому парню, пока он не очухался, поднял его на ноги, закрылся его телом. Винтовка болталась на ремне – левая рука работала плохо. Со спины меня худо-бедно прикрывал орех.
– Кто ты такой? Сколько вас? – заорал я на ухо пареньку.
Тот только скрипел зубами: стоять на простреленных ногах – удовольствие слабое.
– Говори! – Я грубо встряхнул его.
– Монархический союз, – выдавил парень. – Можешь меня убить, но поступай так, как подобает дворянину.
– А ты, ворвавшись в мой дом с оружием, поступил как должно? – возмутился я.
– Ты – враг.
Да, эти ребята действительно считали своих врагов врагами страны. Значит, кодекс чести по отношению к ним не применим. Позиция удобная, но не слишком правильная – ведь монархический союз воевал практически со всеми. Группировка была похожа на секту – фанатичную, безапелляционную, тоталитарную. Террор, убийства, ненависть – вот что приходило мне в голову при упоминании союза… Как-то раз мне пришлось столкнуться с их предтечами – группировкой «Воины императора». Но это было давно… В последние несколько лет я с монархистами не общался! Значит, дело и правда в Дженни.
– Сколько вас? – прокричал я.
– Ничего не скажу, – просипел парень и вырубился. Хорошо хоть плюнуть в меня не успел.
Я шарил глазами по двору. Вроде бы никого. Валяется у приоткрытой двери бородач, который влез наверх первым, еще один лежит посреди двора. Тот, что на крыше, не подает признаков жизни. Интересно, все эти бородачи – слуги парня? А он какая-то шишка в монархическом союзе? Судя по клинку, юноша не простой, из хорошего рода.
Где же полиция? Выстрелы слышали, наверное, в нескольких кварталах. Неужели никто до сих пор не позвонил в участок или в управу, шерифу, в конце концов? Пусть они вывели из строя телефонную станцию, пусть мне не удалось вырубить «глушилку» – не могут несколько фанатиков лишить связи целый район!
Из окна осторожно выглянула Дженни. Я едва не пальнул по ней. Сидела бы на полу. А лучше – забралась в шкаф. Война – не женское дело.
– Спрячься!
– С тобой все в порядке? – Девушка сжимала в руках обнаженный десантный нож.
– Надо дождаться подкрепления! Мы не знаем, сколько их было! Враги могут появиться отовсюду!
– Так возвращайся в дом!
Это было неглупо, но реализовать план американки я не успел. С улицы раздался рев двигателя, и к забору подлетел полицейский вездеход – последняя модификация «КамАЗа». Оттуда выскочили несколько парней в форме и с револьверами. Я сбросил с плеча винтовку, поднял руки и прокричал:
– Я хозяин этого дома!
Полицейские тут же взяли меня на прицел. Все верно: говорить я могу все что угодно – в моих руках только что было огнестрельное оружие. Издали приближался рев моторов еще нескольких автомобилей.
Через минуту подъехал «Руссо-Балт» оперативников полиции, за ним – еще один автомобиль, из которого выбежали люди в штатском. На пиджаках у них блестели серебряные значки Службы Безопасности. В руках – короткоствольные винтовки.
– Гражданин Волков! У вас все в порядке? – прокричал мужчина в сером костюме со знаком СБ.
– Гражданин Волков! У вас все в порядке? – прокричал мужчина в сером костюме со знаком СБ.
– Госпожа Смит жива. Она в доме. Я видел четверых бандитов. Один – на крыше сарая.
– Вяжите всех, кроме Волкова и его гостьи, – приказал оперативник. – «Скорая» сейчас приедет. Мы должны спасти всех, кого сможем.
Нина опоздала очень своевременно – на этот раз на целых пятнадцать минут. Ей оставалось только затереть кровь. Трупы и тяжелораненых увезли быстро, оперативник в сером костюме – Павел Филатов – допросил молодого человека, который пострадал меньше всех. Тот повторил, что принадлежит к монархическому союзу, но, немного оправившись, начал утверждать, будто бы покушение было совершено исключительно из-за его личной неприязни ко мне, ибо он считает меня врагом Родины.
Я не обиделся. Если монархист считает меня своим врагом, может быть, я недаром прожил жизнь, сделал что-то полезное для страны? Хотя скорее всего монархист лукавил. Покушался он не на меня, а на Дженни. Нездоровая активность вокруг моего дома во время приезда Гвиневеры – не случайное явление. Разве что сама девушка притягивает скандалы и несчастья? Но в судьбу я не слишком верил. Человек может влиять на свою жизнь и на то, что творится вокруг него. Хватило бы сил.
Когда мы остались втроем, Филатов, три раза извинившись передо мной, мягко, но настойчиво предложил Дженни:
– Уезжайте домой, госпожа Смит. Или отправьтесь в такое место, где мы сможем обеспечить вашу безопасность. Например, в Крым, в один из закрытых санаториев службы безопасности – мы предоставим господину Волкову возможность приобрести путевки. Или съездите на Гавайи – не думаю, что террористы смогут оперативно добраться туда.
– Вы так считаете? – улыбнулся я.
– А вы – нет? – обиделся Филатов.
– У меня имелся печальный опыт. Не обращайте внимания… Наверное, вы служите в городском управлении недавно?
– В городском – только три года. До этого работал в Харькове. Но я не понимаю, какое это имеет значение?
– Не важно, господин Филатов. Дело давнее…
– А с Гавайев вам и домой лететь проще – почти рядом, – продолжил контрразведчик. – Поймите, здесь вы будете находиться в постоянной опасности.
– И Никита не сможет защитить меня? Или его тоже арестуют?
Гвиневера впервые с момента нападения заговорила длинными предложениями. На все мои вопросы до сих пор она отвечала односложно, а с полицейскими вообще не разговаривала – только качала головой, словно не понимала. Я даже начал беспокоиться.
Мне стало одновременно и приятно, и не по себе. Не очень хорошо я защищал ее до сих пор… С другой стороны – кто мог предположить, что на Гвиневеру начнется настоящая охота? А надо было!
– Уверен, что вопрос о несанкционированном применении оружия не будет поднят, – успокоил девушку Филатов. – Гражданина осаждали в его доме вооруженные люди, отбиться от них другим способом он не имел возможности, вызвать помощь – тоже. В этом случае гражданин может сам классифицировать угрозу и поступать согласно собственному разумению. Даже если монархический союз или какая-нибудь общественная организация подаст на господина Волкова в суд, любой состав присяжных его оправдает. Применение огнестрельного оружия было целиком и полностью оправданно.
– А если бы оно не было оправданно? Чисто теоретически?
– Если нет, тогда господина Волкова лишили бы гражданства и судили за убийство. Но, еще раз повторю, ему ничего не грозит. А вот вы подвергаете свою жизнь риску.
– Из-за меня гибнут люди, – вздохнула Гвиневера. – Никиту тяжело ранили…
Я погладил перевязь на руке:
– Вовсе не тяжело. У страха глаза велики. Пуля прошла навылет, похоже, даже связки не повреждены.
– Получится ли у меня улететь сегодня? – почти без паузы спросила Дженни. – Не хочу, чтобы из-за меня у кого-то были неприятности. Хотя я совсем не поняла, почему эти монархисты на нас нападали. Зачем какие-то люди цеплялись к нам в Константинополе. И кто, наконец, следил за нами все это время?
– На эти вопросы ответить довольно легко. – Филатов поднял глаза к потолку – наверное, ему не терпелось уехать на работу. – Некоторые люди, которые следили за вашими передвижениями и прикрывали вас, работали на контрразведку. Пару раз вы их заметили – мы официально приносим извинения за вторжение в вашу частную жизнь, но меры были оправданны. К сожалению, наши аналитики не могли предположить, что вы пойдете гулять в рабочие кварталы среди ночи. Причем в первую же ночь после приезда госпожи Смит. Мы плохо сработали, не обеспечили сопровождение, и на вас было совершено нападение. Кто стоял за бандитами, покажет следствие.
– И все же интересно услышать вашу версию, – попросил я. Теперь стало ясно, что незнакомец в аэропорту работал на контрразведку. Наверное, не он один встречал самолет, но остальных работников службы безопасности я просто не заметил. – Меня удивил масштаб операции и то, как профессионально она была проведена. В первую же ночь! Собрать нескольких жителей, заставить их напасть на нас, применив стимуляторы – ведь дело не обошлось без стимуляторов?
– Да, молодые люди были в состоянии наркотического опьянения. – Филатов поморщился. – Я могу предполагать, что молодежь спровоцировал на нападение агент Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки.
Гвиневера фыркнула.
– То есть вы хотите сказать, что меня, гражданку Соединенных Штатов, хотела устранить наша разведка? Какая дикость!
Контрразведчик ничуть не смутился и не обиделся.
– Скорее всего вас бы в обиду не дали, – объяснил он. – Ведь господин Волков слышал, что действиями парней кто-то руководил. Резидентура ЦРУ проверяла, насколько тесен контакт Никиты Васильевича с контрразведкой. Не является ли он, вообще говоря, нашим сотрудником. Ведь на подмогу господин Волков мог позвать кого угодно. Контрразведчик в первую очередь звал бы на помощь своих… Это, так сказать, «мягкая» версия.
– Есть и «жесткая»? – нахмурилась Гвиневера.
Филатов поднялся из кресла, подошел к окну, выглянул во двор. Его люди курили около забора – мне было видно это из своего кресла.
– Конечно, – медленно проговорил контрразведчик. – Полагаю, что события могли развиваться так, как я только что предположил, если бы разведка США действительно заботилась о вас, выполняя свой конституционный долг. Но это – случай идеальный. Не исключен и вариант провокации. Дочь несостоявшегося сенатора и одного из лидеров Демократической партии США убивают в «отдаленной и дикой России»… Кто только не мог разыграть эту карту. ЦРУ – не монолитная организация. Всегда найдется сотрудник, имеющий свои интересы в политике, бизнесе, в конце концов, просто неприязненно относящийся к конкурентам и готовый нарушить закон. Провести расследование на территории России специалистам из конкурирующего агентства национальной безопасности или военной разведки нелегко. Цель достигнута, концы в воду…
– А российская контрразведка? – спросила Дженни. – Если на меня и в самом деле покушались наши шпионы, они сильно рисковали.
– Значит, ставки были высоки. Кстати, наши монархисты добивались всё того же – охлаждения отношений между Америкой и Россией, более того, между Демократической партией США и Конституционно-демократической партией России, к которой принадлежит господин Волков. Монархисты, хоть и не набирают на выборах больше десяти процентов, продолжают играть по-крупному. Скандал, в котором участвует представитель Конституционно-демократической партии, для них очень выгоден. А граждан других государств они за людей не считают, так же, как и активистов любых демократических партий.
– В Константинополе с нами тоже оказался замаскированный монархист, который, бросив все дела, помчался по явкам и квартирам и организовал «передачу послания» в Америку, – предположил я. – Недаром какой-то парень пытался купить билеты на чартер за любые деньги. Знать бы – можно было поймать его еще тогда… Среди нападавших его не было – скорее всего незадействованный член монархического союза.
– Еще скорее – нанятый монархистами человек, – отозвался Филатов. – Наши люди осуществляли наружный контроль возле Дома офицеров – одиозных личностей там не наблюдалось, тех, кто проходит в «черных» списках, – тем более. А парню, даже если мы его найдем, нечего инкриминировать. Он просто хотел улететь в Константинополь.
– Понимаю. Но все же…
– И еще одна ошибка в ваших рассуждениях: если бы в самолет на самом деле попал боевик монархистов, вы бы не отделались так легко. Найти оружие в Константинополе проще, чем здесь, боевик вполне мог обстрелять вас на улице. Поэтому скорее всего данные на вас были переданы константинопольским сообщникам террористов по телефону, факсу или электронным письмом. Система «Эшелон» не всемогуща, мы не контролируем всего потока писем. Достаточно соблюдать элементарные правила осторожности и не писать с «засвеченных» адресов. А константинопольские «активисты» организовали провокацию, которая была им под силу… Скорее всего операцию в Константинополе проводили и местные монархисты, и резидент ЦРУ. Им нужно было набрать больше компромата на вас, Никита Васильевич. Самое любопытное, что статьи об избиении жителя в газетах пока не появились – ждут своей очереди.